— Мне очень жаль, Эрин.
Я извиняюсь и за настоящее, и за прошлое, но ничего из того, что я скажу не изменить.
— Нам действительно нужно поговорить.
Эрин
Я замираю. Голос, который преследовал меня во сне прошлой ночью, теперь наполняет мою пульсирующую голову.
Уэст. Почему он здесь?
Я медленно отложила ручку и заставила себя посмотреть на него — не желая его. Потому что я так и сделала, когда он был в моей спальне прошлой ночью. Он обхватил меня руками, прижал к своему твердому телу и шептал мне на ухо своим глубоким, грубым голосом, пока я не задрожала.… Две минуты с ним, и я была готова раздеться.
Жалкая.
Хотела бы я сказать, что желание — это просто отсутствие оргазма. Похотливость было бы гораздо легче принять, чем тошноту от любви. Но у меня никогда не было привычки лгать самой себе. По какой-то причине Уэст делает это за меня. Когда мы встретились, мои гормоны мгновенно погрузились в похоть. В тот момент мое сердце тоже начало падать к нему. Если честно, я не уверена, что это когда-нибудь прекращалось.
Я не могу думать об этом сейчас. Я работаю, и если он пришел сюда, чтобы обсудить какие-то личные проблемы, он может подождать до двенадцати никогда.
Сделав глубокий вдох, я поднимаю на него взгляд. Я думала, что готова встретиться с Уэстом. Нет никаких причин, чтобы вид его в темно-сером костюме и накрахмаленной белой рубашке произвел на меня впечатление. Но мой живот опускается, и лоно сжимается. Может, я и была пьяна прошлой ночью, но отчетливо помню, как лежала на нем, смотрела на его губы и думала:
"Да". "Пожалуйста". "Сейчас".
Мерло плохо влияет.
— Что, черт возьми, ты сказал Дженне, чтобы убедить ее… неважно. Нам с тобой больше не нужно разговаривать. Мы достаточно сделали этого прошлой ночью. Тебе просто нужно уйти.
Уэст качает головой. Когда мы были парой, с ним вообще было легко ладить. Почему он теперь такая заноза в моей заднице? Я тщетно ждала встречи с ним три года, и вдруг он заходит дважды меньше чем за двенадцать часов?
— Я не могу, — настаивает он.
— Я сказал Дженне то, что ты не успела услышать вчера вечером: я твой арендодатель, и есть проблема с ремонтом этого здания.
— Нет, мой арендодатель «ДжейЭмВи Проперти Холдингз». Я прочитала каждое слово арендного соглашения, которое взяла на себя, когда покупала "Ява и Джекс".
— Предыдущие владельцы подписали двухлетний договор аренды с «ДжейЭмВи Проперти Холдингз» десять месяцев назад. В мае «Куэйд Интерпрайзес» купила «ДжейЭмВи Проперти Холдингз».
— А я купила это место в июне.
Ручка выпала из моих пальцев и со стуком упала на стол. Я не буду спрашивать, шутит ли он. Я вижу, что нет.
Сукин сын.
— Почему меня не поставили в известность?
— Письма были отправлены.
Его взгляд падает на нераспечатанную почту, до которой я собиралась добраться на углу стола.
— Может быть, оно в той стопке?
Может быть. Ничто из этого не выглядело важным, и я была безумно занята, поэтому я свалила кучу со своего пути, ожидая удобного времени, которое никак не наступало.
— Я полагаю, что все в здании будут уведомлены в письменной форме о проблемах с ремонтом?
— Да, сегодня попозже.
— Но вы решили сказать мне об этом лично?
Почему?
Он опускает голову, наблюдая, как я крепко сжимаю ручку.
— Я счел себя обязанным объяснить тебе, на тот случай, если ты знаешь, что теперь я владелец помещения. Я не хотел, чтобы ты чувствовала себя так, будто я затягиваю строительство, чтобы намеренно втереть соль в рану.
Я заставляю себя откинуться на спинку стула в позе гораздо более расслабленной, чем чувствую.
— У меня нет никаких ран, мистер Куэйд.
Да, я вру, не моргнув глазом, но у девушки есть гордость.
— Я знаю, что то, что произошло между нами, не могло быть легким, Эрин. Ты можешь не верить, но мне тоже было нелегко.
— Поскольку ты вышел, даже не оглянувшись, это было не так уж трудно.
— Ты ошибаешься. Уходить от тебя было…
— В прошлом. Это уже не имеет значения. Скажи мне, что ты пришел сказать, а потом можешь считать свой долг выполненным и идти обратно по коридору тем же путем, каким пришел.
Уэст стискивает зубы. Я добираюсь до него. Я хочу быть счастливой. Вместо этого я просто чувствую себя виноватой. Он проделал весь этот путь, он все еще живет в Нью-Йорке? — откуда бы он ни звонил домой в эти дни, просто чтобы сказать мне то, что, по его мнению, мне нужно услышать. Он мог быть мудаком и прислать мне такое же письменное уведомление, которое получат остальные арендаторы. Как бы мне ни было неприятно отдавать ему должное, с его стороны было вполне прилично уведомить меня лично.
— Ладно.
Он резко кивает.
— Подрядчик, первоначально нанятый для завершения сейсмической модернизации, на которой настаивает город, перенес сердечный приступ, прежде чем смог закончить работу. Он приостановил свой бизнес до полного восстановления здоровья. Для этого нет временных рамок. Тем временем в город приехал инспектор, чтобы проверить работу, которую он уже выполнил. Их инженер-строитель настаивает на изменениях, которые заставят нас снести некоторые стены и укрепить внутренние балки и фундаменты. Поскольку крайний срок приближается, мы наняли кого-то еще, но он хочет, чтобы мы закрыли все отделы в здании в течение следующих шести недель, чтобы завершить работу.
Я чувствую, как кровь отливает от моего лица.
— Шесть недель? Как, черт возьми, ты думаешь, я буду зарабатывать деньги на жизнь? Мне нужно платить по счетам. Обязательствам. Некоторые из нас не были рождены с семейным состоянием, знаешь ли.
— Я не буду брать арендную плату за оставшуюся часть строительства.
— Хорошо, но у меня в буквальном смысле не будет денег. Как ты думаешь, я буду есть? Платить за аренду квартиры?
Я перебираю купюры в ящике стола.
— Дерьмо. Я должна помочь сестре с ее предстоящим весенним обучением.
— Поверь мне, я не первый раз закрываю двери для арендаторов. Я изо всех сил пытался спорить с городом, чтобы продлить срок, но они отказались. По их оценке, сейсмической безопасности ждать нечего.
Я хочу разозлиться. Даже прийти в ярость. Но я прожила здесь всю свою жизнь. Обычно землетрясение — это просто дрожь — цена, которую ты платишь за жизнь в СоКале (Южная Калифорния — Southern California, более популярна SoCal). Но когда это не… Ну, здания, не соответствующие регламенту, могут получить серьезные повреждения и серьезно угрожать жизни людей. Уэст просто выполняет постановление городского совета, которое требует от всех зданий привести их строительство в соответствие с современными стандартами. Я знаю, что не могу задушить посланника…но я, конечно, могу обвинить его во многих других вещах.
Я скрещиваю руки на груди.
— Как давно ты знаешь, что я твой арендатор?
— С тех пор, как ты купила ресторан.
Конечно. Очень немногое проходит мимо Уэста. Я не могу решить, рада ли я, что он не подошел ко мне раньше, или мне больно, что он этого не сделал.
— Когда приступает бригада?
— В понедельник.
— Значит, у меня почти нет времени останавливать поставки или искать другие способы сэкономить деньги, чтобы выжить, пока мой бизнес закрыт? И как я буду платить своим сотрудникам? Или даже оставить их себе? Ты может не понимаешь, что некоторые люди живут от зарплаты до зарплаты, но если они не могут заработать денег в течение шести недель, то Дженна и все остальные найдут другую работу. И когда я снова открою двери, никого не будет рядом, чтобы приготовить или подать еду. Но я думаю, что это нормально, потому что у меня тоже не останется клиентов. Все они найдут себе другое место, чтобы выпить утренний кофе и встретиться с друзьями или деловыми партнерами за небольшой стопкой. Что ты сделаешь со мной, когда я не смогу заплатить за январь?
Сожаление сковывает сильные черты его лица. На минуту я так разозлилась, что забыла, как горяч Уэст и как сильно я его когда-то любила. Это действительно несправедливо, что все, что ему нужно сделать, это посмотреть в мою сторону, чтобы я вспомнила.
— Как я уже сказал, мне очень жаль. Если бы у меня были все ответы или лучшее решение…
Но у него их не было. Честно говоря, я не жду, что он решит мои проблемы. Черт возьми, я не ожидаю, что кто — то сделает это, кроме меня. Но было бы здорово, если бы он не бросал мне в лицо новые вызовы. Я и так еле-еле справляюсь. Предыдущие владельцы были пожилой парой, и как только их дети начали свою собственную жизнь и перестали помогать с "Ява и Джекс", место начало приходить в упадок. С тех пор как я стала собственником, я вложила в улучшение все до последнего цента. Я планирую пробыть здесь довольно долго. Но это значит, что мои сбережения пропали. Заявление Уэста прозвучало в самое неподходящее время.
Я встаю. Я хочу, чтобы он ушел прямо сейчас. У меня много проблем, которые нужно решить, и я не очень хорошо думаю, когда делю пространство четыре на четыре с моим бывшим, и его мужской запах затуманивает мою голову.
— Было время, когда я верила, что ты поможешь мне справиться с моими проблемами, но оно давно прошло. Просто уходи.
Эта новая, более упрямая версия Уэста не уходит. На самом деле, он прислоняется к двери и косо смотрит в мою сторону.
— Я сожалею, что мы снова встретились при таких обстоятельствах. Я еще больше сожалею о том, что оставил тебя три года назад. Пока я здесь, думаю, мы должны поговорить об этом.
— Я пас.
Нет ничего, что мне нужно меньше, чем препарировать самый болезненный период жизни с человеком, который вызвал страдания, когда у меня уже есть гора другого дерьма, с которым нужно иметь дело, благодаря его бомбе.
— Неужели тебе даже не интересно узнать, почему я не вернулся?
Он что, шутит?
— Я могу заполнить пробелы. Твоя семья узнала о нашей маленькой интимной свадьбе, и поскольку твой дедушка был болен, ты решил, что это хороший повод бросить бедную, необразованную девушку, вернуться домой и взять под контроль «Куэйд Интерпрайзес». Ты предпочел традицию и несколько миллиардов долларов мне. Я все поняла.
— Нет, не поняла, — настаивает он. — Это совсем не то, что случилось.
— В конце концов, ты ушел от меня за несколько часов до нашей свадьбы, улетел обратно в Нью-Йорк, и я больше ничего о тебе не слышала до вчерашнего вечера. Поскольку это было во всех новостях, мир знал, когда ты официально стал главой «Куэйд Интерпрайзес» несколько месяцев назад. Но давай будем честными: ты возглавлял компанию с тех пор, как покинул меня. Вся шумиха и освещение в прессе были только о том, что ты официально получил эти три маленьких буковки генеральный директор (на английском CEO) на своей визитной карточке. О, и мне особенно понравилось видеть тебя на TMZ (Таблоидный новостной сайт, дебютировавший 8 ноября 2005 года) через неделю после нашего разрыва с этой скучной блондинкой, когда вы двое были на своем "захватывающем" свидании в театре. Она трахнула тебя в первую же ночь, как и я? Держу пари, что так оно и было. В конце концов, у тебя есть способ убедить женщин снять одежду.
— Прости меня за все. Я хочу все объяснить…
— Зачем? Это ничего не изменит.
— Что нужно сделать, чтобы преодолеть твой гнев?
Его вопрос ползет у меня по спине. Как будто эта обида моя вина?
— Чтобы ты ушел.
— Кроме этого. Ты хочешь знать, что я все еще испытываю к тебе чувства?
— Нет.
Но если он не… почему почти признает, что испытывает? Хуже того, почему его признание меня хоть немного растопило?
— Да, испытываю. Так что я признаюсь… мне не все равно. Увидев тебя, я не могу этого отрицать.
К моему ужасу, он обходит стол и вторгается в мое личное пространство. Я вскакиваю со стула и пытаюсь отступить, но мне некуда идти. Мой кабинет крохотный, и я упираюсь спиной в полки. Я застряла.
— Чего ты хочешь? Уходи.
Я пытаюсь сверкнуть глазами, но он изучает меня так, словно видит насквозь. Как будто он прекрасно знает, что заставляет меня нервничать и возбуждаться.
Ублюдок наклоняется ближе, и мне приходится запрокинуть голову, чтобы встретиться с ним взглядом. Затем он хватает полку над моей головой одной рукой. Другой сжимает край моего стола в нескольких дюймах от бедра.
Боже. Он окружает меня. Это опасно.
— Думаю, что это последнее, что я должен сделать, — бормочет он.
— Если у тебя сложилось ошибочное впечатление, что я буду легкой добычей, потому что я тешила твое сексуальное эго, когда была пьяна, то это не так.
— Я никогда так не думал, Эрин.
— Тогда почему ты все еще здесь? Ты в затруднительном положении или просто скучно?
— Перестань пытаться устроить скандал. Я не уйду, пока мы все не утрясем.
— Ты уже обманул меня в романтическом плане, а теперь собираешься разорить финансово. Независимо от того, какие чувства ты испытываешь, между нами не осталось ничего, кроме сожаления и отвращения.
— Согласен, тут много сожалений. Но отвращение? Я на это не куплюсь, милая.
— Не называй меня так.
Это слишком напоминает мне о том, как я лежала в его объятиях, пока он лениво гладил мою кожу после того, как мы достигли взаимного удовлетворения.
Уэст продолжает, как будто я ничего не говорю.
— Отвращение не заставляет твои глаза расширяться, дыхание учащаться, а соски твердеть. Ты мокрая? Держу пари, что так оно и есть.
Я ни за что не отвечу на этот вопрос.
— Надеюсь, ты не пытаешься меня облапать?
— Это не входит в мои планы…
Но если бы я предложила, он бы не отказался.
— Чего ты хочешь, Уэст?
— Честно? Тебя.
Сопротивление и желание переплетаются внутри меня. Как я могу хотеть кого-то, кто, как я знаю, так плох для меня?
— Это не взаимно.
— Ты лжешь. Ты хочешь ненавидеть меня так же сильно, как я говорю себе, что должна держаться подальше. Но это…
Он жестом указывает между нами,
— …наша химия, она безумно сильна. Она не исчезнет просто потому, что мы находим ее неудобной.
Он прав, и мои опровержения только звучат смешно. И ужасно.
— Это не значит, что мы должны действовать. Один раз мы разбились и сгорели. Не будем рисковать снова.
Уэст наклоняется еще ближе. У меня перехватывает дыхание.
— На этот раз все может обернуться иначе.
Его голос звучит тихо и интимно в маленьком пространстве.
— Что может случиться в худшем случае?
Неужели он не знает, как ужасно разбил мне сердце? Насколько сильно оно все еще сломано? Может нет. По-настоящему я осознала это только шесть недель назад, когда присутствовала на свадьбе Эллы. Я плакала слезами счастья из-за ее внезапного брака с Карсоном Фростом…а потом я рыдала из-за себя, переполненная мыслями о том, что могло бы быть с Уэстом.
— А что может быть в лучшем? — возражаю я.
— Несколько оргазмов, конечно. А потом?
Много боли и слез.
— Ничего хорошего. Меня это не интересует.
Он убирает волосы с моего лица, как будто может успокоить мои протесты.
— Или, может быть, что-то гораздо лучшее, чем мы оба ожидаем. А если нет, то после пережитого ты действительно так стремишься отказаться от этих оргазмов?
Мой ответ приходит не так быстро и не так уверенно, как хотелось бы.
— Да.
— Я не верю тебе.
Внезапно его бедра приближаются к моим. Одна из его ладоней обхватывает мое бедро. Другая — мой затылок. Боже, он повсюду. Мое сердце колотится о ребра. Мое дыхание становится поверхностным и резким. Я не знаю, что делать со своими руками, и каким — то образом мои пальцы находят путь к его стальным бицепсам. Когда он наклоняет голову, мои глаза закрываются. Мне следовало бы кричать в знак протеста. Вместо этого я трепещу от поцелуя единственного мужчины, которого когда-либо любила.
Он не набрасывается на меня и не берет мой рот в горячем порыве. Нет, он терпеливо приближает свои губы к моим, давая мне сотню возможностей остановить его. Но все мое тело внезапно сфокусировалось на нем, как жезл прорицателя. Я не выношу Уэстона Куэйда. Я определенно не должна хотеть его. И все же мне нужно почувствовать его сейчас.