Чтобы избежать их, я потренировалась в своем давно забытом спортзале. Я также зашла в продуктовый магазин, набрала Эхо, чтобы поболтать, но вместо этого нарвалась на ее голосовую почту, сделала несколько телефонных звонков, чтобы приостановить доставку еды и снабжения для "Ява и Джекс", затем связалась с некоторыми местными контактами по поводу работы на следующие шесть недель. Наконец, я уступила своему желанию принять горячий душ и вздремнуть.
Сейчас восемь вечера, и я не сплю. Это близко к моему обычному времени сна, так как мой будильник обычно установлен на четыре утра, но сегодня я слишком взвинчена, чтобы спать.
Во всем виноват Уэст.
У меня за спиной жужжит телефон. Взгляд на устройство говорит мне, что у меня есть пятый пропущенный звонок от него. Я слушаю одно из его сообщений. Он хочет меня видеть, говорит, что это срочно.
По его собственному признанию, мы заключили сделку. Единственная острая проблема — это наша непреходящая взаимная похоть. Вопрос в том, проигнорирую ли я его сообщение… или добьюсь его? Боже, я сошла с ума, если даже рассматриваю этот вопрос.
Я расхаживаю по комнате и грызу ободранный ноготь. Но мои мысли постоянно возвращаются к одному осознанию: если я хочу, чтобы бывший ушел из моей жизни навсегда, я не могу справиться с этим, заставляя себя забыть его. Я знаю, что это не сработает, потому что я уже пробовала. Годами.
Чего я еще не пробовала? Вышвырнуть его из моей системы.
Разочарованно вздохнув, я тянусь к телефону, но тут же останавливаюсь. Может быть, я слишком импульсивна? Возможно, но разве это автоматически делает эту идею неправильной? В конце концов, если я не позвоню ему, какие у меня есть более привлекательные варианты забыть его?
Секс.
Жгучее возбуждение скручивает живот. Я пытаюсь списать это на нервы, как только нажимаю кнопку, чтобы вернуть свой последний пропущенный звонок.
Уэст берет трубку после первого гудка.
— Эрин?
— Зачем ты мне звонишь?
— У меня есть к тебе предложение, — его голос звучит очень хрипло.
Сексуально. Или я слышу в его голосе то, что мне нужно? Как бы то ни было, его скрипучий голос заставляет мое предвкушение подняться еще выше.
— У меня для тебя тоже есть.
После сегодняшнего утреннего поцелуя я думаю, что мое предложение очень похоже на его.
— Ты сможешь быть здесь через десять минут?
— Пять. Я недалеко.
Я снова начинаю сомневаться в правильности своего решения, но уже слишком поздно. Я открыла дверь, и, зная Уэста, он ворвется, как бык.
— Ты уже поел?
— Я не думал о еде.
Крепче сжимая телефон, я борюсь за дыхание.
— Я тоже.
— Будь готова.
Три гудка дают мне знать, что он повесил трубку.
Мое сердце начинает бешено колотиться. Я бросаю телефон на диван. Мои мысли разбегаются, когда я мчусь в свою спальню и роюсь в ящике, который не открывала месяцами. Наконец, найдя то, что искала, я накидываю на себя скудную одежду и халат просто на случай, если я ошибаюсь в его намерениях.
Когда я запахиваю его, слышу, как его кулак стучит в мою дверь, тяжело и настойчиво.
Со сжимающимися животом и киской я бросаюсь через квартиру, чтобы впустить его.
— Это было быстро.
— Это не может ждать.
Он закрывает и запирает за собой дверь уверенным движением запястья. Затем он поворачивается, пристально смотрит на меня и крадется в мою сторону.
Я отступаю в гостиную, нервничая больше, чем мне бы хотелось.
— Что ты предлагаешь?
— Ты первая.
— Ладно.
Сжав кулаки, я набираюсь храбрости.
— Я хочу, чтобы ты трахнул меня. Сегодня вечером и только сегодня.
Если он и удивлен, то хорошо это скрывает.
— Так это встреча ради секса?
— Да. Ничего больше.
— Почему?
Почему я хочу его, или почему это просто секс?
— Все, что я говорила, когда была пьяна, — правда. Никто не заставляет меня чувствовать себя так хорошо в постели, как ты. Сегодняшнее утро доказало, что нам вместе жарче, чем когда-либо. Ты хочешь этого. Я хочу этого. Мы взрослые люди.
Я пожимаю плечами.
— Почему бы и нет?
Выражение лица Уэста ничего не выдает.
— Веские доводы. Я никогда не испытывал такого желания к другой женщине, как к тебе. На многих уровнях секс имеет смысл.
Я стараюсь не показывать своего облегчения, развязывая пояс халата.
— Именно. Давай перейдем к делу. Моя спальня.
— Подожди.
Он хватает меня за запястье.
— У меня есть несколько иное предложение.
— Что?
— Скажи мне, если мы займемся сексом сегодня вечером, что будет завтра? Может быть, мы просто разойдемся в разные стороны?
Сначала я хочу сказать "да", но потом передумываю. Что, если к тому времени я еще не совсем избавлюсь от своего зуда к нему?
— Мы можем принять это решение утром.
— Нет. Я ждал три года, чтобы снова почувствовать тебя. Я уже знаю, что нескольких часов не хватит, — настаивает он. — И я не могу остаться в Лос-Анджелесе. Мне нужно домой.
— Куда?
— В Вегас. Поехали со мной.
Он сумасшедший?
— У меня здесь жизнь. Бизнес.
— Он будет закрыт в течение следующих шести недель.
— Только после воскресенья.
— Справедливо. Тогда приезжай в Вегас.
Я вырываюсь из его хватки и шагаю вперед.
— Так ты предлагаешь… что? Что за те шесть недель, что "Ява и Джекс" закрыты, мы будем трахаться? Или пока мы не устанем друг от друга? Я не могу этого сделать, Уэст. Мне нужна временная работа, чтобы свести концы с концами.
— Я не совсем ясно выражаюсь. Позволь мне попробовать еще раз.
Он лезет в карман пиджака и достает толстый запечатанный конверт и ручку, затем бросает их на мой входной столик.
— Это контракт. Я уже подписал его. Если ты согласишься на эти условия, я буду выплачивать зарплату каждому из твоих сотрудников в течение оставшегося периода строительства. В дополнение к отказу от арендной платы я заплачу тебе предполагаемый потерянный доход плюс десять процентов за тот же период. Взамен ты придешь в мой дом — в мою постель — и станешь моей любовницей.
У меня отвисает челюсть, когда меня пронзает шок. Я снова туго затягиваю пояс халата.
— Ты не можешь купить меня, я не шлюха.
— Нет, не шлюха, — уверяет он. — Я предлагаю справедливое решение нашей общей проблемы. У меня нет другого выбора, кроме как временно закрыть тебя. Но я хочу быть честным. Во время этого неизбежного строительства ты указала, что у тебя есть сотрудники, которых нужно удерживать, и счета, которые нужно оплачивать, что ты не можешь сделать без поступления денег. Этим договором я гарантирую тебе это. И пока подрядчик доводит здание до кондиции, мы с тобой можем смириться с тем, что все еще хотим друг друга. Я не могу отсутствовать в офисе в течение шести недель, так что десять процентов дополнительно компенсируют тебе неудобства, связанные с отсутствием дома.
Как бы мне ни было неприятно это признавать, его предложение имеет извращенный смысл. Еще больше я ненавижу себя за то, что испытываю искушение. Единственным способом узнать Вегас было провести ночь с шестью девушками в одном тесном номере мотеля вскоре после того, как мне исполнился двадцать один год. Это был туман водки, дыма и плохих решений, так что я мало что помню. Но город в стороне… А что, если иметь шесть недель подворачивающихся пальцев, разжиженного позвоночника, глаз, наполненных сексом с Уэстом? Это даст мне достаточно времени, чтобы выкинуть его из головы. Может быть, тогда я смогу вернуться в Лос-Анджелес и забыть о прошлом. Да, и с чистого листа смогу сосредоточиться исключительно на будущем.
Разве это не то, чего я хотела каждый раз, когда была достаточно мазохисткой, чтобы схватить бутылку, надеть свадебное платье и разрыдаться?
Угрызения совести из-за того, что я скучаю по своему бывшему, да.
«Что будет, если ты снова влюбишься в него?»
Я отталкиваю назойливый голос в сторону. Теперь я знаю его, а это значит, что буду лучше готова, прежде чем потерять сердце. Когда он в первый раз ласкал меня, я была циничной двадцатилетней девчонкой, в глубине души надеявшейся, что Прекрасный Принц собьет меня с ног и докажет, что я не права. Теперь я знаю, что настоящая любовь — это просто еще одна сказка. Я не попадусь на эту чушь дважды.
Я ищу другие недостатки в плане, но у меня нет домашних животных или каких-либо других обязанностей, которые удерживали бы меня в Лос-Анджелесе. Мои сестры могут не одобрять этого, но они не будут пытаться остановить меня. Кроме того, отсутствие необходимости просыпаться каждый день в четыре утра или обслуживать чужие столики, даже временно, очень, очень привлекательно.
— А что я должна делать весь день, пока ты работаешь?
— Все, что захочешь. Отдыхать. Ходить по магазинам. Расслабляться. В моем доме есть полный спа-салон, торговый центр менее чем в полумиле, а также тайник с фильмами, музыкой и книгами в квартире. Тебе не должно быть скучно. Но послушай меня, Эрин.
Он хватает меня за подбородок.
— Ты будешь моей с шести вечера до шести утра.
Мое сердце колотится о ребра.
— И ты будешь моим.
Легкая улыбка играет на его лице.
— Это значит "да"?
Я не хочу слишком облегчать ему задачу. Правда, я уже просила его о сексе сегодня вечером, но мне нужно было отдаться только на пару часов. Хотя в ближайшие полтора месяца я буду находиться в объятиях Уэста, наслаждаясь всеми удовольствиями, которые заставляют меня вздрагивать и вздыхать.
Я вырываюсь из его хватки.
— Сначала мне нужно ознакомиться с документами.
— Нужно. Есть условия.
— Какие?
— Во-первых, когда мы одни в моей квартире, ты голая. Всегда. Во-вторых, вымой голову или позаботься о любой "головной боли", прежде чем я вернусь домой каждый вечер, потому что я не хочу слышать оправданий. Когда я переступаю порог, я хочу услышать только твое "да".
Я не вижу ни капли смеха на его лице. Так что ясно, что он не шутит. Мысль о том, чтобы сдаться Уэсту, одновременно волнует и пугает, как ад.
— Я смогу заснуть?
— У тебя будет целый день, чтобы поспать, дорогая.
Обалдеть, это не должно меня заводить.
— Есть еще что-нибудь, о чем мне следует знать, прежде чем принять решение?
Он кивает.
— Однажды мы будем ужинать с моей семьей.
Я чувствую, как мои глаза расширяются. Если не считать брата и сестру Уэста, Флинна и Женевьеву, я никогда не встречалась с печально известным кланом Куэйдов. Конечно, я видела фотографии и читала таблоиды, но он никогда не представлял нас друг другу, когда мы были помолвлены. И мне это всегда казалось странным. С другой стороны, я никогда не была чем-то большим, чем его маленькая грязная тайна.
— Почему?
— Потому что это необходимо. Поскольку ты будешь со мной, а я не хочу быть без тебя, ты пойдешь со мной.
Что-то в его оправдании не похоже на правду, но я не знаю, что он на самом деле задумал, поэтому не могу опровергнуть его. А может, это и не имеет значения. Так что мы устроим напыщенную трапезу на золоченых тарелках с некоторыми из его знаменитых родственников. Какого черта…
— Ладно.
Я медленно смотрю на него из-под тяжелых век.
— А как насчет сегодняшнего вечера?
Он с сожалением качает головой.
— Мне нужно вернуться в офис завтра утром. Я и так слишком долго был далек от своих обязанностей.
— То есть ты хочешь сказать, что если я вообще хочу тебя, то должна подписать контракт и приехать в Вегас?
— Да, — он подходит ближе и обнимает меня за плечи. — Но я с радостью оставлю тебе кое-что для размышления.
Он наклоняет голову и накрывает мои губы своими. Возможно, я должна была сопротивляться из принципа, но моя голова уступает место моему давно изголодавшемуся либидо, и внутренняя война, которую я веду, заканчивается смущающе короткой стычкой.
Я таю рядом с Уэстом, открываю ему рот, обвиваю руками его шею. Черт, я даже терлась об него. Он использует мою слабость быстро и безжалостно, погружаясь глубже в поцелуй, в то же время проводя большим пальцем по моим ноющим соскам. Я извиваюсь. Хнычу. Я полностью сдаюсь. Он принимает мою капитуляцию, как будто это его право, поднимает меня против своего массивного тела и несет к дивану в гостиной.
В тот момент, когда я лежу на спине, он развязывает пояс моего халата и широко распахивает его. Его глаза почти вылезают из орбит.
— Срань господня… Я и забыл, как ты прекрасна в черном кружеве.
Я знала, что этот наряд доберется до него. Он всегда был неравнодушен ко мне во всем тонком и прозрачном. Но эта с низким декольте, обтягивающая грудь сорочка, отделанная маленькими розовыми бантиками, заставляет его задыхаться. Хорошо. Он не всегда может одерживать верх.
Застенчиво взмахнув ресницами, я улыбаюсь.
— Ты собираешься просто смотреть на меня или действительно что-то сделать?
— Всегда давишь на меня, всегда пытаешься взять все под свой контроль. Ты плохая девочка, Эрин. Я определенно собираюсь что-то сделать.
Прежде чем я успеваю спросить, что именно, он обхватывает пальцами прозрачные края моих трусиков и стягивает их вниз по бедрам. Я все еще задыхаюсь, когда он расстегивает единственную застежку, удерживающую мою сорочку вместе.
Так быстро я полностью обнажаюсь перед его взглядом. Он жадно пьет меня, раздвигая мои бедра.
— Прическа?
В прошлом Уэст любил, когда я удаляла волосы воском. Он вываливал на меня часы наслаждения. Обслуживание не было проблемой, когда преимущества были такими потрясающими. Но после того, как он ушел, я снова позволила себе быть естественной. Я выбрила этот узор всего несколько часов назад. А почему бы и нет? — сказала я себе. Но на каком-то уровне я знала, что он это увидит. И я знала, что это вызовет ответную реакцию.
Я небрежно пожимаю плечами.
— Это мое тело. Я могу делать с ним все, что захочу.
— Если ты подпишешь соглашение, твое тело будет моим в течение следующих шести недель. Избавься от этого прежде, чем приедешь в Вегас.
Он проводит большим пальцем по кудряшкам, прежде чем положить палец на клитор.
— Мы поняли друг друга?
Я изо всех сил стараюсь не извиваться и не умолять его о большем.
— А если я не захочу?
Я слышу хриплый вызов в своем голосе.
Его улыбка медленная и самодовольная.
— Все еще любишь играть в эту игру, милая?
Та, где подначиваю его дразнить меня, пока я не начинаю умолять, извиваться и рассыпаться на миллион кусочков у его ног?
— Никаких игр. Просто задаю вопрос.
— Ну, если ты не будешь вести себя прилично, мне, возможно, не захочется этого делать.
Он опускает мои бедра на подлокотник дивана и становится на колени между моих бедер, его дыхание овевает мою плоть, прежде чем он со стоном облизывает мою набухшую киску.
Боже, так хорошо. По определению, оральный секс должен быть хорош. Но я достаточно одинока в последние несколько лет, чтобы знать, что это не всегда так. Некоторые парни не умеют это делать. Или вообще от него отказываются. Уэст действительно сосредоточен и очень талантлив в том, чтобы заставить меня воспламениться.
Когда он касается клитора кончиком языка, я выгибаюсь и приподнимаюсь к нему. Он раздвигает складки пальцами и пожирает своим ртом. Как будто меня вернули к жизни, как будто я была мертва, и его язык — это толчок удовольствия, который мне нужен, чтобы снова пробудить мои чувства.
— Ты все еще такая сладкая… — бормочет он, прежде чем снова опустить голову.
Он безжалостен, когда дело доходит до меня. Как будто его рта недостаточно, он также касается пальцами моих самых чувствительных мест и наблюдает, как я медленно схожу с ума от удовольствия, которое возбуждает меня еще больше.
— Ты видишь, что я с тобой делаю?
— Да, — выдыхаю я.
— Ты чувствуешь, что я с тобой делаю?
— Да.
— Можешь ли ты перестать умолять меня сделать больше?
Нет, не могу. Черт его дери.
— Уэст!
— Ответь мне.
Он играет со мной, его голос сам по себе дразнит.
Удовольствие настолько сильное, что это агония. У меня нет защиты от него, нет способа бороться с ним. Дышать им недостаточно. Растекаться с ним только кружит мне голову, пока я не почувствую, что одурманена и тону в бассейне экстаза.