И тут они наконец остановились.
— Пришли.
Комната была почти отражением комнаты Алэя. Тоже огромная, с одним окном-эркером, камином, дверью в правом углу. Кровать стояла там же, как и письменный стол. Зато был диван и шкафов с книгами — намного больше, как и беспорядка. Чуть ли не на каждом свободном сантиметре что-нибудь да лежало. В основном, бумаги. Не диски, не кристаллы с записями, а распечатки, ксерокопии, схемы, чертежи, карандашные рисунки, журналы, вырезки. Просто скомканные листы или разодранные на одинаковые тонкие полоски. Раскрытые бумажные книги были разбросаны везде: на креслах, на стульях, на кровати и даже на полу. Где не было книг, там валялись чашки или какие-то фигурки, куколки, пирамидки. Мира заметила даже одинокий, несчастный кактус на каминной полке и череп, похожий на человеческий, из глазниц которого торчали карандаши.
— Постарайся ничего не трогать.
— Ой, можно подумать ты заметишь в этом бардаке, — отмахнулась Мира. — Так, сначала попить.
Ллэр склонился к тумбе у письменного стола, звякнули стаканы, потом раздалось бульканье, и по комнате разлетелся кисло-сладкий аромат. Ллэр снова выпрямился, держа в руках два высоких стакана, наполненных светло-лимонной жидкостью.
— Никакого алкоголя, — он протянул один ей. — Но всё равно не спеши.
Не слушая, Мира жадно глотнула. Горло тут же обожгло ледяным холодом. Отдышавшись, следующий глоток она сделала уже медленней.
— Вкусно, — Мира опустила недопитый стакан на стол, чуть сдвинув в сторону исписанные от руки листы. Торопливо стянула перепачканные в успевшей засохнуть грязи брюки. — Ванна где?
— Там, — Ллэр кивнул на дверь в углу. — Любые полотенца, которые висят — чистые. Те, что на полу… — он развёл руками. — Всё, что в бутылочках на белой полке — можно и на голову, и… — он ухмыльнулся, — не на голову.
— А знаешь, у тебя почти получается быть милым, — хмыкнула Мира, швыряя брюки с босоножками на пол. Что с ними делать, разберётся потом. Вдруг у него не найдётся для неё одежды, и придётся напяливать обратно.
За дверью оказалась совсем не ванная, а спальня. Неожиданно маленькая и светлая. Наверное, когда-то давно стены были совсем белыми, а может, так и задумывалось — смесь серого и слоновой кости. Мебели ещё меньше, чем в предыдущей комнате. Широкая кровать стояла впритык к огромному, чуть ли не во всю стену, занавешенному плотным тюлем окну. Сероватое бельё, явно несвежее, валялось скомканным, несколько квадратных подушек, четыре или даже больше, были грудой свалены в изголовье. С правой стороны — встроенный длинный шкаф без зеркал, напротив него — деревянная светло-серая дверь.
Ванная обнаружилась за ней. Вполне обычная, небольшая, светлая, почти как дома. Только разбросанных по полу полотенец было гораздо больше. У Миры столько просто не нашлось бы. Она равнодушно прошла мимо ванны, прихватив с собой чистое полотенце и первую попавшуюся бутылочку с полки над раковиной. Заглянула в душевую кабинку, деловито покрутила краны. Не сразу, но потекла вода. На удивление, прозрачная, а не какая-нибудь… Например, красная.
Стянув нижнее бельё, Мира забралась под тёплые струи, с наслаждением закрыла глаза.
Невероятно. Пару минут назад казалось, что она вот-вот упадёт от усталости, а теперь как будто только что проснулась после крепкого сна.
Халата в ванной не нашлось и, выбравшись из душа, Мира решила ограничиться полотенцем. Когда она вернулась в гостиную, Ллэр сидел за письменным столом и, хмурясь, что-то читал. Даже не посмотрел в её сторону и будто бы даже не заметил. Это вполне устраивало.
Мира забрала оставленный на столике лимонад, неторопливо прошлась по комнате, скользнула взглядом по книгам на полках, подошла к окну. Ничего нового в нём не увидела: зелёные лужайки, сочная травка, высокие деревья и яркое солнце, мешавшее любоваться пейзажем. Как они тут только все не ослепли. И вообще какие-то помешанные на солнечном свете.
Она вернулась к дивану, небрежно отодвинула пару валявшихся там книг и плюхнулась, с наслаждением вытягивая голые ноги. Сделала ещё один глоток, причмокнула от удовольствия. Надо же, из всех возможных вкусов он выбрал именно цитрусовый, её любимый.
Ллэр оторвался от чтения.
— Уже? Быстро, — он сложил листки стопкой, сунул в ящик стола.
— Угу, — Мира закрыла глаза, откинулась на мягкий подлокотник.
Скрипнул стул, хлопнула дверь. Видимо, Ллэр тоже пошёл в душ.
Мира приподнялась на локте, огляделась, удивлённо хмыкнула. Надо же, оставил её одну со всем своим барахлом, не побоялся. Она снова откинулась назад. Внутренняя борьба заняла совсем ничего — через мгновение, опустив стакан прямо на ковёр, Мира вскочила с дивана. Поправила чуть не слетевшее полотенце и двинулась к заваленному столу. Стараясь не шуметь, выдвинула ящик. Бумаги оказались на незнакомом языке. Как, впрочем, и всё остальное, что попалось под руку. Книги тоже. Часть, кажется, была написана на разных языках. Учёный он, что ли?
Мира вернулась на диван, улеглась, закрыла глаза. Интересно, сколько предстоит тут проторчать? Хотя повезло, что здесь, а не на каком-нибудь вонючем поле ночью. Всегда может быть хуже. За свою недолгую жизнь эту простую истину Мира успела не только хорошенько выучить, но и проверить опытным путем.
Через некоторое время опять хлопнула дверь.
— Два варианта, — заявил Ллэр с порога. — Или ты упаковываешься обратно в свою одежду, или могу выдать джинсы и футболку не по размеру.
Видимо, суточный лимит любезности закончился.
Мира села, пристально посмотрела в серые ухмыляющиеся глаза. Опустила взгляд на брошенные на полу грязные брюки, возле которых стоял Ллэр, снова посмотрела на него. Выбирать долго не пришлось.
— Упаковываюсь в твои джинсы и футболку.
— Тогда идём, — он скрылся в комнате.
Мира послушно потопала следом. В спальне остановилась, прислонилась к стене, наблюдая, как Ллэр открывает огромный шкаф.
Он достал синие джинсы, бросил взгляд на неё и, ещё немного покопавшись, вытащил футболку и рубашку. Протянул их Мире.
— Пробуй. Если не подойдёт, можешь порыться сама, — он направился к выходу. Потом вдруг остановился, не оборачиваясь, сказал: — Она меня не бросала.
И плотно закрыл дверь с другой стороны.
— Ага, конечно. Поэтому тебя так клинит, — пробурчала Мира. — Но это твои проблемы.
Джинсы, естественно, были велики размера на два, но с помощью ремня кое-как удалось закрепить их на бёдрах. С футболкой Мира возиться не стала, просто надела ту, что выбрал Ллэр, а рубашку завязала узлом на поясе. Оглядела себя в зеркало.
— Ну… Зато живая.
Глава 4. Гости
Дверной звонок истерично заикался вот уже несколько минут. Кому-то очень хотелось, чтобы на него обратили внимание: терпение, с которым ломились в дом, явно говорило, что на «никого нет» гость не купится и просто так не уйдёт.
Адан со стоном приподнял голову с подушки. В третий раз попытался сесть и даже успешно. Мягкий свет ночника автоматически загорелся над изголовьем кровати. На часах — почти полночь. Какого хрена?..
Он собирался завалиться обратно на постель, но гость снова напомнил о себе.
Бормоча проклятия, Адан медленно поднялся. Шатаясь, сумел дойти до гостиной. Голова раскалывалась и отказывалась соображать, но справиться с замком, хоть и не сразу, у него получилось.
— Что… — он не договорил. Изумлённо уставился на ночную гостью. Девица в болтающихся джинсах, с глубокой ссадиной на правой щеке сейчас мало чем напоминала напуганного зверька из бара, но это была она. Мира. — Ты?! — в один голос с ней воскликнул Адан.
— Она. И я, хотя мы не знакомы, — рядом нарисовался молодой человек в тёмных джинсах и чёрной футболке.
— Но как? Роми же сказала… ты же… Ты погибла, — Адан нахмурился. Вспомнить подробности не получалось. — Разбилась.
— Как видишь, обошлось, — незнакомец не дал ей и слова сказать. — Мы можем войти?
Пару секунд Адан переводил взгляд с него на неё и обратно. Выходило, что девушка-зверёк действительно жива, а Роми ему соврала. Зачем? И вообще, что им всем от него нужно?
Раговаривать было больно. Думать — ещё больнее, поэтому он подумает обо всём потом. Завтра. Или позже. Сейчас надо отоспаться и прийти в себя.
— Не можете, — Адан блокировал дверь, а заодно отключил звонок и побрёл обратно в спальню.
За спиной послышалось гудение, раздался щелчок, а следом — шелест отъезжающей в сторону панели.
— Нет так нет, — заявил болтливый незнакомец. — Но мы всё равно войдём.
Адан обернулся, встретился с ним взглядом. Не то чтобы разозлился. Скорее, удивился. А ещё осознал, что окончательно проснулся. Правда, чувствовать лучше от этого не стал, но зато хотя бы вспомнил. Всё или почти всё — трудно предположить, какого-то звена не хватает или, наоборот, лишнее, когда вся цепочка событий пережитого накануне не дружит с логикой.
— Что эта рыжая дура обо мне сказала?! Что я разбилась?! Да сама она разбилась! Особенный день, видите ли. У неё он был точно особенный. Если бы не мы… не он, то есть. Ллэр её спас, — Мира кивнула на своего спутника, меньше всего похожего на человека, который стал бы кого-то спасать. — Эта чокнутая едва не подохла в грязи на поле.
— На поле, значит, — машинально повторил Адан, задумчиво потирая переносицу.
Правильно, на поле. Где же ещё? Именно там он видел Роми в последний раз. Сначала они куда-то летели, потом отказали приборы, кабриолёт упал, но они выжили. Потом… потом творилось что-то, что разум объяснять отказывался. А дальше… Последнее, что Адан помнил — огромная сиреневая луна. За секунду до этого — яркий зелёный свет от…
Он бросил взгляд на левое запястье — конечно, браслет. Свет на поле шёл от него. А вот каким образом Адан оказался в своей квартире, по-прежнему оставалось тайной. И что случилось потом — тоже. В памяти всё ещё наблюдались серьёзные провалы. Наверное, последствия падения. Но как-то он всё же вернулся домой, вымылся и даже переоделся.
— Так вы знакомы? — Мира спрашивала не у него, а у своего спутника.
Тот покачал головой:
— Нет. Нам просто надо поговорить. Про поле, — он пристально посмотрел на Адана. — Я, кстати, Ллэр.
— Ясно, — Адан кивнул. Снова нахмурился. — Где Роми? Она в порядке?
— Будет в порядке. Скоро.
Мира выразительно закатила глаза.
— Ты что? Тоже за неё переживаешь? После того, как в баре тебя… — она запнулась. Видимо, не смогла подобрать подходящего слова, но Адан словно услышал те варианты, которые крутились у неё на языке. — Ну понятно. Теперь хоть ясно, зачем ты меня сюда притащил, — Мира развернулась к своему спутнику. Громко хмыкнула и направилась в сторону кухни.
— Что вообще происходит? — Адан в недоумении посмотрел на Ллэра, от которого словно повеяло холодком, как будто оба стояли на сквозняке.
— Могу попытаться объяснить, если ты готов слушать.
Адан вгляделся в серые ухмыляющиеся глаза.
— Как будто у меня есть выбор, — он пожал плечами и прошёл в гостиную. Приблизился к окну. Нахмурился, заметив, как на оптической шторе пробежали помехи. Сегодня что, и правда особенный день? Вся техника решила испортиться? Или от пережитых потрясений уже рябит в глазах? Неизвестно, что хуже.
Адан опустился в кресло, кивнул Ллэру на соседнее.
— Если можно, давай сразу к делу.
— А может, я здесь пока поживу? — донеслось из кухни. — В Актарион мне всё равно нельзя, а тут классно. Почти как дома. Не то, что в замке. Я там или на солнце поджарюсь или умру короткими отрезками накручивать километры по коридорам.
Адан посмотрел на развалившегося в кресле Ллэра:
— Надеюсь, она так шутит?
Тот пожал плечами.
— Ей действительно негде жить. Дом взорвали, а в тмиоре не понравилось.
— Где не понравилось?..
— Это может подождать. Лучше расскажи про Роми. Она ведь была с тобой, когда едва не погибла, — в голосе Ллэра не было угрозы или обвинения, скорее, неподдельный интерес человека, столкнувшегося с чем-то абсолютно неожиданным. — Помнишь, как это произошло?
— Нет, — честно признался Адан. — То есть помню, конечно, что мы были на поле и как там оказались. А что случилось потом — очень расплывчато.
— Сосредоточься. Что было до?
Адан несколько секунд изучал Ллэра. Внешний вид, появление на пороге его квартиры, подозрительная настойчивость, если не сказать наглость — всё это не должно было внушать доверия, и вместе с тем хотелось обо всём рассказать. Может, вечерние события настолько не вписывались в привычный уклад, что требовалось проговорить их вслух кому-нибудь только для того, чтобы самому поверить?
— Хорошо, — Адан задумчиво взъерошил волосы.
До определённого момента всё ведь было обычно. Офис, слушание в суде, снова офис, дела, клиенты. И так до самого вечера, пока он не пришёл в «Нольд». Там заканчивалось обычное и начиналось невероятное, включая парочку, находившуюся в его квартире сейчас.
— В общем, Роми нашла меня на парковке, когда я ушёл из «Нольда». Ей приспичило покататься. Ну и… — Адан развёл руками. — Докатались. Система неожиданно отказала, я не успел разобраться, в чём дело. Кабриолёт стал терять высоту, пришлось выпрыгивать на ходу. Не знаю, как мы не разбились. Не понимаю. В голове не укладывается. Ни это, ни то, что происходило на поле. Роми нацепила на меня браслет. Потом появились тени. Или это были люди. Хотя вряд ли люди. Не знаю. — Описать словами то, что там происходило, не получалось. — Помню свет, очень яркий. Из этой вот штуки, — Адан приподнял левую руку. — Потом вроде был взрыв. И луна. Огромная, сиреневая. Никогда такой не видел. Дальше — прочерк. До вашего прихода я ничего не помню. Ни как вернулся домой, ни как лёг спать.
Ллэр всё так же щурился, пристально смотрел на него, и Адан скорее прочитал по губам, чем услышал его задумчивое бормотание:
— Как же мне не повезло.
— А мне, думаешь, повезло? Весь вечер — мечта идиота.
— Ты жив, это уже плюс. Найдутся ещё. Плохо, что машина сгорела. Я бы посмотрел на показания приборов. Может, смог бы понять, что сожрало всю энергию.
Адан обернулся на выходящую из спальни Миру. Когда только успела.
— У тебя очень даже мило, — прошелестел в голове её голосок. — Чистенько, но не маниакально. Ну, чего уставился-то? Я просто заглянула. Посмотрела и всё. Интересно же. Ничего не трогала, в личных вещах не ковырялась, надо больно.
Она опустила на столик квадратный деревянный поднос с тремя чашками кофе, села на диван, и Адан вдруг понял, что Мира не сказала ни слова с момента, как ушла на кухню.
Но как такое возможно?! Он же точно слышал её слова.
Виски сдавило сильнее. Адан стиснул зубы, закрыл глаза. Вдох, выдох, вдох. Медленно, по чуть-чуть, но отпускало.
— Голова болит? — участливо поинтересовался Ллэр. Адан не сомневался: вопрос адресован ему.
— Сейчас пройдёт. Наверное, — он на секунду приоткрыл глаза и тут же снова зажмурился — свет от электрических ламп казался яркими прожекторами.
— Помочь?
— Неужели лимит доброты снова пополнился, — съязвила Мира.
Адан опять отчётливо осознал, что она не произнесла ни слова.
— Сделай одолжение — не думай, — буркнул он.
— Хорошо же тебя шандарахнуло в баре. Даже мысли читать научился, — а вот это Мира точно сказала — громко и насмешливо.
— Не провоцируй его, — попросил Ллэр.
— А то что? — убавлять громкость она не собиралась. — Мог оставить меня в замке, раз мешаю, — с дивана донеслось обиженное сопение.
Адан приоткрыл глаза и не сразу понял, почему ничего не видит. Через миг сообразил, что кто-то погасил свет и в комнате царил полумрак. То ли отсутствие яркого освещения, то ли тишина, то ли всё вместе, но становилось легче. Головная боль постепенно затихала, хотя мысли всё ещё путались и думать связно не получалось. Это не было похоже на обычную мигрень или недомогание. Скорее, на лёгкое помешательство, когда кажется, что можешь слышать, что думают другие, когда видишь то, чего нет и быть не может по определению.