— Что это означает? — наконец-то мягким голосом полюбопытствовал он, почти что нежно улыбаясь, так, словно Котэсса попробовала пошутить.
— У вас что-нибудь болит? — участливо полюбопытствовала она.
— Нет.
— В таком случае, не смею вас задерживать. Я помогла всем, чем могла помочь, теперь у вас нет ни жжения, ни чесотки, ни что у вас там ещё могло быть, что вы так быстро ко мне прибежали, ведь я не вижу видимых симптомов. Значит, вам действительно помогло. А всем остальным я заниматься попросту не планирую. Идите. Идите же!
Сагрон отрицательно покачал головой.
— Мы можем расправиться с этим проклятием раз и навсегда, и я больше не стану мешать тебе, — отметил он, склонив голову набок и посмотрев на девушку так, словно как раз пришло время ей попросту запрыгать от радости. — Или…
Котэсса ускользнула куда-то из комнаты, оставив мужчину стоять одного, а после, буквально спустя несколько мгновений, вернулась, но уже с веником в руках. Держала она его с таким угрожающим выражением лица, что, казалось, посягательство на сие средство уборки комнат от нежелательного мусора и мужчин могло стоить ему жизни, не говоря уж обо всём остальном. Дэрри, разумеется, не попятился и испуганным вроде бы не казался, но всё же, его самоуверенности как-то поубавилось.
— Ну, мы ведь можем просто поговорить? — предположил он наконец-то. — О том, как избавиться от этого лишнего груза. Ведь я совершенно уверен в том, что ты совершено не собиралась меня проклинать.
— Мне уже хочется, господин доцент.
— Котэсса… — называть её по имени было отчего-то странно. Напрашивалось привычное "студентка Арко", но мужчине подумалось вдруг, что от такого рода обращения она только разозлится пуще прежнего, а тогда уж точно безо всяких сомнений выставит его за дверь. А так, по крайней мере, у него были кое-какие шансы успокоить её и уладить всё мирно. — Нам просто надо поговорить.
— Говорите, — она вновь качнула веником в своих руках и покосилась на дверь. — Ну же. Чего вы молчите? Я вас очень внимательно слушаете.
— Элеанор сказала, что это единственный способ избавиться от проклятия, — вздохнул Сагрон. — Разумеется…
— Ваша свобода достаточно дорого для меня стоит. Слишком дорого — чтобы я посмела пойти на подобные условия сделки, — уверенно ответила девушка. — Поэтому вам лучше уйти. Разговаривать нам равным счётом не о чем, а вы, к тому же, мне мешаете. Мне пора собирать вещи.
— Собирать вещи? Ты куда-то уезжаешь?
— А разве для вас это имеет какое-либо значение?
Сагрон помрачнел. Он полагал, что согласия от Котэссы с первой же минуты встречи ему ждать не следует, к тому же, на экзамене действительно как-то не очень хорошо вышло, но… только-только загоралось лето, а если она уедет, если уедет надолго, то со всеми последствиями проклятия, даже если всё получится совершенно случайно, сражаться ему придётся самому, расплачиваясь ожогами и повсеместным позеленением за каждый лишний поцелуй, пусть даже он сам не будет ответственен за это. В конце концов, с какой-то стороны она всё же была виноватой в случившемся, а значит, просто так сбежать не могла.
Направляясь сюда, Дэрри был совершенно уверен в том, что девушка б и сама не против загладить свою вину. И, будь на её месте кто-либо другой, пожалуй, не было бы никакой проблемы в избавлении от проклятия…
Если не считать тот заковыристый пункт в виде девичьей чести. Сагрон, правда, подозревал, что Элеанор его банально придумала, но мало ли? А все прочие третьекурсницы, пожалуй, и силу бы в чужое заклинание не сумели вложить, всё-таки, материал это даже не для бакалавра и не для магистра. Можно предположить, что Котэссе просто повезло, но как же всё-таки не вовремя! Сколько б нынче отдал Сагрон, чтобы просто подписать её зачётку, поставить туда уже за теорию заслуженную пятёрку и отпустить девушку на все четыре стороны прежде, чем Элеанор вздумает зачитывать вслух тексты новоизобретённых проклятий?..
— Имеет, — наконец-то промолвил он. — Столица — место, в котором всегда, с каждым шагом открываются неведомые перспективы. Увы, но с такой же гордостью и уверенностью выразиться о других местах нашей страны я всё же не могу. К тому же…
— К тому же, вы боитесь, что вас опять кто-нибудь обнимет, проклятие взбунтуется, а меня не будет рядом? — сердито спросила она. — Позвольте всё-таки мне собрать вещи и уехать. Я могу опоздать из-за вашего вторжения.
Опоздать Котэсса на самом деле не могла, потому что выезжать ей надо было только завтра вечером. Относительно радостной встречи с родителями её тоже терзали смутные сомнения, но Сагрону об этом знать было необязательно, а тётушка на лето предпочитала сдавать комнаты подороже, а не тратить их бесплатно на племянницу. Она и относительно учебного времени уже начинала ворчать, говаривала что-то о том, что на выходных Котэсса могла и не занимать ценную площадь, а уж что говорить о периоде жары и толпы гостей столицы, что прибывали сюда, лишь бы только где-нибудь поглупее растерять всё заработанное за предыдущий год.
— Уходите, — уверенно повторила она. — Мне б не хотелось вас выгонять, но придётся это сделать, если не пожелаете уйти самостоятельно.
Сагрон раздражённо покачал головой, словно пытаясь продемонстрировать ей, что не намерен покидать дом, но девушка была настроена радикально. Не увидев совершенно никакого сдвига с его стороны, она просто прошла мимо и, вынув из старого полуразваленного шкафа сумку, принялась складывать в неё все свои вещи.
Книги на дно укладывались как-то особенно тяжело. Котэсса, разумеется, пользовалась заклинанием, что облегчил бы для неё вес поклажи, и расширяла её внутри, насколько это было возможно, воруя немного места у тех, кому оно и вовсе не было нужно, но сегодня каждый том полагал, что должен выскользнуть на свободу и ударить её по лбу, а только потом, и то, совсем даже не мирно, улечься обратно в сумку.
Она раздражённо шмыгнула носом, прогоняя нежеланную грусть. Сегодня и вовсе день не ладился, с самого-самого утра, а пристальный взгляд Сагрона — хотя Котэсса не была уверена даже в том, что он всё ещё находился в комнате, — выводил её из себя и вызывал странную дрожь в руках. Хотелось требовать, чтобы мужчина ушёл, ушёл как можно скорее, но Арко решила для себя, что её невозмутимость будет лучшим оружием из тех, что она вообще могла себе нынче позволить.
Ещё одна книга раздражённо вырвалась из рук, укусила, причём довольно болезненно, за запястье, описала пируэт у девушки над головой и рухнула куда-то за спину. Котэсса поспешно обернулась, намереваясь её поднять и запихнуть в сумку вопреки желанию литературного издания, но вместо этого столкнулась с Сагроном — и застыла, чувствуя на себе пристальный взгляд его тёмных глаз, даже слишком тёмных, подумалось вдруг, если брать в расчёт светлый оттенок волос.
— Даже книжки, — голос мужчины теперь звучал хрипловато и совсем уж интимно, — против столь наглого побега. Может быть, их владелице тоже стоит об этом задуматься? Что плохого в том, чтобы задержаться в городе всего на несколько часов или дней?
Котэсса ошеломлённо моргнула. Никто и никогда прежде не разговаривал с нею в подобном тоне — не было в голосах ни вкрадчивых ноток, ни этого странного бархатистого оттенка…
Одумалась она быстро — стоило только руке мужчины скользнуть на талию, — и оттолкнула его от себя, возмущённо краснея.
— Что вы себе позволяете?! — возмутилась девушка. — Вон! Вон отсюда!
— Ну зачем так грубо…
Она сердито швырнула следующую книгу прямо на дно сумки, и та, учуяв гнев владелицы, моментально притихла и больше не пыталась вырваться и вылететь прямо на Котэссу. Девушка же сделала угрожающий шаг вперёд, потянувшись за веником, отброшенным совсем недавно.
— Если вы намереваетесь за мой счёт решать свои проблемы, — промолвила она, — то, пожалуйста, уж будьте уверены — вам попалась не та девушка, что вам нужна. Вас проводить, или вы наконец-то уйдёте сами, господин доцент?
Сагрон сделал шаг вперёд, надеясь хотя бы немного её успокоить, но Котэсса только возмущённо выставила веник вперёд, и мелкие веточки и соломинки, из которых он был сделан, оставили на носе даже тонкую, практически незаметную царапинку.
Выглядела девушка нынче до того угрожающе, что мужчина ну никак не мог избавиться от ассоциации с кошкой, до предела возмущённой, шипящей на неожиданно появившуюся в её доме бесстрашную, безмерно наглую мышь. Нет, он не чувствовал себя слабой мышкой или даже крысой, но сам факт!
Узрев, что мужчина до сих пор не сдвинулся с места, Котэсса раздражённо тряхнула веником прямо у него перед глазами. Сагрон отступил ещё на шаг — и она, довольствуясь этой крохотной победой, наконец-то опустила своё невообразимо грозное оружие и шумно выдохнула воздух, вероятно, обозначая, что отчасти успокоилась.
— Неужели, — начал Дэрри, — в правила хорошего тона не входит предложить выпить гостю чаю или кофе?
Ему хотелось намекнуть на вино, но в этом доме вряд ли можно было отыскать что-то покрепче воды.
Котэсса сжала зубы.
— А разве в правила хорошего тона, — промолвила она, — не входит сначала жениться, а потом делать девушке непристойные предложения?
— Ты хочешь за меня замуж?
— Отнюдь!
Сагрон удивлённо склонил голову набок. Иррациональность её мышления должна была обосновываться хотя бы какой-то элементарной логикой, но он всё никак не мог отыскать то самое логическое звено — упускал, терял, возвращался вновь и каждый раз оставался ни с чем.
Котэсса скрестила руки на груди и теперь всё ждала от него, пожалуй, какой-то реакции. Сагрон молчал — да и что он, по правде, мог сказать, сталкиваясь со столь возмущённым взглядом, в котором так и сияли все невысказанные оскорбления в его адрес? И не то чтобы всё это было необоснованным, нет, в чём-то мужчина мог даже понять Котэссу, но своя рубашка, как говорится, ближе к телу, и, соответственно, думать о ней и о том, что, может быть, обидел, не получалось совершенно.
— Так что насчёт чая? — спросил он наконец-то. — И мирного разговора? Ни к чему не обязывающего? Что в этом такого сложного?
— Я спешу, господин Сагрон, — отозвалась Котэсса. — Покиньте мой дом, пожалуйста. У меня нет времени.
— Повышенная стипендия была так важна? — мужчина, вместо того, чтобы уйти, подступил на шаг ближе. — Должны быть причины. Почему? Ты не походишь на девушку, готовую на всё, ради денег.
— Деньги нужны всем, — возразила Арко. — Кому-то больше, кому-то меньше. И я тоже предпочитаю питаться материальной пищей, а не духовной — её, знаете ли, бывает мало.
— Четвёрка не помешала бы обыкновенной стипендии.
— Это не ваше дело.
— Теперь — моё, — хмыкнул он. — Я понятия не имею, что будет творить это проклятье, если с тобой что-то случится. И в обе ли стороны действует Верность, или как там оно называется.
— Не переживайте, срок у вас, Элеанор сказала, всего год.
Котэсса попыталась пройти мимо, но он схватил её за плечи — будто бы всё ещё надеялся в чём-то переубедить. Но девушка только столкнула его руки, словно что-то мешающее, и вернулась к своим вещам, твёрдо намереваясь сегодня же отправиться домой, хотя билеты у неё были исключительно на завтрашний день. Впрочем, откуда знать, как сложится судьба — девушка уже давно зареклась ничего не загадывать и не ждать от жизни большего, чем она на самом деле могла ей гарантировать.
Сагрон не уходил. Собиралась Арко молча — в конце концов, она действительно не могла банально выставить преподавателя за дверь, даже если очень хотелось это сделать. Она же, поджав губы, делала вид, будто бы ничего не замечает, даже не поняла, когда он на самом деле отступил к выходу, словно разрываясь между возможностью оставить её одну или всё-таки задержаться на несколько минут.
Котэсса была уверена в том, что он давно уже покинул её дом, когда наконец-то покончила со сбором вещей, но, обернувшись, узрела, что мужчина всё ещё стоял на пороге. Деваться было некуда — она и вправду не представляла, чем ещё сможет себя занять, прежде чем наконец-то он догадается оставить её в покое.
— Вы ничего не добьётесь, — промолвила уверенно она. — Даже если врастёте здесь в землю, тот способ, что позволяет снять проклятие, меня не устраивает.
— Возможно, сейчас мне действительно не светит ничего, кроме отказа, — послушно согласился Сагрон. — Но я предпочитаю мыслить в перспективе. Год слишком длинный. А ты, Котэсса…
— А что я?
— Весьма привлекательная девушка, — хмыкнул он. — Но с ужасным характером. Ни на миг не удивлюсь, если узнаю, что именно по причине излишней самодостаточности и требований к противоположному полу испытываешь определённые трудности с поиском второй половины.
Она помрачнела. Вот уж в это точно не имел права влезать ни один мужчина, даже если она его прокляла.
— Послушайте, вы и так уже много наговорили. Если вас смущают девушки, не считающие себя придатком к мужчине…
— Меня как раз они совершенно не смущают.
Котэсса надеялась, что сумеет проскользнуть мимо — но он поймал её за запястье, притянул к себе — и не выпустил, даже когда она дёрнулась и мысленно призвала веник.
— Если вы полагаете, — прошипела она, — что от применения силы может пасть проклятие, то я вас, очевидно, очень разочарую!
Сагрон пропустил это возмущённое восклицание мимо ушей, наклоняясь к ней и прикоснувшись к губам. Котэсса дёрнулась — но, кажется, успокоилась спустя мгновение. На поцелуй она, впрочем, не ответила, так и замерла, будто бы та статуя, в его объятиях. Мужчина предпочитал не замечать её гневный взгляд — одно только прикосновение к её губам отозвалось неожиданным теплом там, где недавно пламенем жгли невидимые клейма. Ему, конечно, могло просто показаться, но Сагрон чувствовал магию, чувствовал, даже когда наконец-то выпустил её из собственных объятий и мягко-мягко улыбнулся, неожиданно и для себя самого тоже.
Арко покраснела и казалась до ужаса возмущённой, но ни слова не проронила, только молча хватала ртом воздух, будто бы выброшенная на мель несчастная рыба.
— Всё в порядке? — полюбопытствовал Дэрри. — Я не хотел тебя испугать, — он лучезарно улыбнулся. — Правда.
— Я не испугалась. Я просто подбираю проклятие, которое отвадило бы вас от этого дома раз и навсегда!
— Можно на ты, — милостиво разрешил Сагрон. — Но проклятье — это плохо. Мне хватает предыдущего. Может быть, договоримся мирно?
— Исключительно в том случае, если вы незамедлительно покинете мой дом!
Он пожал плечами. Ещё раз перевёл взгляд на собранную сумку и грустно вздохнул, хотя осознавал, что про сегодняшнее отбытие она явно не могла заявить серьёзно.
— К сожалению, уехать этим вечером не получится, — протянул Дэрри. — Увы, но деканату нужна помощь. Доцент Ойтко жаждет увидеть вас послезавтра, чтобы заполнить определённые таблицы… Она попросила передать меня эту информацию, — мужчина выдумывал на ходу, осознавая, что после с Литорией ещё придётся поговорить, дабы придумать для студентки задание — но этого добра у них в деканате всегда найдётся, — но, разумеется, может и сама послать магическое сообщение. Просто мы подумали, что так было бы быстрее, лично, а я всё равно собирался к вам сегодня, так что — почему бы и нет?
— Вы лжёте!
— Ну, — усмехнулся Сагрон, — нехорошо обвинять преподавателя во лжи. Приходите, Котэсса. Я понимаю, наступило лето, каникулы, идёт только конец первой двадцатки дней, но… Что поделать, правда?
— Я не собираюсь вам верить, — возмущённо отозвалась Котэсса. — И если вы это выдумали исключительно ради собственной выгоды!
Сагрон лишь равнодушно пожал плечами. Он наконец-то выпустил её из объятий, а последние фразы говорил до того серьёзным тоном, что, казалось, нельзя было и передать словами всей важности поручения от Ойтко. И самое отвратительное, что Арко не сомневалась — даже если ничего такого на самом деле не случилось, она всё равно придёт послезавтра в университет, отложит все планы в сторону и будет выполнять бесполезное, никому не нужное дело, которое решили скинуть именно на старосту — самое послушное, что отыскали на всём их факультете.