— Я не то, что узнал, скорее, догадался об их плане. Они ведь даже знакомы не были, но пару раз я выхватил моменты и понял, что Тема и Киреев вполне себе ладят. А вот когда успели сойтись — вопрос. Так как градус нерва стал повышаться, я решил за ними присмотреть. Их сгубила уверенность в собственных силах. Надо было нанять киллера, а Темыч сам полез на крышу. На него же никто не подумает… Киреев прикрывал в это время его задницу. Опять же, они вроде бы не знакомы между собой, то есть мотивов нет… Я подстроил им все условия. Но в машине меня не было. Если тебе станет легче, живых в ней вообще не было.
Я непонимающе заморгала.
— А…
— Двадцать первый век, Ась. Автоматизированное управление. Незадолго до дома я вышел из машины, оставив за рулем труп. Рискованно, конечно, но я некоторое время практиковался, так что при нормальном движении машина сама едет, просчитывая по датчикам торможение, когда надо. Ну и как видишь, все сложилось. Потом я засел на несколько дней на дно. Был уверен, что ты найдёшь фотографии и пойдешь по следу.
— Я не сразу поняла их посыл, — грустно усмехнулась ему, — но как видишь, поняла… — развернувшись, встала напротив. — Ты писал мне смс?
Шилов кивнул.
— К тебе был приставлен человек, который отвечал за твою безопасность. Человек со стороны, он был не в курсе происходящего. Писал он, но по моей команде. В Сосново он тоже был, прикрывал.
Я усмехнулась. Что ж, это многое объясняет.
— Когда ты убежала в Комарово в лес, на время он тебя потерял. Но потом ты внезапно засветилась с Минаевым, и я напрягся, потому что знал, что тот сработался с Драгунским, одним из тех, кто очень хочет получить компромат и ничем не гнушается.
Я снова усмехнулась, наверное, нервное.
— Влад согласился помочь за бумаги, — сказала Андрею, — меня к нему привела знакомая, и я была уверена, что Влад с Драгунским по разные стороны баррикад.
— Одно время так и было, — кивнул Шилов, — но как только появилась ты… Минаев уступил.
— Что? — вскинула я на него глаза. Андрей пожал плечами.
— Насколько я понял, Минаев отдал Драгунскому большой кусок своего бизнеса. На этом их вражда кончилась.
— Но зачем? — покачала я головой, ничего не понимая. Шилов немного помолчал.
— Что у вас с ним, Ась? — задал тихо вопрос.
А мне от одних этих слов стало плохо. Ничего. Ничего у нас с ним.
Мотнула головой, Шилов устало вздохнул.
— В общем, о чем-то они договорились и стали действовать заодно. Драгунский прикрывал Минаева, пока ты с ним искала компромат. Это несколько выбивалось из моего плана…
— А каким он был, твой план? — хмыкнула я, не удержавшись. Теперь Шилов замер, рассматривая меня.
— Прости, что втравил во все это. Но я рассчитывал, что к тому моменту, когда в умах людей созреет мысль, раз я оставил тебе все свое имущество, значит, ты можешь привести к компромату, ты уже разгадаешь все знаки и будешь тут… Бумаги на твоего брата, Тему и компромат должны были служить, наоборот, гарантом твоей безопасности.
— Ты же не рассчитывал, что я сдам собственного брата? — нервно засмеялась я.
— Тихо, Ась, тихо, — он обнял меня, я уткнулась носом в его грудь.
Постояв так и успокоившись, прошептала, отстраняясь:
— Зачем?
— Ты должна была понимать, кто тебя окружает. Что опасность исходит даже от самых близких. Как бы я ни старался обеспечить твою безопасность, все же не мог гарантировать ее на сто процентов. Ну и я был почти уверен, что твой брат и Артём себя проявят.
Слезы катились по щекам, словно сами по себе выбегая из глаз.
— Они проявили, Андрей, — сказала ему, а он снова прижал меня к себе.
— Прости, Ась, прости. Я пытался таким образом избежать ненужных подозрений о своей смерти, а нужно было взять тебя в охапку и увезти…
— Зачем? — я отстранилась, глядя на него. — Зачем?
— Неужели сама не понимаешь? — усмехнулся он.
Я посмотрела в его глаза, а потом отвела взгляд. Отошла к воде, стояла, глядя на волны, и думала, что все в этой жизни неправильно. Не так, как должно быть.
— Я люблю тебя, Ась, — услышала голос, Андрей стоял позади меня, я закрыла глаза, выдыхая, — как увидел в ресторане, понял, что попал. Что получу тебя любой ценой. Только не знал, что ты живешь в каком-то личном аду, из которого тебя было просто не вытащить. Я пытался, но ты ничего не замечала вокруг. И в конечном итоге… — он замолк, словно собираясь с духом. — Я решил тебя отпустить. Только выдержки не хватило сделать это по-хорошему. Вот и поступил, как мудак. Думал, раз ты меня ненавидишь, так и ненавидь дальше. И сам же сдался первым. Подумал, это правильное решение: начать новую жизнь с нуля. И тебе, и мне. И может, мне удалось бы тебе помочь.
Я снова нервно рассмеялась. Хотел помочь, а в итоге только закопал еще глубже.
Мы немного постояли, глядя на воду.
Потом Андрей повернул меня к себе лицом, взяв за плечи, посмотрел в глаза:
— Дай мне шанс, Ася, прошу тебя.
А внутри пустота. Глухая, звенящая. И чтобы дальше жить, нужно ее заполнить. Только мне нечем это сделать. И я кивнула:
— Хорошо.
Шилов словно бы не поверил, но поняв, что я не шучу, снова прижал к себе. Я знала: у него не получится. Ни у кого не получится, кроме одного человека. Но у меня просто не хватит сил, чтобы выкарабкаться самой.
Месяц спустя
— И зачем мы летим в эту Англию, — пробурчала я, рассматривая себя в зеркало самолетного туалета.
Потерла лицо руками. Настроение что-то ни к черту. И идти на свое место не хочется. Все потому, что там Шилов. Только если раньше во мне жило тупое равнодушие, когда я была с ним, то теперь грызет вина. За то, что я не могу себя пересилить и сделать шаг навстречу.
Он меня не торопит, и наши отношения куда больше напоминают братские, только я прекрасно понимаю, что вовсе не сестра ему нужна, а женщина. И если он придумал такой план по моему вызволению, то вряд ли рассчитывал, что мы будем смотреть вечерами кино, а потом расходиться по разным комнатам.
Но я не могу себя пересилить. Потому что перед глазами сразу появляется Влад, а внутри дурацкое ощущение, что если соглашусь быть с Андреем, то изменю. Просто смешно. Кому? Человеку, который даже не вспоминает обо мне, скорее всего? Который получил, что хотел, и радуется, что легко отделался? Андрей узнавал, Влада лишь слегка ранило в плечо, ничего серьезного.
За что я была Шилову благодарна, так это за информацию с родины.
Мать с отцом, слава богу, не слегли, узнав о смерти Ильи, а я этого очень боялась. Но то, что они определенно переживают худшие дни в своей жизни — факт. Еще и меня нет рядом, хоть бы весточку послать, что я жива, но Андрей говорит, что рано.
Хотя ситуация вроде как утряслась, компромат в руках Драгунского возвел его на новый уровень, основная часть распределения власти уже позади.
А мы вот летели встречать новый год в Англию. Блажь Андрея, мне-то вообще все равно, куда.
Его отец с нами не полетел, остался в Черногории. Конечно, мне было любопытно знать, как свела судьба этого мужчину и Арину Валерьевну. Оказывается, женщина была на гастролях в Германии, где Шотт ее и заприметил, случился яркий роман.
Продлился он несколько лет, правда, на расстоянии и вне огласки: времена были не те. Шотт приезжал в Россию, Арина Валерьевна в Германию. Родился Андрей, мать дала ему свою фамилию. А Шотт таки женился на другой, но сына признал и не забывал. Хотя о самом отце толком никто ничего не знал кроме Арины Валерьевны и Андрея.
Умывшись, я вернулась в кресло, улыбнувшись Андрею. Он смотрел на меня внимательным взглядом.
— Все хорошо? — задал вопрос.
— Да, конечно, — закивала я, пряча глаза.
Англия встретила нас хмурым серым небом, но внезапно мне это даже понравилось. Было в этом небе что-то родное, домашнее. Как в Питере. Мы приехали в гостиницу, оставив вещи в номере, спустились в ресторан.
— И как мы будем праздновать новогоднюю ночь? — спросила я, сделав заказ. Андрей, посмотрев на часы, ответил:
— Там видно будет.
Ели мы молча, потом Шилов потащил меня прогуляться на площадь к главной елке. И откуда в нем такие настроения? В прошлом году мы как-то тихо мирно справили новый год, без всего вот этого.
На площади было шумно. Андрей упорно тащил меня за руку.
— Куда мы идем? — все-таки поинтересовалась я.
Но тут он остановился, я перевела взгляд на скамейку у фонаря и застыла. Даже глаза на мгновенье зажмурила.
Но нет, там стоял Влад.
Меня он не видел, смотрел куда-то в сторону. А я не могла отвести взгляд от него. Он немного похудел, а может, мне просто так кажется. Даже не верилось, что вот он — всего в нескольких метрах.
Я перевела взгляд на Андрея, но так и не нашлась, что сказать. Он улыбнулся.
— Я, Ась, долго искал формулу, как сделать тебя счастливой. Просто не сразу понял, что в ней неверные составляющие.
— Андрей, — прошептала я, давя спазм в горле.
— Не надо, Ась, иди.
Предательские слезы все-таки полились, я обняла мужчину, прижалась к нему, пытаясь передать через эти объятия все то хорошее, что было у меня к нему.
— Шли мне весточки, хорошо? — шепнул он, я кивнула, смеясь сквозь слезы.
А потом отстранилась. Повернулась и пошла в сторону Влада. Почему-то не было мыслей о том, а надо ли это ему. Раз он здесь, значит… значит…
Тут он повернул голову и заметил меня. Бросил беглый взгляд за мою спину и снова вернул к моему лицу. А я кинулась к нему навстречу, он поймал меня и прижал к себе. Точно так, как там, в Комарово, когда мы еще не знали, сколько придется пережить боли, чтобы обрести счастье.
Глава 21 Влад
Как я мог ее упустить, как? Совершеннейший идиотизм. Почему сам-то не приставил к ней никого? Почему ни мои люди, ни люди Драгунского за ней не проследили? Нет, он еще понятно, договорились же, что не тронет Асю. А как свое получил, так и вовсе с глаз долой, из сердца вон.
Я тяжело выдохнул, откидывая голову на спинку дивана. Больше месяца бесполезных поисков. Ася как в воду канула. И мне оставалось только надеяться на то, что она жива.
То, что она мне не верит, считает предателем, яснее ясного. И по всей видимости, считать начала много раньше, чем мы все собрались в заброшенном лагере. Потому что у нее был путь отхода, которым она и воспользовалась.
Я вспомнил, как ко мне пришел Драгунский с требованием выдать ему Кирееву. Быстро просек, однако, гад. Повезло, что именно он. Потому что мы смогли договориться благодаря точкам соприкосновения. И мне пришлось дохуя уступить, чтобы выбить не только жизнь для Аси, но и защиту от остальных. Все то, из-за чего мы с ним несколько месяцев морозились, я таки отписал в его пользу. Ладно, деньги дело наживное, хоть я и потерял часть бизнеса. И конечно, компромат тоже отошел к нему. За это мы получили прикрытие, которое и помогло рыскать по городу в поисках этих дебильных подсказок.
Но сейчас я был бы рад даже самой дебильной, лишь бы она дала намек на то, где может быть Ася.
Питерский вечер, черный и морозный, топил колодец двора. В стенах домов горели желтые квадраты, мелькали темные силуэты. Я щелкнул кнопкой чайника и снова уставился во двор. Глупость какая-то, но с ее исчезновением я вдруг начал чувствовать вкус жизни. То есть ее серость и пресность. Только теперь понял, какого дурака свалял, не рассказав ей сразу все о делах настоящих и… прошлых. Долбанное чувство стыда за то, как я поступил, оказалось выше того, что я мог получить взамен. А я мог, я же видел, что она тянется ко мне навстречу точно так же, как раньше.
Но я молчал, идиот.
И о Драгунском молчал, не хотел, чтобы она волновалась, что мы рассекречены, что ей может угрожать опасность. Хотел, чтобы чувствовала себя защищенной.
Много чего хотел, а теперь стою в одиночестве и пялюсь в окно на черный вечер.
Щелкнул чайник, развернувшись, я стал наливать кипяток, краем глаза заметив светящийся экран телефона. Внутри против воли екнуло, теперь так происходило каждый раз, и я, как дурак, хватался за телефон. А звонили мне, между прочим, часто.
Сообщение было от Саньки, моего помощника. Хмурясь, набрал его номер.
— Что за фигня? — задал вопрос.
— Прости, Влад, вот только додумался распечатку получить с того номера, на котором сидела Киреева у тебя в квартире.
— Ты узнал, с кем она переписывалась? — спросил я.
— Номер русский, зарегистрирован на какого-то узбека, которого даже не найти. Скорее всего, просто воспользовались данными.
Я тяжело вздохнул. Опять мимо, но кто он, тот, кто писал ей?
— Если вдруг повезет… — заметил я, Сашка обещал, что конечно, сразу сообщит.
Но я слабо в это верил. Еще раз открыл сообщение и прочитал переписку. Почему Ася написала: “помоги мне?”
Знала, с кем общается? И этот человек помог ей сбежать? Похоже на правду.
Блядь, но кто же он, и где ты, Ася?
Дни шли, как в тумане. Один за одним. Рука почти зажила, только иногда ныла и при резком движении отдавалась легкой болью. Киреева похоронили, я приходил на похороны, стоял в стороне, мучительно выглядывая Асю, вдруг появится? Но ее не было. Нигде не было. Косницын сознался в содеянном и ждет суда. Драгунский вовсю наводит порядки. А я просто живу, словно в вакууме, и жду, сам не зная чего.
Утром тридцатого декабря меня разбудил телефонный звонок. Я по привычке вскочил, хватая телефон, плохо видя со сна, кто звонит. Номер был неизвестный.
— Да, — хрипло бросил, прижимая трубку к уху.
— Завтра в шесть вечера на главной елке Лондона, скамейка возле синего фонаря. Ася будет там.
Трубку повесили, а я все ещё прижимал телефон к уху, глядя перед собой. А потом словно очнулся, вскочил, перезвонил по номеру, он был уже недоступен. Чертыхнувшись, отправил его Сашке, почти крича, что это срочно.
Только он меня ничем не порадовал. Пока я спешно искал загранпаспорт и кидал в спортивную сумку вещи первой необходимости, он успел выяснить, что номер принадлежит очередному узбеку.
Да и к черту. Если не обманул, срать я хотел на все эти пароли-явки.
Слава богу, английская виза у меня открыта.
Билет удалось купить на раннее утро тридцать первого за бешеные бабки. И в полдень я уже ступил в пасмурный город.
Лондон я не любил по личным причинам, уж больно неприятные воспоминания с ним связаны. Ноги сами вывели к стоянке такси, вскоре я был в гостинице рядом с главной елкой. Сидел, глядя в окно и пытаясь ускорить бег стрелок часов.
Нихера не выходило. Мерил шагами номер, потом вышел на улицу. Прошелся там, вернувшись, поел в ресторане, и все это заняло ничтожных полтора часа. Но чем ближе стрелки шли к шести вечера, тем больше внутри нарастало странное чувство. Я был уверен, что скоро увижу ее. Мою Асю. Нервозность была такая, что я иногда даже посмеивался над собой. Эко как меня торкнуло. А ведь я был уверен, что научился полностью владеть своими чувствами, не давать им над собой властвовать. И нате вам, ношусь между гостиницей и елкой, ожидая… ну почти новогоднего чуда.
На площади было оживленно. Это даже мягко сказано, народу тьма, сновали туда-сюда. Я замер у скамейки под синим фонарем в половине шестого. Сначала всматривался в каждого прохожего, а потом просто уставился перед собой. Ненавижу ждать, особенно, когда ничего не можешь сделать, чтобы сократить время этого ожидания. А потом повернул голову и увидел ее.
Она стояла, глядя на меня широко раскрытыми глазами, словно бы не веря. Все вокруг остановилось: звуки, движения, — все замерло, размылось фоном, и осталась только Ася. Я перевел взгляд за ее плечо и совсем не удивился почему-то, увидев там Шилова. Значит, все-таки жив. И все-таки решил забрать Асю с собой. Я мог его понять. И видя сейчас его глаза, понимал еще лучше: он ее любит. Пусть она этого не принимает, но любит. Как может. Просто не всегда выходит, как в добрых сказках. Иногда приходится вот так: вырывая сердце и выбрасывая его на асфальт.