Он оглядел себя, затем резко сел и рывком спустил килт до колен.
– Черт.
Он бросил на нее свирепый взгляд.
Она вскочила на ноги.
– Я... прошу прощения, – ее щеки потеплели. – Прошу, не беспокойся. Это... мелочь.
– Мелочь?
– Да. Несущественно.
– Несущественно? – он приподнял бровь. – Тебе нужно еще раз взглянуть?
– Ради бога, я не имею в виду твой размер. Бог знает, что у тебя определенно... – ее щеки запылали жарче, и, казалось, он наслаждался ее дискомфортом. Она чопорно отвернулась. – По правде говоря, я почти ничего не заметила.
Как только эти слова вырвались из нее, она застыла в шоке. Что же она делает? Никогда прежде за всю свою жизнь она не произносила ни слова лжи.
Ее взгляд упал на яблоко, которое Дэрафер бросил на траву. Напоминание о том, что чем дольше она останется на Земле, тем более человечной станет. Тем более она будет восприимчива к греху. Или к сокрытию правды. Вранью.
Или чувству вожделения.
Боже правый! Она никогда не вернется на небеса, если впадет в грех.
– Мариэль? – тихо спросил Коннор, и от его голоса у нее по спине пробежала дрожь.
Она бросилась в дом и зашла внутрь. Она расхаживала по большой комнате, прокладывая дорожку вокруг дивана и через то, что представлялось кухней и столовой. Она все кружила и кружила, а сердце ее все стучало и стучало в ушах. Но это не помогло. Она чувствовала себя как в клетке. У нее всегда были крылья. У нее всегда была возможность улетать куда угодно.
Она должна вернуться туда, где ей самое место. Должен же быть какой-то выход.
Она остановилась и поднесла к лицу сжатые кулаки. Только без паники. Думай. К несчастью, ее мысли, казалось, прыгали с одной на другую, отдаваясь эхом в пустой пещере ее разума, где она привыкла слышать тысячи голосов. Голосов, которые пели хвалу и предлагали постоянный поток поддержки и утешения. Все они пропали. Она была так одинока.
Только без паники. Дэрафер рассчитывал на ее панику и страх, чтобы он мог соблазнить ее. Без сомнения, он полагал, что она будет так сильно скучать по компании ангелов, что согласится присоединиться к падшим только для того, чтобы вернуть себе хоть какое-то чувство принадлежности. Но приманка была ложной. В аду не будет никакого утешения.
В том, что она сейчас переживает, должна быть какая-то цель. Небесный Отец всегда был большим любителем учить на собственном опыте. Он также был снисходителен. Ей просто необходимо найти правильный путь, правильное искупление, которое убедило бы Его, что она усвоила свой урок.
Может быть, она должна была что-то сделать здесь, на Земле. Некая благородная миссия. И как только она докажет, что достойна, ей будет позволено вернуться на небеса.
Она снова принялась расхаживать по комнате. Должно быть, так оно и было. Ее просто испытывают. Отец никогда полностью не откажется от нее. Она не была падшим ангелом. Что бы там ни говорил Дэрафер.
Как и все слуги Люцифера, Дэйр был обманщиком. Ему необходимо было сделать что-нибудь, сказать что-нибудь, чтобы запутать ее. А без своей связи с Небесным Воинством она слишком легко поддалась страху. Она не позволит этому случиться снова. Она должна быть сильной. Бесстрашной. Окружить себя праведной защитой.
Она вздрогнула, когда дверь со щелчком захлопнулась. О, замечательно, это было действительно бесстрашно с ее стороны. Она бросила на Коннора настороженный взгляд.
Он стоял у двери, наблюдая за ней так пристально, что у нее по спине пробежала дрожь. В его руке снова был кинжал. Должно быть, он нашел оружие где-то в траве. Он наклонился, чтобы убрать его в ножны под носком.
С ним хижина казалась намного меньше.
Она глубоко вздохнула, чтобы успокоить бешено колотящееся сердце.
– Мне очень жаль, что тебе пришлось столкнуться с демоном. Он придет снова, так что тебе небезопасно быть со мной. Я ценю твои благородные намерения, но в твоих же интересах уехать отсюда.
– Ты думаешь, я так легко сдамся и убегу? – его голубые глаза сверкнули. – Ты считаешь меня трусом?
– Нет! Я думаю, что ты очень храбрый. Удивительно храбрый, на самом деле, потому что очень маловероятно, что человек когда-либо сможет победить демона в бою. Не без помощи Небесного Воинства, и я боюсь, что они не откликнутся, если я позову их. Поэтому я не буду винить тебя, если ты захочешь уйти...
Он внимательно наблюдал за ней.
– Я никуда не уйду.
Ее дыхание со свистом вырвалось наружу. Она даже не заметила, что держится за это. Она определенно не понимала, как сильно хочет, чтобы он остался.
– Спасибо.
Он кивнул и побрел на кухню.
– Прежде чем мы продолжим, я должен рассказать тебе о себе. Демон обозвал меня паразитом, и я...
– Пожалуйста, не позволяйте его оскорблениям расстраивать тебя, – она шагнула к Коннору. – Демоны – отъявленные обманщики. Наверняка, Дэрафер хочет вбить клин между нами, заставить меня сомневаться в тебе, чтобы я отвергла тебя и потеряла твою защиту. Он знает, что нас будет легче победить, если он сможет нас разлучить.
– Ты только что пыталась разлучить нас.
– Да, – она остановилась перед ним. – Потому что я беспокоюсь о твоей безопасности. Я и вправду должна настоять, чтобы ты ушел, – она опустила голову. – Я поступаю эгоистично, удерживая тебя.
– Нет, деваха. Я остаюсь, потому что хочу этого.
Она подняла глаза и встретилась с ним взглядом.
– Ты был готов сражаться с демоном, чтобы защитить меня. Ты стоял рядом со мной и верил в меня. Ты хороший, храбрый, благородный мужчина, Коннор Бьюкенен. Ты спас меня сегодня вечером, и я всегда буду благодарна тебе за твое мужество и силу характера.
Он стоял неподвижно, с ошеломленным взглядом наблюдая за ней.
Она улыбнулась. Он был не только благороден, но и скромен. Она протянула руки, положила ладони ему на виски и потянула его голову вниз.
– Благослови тебя Бог, – она поцеловала его в лоб и отпустила.
Она отвернулась, чтобы продолжить свой путь, но он схватил ее за запястье и остановил. Она ахнула, когда он толкнул ее к стене, ее запястье все еще было зажато в его кулаке и теперь прижато к стене рядом с ее ухом.
Ее сердце дрогнуло.
– Что... что ты делаешь?
Он оперся другой рукой о стену и наклонился к ней. Его глаза горели ярко-синим огнем.
– Когда ты целуешь мужчину, ты должна делать это правильно.
Ее пульс участился.
– Я поцеловала тебя по-настоящему.
– Как ребенка, – он наклонился вперед, пока его губы не оказались рядом с ее ухом Его дыхание коснулось ее кожи, вызывая легкое покалывание. – А я мужчина. Полагаю, ты это заметила.
– Тяжело не заметить, – она вздрогнула, когда его нос уткнулся в ее ухо. – И я уже извинилась. Я не хотела тебя обидеть.
– Я разве обижался?
– Я... я... – Боже мой, неужели это его язык? – Ты обиделся, когда поймал меня. Так мне кажется... логично предположить... – она не могла вспомнить, что пыталась сказать, пока его язык щекотал ей ухо.
– Я не обижался, – прошептал он. – Я умираю от желания снова прикоснуться к тебе.
В голове у нее все смешалось. Она задрожала, когда его губы скользнули вниз по ее шее.
– У тебя участился пульс, – пробормотал он.
– Я знаю, – она изо всех сил старалась дышать. – Думаю, это сердце дефектно. Оно неправильно функционирует.
Он усмехнулся.
– Ты прекрасно функционируешь. Ты такая красивая. Такая милая.
Он поцеловал ее в подбородок.
Ее сердце бешено колотилось. Неужели он направляется к ее губам? Она должна остановить его. Ангелы не ведут себя подобным образом. У них просто не бывает такого желания.
Но она хотела. Должно быть, это из-за человеческого тела. Оно так тонко настроено, чтобы наслаждаться нюансами каждого его прикосновения. Давление его губ, влажность его языка. Укусы. Щекотка. От грубого прикосновения его усов у нее подогнулись колени. И его нежные слова заставили ее сердце наполниться тоской.
– Коннор, – прошептала она, закрывая глаза.
Она чувствовала его дыхание на своих губах. Так близко. Ее сердце забилось в предвкушении.
Боже мой, это, должно быть, похоть. Неудивительно, что это был грех. Это было так мощно. Она открыла рот, чтобы сказать "нет", но его губы коснулись ее губ. Затем он мягко отстранился.
Она застыла на месте. И это все? Конечно же, в этом не было ничего греховного. Это казалось довольно... милым.
Его губы снова встретились с ее губами, задержавшись на этот раз, нежно прижимаясь. Да, определенно мило. Казалось, он пробует ее на вкус, пьет из нее. Он взял ее нижнюю губу в рот и нежно пососал.
Она застонала.
Он притянул ее к себе и осыпал поцелуями ее щеки, нос, шею. Не открывая глаз, она обвила руками его шею. Это так приятно – быть желанной. Коннором. Таким хорошим, смелым, благородным мужчиной.
Он вернулся к ее губам для нового поцелуя. Она попыталась ответить ему тем же, повторяя его нежные посасывающие и покусывающие движения. Из глубины его горла вырвался стон, и этот звук эхом прокатился по ней, оседая между ее бедер со странным ощущением.
Это было... необычно. Ей было как-то неуютно, словно она чего-то жаждала. Отчаянно нуждалась в чем-то.
Она пальцами впилась в его плечи и застонала.
Тихо прорычав, Коннор углубил поцелуй, еще сильнее прижавшись к ней губами. В ее голове зазвенели тревожные колокольчики. Милота исчезла, сменившись чем-то диким и... голодным.
Похоть. Боже мой, она соблазнилась милотой, но только для того, чтобы с головой окунуться в страсть. И самым шокирующим было то, что она не была уверена, что хочет остановиться.
Он положил руки ей на ягодицы и крепко прижал к себе. У нее перехватило дыхание. Боже мой, он стал еще больше, чем раньше.
– Коннор, – она вздрогнула, увидев его глаза. Ярко-красные и светящиеся.
Она отскочила назад, ударившись о стену.
– Осторожно, – он взял ее за плечи, но она отшатнулась.
Теперь она вспомнила, что его глаза краснели и раньше. Тогда она не обратила на это внимания, потому что с самого начала знала, что он не демон. Она бы сразу это почувствовала. Чуть раньше, на диване, она заглянула в его душу, и это была человеческая душа.
В этом не было никакого смысла. Она была так уверена, что он человек.
– Я ничего не понимаю.
Он поднял руку, как бы успокаивая ее.
– Все в порядке. Ты же знаешь, что я никогда не причиню тебе вреда.
Ее мозг лихорадочно работал, перебирая все возможные варианты. Может, он с другой планеты? Нет, он шотландец. Оборотень? Она так не думала. Как там его назвал Дэрафер – паразит?
В мгновение все стало ясно. И это было ужасно. Потому что он был тем же самым существом, которое убило всех тех людей в лагере.
– Ты – Обманщик!
Он моргнул.
– Кто?
– Обманщик, – у нее упало сердце. – Так их называет Зак, потому что они обманули смерть. Он ненавидит... – тебя. Она не могла заставить себя произнести это вслух.
Ее глаза наполнились слезами.
– Ты вампир.
Глава 7
Она была разочарована. Потрясена. Коннор стиснул зубы, глядя, как по ее прелестной щеке скатывается слеза. Его так и подмывало смахнуть ее, но он решил, что она отскочит, чтобы избежать его прикосновения.
За почти пять столетий своего существования он усвоил одну вещь: все может измениться в мгновение ока. Ему потребовалось всего несколько минут, чтобы обречь свою душу на гибель в 1543 году. Всего лишь секунда для Шанны, чтобы упасть в смертельную пропасть после прикосновения к Мариэль. Еще секунда – и он откажется от здравого смысла и отдастся страстному желанию, которое росло в нем с того самого момента, как он впервые услышал голос Мариэль. А меньше минуты назад она дрожала в его объятиях и стонала от удовольствия. Он думал, что произошло чудо. Прекрасный ангел заботился о нем, восхищался им, даже желал его.
Но через несколько секунд она в ужасе отпрянула.
Когда же он поймет? Радость и покой ему не предназначались. Любовь всегда будет вне его досягаемости. Всякий раз, когда он позволял себе проблеск надежды, она всегда разбивалась вдребезги. И это правильно.
Какой же он был дурак, что захотел Мариэль. Его черная испорченная душа не достойна самого низкого из человеческих существ, и тем не менее, он осмелился прикоснуться к ангелу? Ее реакция была именно такой, какую он заслуживал.
– Ты знаешь о вампирах, – тихо сказал он.
– Да, – она вытерла щеки. – Я Избавитель – была Избавителем – поэтому я сопровождала много душ, которые были убиты вашим видом.
Он стиснул зубы. Это были Недовольные, которые убивали смертных, но он едва ли мог претендовать на то, чтобы быть лучше.
Она глубоко вздохнула, вздернула подбородок и посмотрела ему прямо в глаза. Даже с отчаянием, скручивающим его внутренности, он чувствовал благоговейный страх перед Мариэль. Бедняжка была ранена и изгнана с небес, ей угрожал демон, ее лапал вампир – и все это за одну ночь. И, тем не менее, она все еще стояла, сильная и решительная.
– Это ты убил тех людей в палаточном лагере? – спросила она.
– Нет.
Она сделала паузу, выжидающе глядя на его лицо, как будто ждала объяснений. Что он должен был сказать? Что он хороший человек? Что он оскорблен тем, что она вообще задала такой вопрос? Притворяться не имело смысла. Демон подтвердил то, что Коннор давно подозревал. Он был в списке на ад.
– Ты был в палаточном лагере? – спросила она. – Зачем?
– Я кое-кого искал. Я надеялся убить его.
Ее глаза расширились.
– Могу я узнать его имя?
– Казимир.
– О, – она посмотрела в другой конец комнаты, ее взгляд был рассеянным, будто она что-то обдумывала. – Интересно.
Коннор слегка покачал головой. Быть вампиром – это одно, но не дай Бог ему будет скучно.
Она подошла к камину, затем обошла диван с другой стороны, стараясь держаться от него подальше.
– Мы знаем о Казимире. Зак доставлял жертвы Казимира на протяжении веков, и он ненавидит его со страстью, которая не подобает ангелу. Ему уже несколько раз делали выговор за это.
Она остановилась, чтобы взглянуть на Коннора.
– Мы не должны вмешиваться в человеческие события. Это может нарушить право человека на свободу воли.
Он хмыкнул.
– Как будто кто-то захочет быть убитым вампиром.
– Я тоже не согласилась с этим, – она вздохнула. – Но все это только разозлило Закриэль. У него уже были неприятности из-за его собственных жалоб, и он не хотел, чтобы кто-то из его сотрудников делал хуже.
– Боже упаси, – сухо заметил Коннор. Он не испытывал никакого сочувствия к ангелу, который жестоко обошёлся с Мариэль.
– Но мне показалось, что я сделала правильный вывод, – продолжала она. – Поскольку вампиры не совсем люди, я считаю, что ангелам должно быть позволено вмешиваться. Казимир и ему подобные должны быть мертвы. Само их существование противо.. – она замолчала, вздрогнув.
– Противоестественно? – Коннор закончил ее фразу. – Проклятое бедствие для человечества?
Ее лицо побледнело.
– Ты слишком сильно осуждаешь себя.
Это она назвала его противоестественным. Обманщиком. Он чувствовал себя скованным и холодным до мозга костей.
– Ты слышала демона. Я в списке на ад.
– Ты меня слышал? Я же говорила тебе, что демоны – обманщики. Ты не должен верить ничему, что он сказал.
– Я знал это задолго до того, как он сказал мне.
– Почему? – она шагнула к нему. – Что ты сделал, чтобы заслужить ад?
Он прищурился. Сначала священник хотел знать, а теперь ангел, но он никогда не признается.
– Я вампир. Разве этого недостаточно?
– Так ли это?
Черт побери, он не знал. Отец Эндрю всегда проповедовал, что они все еще дети Божьи. Коннор полагал, что у вампиров вроде Романа есть надежда, но не у него. Он был обречен, и винить ему было некого, кроме самого себя.
И он никогда не должен был запятнать кого-то столь же хорошего и чистого, как Мариэль.