Мама зачерпнула ложку куриного супа и принялась есть, а Вика нехотя поливала бульоном края тарелки.
– Ешь, давай. Я так устаю на работе, а потом еще должна идти в школу и выслушивать что ты опять натворила.
С тех пор, как не стало папы, денег катастрофически не хватало, и маме пришлось искать работу. После долгого сидения дома, сделать это было непросто, поэтому она ухватилась за первое предложение – санитарки в больнице, где работал муж.
– А что я натворила? – Вика подняла на маму невинные глаза.
– Ты еще спрашиваешь! – мама стукнула ладонью по столу, и мы вздрогнули. – Мне сказали, что ты сорвала урок. Нет, не просто урок, а контрольную. Ты как собираешься учиться? Что дальше будешь делать? На репетиторов у нас денег нет. На платный институт тоже. Посмотри на сестру. Хоть бы чему-то у нее научилась.
Ирина в это время сидела в своей комнате и сосредоточенно делала уроки.
– Но ведь контрольную я написала! – тоже вспылила Вика и звякнула ложкой о тарелку.
– Что ты набросилась на ребенка? – вступилась за нас бабушка. Она уже плохо ходила и, с трудом подойдя к столу, опустилась на табурет. – Учится она хорошо. Просто, слишком подвижная, – она погладила нас по голове и поцеловала в макушку.
Вика вскочила и подала бабушке суп.
– Мне вот снова сказали ложиться в больницу. Только, не знаю, поможет ли.
– Опять? – мама обессиленно оперлась головой о руку. – Когда я все успею?
– Что случилось? – в дверях появилась Ирина.
Из хорошенькой девочки с пухлыми щечками и голубыми глазами она превратилась в стройную, благодаря занятиям танцами, девушку с длинными темными волосами и огромными синими глазами на худеньком, еще детском личике. Но в нежных чертах уже угадывалась настойчивость их обладательницы.
– Бабушку снова кладут в больницу, – устало сказала мама. – Кому-то придется готовить и носить ей обед. То, чем кормят в больнице, есть невозможно.
Она с надеждой посмотрела на старшую дочь.
– Мамочка, – немного помявшись и теребя край пижамной футболки, начала Ирина, – Я нашла подработку, – она отвела взгляд. – Буду репетитором.
– А кто будет навещать бабушку? Ты не можешь отложить начало подработки?
– Ты же сама говорила, что денег не хватает, – неожиданно даже для меня, вмешалась Вика. – А навещать бабушку буду я. И готовить тоже. Между уроками и занятиями танцами у меня есть окно. Я все успею, – Вика уверенно улыбнулась.
– А когда будешь делать уроки? – насторожилась мама.
– На переменах, – не растерялась Вика.
– Только если опять что-нибудь не выкинешь и тебя не оставят после уроков, – казалось, скепсиса в голосе мамы все прибавляется. – Придется тебе совершить невозможное и вести себя хорошо, пока не выпишут бабушку.
Вика пожала плечами и встала из-за стола, мама только всплеснула руками.
***
Теперь Индра постоянно держал меня рядом, чтобы я ненароком опять не сбежала. Его супруга негодовала, но Царь Богов продолжал упорствовать. Я развлекала его во время трапез и досуга. Пела и танцевала под тяжелым пронзительным взглядом. Из-за моего постоянного присутствия и того, как любвеобильный супруг смотрит на меня, не выглядела счастливой и Индрани. Следя за мной тысячью очей, она все больше гневалась и того и гляди могла перейти в другую свою ипостась – Шачи – богиню гнева и ревности.
Поэтому, как только представлялась возможность, я проводила время в обществе сестер. Вот только празднества и гуляния случались крайне редко. Или сидела у пруда, делая вид, что рассматриваю, как солнце играет в тонких лепестках лотоса, на самом же деле наблюдала за жизнью смертных, пока господин не требовал меня к себе.
Иногда ко мне подсаживались сестры и расспрашивали о нижнем мире. Они не понимали, как можно променять веселую и спокойную жизнь в Сварге на муки и лишения, которые перепадают на долю смертных. А я не могла объяснить, как это чувствовать что от тебя осталась только половина, а другая половина где-то далеко и ты не можешь ее вернуть. Наверное, они могли бы меня понять, если бы лишились своей магии, но этого не произойдет, до тех пор, по крайней мере, пока не прогневят Царя.
В один из таких дней меня нашла Идрани.
– Виджая, – воспользовавшись отсутствием супруга, позвала она.
Я поднялась и поклонилась.
– Я знаю, как дорожит тобой супруг, – тысяча глаз Богини сверкнули недобрым огнем. – Но точно так же он и доверяет тебе. Окажи мне услугу – передай подарок Парвати, – она передала мне расшитую золотом подушку, на которой, словно солнце, сиял массивный пояс. Я разрешаю воспользоваться небесной колесницей, – ласково улыбнулась Индрани, пряча свою гневную ипостась.
– Разумеется, госпожа, – поклонилась я и оттолкнувшись от земли, полетела прочь от озера.
Около колесниц никого не было. Сестры и гандхарвы, скорее всего, где-то веселились или развлекали воинов, но мне до этого не было никакого дела. Мой воин остался в нижнем мире. Повинуясь моей воле, колесница тронулась, и мы полетели на гору, где жил Шива со своей супругой.
По дроге я думала, почему Индрани отправила именно меня? Что она задумала? Парвати, она же Дурга – воплощение женской силы и Мать всего. Она сильнее всех, поскольку каждый из Богов передал ей часть своих сил. Возможно, ревнивая Индрани и пыталась натолкнуть меня на эту мысль. Ей удалось. Теперь осталось только снова найти своего воина. Кем бы он сейчас ни был.
Эпизод 12. Протест
– Ну почему я всегда во всем виновата? – воскликнула Вика, плюхаясь на кровать. – Я не делаю ничего плохого, но меня постоянно ругают.
Я была полностью согласна с Викой. Мы вели себя очень скромно – Вика усердно училась, а я, ничего не понимая, старалась ей не мешать и не позволяла отвлекаться.
– Так, что произошло в школе? – тяжело шаркая, бабушка вошла в комнату и присела рядом с нами.
– Ба! И ты туда же?! – возмущенно воскликнула Вика.
– Я же тебя не обвиняю, – тихо ответила бабушка. – Я от тебя хочу услышать, что произошло.
В ее словах был смысл, и я постаралась успокоить разгневанную девочку.
– Да, блин, – устраиваясь на коленях бабушки, начала Вика, а я недовольно поморщилась – мне не нравилось, когда она ругалась.
– Успокойся, рассказывай потихоньку, – на нашу растрепанную голову опустилась морщинистая рука, и Вика совсем утихомирилась.
– Наша математичка заболела и пришла какая-то новая.
«Вот именно. И эта женщина совсем нас не знала», – добавила я, но меня, конечно же, никто не услышал.
– Я сидела, решала, никого не трогала.
«Я подтверждаю. Пристально за этим следила», – снова не удержалась я.
– Потом мне стали передавать записки и просить помочь решить.
«Так вот что это за свернутые бумажки были. Конечно, Вика всегда помогала, когда просили».
– Я уже сделала свое задание, поэтому писала решение и отправляла записки обратно. И, когда повернулась передать очередную, математичка обернулась и подумала, что я списываю.
«Она даже не захотела ни в чем разобраться!» – теперь уже я кипела от возмущения.
– Забрала у меня тетрадь, велела выйти из класса и прийти переписывать контрольную после уроков. Я сказала, что уже все сделала, но она даже взглянула.
«Даже не попыталась!»
Кажется, Вике передалось мое возмущение, и она снова засопела. Легкая ладонь опять опустилась на голову, успокаивая нас.
– Ну и ушла бы. Ты же все знала, подумаешь, написала бы еще раз.
– Я и ушла, а следом за мной все мальчишки и несколько девочек, которым я помогала, – в голосе Вики послышалась моя гордость за нее. – А математичка завопила, что мы сорвали урок и побежала жаловаться завучу, – наконец закончила исповедь Вика.
– Ну вот, ты же знаешь, что ни в чем не виновата, так чего расстраиваться? – бабушка продолжала гладить волосы, а мы потихоньку засыпали.
– Тогда почему мама на меня ругается? – уже сонно спросила Вика.
– Она очень сильно устает, – ответила бабушка. – Будь терпеливее, ведь ты же ее опора, помощница. Спи, а я пойду сбираться.
***
Вернувшись от Парвати, благосклонно принявшей подношение, я стала такой мягкой и тихой, что Индре оставалось только удивляться моей покорности. А когда ловила на себе вопросительный взгляд Индрани, успокаивающе опускала ресницы, давая понять, что разгадала смысл ее послания, при этом беспрекословно, по первой просьбе Царя, я пела или танцевала. Уходила, когда затевалось большое празднование, и гуляла в лесу.
Не желая ослушаться господина, сестры и гандхарвы избегали моего общества, но меня это не печалило. Пользуясь одиночеством, я заглядывала во все озера, пруды и даже ручьи. Наконец, нашла. Он с отцом сходил с корабля в портовом городе. Теперь я знала, куда мне идти и как прятаться от господина. Но сначала надо обеспечить защиту.
Гулянье еще продолжалось. Сестры занимали праведников, гандхарвы – сестер, Индрани отвлекала супруга, чтобы он подольше не вспоминал о намозолившей всю тысячу глаз апсаре, поэтому я была свободна, как ветер, и полетела искать священное дерево. Из его плодов сделала браслет, чтобы он защищал от вездесущих глаз Индры и, пока меня не хватились, поспешила в нижний мир.
Я не хотела раньше времени привлекать внимание людей поэтому оставалась невидимой, пока не оказалась на пороге храма, проводящего служения для Кали. Только после этого приняла облик младенца и стала дожидаться, пока меня обнаружат.
Видимо, празднество завершилась, и Индра хватился меня. Я видела, как хмурится небо, чувствовала его гнев в порывах ветра, но господин ничего не мог поделать – для него я стала невидимой.
Вихрем закружились облетевшие лепестки жасмина и опустились мне на лицо. Вдалеке раздался глухой рокот, видимо, Индра негодует.
– Когда же небо ниспошлет нам дождь? – на пороге появилась женщина в бледно-желтом сари. Она перевела взгляд с грозовых туч под ноги и увидела меня. – А это еще кто? – служительница храма подняла меня и тут же тяжелую синеву туч пронзила ослепительная молния, а на землю упали крупные капли.
Женщина перевела взгляд с меня на небо, потом еще раз на меня, и, приподняв сари, поспешила в храм.
Эпизод 13. Перетерпеть
Бабушка все-таки легла в стационар, и Вика разрывалась между больницей, школой, уроками и занятиями танцами, не желая расставаться ни с чем. Я чувствовала, как она устает, и делилась своими силами. После этого Вика с новой энергией крутилась в колесе ежедневных забот. Она даже умудрялась вместо бабушки готовить к приходу мамы ужин, а вечером, вымотанная, падала в постель.
– Помощница моя маленькая, что бы я без тебя делала? – говорила тогда мама и гладила нас по голове.
А Вика, скучая по бабушке, льнула к ней маленьким котенком.
Но стоило сестре вечером уйти из дома, как настроение мамы портилось.
– Ирина совсем перестала бывать дома. Как вечер, так она уходит на свою подработку и ночует у подружек. Почему нельзя заниматься днем? Что за ночные похождения? – нервно перекладывая вещи, ворчала она. – А это еще что? – вытащила из шкафа старшей дочери блестящий лоскуток.
– Может, для выступления? – пожала плечами младшая. – Ирка вроде говорила, что скоро какой-то отчетный концерт, – беззастенчиво врала Вика.
– Как за вами уследить? – вздохнула мама и вернула одежду на место.
– Все будет хорошо, – Вика обняла ее за шею и поцеловала в щеку. – Бабушка скоро вернется из больницы. Я вырасту и тоже начну работать. Все наладится.
– Иди спать. Работать она будет. Выучись сначала, – подгоняя в постель, звонко шлепнула нас мама.
Временное взаимопонимание исчезло внезапно.
– Ты что творишь! – не успела мама раздеться, вернувшись с собрания, как попу обжег совсем не шутливый шлепок.
– За что?! – возмущенно развернулась Вика. В гневе она не замечала, но я видела, как осунулось и заострилось красивое лицо мамы. Какая она была бледная и как плотно сжимала губы.
– Еще спрашиваешь? – снова звонкий шлепок отразился от стен. – Зачем полезла на перила?! Тебе мало того, что отца не стало, бабушка в больнице? Хочешь, чтобы еще и я слегла?
– И во всем этом виновата я? – сверкнула глазами Вика. Она успела забыть о словах Индры, да и о нем самом, но я чувствовала ее боль всякий раз, когда напоминали об отце. И стараясь казаться сильной, Вика злилась.
А дело было так:
Учитель объяснял новую тему, когда нам в голову прилетел ластик. Вика только поморщилась, но решила на перемене стукнуть обидчика рюкзаком. Вот только защитники не стали дожидаться перемены и устроили настоящий бой. Ручки, карандаши, пеналы летали над головами испуганных учеников, и чтобы восстановить дисциплину, учитель попросил нас выйти.
От нечего делать Вика решила тренировать равновесие, прогуливаясь по перилам лестницы. Я все контролировала и не позволила бы ей упасть, но нас увидел завуч.
– Ты хочешь, чтобы тебя выгнали из школы? Хочешь, остаться недоучкой?
– А кто им тогда успеваемость будет обеспечивать? – ухмыльнулась Вика.
Я чувствовала, как под нападками мамы, она закрывается, ускользает от моего успокаивающего влияния и становится агрессивной.
– Школа не хочет отвечать за такую безголовую ученицу, и меня предупредили, что на педсовете будет ставиться вопрос о твоем пребывании. Ты это понимаешь?! – мама снова замахнулась, а Вика отскочила.
– Еще раз меня ударишь, и я уйду из дома, – прищурившись, пригрозила она.
Мама опустилась на банкетку и бессильно заплакала. Ее слезы Вика видеть не могла. Подойдя, она обняла маму и погладила по голове, как старшие утешают младших.
***
– Посмотрите, кого я нашла на пороге, – женщина показала меня мужчине с белыми волосами и морщинистым лицом. Она принялась убирать с моего лица лепестки, но мужчина ее остановил.
– Пошел дождь, – он поднял глаза к небу. – Эта девочка принесла нам благосклонность Богов. Оставим ее здесь и назовем Малати.
Я росла под защитой Кали, а когда немного повзрослела, стала выполнять несложные поручения.
– Малати, укрась изваяние Матери, завтра большой праздник, – просил меня мужчина с белыми волосами. Как я узнала, он был верховных жрецом.
И я украшала статую алыми цветами, убирала осыпавшиеся лепестки, и доливала в лампады мало.
А когда наступало время служения, прячась за колоннами, смотрела на красивые наряды девочек и девушек, что воспитывались здесь и молились, отгороженные от остальных людей кружевной деревянной ширмой.
Все девушки были очень красивы, сверкали украшениями и богатыми нарядами. По грациозности они почти могли сравниться с моими сестрами.
Вот кем мне надо стать, чтобы обратить на себя внимание Торила, кем бы он сейчас ни был. И с тех пор, каждый раз перед большим празднованием, завершающимся шествием девочек и опусканием статуи в воду, я просила у верховного жреца разрешения примкнуть к девушкам и учиться тому же, чему учатся и они.
Но раз за разом получала отказ, что нисколько не умаляло моего стремления.
Эти девушки, жрицы Кали, были здесь на особом положении – им все прислуживали, хоть прав в храме они почти не имели. Зато во время празднеств горожане поклонялись им почти так же, как и самой Матери.
Однажды, незамеченная я ускользнула из храма и вместе с остальными горожанами смотрела на процессию.
Это было прекрасно – кружась, девушки расходились, словно раскрывался пунцовый цветок, и выпускали вперед самую красивую девушку в самом ярком сари, и тогда началось настоящее волшебство – она покачивалась, как трава под легким ветерком, движения были плавны и завораживающи. Зеваки следили за ней не отрываясь и открыв рты, словно сама Богиня спустилась с небес. Видимо, земные женщины тоже обладают любовной магией.
Почти неуловимо для глаз смертных девушка двигалась к берегу, а за ней, как змеи за дудочкой заклинателя, шли зрители и кидали ей под ноги цветы и фрукты. Все красного цвета.
Я нисколько не удивилась, что когда она зашла в воду, то горожане, в основном мужчины, последовали за ней. А вздумай она утопиться, утонули бы тоже.