Ник тут же опустил голову, словно одно упоминание б Исаеве и машине било ему в самое больное место. Я догадывалась, что это связано с той аварией, когда Рид сбил девушку. Об Исаеве я ничего не знала, а Ник еще и забормотал что-то про какую-то Настю. Среди его невнятных оправданий я разобрала только:
— Ну какая машина, у меня и прав нет.
Глеб с Артуром переглянулись, обмениваясь многозначительными улыбками, и Москвин как ни в чем ни бывало вернулся в телефон. Мне больше не приходило сообщений. Возможно, он писал не только мне. Все успевает, гад.
Наверно, чтобы перевести тему, Ник начал у всех интересоваться планами.
— Советую сегодня развлечься на свежем воздухе, — тут же откликнулся Глеб. — Повар приедет через час. Тереза вам тоже поможет. Завтра можно взять катер. Я договорюсь в городе.
— А ты разве не с нами сегодня? — не упустила момент поинтересоваться Лика.
— Нет, мне нужно уехать. Дела в городе.
Сестрица надула губки.
— Плохо.
А я выдохнула с облегчением. Правда, мое тело не оценило отъезд Москвина. Я вся была как струна и отчаянно нуждалась в разрядке после нашей переписки. Как оказалось. Можно было бы пойти в душ и…
«И ты кончаешь только в моей постели и с моей помощью», — вспомнила я приказ Глеба.
Как он, черт подери, собирается это проверить? Абсурд. Но при всей нелепости его требований я не осмелилась ослушаться.
После завтрака Москвин уехал. Ник, Слава и Андрей не дали мне подняться к себе, сразу утащили к бассейну. Повар сегодня колдовал у гриля на заднем дворе, а гости накачивались коктейлями с самого утра. Я отказалась от алкоголя, просто валялась в шезлонге, не участвуя в общем веселье.
— Не помешаю? — услышала я голос Айзы.
— Нет, конечно, — отозвалась я.
Она опустилась в соседний шезлонг и вытянула длинные красивые ноги.
— Потрясающая погода. Не жарко и не холодно, — заговорила она. — А я не хотела ехать. Думала, в ЭлЭй лучше.
- Лос-Анджелес?
— Да, у нас там друзья.
— Здорово.
— На Новый год точно полетим. И детей возьмем. Давай с нами, — тут же предложила она. — Глеб тоже должен соблазниться.
Я вскинула брови, собираясь спросить, в качестве кого я должна туда отправиться, и при чем тут Глеб, но Айза тут же сама поправилась.
— Ай, да куда я вас зову? В психушку, где все мелкие орут и носятся. Даже мягкая зима Калифорнии это не искупит.
— Вообще, я не против детей. Они прикольные.
— Поверь — нет. Один или два — это еще ничего, а там их будет пяток. И трое из них мальчики.
Она приставила палец к виску и спустила воображаемый курок.
Я рассмеялась и спросила:
— А в Лос-Анджелесе правда тепло на Новый год?
— Да, там очень классно. Я люблю снег, но не полгода кряду, как в России.
Едва я обрадовалась, что мы разговорились о погоде и дальних странах, как Айза резко сменила тему.
— Артур сказал, что ты видела нас в самолете.
Вот так вот. Видимо нейтральные реплики были исключительно для завязки беседы. Я постаралась сохранять спокойствие, но голос, конечно, немного дребезжал.
— Да. Это случайно вышло. Простите.
— Не случайно, Лесь, — проговорила Айза, шокируя меня снова. — Я должна была позаботиться о закрытой двери, но…
— Забыла? — подсказала я, пользуясь ее заминкой.
Айза отрицательно покачала головой, запутывая меня окончательно.
— Нет, я оставила ее открытой нарочно. За что и была наказана.
Наверно, мои глаза вылезли из орбит на лоб. Челюсть я точно уронила.
— Мне так жаль, — прошептала я, совсем не зная, что говорить в таком случае.
- А мне нет. Я хотела этого и, наверно, зря увлеклась. Это ты меня извини, Лесь. Приятели Глеба все порочные до мозга костей. Их вряд ли бы так потрясло увиденное, но тебя я совсем не хотела напугать или смутить. Правда.
Я с трудом переваривала услышанное и стала уточнять. Любопытство пересилило стыд.
— Ты специально хотела, чтобы вас увидели?
— Да.
— И чтобы тебя за это наказали?
— Да. Я не мазо, Лесь. Артур тоже не против публичности. Он наказывал меня в игре. Почти не больно. Ну… Бывало больнее, когда я раньше кончала без его разрешения.
Я сдвинула ноги, вспоминая угрозы Глеба.
«Не кончать без моего разрешения».
Он что, тоже будет меня бить, если я ослушаюсь? Нет, это невозможно. Он ведь угрожал мне только фотографиями и оглаской, а не физическим насилием.
Я вся кипела внутри, уже почти не удивляясь, что к страху и шоку примешивается сильнейшее возбуждение. Нет, конечно, я не хотела, чтобы он меня наказывал. Никаким из способов, что назвала Айза. Или хотела?
Он ведь каждый раз при нашей близости наказывал меня этими запретными ощущениями. Они рождались во мне и причиняли боль, требуя выхода, свободы, требуя отпустить.
— Лесь, я должна извиниться. Артур сказал, что ты просила у него прощения. Так вот, не стоит. Прости, что я все это на тебя вываливаю, но так мы все хот бы будем честными. Надеюсь, тебе не очень противно, что я сижу рядом.
Я очнулась и поспешила заверить Айзу в обратном.
— Нет, что ты. Ой, ничего, что я на «ты»?
— Ничего, конечно, — засмеялась она.
Красивая все-таки женщина, шикарная даже. Я не могла не спросить:
— Ты сама выбрала такой… Такое…
— БДСМ? — подсказала Айза. Я кивнула. — В какой-то степени. Но Артур помог мне найти равновесие, а Глеб в свое время помог снова поверить, что я красива.
— О, — я не сдержала изумления снова. — Ты и Глеб… Вы… Или втроем?
Айза похлопала меня по руке, успокаивая:
— Нет, милая. Мы не были в сексуальных отношениях. Глеб снимал меня, а он не трахает своих моделей. Это у него забавно принципиальный пунктик. Можешь быть спокойна.
Я поняла, что попалась и попыталась отыграть назад, изобразив недоразумение.
— А с чего бы мне об этом беспокоиться?
— Может быть, потому что он смотрит на тебя так, словно готов сожрать при всех. Или потому что ты тоже смотришь на него, когда он изредка не трахает тебя глазами.
Я опять покраснела. Отнекиваться не было смысла, но Айза и не ждала моих оправданий. Она снова похлопала меня по руке и сказала:
— Это нормально, Лесь. Как и твоя невинность. Уверена, он тебя не тронет, пока ты не захочешь. — Айза встала и осмотрелась. — Ох, пойду я к себе. Ник уже набрался. Будь с ним аккуратнее. Вот уж у кого точно нет тормозов.
Она ушла, оставив меня одну у бассейна, но ненадолго. Наверно, Айза видела Ника и Стасю. Девушка убегала от певца, громко визжа. За ними подтягивались остальные, заливаясь хохотом.
Глава 9. Огонь и вода
Удирая от Ника, Стася не рассчитала скорости на повороте и плюхнулась в бассейн.
— Нууууу, так не честно, Стасян, — обиделся Рид. — Я хотел сам тебя бросить.
— Мудак, из-за тебя упала. Хотел он. Брови! Мои брови! Я же вот только сделала, — ныла Стася, вылезая из бассейна с видом облезлой кошки.
Мне было ее немного жаль, но я все равно посмеивалась.
— Ах, Леська, как же ты тут кстати, — обрадовался Ник и мгновенно оказался около моего шезлонга.
Не успела я и глазом моргнуть, а он уже сгреб меня в охапку и прижал к себе. Меня все еще лихорадило после разговора с Айзой, но близость Ника было всем не тем, что я бы хотела сейчас ощущать.
— Ник, нет! — едва успела я крикнуть.
Но он меня не слушал. Или не слышал. Ник шагнул в бассейн, и мы погрузились.
Я никогда не любила воду, плавала так себе и была рада, что мы оказались в Италии не в купальный сезон. Все эти игрища в море были точно не для меня. Кто бы знал, что сумасшедшие звездные гости затащат меня в бассейн.
Вырвавшись из рук Ника, я скорее поплыла к борту, стала вылезать, смиряясь с видом мокрой курицы а-ля Стася. Но тут же меня подхватил Андрей и снова сбросил в голубую воду.
Вокруг все ржали, разумеется.
Третий раз меня вернул в бассейн Слава. Скажу честно, это было совсем не смешно. Я не хотела больше булькаться. У меня не получалось нормально дышать. Глаза щипало от морской соли, а ребята снова и снова кидали меня в бассейн. Девчонки смеялись, а парни уже окончательно потеряли тормоза. Очень скоро мое фырканье и кашель превратились в рыдания. Я отчаянно закричала:
- Хватит. Пожалуйста. Перестаньте!
Конечно, никто не среагировал на это, и мои пальцы снова кто-то оторвал от борта.
Я устала бороться. Наверно, чтобы они все поняли, что не шучу, нужно начать тонуть. Именно это я и собиралась сделать, но тут сильные руки вытащили меня из воды. Я услышала спокойный, но властный голос Глеба.
— Довольно. Ник, я просил никого не убивать в моем доме.
— Не просил, Глеб, — заржал Рид.
Я все еще не открывала глаз, которые жгло от морской соли. Глеб обернул меня полотенцем и прижимал к себе так крепко, что я едва касалась земли ногами.
— Разве это не очевидно? — продолжал огрызаться на приятелей Москвин.
— Брось, Глеб, веселились же, шутили. Что ты? — вступился за всех Андрей.
— Андрюх, да я не старпер нудный, но вы тоже меру знайте. Она же рыдала, а вы все не унимались.
Я, наконец, открыла глаза и всхлипнула, встречаясь с огнем преисподней во взгляде Москвина.
— Нормально все? — спросил он.
Я неопределенно повела плечами.
— Ой, нежная какая, — фыркнула Лика где-то сзади.
— Леськ, мы не хотели, — подлетел к нам Ник.
— Ни-ничего, — попыталась я избавиться от внимания, но разве это было возможно?
Глеб продолжал обнимать меня и властно отодвинул Ника в сторону, словно он был ядовитым кустом, от которого мне стоит держаться подальше.
— Прости, пожалуйста, — подтянулся и Андрей, а за ним Слава.
Последнему Глеб не дал слова, потому что повел меня к дому.
— Ладно, хорош. Ей нужно согреться. Пойдем, Лесь.
Я пошла. У меня не было сил спорить с ним сейчас. Смысла в этом тоже не было. Мне не хотелось оставаться у бассейна после этого инцидента. Я вообще странно себя чувствовала. Вот вроде бы Москвин тоже делал меня беспомощной и топил в море похоти с головой, не давая дышать. Но с ним я не чувствовала этого бессильного удушья и паники. Разные вещи, наверно, не стоит сравнивать.
Уверена, нас провожали изумленные взгляды. И теперь точно пойдут разговоры.
— Зачем ты это сделал? — спросила я, поднимаясь с Глебом наверх.
Москвин почти рычал мне в ответ.
— А надо было стоять и смотреть, как ты почти воешь, а они не замечают и продолжают тебя макать?
Он сжал мои плечи почти до боли и продолжал тащить наверх буквально волоком. Я чувствовала себя мокрым неудобным ковром, который только что выстирали и несут домой.
— Нет. Я не об этом. Ты увел меня в дом. При всех.
— Леся, бога ради, я что, должен заботиться о таких глупостях? Это мой дом, детка. Что хочу, то и делаю. К тому же, ты еле идешь. Не Нику же поручать тебя провожать. Замерзла?
Последнее Москвин спросил уже в нашей ванной комнате. Он посадил меня на борт джакузи, убрал полотенце, включил горячую воду и потянул за молнию моей мокрой толстовки.
— Глеб! — тут же вздрогнула я. — Что ты делаешь?
А он уже снял толстовку и принялся за джинсы и кроссовки.
— Тебе нужно избавиться от мокрой одежды. Сейчас тепло, но не настолько. В Европе адски дорогая медицина, знаешь? А мне придется все оплатить, если ты заболеешь. Я же заманил тебя на виллу. Я за тебя отвечаю.
— Ты жлоб, оказывается, — не сдержала я усмешки и тут же попыталась избавиться от приятных прикосновений горячих рук. — Прекрати. Я могу сама раздеться. Выйди уже.
— Не могу, — хрипло отозвался Глеб, присев на колени, чтобы стащить мокрые джинсы. — Видит бог, малыш, не могу ни прекратить, ни уйти.
Он провел ладонями по моим голым ногам, и я застонала. Позорно и бессовестно.
Глеб отбросил в сторону вещи и присел со мной рядом.
— Тебе нужно согреться, — шептал он, как змей-искуситель, касаясь моих плеч языком, расстёгивая лифчик. — Ты была такая красивая утром. Я с трудом сдержался, чтобы не разбудить.
— Не заливай. Утром все страшные и мятые.
— Только не ты. Можешь посмотреть. У меня есть фотодоказательсво.
Я беспомощно захныкала. Он и утром снимал меня. Опять. В его постели. Голой. Кошмар.
Глеб обнял меня одной рукой, продолжая растирать прохладную кожу, хотя изнутри я уже начала закипать. Его пальцы легли на мой подбородок, заставляя повернуть голову и принять поцелуй.
Я все глубже и глубже увязала в этом болоте, подчинялась его воле, его горячим ласкам, принимала поцелуи и даже отвечала со всей страстью.
— Да, вот так, девочка. Целуй меня, — прошептал Глеб мне в губы. — Целуй сама.
Я тут же отпрянула, но Глеб не позволил. Он передвинул руку мне на затылок и сказал:
— Еще. Как следует.
Я всхлипнула, но не стала спорить, снова подчинилась сладкому приказу. Его губы были мягкими, теплыми. Это не было противно. Я снова коснулась их своими. И еще раз.
— Это не поцелуй, Леся.
Он сжал мои волосы в кулак и сам поцеловал, захватив мою нижнюю губу, немного пососал ее, прикусил, провел языком до уголка рта.
Да, пожалуй, такими и должны быть поцелуи мужчины. А не тот безумный десант языка-слизня в мой рот, которым меня баловал бойфренд-одноклассник.
Я бессовестно застонала, желая еще, но Глеб отстранился, давая понять, что я должна сама. Облизав губы, я снова подалась вперед, попыталась сделать так же, как и он. Мне нравилась его верхняя губа. Я уделила больше внимания ей, заработав грудной гул одобрения от Москвина. Сама не знаю, как так вышло, но мой язык раздвинул его губы и несмело скользнул глубже.
Каким-то образом я смогла застонать, пока целовала его. Ощущения были настолько сильными. Не менее яркими, чем вчера вечером. Меня еще трясло от неприятного происшествия у бассейна и легкого озноба, и я инстинктивно развернулась к Глебу, чтобы прижаться, согреться о его адский огонь. А поцелуи и ласки распаляли меня изнутри.
Глеб отвечал на мои несмелые попытки со всем жаром и пылом. Он отпустил мои волосы и теперь гладил мои щеки, шею, шептал мне в губы:
— С ума меня сводишь, лиса. Когда отдаешься вся, не дергаешься, принимаешь…
Я простонала, потрясенная горячим признанием, и не стала сопротивляться, когда Глеб положил мою руку на свой пах.
— Чувствуешь, Лесь? Ты опять меня завела. А я дрочил, как пацан, дважды за ночь и утром тоже. Но все к черту, едва ты в моих объятиях. Снова хочу… До безумия.
Он говорил это, а я потрясенно смотрела в его бездонные глаза и сама теряла голову, забывая о сопротивлении. Мне нравилась его реакция на меня. Нравилось, что он признавал, как сильно хочет меня. Льстило. Адски. И возбуждало одновременно. Наверно, я буду гореть в аду. Или уже горю.
Мне стало жарко, горячо. Как же быстро согрели его признания.
Я не дергалась и не сопротивлялась, почувствовав рукой уже не деним его джинсов, а член. Твердый, готовый, возбужденный. Москвин словно заговорил меня, зачаровал своими чувственными признаниями, и я продолжала его гладить, чуть сжимала и водила большим пальцем по головке, которая стала влажной.
Глеб снова держал меня за волосы, не позволяя опустить голову или отвернуться, и требовал теперь не закрывать глаза.
— Смотри, девочка. Видишь, как сильно я тебя хочу? Это ведь не страшно. Правда?
Я что-то невнятно забормотала, потому что он явно желал моего ответа, пока целовал в висок и продолжал нашептывать все эти грязные возбуждающие словечки.
— Ты делаешь мне так хорошо, Лесь. Это очень приятно. Хочешь? — спросил Москвин, продолжая касаться моего уха губами, а рукой погладил меня между ног.
Я могла не отвечать. Мои трусики уже были мокрыми, а соски стояли гордыми напряженными бусинками, выдавая все мои грязные желания.
— Поласкай себя для меня, малышка, — попросил Глеб, заменив свою руку моей. — Давай, сладкая.
Я всхлипнула, но снова не вспомнила о сопротивлении. Его голос окутывал, околдовывал. Глеб не требовал, а просил. Или мне так казалось? Думаю, если бы я начала отказываться, он быстро припомнил бы мне фото и снова начал бы угрожать. Но я не брыкалась, и поэтому создавалась иллюзия добровольности.
Возможно, именно поэтому я завелась еще сильнее. Или нет? Мое тело реагировало на Москвина странным образом. В этот раз у меня не было сил думать и возражать, я просто сделала, как он велел, запустив пальцы в трусики.