И вот очередная ссора привела его в один захудалый бар. В тот момент он так устал от вечных расставаний с женой, что стал сам задумываться о том, что Белла права. Ему следовало подписать бумаги и позволить жене уйти. Он чувствовала себя никчемным, раз не сумел сделать ее счастливой.
Эдвард просидел в баре всю ночь, а на утро задремал за столом. Его разбудила миловидная официантка. Она начала уговаривать его пойти домой, указывая на время.
Вот тогда это и началось. Девушка коснулась его плеча. Рука ее была нежной. Даже сквозь рубашку он чувствовал тепло ее рук.
Странная мысль посетила его тогда. Ведь к нему давно так не прикасались. Белла стала холодной, печальной. В их жизни не осталось места таким трепетным прикосновениям. Они занимались сексом, но все происходило как выработанный механизм. И это не потому, что Эдвард не хотел ее. Он хотел ее, как в первую ночь их знакомства. Хотел увидеть, изучить ее тело, но секс для его жены нужен был не для того, чтобы насладиться им. Она только и твердила, что это очередная попытка завести ребенка. После секса она тут же отстранялась, словно прикосновения мужа ей неприятны.
Он сам не заметил, как оказался в маленькой квартирке на окраине города в объятиях женщины, которую он не любил. Тогда, стыдливо пробормотав извинения, он ушел. Эдвард впервые изменил жене. И хоть он ничего из этого не помнил, чувствовал себя отвратительно. В тот момент мужчина думал, что его жизнь катится под откос. Как же он ошибался. Спустя несколько месяцев они с Беллой помирились. Это удивительно, но жизнь у них началась совершенно новая. Его жена, казалось, оставила свои идеи и перестала на него давить. Белла стала более нежной, внимательной. Пожалуй, это были самые счастливые для них дни. А потом объявилась Джейн, и для мужчины начался настоящий кошмар.
Его тянуло в разные стороны. Эдвард любил свою жену и не мог уйти от нее. Он так долго боролся с Беллой. Так долго желал для них счастья, что просто не мог так опустить. Особенно в тот момент, когда знал каким оно может быть. Но бросить на произвол судьбы мать своего ребенка он просто не мог.
Эдвард старался поступить правильно, но от этого не становилось легче. Джейн была такой милой и хрупкой. Общаясь с ней, он понял, что девушке никогда не хватало внимания, должной заботы и ухода. Узнав ее получше, он был готов ей простить и ложь, если окажется, что ребенок, которого она носит, не его. И в то же время, Белла вновь оттолкнула его. Он сходил с ума разрываясь между двумя женщинами.
— Постой, Белла, не уходи, — вновь взмолился Эдвард, когда выбежал из палаты Джейн.
За прошедший месяц это была их первая встреча. Он безумно скучал по ней. Но все, что ему удавалось получить, это их скупые телефонные звонки.
Белла наконец обернулась.
— Привет.
Ее голос звучал совсем тихо и безжизненно. Белла не знала, что еще она может сказать. На что она имеет право.
— Постой, давай поговорим.
Женщина повела плечом. Она не знала, что он может сказать. Что сможет спасти их странные отношения.
— О чем, Эдвард?
Пересилив волнение и боль, Белла все-таки остановилась. Взглянув на мужа, она ждала ответа. Сердце ее заныло, ожидая худшего. Она знала кучу семейных пар, чьи отношения спас ребенок. Белла боялась, что Эдвард сам потребует развода. Так будет лучше для его ребенка. К тому же Джейн, с которой она только что познакомилась, показалась ей очень милой. В тот момент она подумала, что в таких очаровательных блондинок влюбляются все мужчины.
— О нас, о ребенке, обо всем этом, — взмолился Эдвард.
— Это еще имеет значение? — спросила его жена.
Эдвард сделал шаг вперед.
— Белла, ты же моя жизнь, — произнес он с неподдельной нежностью в голосе.
Девушка стояла, чуть затаив дыхание. То, что она не убегала от него, заметно приободрило Эдварда.
— Конечно же, это имеет значение. Ты значишь для меня все, Белла.
Он бережно коснулся ее лица руками.
— Белла, я люблю тебя. Я хочу быть с тобой, просто позволь мне это.
Больничный коридор ускользал от них. Белла могла поклясться, что готова на все, чтобы слова ее мужа оказались правдой. Она видела ту, другую его женщину. Знать о ней, и видеть - это совершенно разные вещи. Раньше она готова была добровольно сдаться, но события этого дня подействовали отрезвляюще. Она готова была согласиться на что угодно, лишь бы остаться в жизни мужа. Хоть иногда быть рядом.
— Прости меня, — едва слышно произнесла она.
Эдвард схватил ее за руку, словно опасаясь, что она вновь собирается сбежать от него.
— Эдвард, пожалуйста вернись домой, — вдруг произнесла его жена.
— Пусть даже с Джейн, я слова не скажу. Только вернись. Разреши мне быть рядом с тобой. Пожалуйста.
Эдвард не ожидал услышать от нее таких слов. Пока он не представлял, какой их жизнь будет дальше, но слова Беллы воодушевили его. Он надеялся, что со временем, все у них наладится.
Обхватив ее лицо руками, он поцеловал жену в губы. В те самые губы, по которым он безумно скучал, которые он так сильно любил.
Тут телефон Эдварда истерично запиликал. Мужчина взглянул на экран и удивленно вскинул брови.
— Элис?! — вопросительно спросила Белла.
— Джейн, — проговорили они в один голос минуту спустя.
Джейн атаковали сильные боли. Она испуганно озиралась по сторонам, пока медсестра сосредоточенно снимала показания.
— Все ведь хорошо, да? — спросила ее Элис.
Ее беспокойство застало девушку врасплох. Несмотря на то, что Эдвард рассказал о сестре самое хорошее, Джейн боялась знакомства с ней. Однако и Элис и Белла казались совсем другими, не такими, какими она их представляла.
Джейн попыталась приподняться, но ее снова одолел новый приступ боли.
— Тише, — прошептала Элис, погладив ее лоб, — сейчас придет твой доктор.
Джейн кивнула. Холодные руки Элис приносили хоть и слабое, но облегчение.
— Я думала назвать малышку… - Джейн судорожно вздохнула, но продолжила.
Казалось разговоры хоть немного, но отвлекают ее.
— Рене.
— Рене? О уверена, мама будет очень этим тронута, — проговорила Элис.
Джейн слабо улыбнулась. Тут в палату вбежал обеспокоенный Эдвард. Рядом с ним стояла его жена.
— Что с тобой, Джейн? — спросил мужчина и, бросив на жену виноватый взгляд, подошел к Сеймур.
— Кажется, у нее начинаются роды, — тихо сообщила Элис.
— Но ведь… — начал было Эдвард, но его сестра отрицательно качнула головой.
Скрыв свое беспокойство за улыбкой, Элис посмотрела на девушку. Сейчас Джейн была напугана, и она не хотела, чтобы Эдвард высказал свои опасения.
— Джейн, ты говорила Эдварду об имени ребенка?
— Софи, верно? — спросил Эдвард
— Рене, — выдала Джейн с вымученный улыбкой, — ты ведь не против?
— Конечно, нет.
Эдвард поцеловал девушку в макушку.
— Дай мне минутку, я найду нашего врача.
Мужчина выскочил из палаты, а следом и его сестра.
— Эдвард, — пробормотала Джейн.
Белла, что стояла в стороне, приблизилась к девушке.
— Он сейчас придет, — заверила она, но Джейн отрицательно качнула головой.
Белла, которая все это время стояла в стороне, подошла к Джейн.
— Я хочу, чтобы Эдвард позаботился о ребенке.
Белла растерянно уставилась на девушку. Ее слова прозвучали несколько двусмысленно.
— Белла, вы же не оставите ее? — обронила Джейн, сжав ее руку.
— Конечно же, нет. Мы позаботимся о ней, — ободряюще улыбнулась девушка, — слышишь, ты и я, и Эдвард. Обещаю, на свете не будет ребенка счастливее твоего.
Джейн недоверчиво улыбнулась.
— Я знаю, что происходит, Белла, и я боюсь.
Белла сжала руку девушки. Она не знала, что сказать на это.
— Эдвард, что происходит? — спросила Элис, когда они оказались в коридоре больницы.
Элис никогда не видела брата таким растерянным. Все-таки, как и их отец Чарли, Эдвард умел быть жестким, стойким ко всем неприятностями. Белла была единственной, к которой он не мог проявить всю твердость своего характера. Она была той самой слабостью, что бывает у сильных мужчин.
— Ей нельзя рожать. Эсми считает, что естественные роды могут убить ее. Слишком много противопоказаний. Роды должны были быть совсем не такими, как мы рассчитывали.
Элис прикрыла губы рукой. Ей было действительно страшно за ту хрупкую девушку. Но она быстро взяла себя в руки. Она коснулась плеча брата.
— Эдвард, я понимаю, тебе страшно, но Джейн гораздо хуже.
— Я знаю, я просто не знаю, как помочь ей. Это ведь из-за меня. Эти женщины страдают из-за моей беспечности.
— Сейчас не время. Просто делай то, что делал до этого. Будь рядом.
— Конечно, — воспрял духом Эдвард.
— Элис, побудь с ними, а я вызову Эсми Каллен.
Эсми Каллен была хорошим специалистом. Она приняла десятки сложных родов. Эдварду пришлось потрудиться, чтобы вписать Джейн к ней на прием.
С ее появлением все стало происходить невероятно быстро. Джейн готовили к родам. Эдвард пытался всячески ее успокоить. Он еще пару месяцев назад дал девушке обещание, что во время родов будет рядом.
Белла и Элис остались за дверью. Они напряженно ждали исхода. Девушки боялись за будущую мать не меньше, чем за ребенка.
Наконец Элис начала терять терпение.
— Я схожу, найду какой-нибудь батончик, — проговорила она.
Белла тут же встала, готовая последовать за ней.
— Ради бога, — фыркнула Элис, — я смогу сама пройтись по больнице.
— Мне не сложно, — проговорила ее подруга.
Белла уже корила себя за то, что побеспокоила Элис. Её не следовало пугать этими родами. Но Элис заупрямилась, и в конце концов, высвободилась из-под опеки подруги.
Ей нужно было побыть одной, о многом подумать. Главное, ей нестерпимо захотелось услышать голос Джаспера.
***
Осенний ветер обхватил пожелтевшие листья и подбросил их вверх, затем словно застыл, зачарованный их медленным неспешным падением. Затем, не дожидаясь, когда они опустятся на землю, он снова подбрасывал их вверх. В этом была какая-то своя игра. Осенний ветер, тот самый, который должен был пригнать с собой холод, сейчас играл листвой, словно маленький мальчик. Он купался в солнечных лучах и в желтой листве.
В какой-то момент показалось, что ему стало скучно. Он накинулся на первого человека, который появился у него на пути. Забияка-ветер потянул подол его плаща, растрепал его волосы, но тот никак не отреагировал. Мужчина прошел дальше, не удостоив взглядом ни ветер, ни листву, стареющую благодаря осени. Даже солнце, что, казалось, сегодня светило особенно ласково, он не заметил.
Мужчина шел, погруженный в собственные мысли.
В тот день шел дождь. Мелкие капли разбивались об стекло, но почти не издавали звука. Не было той раздражающей барабанной дроби. Серый сонный день, что гнал всех горожан в уютные, теплые дома.
Джаспер и Мария сидели возле камина. Мария любила смотреть на огонь. В последнее время только он мог приковать ее внимание так надолго. У нее практически не осталось сил, а большое количество болеутоляющих постоянно вгоняло ее в сон.
Джаспер ненавидел, когда она спала. Звучало это ужасно, но мужчина боялся, что Мария умрет во сне. Уснет, так и не попрощавшись, не поняв, что уходит. Хотя, казалось, они оба понимали, что его жена к этому готова, но Уитлок отказывался это принимать. Он готов был охранять ее круглые сутки, лишь бы она продолжала жить.
— Ты не умрешь, — упрямо шептал он ей, и Мария ни разу не возразила.
Но в этой безмолвной улыбке и таился ответ, который был очевиден.
В тот день шел дождь. После последних процедур Мария решила вернуться в родной дом. Джаспер не стал долго упрямиться и перебрался вслед за ней. Он надеялся, что родные стены пойдут ей на пользу.
Муж и жена завели привычку долгими осенними вечерами проводить время у пылающего камина. Иногда Джаспер читал жене ее любимые романы, иногда они просто разговаривали. Мария любила вспоминать забавные случаи из детства. А порой они просто молчали.
В тот день шел дождь, и муж, и жена молчали. Было время, когда они бурно спорили, ругались, кричали друг на друга. А потом все стихло. Ревность, злость Марии угасла, а Джаспером двигало упрямство. В последнее время они почти не разговаривали. Они были рядом, и все так же любили друг друга, но разговоры обоим причиняли боль. Мария проживала прошлое, а Джаспер хотел говорить о будущем. Об их общем будущем, в котором его жена победила свою болезнь.
— Джаспер, — вдруг произнесла Мария, — я ведь была хорошей женой?
— Была?
Джаспер поймал ее уставший взгляд. На исхудавшем, бледном из-за болезни лице, появилась мрачная тень улыбки. Ее когда-то полные, сладкие губы теперь напоминали тонкую нить. Ее глаза, которые раньше сверкали, теперь потеряли свой блеск. Даже тех волос, которые так любил гладить ее муж, уже не осталось.
— Ты и есть моя жена. Я люблю тебя, — повторил он, обняв ее.
— Была, Джаспер, — мягко напомнила женщина, — уже скоро. Ты ведь знаешь это.
Мужчина упрямо мотнул головой. Он видел ее глаза. На губах девушки была решительная улыбка, а в глазах плескался страх. Его девочка храбрилась, но Джаспер был не готов сдаться.
— Поцелуй меня, — попросила она, не желая развивать эту тему.
Ее муж выполнил ее просьбу. Он поцеловал ее в губы. Но женщина качнула головой.
— Не так, черт возьми, не так! — прокричала она. — Я не фарфоровая, я не мертвая.
Женщину затрясло от боли. Она приложила все силы, чтобы сказать это. На ее глазах появились слезы. Даже слез теперь было немного. Они словно хрустальные бусинки текли по ее лицу.
Джаспер обнял ее лицо.
— Прости, — проговорил он.
Он боялся. Джаспер боялся навредить ей. Она теперь была очень хрупкой, маленькой и весила почти как ребенок. Мария больше уже не была пламенем, она стала маленькой искоркой от спичечного коробка.
Затем мужчина поцеловал ее. Поцеловал со страстью, которая у них была. После он отстранился и прижал ее к груди.
— Почему это случилось с тобой? — спросил он, борясь с болью в груди.
— Мне не повезло, — фыркнула Мария.
Из-за злости, которую она выплеснула, из-за поцелуя, ее дыхание сбилось. Она устала.
— Джаспер, — проговорила его жена, — признайся, я была несносной женой. Просто стервой.
— Ты делаешь все особенным, — тихо признался мужчина, — рядом с тобой я чувствую себя особенным.
— Ты сделал меня самой счастливой, Джаспер.
Затем ее худое тельце прижалось к нему. Дрова трещали в камине. Шел дождь. В доме было тепло и уютно. Джаспер зачарованно смотрел на огонь, вслушиваясь в тихое сонное дыхание Марии.
В какой-то момент огонь замерцал. Раздался треск, и вдруг вспыхнуло пламя. Джаспер сидел далеко от камина, но все же инстинктивно вздрогнул, будто опасаясь, что огонь, вырвавшийся на волю, опалит его.
Мария дернулась. С ее губ сорвался стон. Она сжалась и в тот же миг вновь расправила плечи. Джаспер ожидал услышать ее сонное дыхание, но уши резанула тишина. Мужчина бросил взгляд на огонь, но он стих. Скудные языки пламени лениво обгладывали черные, почти догоревшие головешки.
Джаспер понял, что Мария ушла. В его груди что-то оборвалось. Что-то лопнуло. Должно было что-то случиться. Его должна была накрыть боль, и он ощутил это. Ощутил, но она не растеклась по душе. Горе застряло где-то внутри, мешая всему другому достучаться до него.
— Привет, — тихо проговорил он опускаясь на траву.
Напротив него высилось белое мраморное надгробие.
— Прости, что не приходил, — проговорил он.
Вся эта ситуация казалась ему отвратительной. Джаспер нечасто наведывался к могиле бывшей жены. Сначала он не хотел признавать того, что Мария все же умерла. Не хотел признать поражение. И потом эта боль и без того душила его. Мужчине не нравилась мысль, что его любимая женщина, искорка, заперта под землей. Но сегодня он все же пришел к ней. Пришел, чтобы наконец отпустить ее на волю. Отпустить эту тоску, что угнетала его вот уже несколько лет. Пора было избавиться от склепа, в который он был заточен.