Гай Александра
Адепты смерти
ВМЕСТО ПРОЛОГА
Кто ты, таинственный магистр ренегатов, по чьей воле проводятся запрещённые эксперименты на разумных, тёмные твари уничтожают деревни и небольшие города, вспыхивают эпидемии страшных, неизвестных болезней?
Кто ты, столичный резидент ренегатов? По твоему приказу гибнут люди, твои руки дотянулись даже до академии магии…
ГЛАВА 1
БЕГЛЯНКА
До рассвета дождь лил, как из ведра. В сложенном из почерневших от времени брёвен доме, который местные власти отвели под станцию для пассажирских и почтовых карет, собралось более двух десятков человек. Пассажиры, которые могли себе позволить дополнительные дорожные расходы, восседали по обе стороны крепкого стола с засаленной столешницей на длинных деревянных скамьях. Крестьяне и бедняки расположились на мешках с соломой или прямо на полу. На трёхногом табурете у окна пристроился закутанный в тёмно-серый плащ худощавый парень лет пятнадцати.
Неопрятная подавальщица в грязном фартуке разносила пиво и закуски: пересохший сыр, попахивающую гнилью рыбу и чёрствые булки. У многих качество предлагаемой еды вызывало сомнение. Однако кое-кто соглашался рискнуть здоровьем и делал заказ.
— Пива, молодой господин? — окликнула юношу подавальщица. Юный клиент в добротной чистой одежде выглядел небогатым, но вполне платёжеспособным.
Парнишка нервно вздрогнул и ответил нарочито низким, хрипловатым голосом:
— Благодарю! Я уже поел.
— Три медяка за кружку и кусок мясного пирога, — настаивала подавальщица.
— Спасибо, я неголоден. — Из-под надвинутой до бровей широкополой шляпы глядели настороженные ярко-синие глаза. Юноша брезгливо покосился на поднос с кусками подгоревшей по краям выпечки и упрямо мотнул головой. Копошившаяся в пироге толстая муха с обиженным жужжанием взмыла вверх.
Тётка пренебрежительно фыркнула и направилась к группке зажиточных крестьян, оживлённо обсуждающих виды на урожай в противоположном конце комнаты. Парень снова отвернулся к крохотному окошку и принялся разглядывать скользкую от вязкой бурой грязи дорогу.
Ливень сменился мелким, унылым дождиком. Здоровая рыжая дворняга с обрубленным хвостом нехотя вылезла из будки и лениво гавкнула на нищего в рваной, насквозь промокшей одежде. Нищий попытался войти в дом, но на пороге его остановил станционный смотритель «иди, мил человек, своей дорогой! В зале и без тебя дышать нечем»!
При появлении смотрителя дворняга умильно затявкала, подобострастно виляя обрубком хвоста. Проводив рассеянным взглядом ковыляющего к лесу нищего, смотритель бросил псу кость с остатками мяса, немного постоял, задумчиво покручивая длинный седой ус, и вернулся в дом.
Прибывшая спустя три оборота пассажирская карета до столицы оказалась переполненной, и парнишке в сером плаще места не досталось. В безнадёжном ожидании прошло ещё два оборота. Народу в комнате заметно прибавилось. Крепко воняло перегаром, прокисшим пивом и потом. Юношу на табурете оттеснили от окошка к стене.
К полудню свежий, прохладный ветер разогнал тучи, и дождь, наконец, прекратился. Из-за облаков робко выглянуло солнышко. Парень перебрался на крыльцо. Присев на край узкой скамейки, он достал из дорожного баула кусок булки с сыром, сбросил длинный плащ и торопливо съел незатейливый обед. Стряхнув со штанов крошки, юноша обеими руками поправил съехавшую почти до носа шляпу и с опаской оглянулся по сторонам. Похоже, парень впервые путешествовал в одиночестве и поэтому боялся всего и вся.
— В столицу учиться? — полюбопытствовал смотритель, некоторое время внимательно наблюдавший за юношей.
Парнишка молча кивнул.
— И куда, молодой господин, желаете поступить?
Юноша испуганно посмотрел смотрителю в лицо. Суровый дядька с военной выправкой добродушно ухмыльнулся. Парень сделал вывод, что незнакомый дядька опасности не представляет, и успокоился. Юноша уже успел убедиться, что господин смотритель — человек серьёзный, порядок на станции поддерживался образцовый. Отпетые задиры и скандалисты вели себя скромно, ворьё остерегалось шарить в чужих карманах. Без лишних слов двое крепких молодцов выставляли вон не в меру азартных игроков, субъектов, перебравших местного пшеничного самогона, и прочих нарушителей спокойствия.
— На кого желаете учиться? — повторил смотритель. Парнишка громко вздохнул, поднял подбородок и твёрдо произнёс: — Еду в академию магии, хочу стать целителем.
— Эт-то дело хорошее! Благородное дело, — одобрил смотритель. — Только ближайшая карета до столицы будет послезавтра.
Юноша замер, осмысливая услышанное, и плечи его опустились. Синие глаза наполнились подозрительной влагой. Будущий маг-целитель, скорчившийся на краю скамейки, сделался похожим на одного из тех грустных, нахохлившихся воробьёв, что пережидали непогоду под крышей конюшни. Смотритель покачал головой, жалея неопытного мальчишку. У бедняги, небось, денег с собой самая малость, едва на проезд наберётся, и заступиться за него, если что случится, некому.
— Слушай, парень! После обеда в столицу поедет богатый купец. У него карета, пару возков с товаром и охрана. С зимы разбойники на дорогах шалят. Плетей им Нура! Сейчас кузнец карету купцову чинит, ось сломалась. Сам купец с дочкой и слугами в городской гостинице сидят. Могу попросить его по старой памяти захватить с собой будущего мага.
— У меня денег мало, — выдавил из себя парнишка.
— Денег мало? Не переживай! Поговорю, много с тебя не возьмёт. Я у этого купца пять лет в охране прослужил, нормальный мужик, лучше многих будет. Не обидит, не бойся! — пылко заявил смотритель и по старой привычке дёрнул себя за ус. — С полгода прошло, как на купца не работаю. Старый для такой работы стал. За службу на границе и в охране кое-что скопил, купил эту хибару, — бывший пограничник небрежно обвёл рукой покосившееся строение станции. Приобретение выглядело, мягко говоря, непрезентабельно. — Ничего, что дом старый! — продолжал смотритель, ему вдруг захотелось пооткровенничать, поделиться любовно взлелеянными мечтами с малознакомым, но располагающим к душевной беседе юношей. — Главное — у меня теперь должность есть и право открыть трактир! Место здесь бойкое, народу за год проезжает немало. Людей найму, за год построюсь, потом женюсь, обзаведусь детишками и заживу в удовольствие. Хватит, навоевался за двадцать лет!
Юноша с пониманием кивнул и улыбнулся.
Из дома послышались громкие крики, грохот разбитой посуды и женский визг.
— Ну, вот опять! Без драки никак, поганцы!! — воскликнул в сердцах отставной пограничник и бросился в дом.
Немного погодя дверь широко распахнулась. Головой вперёд, минуя в полёте высокий порог, на крыльцо вылетел косматый тип с разбитым носом в заляпанном пивом и кашей кафтане, встал на четвереньки, огляделся, икнул и погрозил кому-то за дверью увесистым кулаком. Промычав нечто нечленораздельное, буян с третьей попытки поднялся на ноги и, покачиваясь на ходу, медленно спустился по шатким ступенькам. Справив во дворе малую нужду, мужик грубо выругался, утёрся рукавом и поплёлся к телегам.
Смотритель слово сдержал. Юношу за символическую плату в две серебряные монеты усадили в карету вместе с купцом и его дочкой. Вскоре парень понял, почему ему оказали такую честь. Купцу до колик в животе надоела болтовня милой дочурки, румяной, голубоглазой блондинки на год или два старше будущего мага. Купец был искренне рад, когда у говорливой девицы появился новый собеседник.
Молодой человек представился Милантием Хованом, сыном учителя танцев и изящной словесности из Збруча, провинциального городка на юге королевства. Купца звали Богданом Дагусом, а его дочку — Заряной.
Господин Дагус, невысокий, плотный мужчина с улыбчивым, толстогубым ртом и лукавыми огоньками в карих глазах по-приятельски подмигнул будущему магу, предложил ему не стесняться и указал пухлой рукой на соседнее сиденье. Простое и приветливое обращение купца юноше понравилось.
В столице отец с дочерью намеревались остановиться у свояченицы сестры жены, которая десять лет назад удачно вышла замуж за состоятельного лэра и последние годы постоянно жила в Арконе.
Сверкнув ровными зубками, Заряна манерно улыбнулась, изображая утончённую барышню, и принялась щебетать, не умолкая ни на миг.
— Вы раньше бывали в Арконе, нет?!
Милантий огорчённо развёл руками.
— Ах, как вы много потеряли! Там лучшие магазины!! А балы — просто чудо! В прошлом году нас пригласили на бал в три известных дома. Познакомились со многими важными лэрами и лэри. Милантий, вы не представляете, какая прелесть вращаться в приличном обществе!
Юноша без возражений согласился. Далее последовало подробное описание тех самых лэров и лэри, обсуждение новинок моды и столичных развлечений.
Прелестная барышня не слишком нуждалась в ответах, а рассказ её ровным, мелодичным ручейком плавно вытекал из неутомимых девичьих уст. Спустя половину оборота, подложив под голову бархатную подушку, купец заснул. Милантий старательно таращил на девушку глаза, которые постоянно норовили закрыться, и послушно поддакивал. Пару раз он потерял нить разговора и не к месту улыбнулся, отчего заработал несколько укоризненных взглядов, а затем, утомлённый подробным перечислением достоинств и недостатков столичных красавиц, медленно погрузился в дремоту.
Дружно посапывая под девичьи ахи и охи, почтенный господин Дагус и будущий маг безмятежно проспали до следующей остановки. Выговорившись, Заряна заметила, что никто её не слушает, и обиделась. На привале девушка демонстративно повернулась к Милантию спиной. Молодой человек проявил сообразительность. Он пожаловался, что в карете очень душно и попросил разрешения перебраться на козлы к кучеру. Господин Дагус ответил будущему магу наклоном головы и укоризненным взглядом.
К вечеру погода наладилась окончательно. Обоз бодро продвигался по хорошо утрамбованной дороге. Пахло терпкими дикими травами, полевыми цветами и влажной, согретой летним солнцем землёй. По обеим сторонам дороги мелькали поля с созревающими злаками, виноградники и фруктовые сады.
Разомлевший от всего этого благолепия кучер дядька Будан улыбался, мягко понукая лошадок. Охрана обоза — дюжина конников, половина которых оказалась ветеранами со значками пограничников, весело переговаривались между собой. Милантий уважительно посматривал на всадников в боевой экипировке, пытаясь разобрать, о чём они говорят.
— Вон те с южной границы! — дядька Будан указал юноше на двоих охранников впереди, гарцующих на поджарых, буланой масти высоких жеребцах. — Орки на юге уже лет шесть, как воевать ордой не ходят. Малые отряды переберутся через границу, ограбят пару деревень и назад. А раньше от степняков покою не было! Говоришь, на целителя собираешься учиться? Молодец! Повезло мне с целительницей одной, девчонка та, парень, была тебя годков на пять-шесть старше. Если б не она, орочья война стала бы для меня последней! — Кучер повернулся к юноше, заглянул в юное, раскрасневшееся от солнца лицо и на миг замолчал. Затем нахмурился, отгоняя неожиданно промелькнувшую мысль, окинул соседа внимательным, изучающим взглядом и продолжил рассказ. — В бою, понимаешь, живот разворотило, кишки руками держал. Думал, конец пришёл! Меня и других магичка с того света вернула, а сама потом двое суток в забытье пролежала.
Юноша слушал, затаив дыхание. Широкополая шляпа сползла к затылку, открыв белый лоб и золотисто-русую чёлку.
— Брат мой служил на западной границе, где Гнилые болота. Из тех болот нечисть лезет — ни эльфам в их лесах, ни нам покою нет! Не вернулся домой брат… Хуже Гнилых болот, разве что, граница с Фрастеном на севере — Туманные горы. Рассказывают, к вечеру с гор спускается густой, серый туман, а в тумане — нежить и тёмные твари кишмя кишат! Против нежити и тёмных самая надёжная сила — некроманты! Когда мертвяки и всякая нечисть сотнями с гор прёт, что людям, что нелюдям — верная гибель. — Дядька Будан вытер со лба рукавом пот и продолжил: — Без магов смерти тут — никак! Жаль, что мало их осталось. Считай, двести лет некромантов, не понимая их пользы, вместе с семьями на кострах жгли, да и после несильно жаловали. Вот нежить и расплодилась. Из стихийников с тёмными тварями и мертвяками неплохо справляются огневики, а маги воды или воздуха не годятся! Пока прибьют одну-две твари, скажем, Ледяным Копьём или водяным шаром, другая нежить до них самих доберётся! Вода и воздух — влага… — Бывший пограничник назидательно указал пальцем на мелкую речушку за обочиной дороги. — В сырости нежить чувствует себя привольно и размножается быстро. Мертвяки, которых не добили, не успеешь оглянуться, опять на ногах стоят! А если кто из наших пал, нежитью поднимаются…
Солнце опустилось к горизонту, когда маленький обоз въехал в лес. У Милантия вдруг резко испортилось настроение. Поначалу он тревожно вглядывался в заросли вдоль дороги, потом принялся беспокойно ёрзать на козлах. Дядька Будан с недоумением посматривал на побелевшую, с расширенными глазами физиономию будущего целителя.
— Не волнуйся, мальчик, через один-два оборота будет постоялый двор. Там и отдохнёшь! — попытался успокоить юношу кучер.
— Чужая, враждебная магия, — прошептал начинающий маг и вцепился в плечо кучера тонкой рукой. — Кто-то неподалёку плетёт Ловчую Сеть!
Дядька Будан подозвал охранника, скакавшего рядом с каретой и вполголоса сообщил ему о словах юноши. Тот коротко переговорил с командиром отряда, и двое бывших пограничников на буланых жеребцах, повинуясь приказу, ринулись вперёд на разведку. Вернулись они спустя четверть оборота.
— Остынь, парень! Место тут людное, обоз за обозом идёт. Лес, как на ладони, и дорога широкая. Здесь разбойникам укрыться негде, — уверенно заявил охранник постарше, подъехав к карете.
Милантий пристыжено опустил голову. Однако предчувствие неминуемой беды, которая должна вот-вот произойти, юного мага, похоже, не отпустило. Парень сжался в комок, его знобило от нарастающего, неуправляемого страха.
Тихий, тёплый вечер постепенно перетёк в светлую, лунную ночь. Охранники мирно дремали в сёдлах. Основная часть пути осталась позади. Ещё оборот — и лес закончится. А за лесом находится большое многолюдное село и гостеприимный постоялый двор. Стараясь побороть охватившую его панику, Милантий судорожно сглотнул. Будущий маг ничуть не сомневался — нечто опасное и злое притаилось в мирном лесу, выжидая удобный момент для нападения. Юноша умоляюще посмотрел на опытного дядьку Будана. Кучер пожал плечами и успокаивающе хлопнул парня по плечу.
За поворотом обоз выехал на широкую поляну. Внезапно охранник, с которым не так давно разговаривал Милантий, вскрикнул и свалился с коня. Юноша успел заметить древко стрелы, пронзившей спину мужчины.
Раздался чей-то испуганный крик. Поляну озарила яркая вспышка света, и послышался лязг мечей. Дядько Булан, приподнявшись в седле, отчаянно закричал, ругая лошадей. Ещё одна вспышка, и карета начала заваливаться на бок. Кучер грубо толкнул Милантия в спину, и парня снесло с козел. Мгновенная оглушающая боль — и темнота…
Сознание возвращалось медленно. Пелену забытья прорвали голоса извне. Боль сдавила голову стальным обручем. Сдерживая подступающую тошноту, та, что выдавала себя за Милантия Хована, приоткрыла глаза и сглотнула солёную, с привкусом крови, вязкую слюну. Сквозь густую поросль молодого ельника хорошо просматривалась залитая призрачным светом полной луны поляна.
Девушка с трудом приподняла тяжёлую голову, пошевелила пальцами рук и ног. Руки и ноги работают, значит, позвоночник не сломан. Она справится, только нужно немного времени! Сухими губами прошептала «Рада», её собственное имя, затем попробовала встать и бессильно распласталась на месте. Боль и слабость сковали израненное тело.
Протяжный женский визг острым сверлом пронзил мозг.
— Улыбайся, тебе говорю! Улыбайся, маленькая шлюшка! — проговорил где-то поблизости низкий мужской голос с незнакомым шипящим акцентом.