========== Изумрудный свет ==========
Март выдался довольно дождливым, поэтому солнце, соизволившее, наконец, показаться в один из дней, смогло выманить его на улицу. Вдалеке, где-то меж хрупких домиков с маленькими, уютными террасами, тускло мигала изумрудная точка.
Драко, как и Гэтсби, пытался поверить в тот самый зелёный огонёк, «свет неимоверного будущего счастья, которое отодвигается с каждым годом. Пусть счастье ускользнуло сегодня, но не беда — завтра мы побежим ещё быстрее, ещё дальше станем протягивать руки… и в одно прекрасное утро…
Так мы и пытаемся плыть вперёд, борясь с течением, а оно всё сносит и сносит наши судёнышки обратно в прошлое»*. Но попытки Драко были тщетны.
Он заинтересовался творчеством писателей потерянного поколения, ассоциируя себя с ними, и с увлечением занялся поиском нужной литературы. Пробыв в книжном магазине какое-то время, достаточное для того, чтобы найти интересный материал, он решил напоследок заглянуть в отдел английской классики. Медленно шагая вдоль книжных рядов, Драко наслаждался приятной тишиной, свойственной всем подобным магазинам, но всё же не ожидал наткнуться здесь, на окраине Лондона, на знакомое лицо.
В разделе поэзии стояла Грейнджер. Она держала перед собой раскрытый томик, сосредоточенно водила пальцем по строчкам и что-то шептала себе под нос. Некоторое время он просто наблюдал за этой любопытной картиной, стоя на безопасном расстоянии, и не решался заговорить с ней. А когда собрался с мыслями, Грейнджер резко захлопнула книжицу, взяла её под мышку и направилась в его сторону.
Драко столкнулся с её растерянным взглядом и коварно улыбнулся.
— Какая встреча, Грейнджер.
— Малфой, — ответила она холодно, без какого-либо удивления, и сделала неуверенный шаг в сторону выхода. На лице Грейнджер выступило сомнение. Кажется, она решала, стоит ли вообще заводить с ним разговор. Драко бросил взгляд на книгу в её руках и, как бы невзначай, подметил:
— Фрост? Довольно предсказуемо.
Грейнджер принялась сверлить его недобрым взглядом, прикусив нижнюю губу.
— Ты говоришь так, будто хорошо меня знаешь, — процедила она. — К тому же, твоё мнение меня совершенно не интересует.
Драко невольно окинул взглядом её хрупкое тельце, облачённое в нежно-зелёное шифоновое платье с рукавами-фонариками и надетое поверх него тёплое тёмное пальто, и удивился тому, насколько обманчивым был образ этой девушки. Та дерзость, с которой Грейнджер по своему обыкновению отвечала ему, вызывала в нём довольно противоречивые чувства сейчас.
— Вот как? — он беззаботно улыбнулся, желая расположить её к себе, отчего она напряглась ещё больше. — Тогда уж извини. Надеялся вызвать в тебе какие-нибудь чувства, кроме неприязни, — признался он.
Лицо Грейнджер немного смягчилось. Её глаза были слегка подчёркнуты тёмным карандашом снизу, что немного увеличивало их в размере и делало более выразительными. Тёмно-шоколадная радужка в тусклом свете рядом стоящей лампы отдавала медовым оттенком, вызывая ассоциацию с тянущейся нугой.
— Зачем тебе это? — спросила Грейнджер, возвращая свой взгляд к полкам с поэзией. Драко, осторожно, не торопясь, проследовал за ней.
— Не знаю, — честно ответил он.
Грейнджер медленно провела пальцем по книжным корешкам. Драко наблюдал за этим таинственным жестом, как зачарованный, и, кажется уже забыл, что только что сказал.
— Что же интересует тебя? — спросила она неожиданно.
И хотя этот вопрос был задан скорее из вежливости, Драко был приятно удивлён проявленным к нему интересом.
— Фицджеральд, — ответил он, наблюдая за её реакцией.
Грейнджер пристально посмотрела на него. Её молчание снова вернуло неловкость в разговор. И несколько секунд Драко снова потратил на изучение её лица, черты которого, заметил он, стали более угловатыми.
— Предсказуемо? — попытался угадать Драко.
— Вульгарно, — ответила она, поджав губы.
— Читала? — сузив глаза, спросил Драко, как бы бросая ей вызов.
Грейнджер направила задумчивый взгляд куда-то в сторону, зачем-то вернула Фроста на место и мечтательным тоном произнесла знакомые ему строки:
«Одни говорят: мир умрёт в огне,
Другие твердят про лед.
Я долго жил, и кажется мне,
Огонь скорей подойдет.
Но если бы кто-нибудь мне сказал,
Что дважды нас гибель ждет,
Я не удивился бы. Я узнал,
Что ненависть — толще, чем лёд
И равнодушие холодней
Вечных покровов льда.
И если для смерти не хватит огней
Лед сгодится тогда…».
С его губ сползла насмешливая улыбка, и лицо сделалось совершенно серьёзным.
Он был растерян и потрясён — понял, что ошибся в ней, и не знал, как теперь быть. Грейнджер стала для него трудной загадкой, которую невыносимо хотелось разгадать, раскрыть, дойти до самой сердцевины её секретов. Было что-то таинственное и печальное в этих глазах, смотрящих куда-то вдаль, будто поверх реального мира, в плавных движениях и голосе, который казался немного усталым, но обретал глубокую силу чувств, когда ей того хотелось. И даже стихотворение, прочитанное ею, обретало какой-то новый, особенный смысл для поражённого до глубины души мужчины.
Казалось, чего бы Грейнджер не коснулась, всё становилось таким же недосягаемым, как она сама. Каждое произнесённое слово она пропускала через собственное сердце, заставляя поверить в то, что эти слова и есть отражение всех её чувств. Никогда, ни к одной женщине он не испытывал такой мучительной и необъяснимой тяги.
Она смотрела на него выжидающе. Благо, ей было неизвестно, какие чувства только что всколыхнула в нем.
— Неплохо, — выдавил из себя Драко, пытаясь унять волнение, вызванное её магическим голосом.
Грейнджер промолчала, и это молчание, скорее всего, подводило их к завершению разговора. Но теперь ему не хотелось её отпускать, и он сам не понимал, откуда взялись такие мысли.
— Так удивительно, — произнёс Драко, лишь бы нарушить это повисшее молчание. — Мы так часто виделись в школе и так редко общались.
— Тебя это серьёзно удивляет? — спросила Грейнджер спокойно. — Мы совершенно разные люди, которые всю жизнь были по разные стороны.
В её голосе не было ни капли сожаления. Он вдруг осознал, насколько она была права, но, несмотря на это, злился.
— Ты со всеми такая чёрствая? — поинтересовался он, надеясь вывести собеседницу на откровенный разговор.
— Далеко не со всеми, — сухо отозвалась она. — Только с такими, как ты.
Грейнджер посмотрела из-под густых ресниц и неожиданно отвела взгляд, уставившись на книжные переплёты.
— И какой же я? — рассмеялся он. — Ты меня совсем не знаешь.
— Не знаю? — ответила она с издевательским смешком. — Мне известно достаточно о твоём прошлом, чтобы сделать выводы.
Она ударила точно в цель, и Драко захотелось схватиться за своё запястье, которое уже несколько лет не вызывало никакого физического дискомфорта.
Вечерами, когда Поместье погружалось во тьму, эльфы прекращали крутиться возле Драко с полными преданности глазами, та губительная тишина сдавливала барабанные перепонки, ему хотелось выть. Осматривая метку, которая со временем стала настолько тусклой, что едва была заметна в тёмное время суток, сердце сжималось от досады допущенных ошибок.
— Прошлое не определяет то, каким человеком я являюсь в настоящем.
— С этим могу поспорить, Малфой, и уверяю, я одержу победу, — уголки её губ поползли вверх, но мгновенно остановились и вернулись на исходную позицию. — К чему вообще весь этот разговор? Ты намекаешь на то, что мы должны сблизиться?
— А ты против такой перспективы? — спросил Драко, зная уже наперёд, каков будет ответ.
На самом деле, он вовсе не претендовал на дружбу — лишь пытался положить конец этой бессмысленной вражде.
— А по мне видно, будто я не против? — спросила Грейнджер, скрестив руки на груди и внимательно изучая его лицо.
— Как раз наоборот, — сказал он.
— Тогда это должно было натолкнуть тебя на определённые выводы, — ответила Грейнджер и направилась в сторону выхода.
— Я надеялся, нам удастся прийти к пониманию, — догоняя её, громко произнёс Драко и словил на себе неодобрительный взгляд продавца.
— Ты ведь сам прекрасно понимаешь, что это невозможно, — ответила она, не оборачиваясь.
Юбка её платья летела по душному воздуху вместе с аккуратно завитыми волосами, аккуратно собранными тонкой резинкой в низкий хвост. Тёплые лучи, пробивающиеся сквозь плотный тюль на окнах, касались её кожи и будто подсвечивали изнутри.
— Ты так толком и не объяснила, почему, — бросил он в след. Она на секунду остановилась, расправила плечи и в пол-оборота повернулась к нему.
— Извини, Малфой, но мне нужно идти.
Драко застыл на крыльце небольшого магазина, входная дверь которого дружелюбно звякнула, стоило толкнуть её вперёд.
— Я предлагаю зарыть топор войны, Грейнджер, — безнадёжно крикнул он вслед уходящей девушке.
Она вновь замерла на месте, но в этот раз её взгляд был устремлён вперёд, в толпу проходящих мимо людей, смеющихся и подставляющих лица к холодному мартовскому солнцу.
— Война, хвала Мерлину, давно закончилась, Малфой, — с напускным облегчением выдохнула Грейнджер.
— Но не между… — Драко настиг её за пару шагов и встал совсем рядом, — нами. Брось, Грейнджер, — расслабленно опустив плечи, ухмыльнулся он, — ты же ничего не потеряешь, если сходишь со мной выпить сливочного пива.
— Время. Я потеряю время, — она шагнула вперёд, гордо вздёрнув подбородок вверх, и Драко ухватился взглядом за ровную линию её носа, усыпанного мелкими веснушками.
Грейнджер тряхнула головой, позволяя локонам небрежно упасть между лопаток. Её спина была изогнута в грациозную дугу, плечи до отказа отведены назад, что позволяло оценить тонкую талию, которая была перевязана атласным поясом.
— Возможно, ты обретёшь интересного собеседника, с которым можно будет обсудить скучную английскую поэзию. Ставлю десять галлеонов, что ни один из многочисленных Уизли или даже Поттер не могут поддержать разговор о…
— Переведёшь деньги мне на банковский счёт, Малфой, — лёгкий смешок сорвался с её губ, стоило ей слегка повернуть голову в его сторону.
— Серьёзно? — брови Драко изогнулись от удивления. — И кто же этот литератор?
— Джинни.
— Этот член семейства Уизли не считается, она…
— Через каких-то семь месяцев она уже станет представителем семейства Поттеров, — поправила Грейнджер, сузив глаза, и, не замедляя шаги, скрестила руки на груди.
— Малыш Поттер созрел для создания семьи. Я так рад, — Драко картинно закатил глаза и качнул головой.
До его уха долетел мимолетный смех Грейнджер, отскочивший от перепонок и распространившийся приятным теплом по телу. Казалось, Драко и вспомнить не мог, когда в последний раз слышал искренний женский смех, не беря в расчёт игривое хихиканье Астории. Оно было ненатуральным. Неискренним. Ненужным.
— Почему же ты ещё не остепенился? — и вновь неожиданный вопрос, но в этот раз сорвавшийся с её губ не из-за пресловутой вежливости, а из-за естественного для Грейнджер любопытства.
— Могу спросить о том же, — Драко сунул руки в карманы джинсов и проследил, чтобы его шаг был в такт с её.
— Не получать ответы на свои вопросы — против моих правил, — Грейнджер лукаво улыбнулась и метнула в сторону своего собеседника искромётный взгляд, который, как показалось Драко, уже перестал сочиться неприязнью.
Остепениться? Драко думал об этом в течение последнего года. Астория была прекрасной партией, разыграв которую можно было бы создать союз двух постулатов волшебного мира: одного — воскресшего из военного пепла, и другого — авторитетного в нужных кругах.
Любовь никогда не была тем сокровищем, за которым бы охотился Драко. Скорее это чувство дарило блёклое желание продолжать существовать. Хотя, знал ли Драко вообще, что такое любовь, и мог ли ясно сформулировать в голове мнение на этот счёт? Маггловская литература, казалось, хранила в себе ответы на подобные вопросы. Но заключение, к которому пришёл Драко, перечитав, по крайней мере, половину книжного отдела «Романы», гласило, что любовь — синоним боли.
Ради чего люди терпят недостатки, ссоры, недомолвки? Ради… аморфного чувства счастья?
— Я был готов сделать предложение пару месяцев назад, — начал Драко, — но не сложилось, — поймав заинтересованный взгляд Грейнджер, он добавил: — Это длинная история. И что же касается тебя? — сменив неприятную для него тему, Драко одёрнул себя, не позволив взгляду скользнуть вдоль её сухих губ, которые она непроизвольно облизала.
— Не сложилось, — с горечью в голосе произнесла Грейнджер. — Это длинная история.
Хмыкнув, Драко понимающе кивнул и неожиданно остановился, вскинув голову вверх и уставившись на небольшую, выцветшую вывеску маленького кафе. Грейнджер сделала ещё пару шагов вперёд и, обнаружив, что собеседник исчез из поля её периферийного зрения, замерла и обернулась.
Молча Драко опустил глаза, встретившись с её взглядом, и кивнул вбок, приглашая войти внутрь. Она какое-то время колебалась, переминаясь с ноги на ногу, и через пару мгновений карикатурно цокнула и, закатив глаза, проскользнула в приоткрытую Драко дверь.
***
Он обожал это чувство. Шёлковые египетские простыни, лёгкий аромат цветочных духов, еле уловимая игра света в многочисленных зеркалах, расставленных по всей комнате.
Это пространство, спустя долгое время, наконец превратилось в пристанище спокойствия и умиротворения, обитель ленной блаженной неги и бесконечности, перетекающей вместе с лучами солнца из одного отражения в другое.
— Как за семь месяцев можно было не запомнить, что я терпеть не могу опаздывать! Тем более, сегодня такой день, — вопила Грейнджер, едва удерживая брови в нахмуренном состоянии, сводя их к центру переносицы. — Драко Люциус Малфой, немедленно вставай!
Её смех, отскакивающий от стен Поместья, ярким пятном каждый раз отпечатывался в памяти Драко.
Лёгкий выдох разбился о его лицо, а кожа покрылась мелкими мурашками. Она выпрямилась и недовольно скрестила руки на груди.
— Грейнджер, — Драко наблюдал, как её ресницы начали трепетать, — у нас ещё есть в распоряжении целых… — он бросил взгляд на настенные часы, — … двадцать минут.
— Я сейчас оболью тебя ледяной водой, если ты немедленно не встанешь, — старания придать своему голосу всю грубость, на которую она была способна, разбились об издевательский смешок Драко, а попытка схватить палочку и применить заклинание была похищена крепким захватом вокруг тонкого запястья.
Грейнджер презрительно сузила глаза и максимально резко, насколько он ей позволил, дёрнула рукой, выбравшись из тугих тисков.
Глаза, цвета расплавленного серебра, с искренним восхищением прошлись по полуобнажённому телу с головы до ног и обратно, и в этом взгляде не было ни капли низменной пошлости.
Драко вернул взгляд в область её декольте и томно выдохнул.
Грейнджер, расположившаяся возле прикроватной тумбы, немного подалась вперёд и нагнулась, запустив пальчики в светлые, слегка отдающие перламутром, волосы до самых корней и начала круговыми движениями вести ими по всей голове: от основания шеи до макушки и висков. Драко, постепенно начав поддаваться приятным манипуляциям Грейнджер, таял и расслаблялся ещё больше.
— Ты делаешь только хуже, — пробормотал он тихо, нежно обхватив тонкими пальцами её кисть и убрав руку от головы. Драко медленно принял вертикальное положение, продолжая наблюдать за Грейнджер.
Она медленно опустила руки на его плечи, проведя холодными кончиками пальцев по мышцам груди и скользнув ниже, к подтянутому торсу. Наклонившись ещё немного вперёд, Грейнджер невесомо коснулась губами уголка его челюсти, одарив горячим дыханием его щёку.
— Двадцать минут, — проблеяла она, присев на его колени, крайне сексуально расположив свои аппетитные бёдра в непростительной близости к его тазу. Грейнджер трепетно провела рукой вдоль острых скул, подавшись вперёд и завлекательно-жадно прильнула к его губам.