Кайло не выдержала первой — заревела молча, чуть кривя и без того обезображенное лицо. У нее никак не хватало слов выразить одно банальное, но очень важное спасибо за то, что они вообще у нее есть. Ее семья. Не скрывающие своих желаний, мыслей и чувств. Но это была и дань благодарности Зелле за чистоту в душе. Едва первая слезинка скатилась по ее шраму, заплакали все. Очень по доброму, озорно и расслабленно улыбаясь друг другу.
Чудовищная доселе мощь больше не трясет фундамент, робко расползаясь по воздуху ласковыми порывами ветерка. Никто больше не чувствует напряжения, витавшего в воздухе и очень плотно сплетенного в одну тугую косу страха и бешенства с умопомрачительным, выжигающим дотла разрушительным гневом.
Теперь она просто бездельничает. Гуляет, играет с неугомонным Тейяром.
Ей банально скучно.
До безобразия скучно.
В итоге она все чаще проводит время, отираясь неподалеку от трона, или сидит и молча наблюдает, как Отец и правитель крииден, азартно переругиваясь, играют в непонятную для нее игру. Они болтают обо всем и ни о чем, но она и не вслушивается почти в их разговоры.
Но потом как камнем по голове прилетает знание, что она осталась не у дел.
Вдруг оказалось, что она не понимает, почему радость жизни вдруг сменилась апатией. И хотя теперь она была полностью предоставлена сама себе, что позволяла вполне трезво оценивать положение дел, почему-то как никогда в ее жизни не было все так нечетко и непонятно. Да, конечно, она таки добилась того мира, где дети спокойно живут со своими родителями. Нет множества страхов, порожденных извращенными мыслями порочных существ. Зелла почти ограждена от того скопления гнили и заразы, превращающих в грязь все, с чем когда-либо соприкасается.
Ну, по крайней мере, ей так казалось. Наверно.
После обряда очищения все вокруг воспылали к ней какой-то неправильной любовью. Всегда рядом находились зеллонианцы или люди, принявшие подданство Зеллы. Первое время даже нравилось подобное подобострастие. Ну да, теперь-то благостный свет светила не уходит в пустоту и уловители сейчас работают в полную мощность.
Только вот потом она начала себя чувствовать непонятным цветком, который берегут изо-всех сил. А он все равно гниет.
От этой же банальной скуки Кайло снова влезает в клоаку политики. Прошлые события вылезают в совсем ином свете, и она пораженно выстраивает логические цепочки событий. И только тогда понимает, сколько ключевых моментов чуть не были запороты ее поведением.
От стыда она забрасывает напрочь это направление.
Позже, в очередной проблеск энтузиазма она влезает к разведчикам, но и там было слишком все запутанно. Единственный интерес остался к поведению Крии за Коконом… и контрабандистам.
Ну, по-честному признаться, только к банде одного из них.
Глава этой банды Хан Соло, оказывается, развернулся за полную катушку. Не стесняясь самому сидеть в самом центре событий, будь то просто перевозка груза или перестрелка в захудалом городишке за право садиться в космопортах вне очереди, старый проныра успевал везде.
Кайло почти забрасывает доклады о нем, зачастую предпочитая отложить чтение о его подвигах на потом, как в какой-то миг не ловит одну строчку. Затесавшиеся слова среди множества сухих фраз почти физически укололи ее.
Хан Соло, оказывается, уже лет десять как интересовался одаренными людьми. Вернее, местами их отсидки от гончих Альянса.
Она поначалу нервно думает, что чертов контрабандист вконец очерствел, и теперь работает на ищеек людей. Но еще пара строчек ее переубедили — Альянс назначил за его голову немаленькую сумму. Старикан выискивал одаренных… и увозил куда подальше от Альянса.
Еще одна новая строчка в докладе перевернула ей жизнь.
Хан Соло привозил одаренных к детям Зеллы или к Крии. Как и тех, кто прятал у себя подобных. Суммы, уплаченные ему зеллонианцами, были до ужаса смехотворными. За такие деньги едва можно было бы купить топлива для перевозки.
Символические гроши для того, кто работал за идею.
На следующую встречу детей Зеллы с ним Кайло летит тоже. Секретность всей операции такова, что она думает о серьезности всей ситуации. Думает, что ее немного даже поражает отточенность и согласованность всех действий персонала с пиратами.
Несколько прыжков в гипере, и вот она уже наблюдает ставший непривычным настоящий цвет космоса за бортом. Небольшой, какой-то неказисто-дребезжащий (наспех собранный неумелыми техниками из всего, что было под рукой) корабль на удивление изящно и красиво садится в ангаре зеллонианского транспортника. Немного перетягивает горло при виде десятка детишек самого разного возраста, выскакивающих из погрузочного шлюза и затравленно озирающихся при виде высоких серых фигур с оружием наперевес. Еще несколько секунд и каждого прибывшего увели в недра корабля и Кайло больше ими не интересовалась. Вышедший вслед за детьми худощавый жилистый мужчина прытко подскочил к главе всей экспедиции и быстро затараторил. Ее он видеть не мог, стоя спиной и жестикулируя размашистыми жестами.
Неслышимый приказ… и мужчину просто ставят на колени перед ней и удерживают под несколькими дулами бластеров. Ее лица контрабандист так и не увидит под сферой шлема, но его морщины и сжатые в полоску губы она разглядела хорошо.
Кайло не дала ему и шанса спросить хоть что-то. Она хотела как можно мягче сделать задуманное, но нервозность чуть перекосила сознание.
Она переворачивала пласты его памяти и мыслей не очень аккуратно, но и не грубо. Как позволял разум, так и высматривала. Несколько секунд и освобожденный от ее цепких ментальных когтей мужчина валится лицом вниз, скрежеща зубами и тихо матерясь. Он не злился, от его всё понимающего взгляда даже стало немного совестно. Контрабандист сам встал и кивнув кому-то в сторону, ушел на свою лоханку.
Его судно уже покинуло ангар, а Кайло все так и стоит посреди посадочных стоек. Мысли никак не собирались в кучу, и она все пытается впитать нагло украденную память.
Все прошлая жизнь схлопнулась.
Почти все старые обиды оказались пылью.
Она хорошо осознает все те правильные слова, которые старый пройдоха сказал каждому из детишек. Что увозит к детям Зеллы как раз подальше от Альянса. Рассказал, почему теперь в Коконе они будут в настоящей безопасности. Втолковал, что произошло бы, если бы они остались в том огромном красивом доме на берегу озера. Как смог объяснил, что делает это только потому, что в свое время не смог уберечь дочь.
Она до сих пор видит, как он на прощание обнимает каждого из этих детей, старательно затирая непрошеные слезы.
Кайло все никак не может переварить знание о том, что этот проныра до сих пор бережет каждую крошку информации о произошедшем очень и очень давно. До сих пор хранит воспоминания. И до сих пор самыми злыми словами корит себя.
И окончательно понимает одну очень важную вещь.
Он с мамой боялся не ее. Он с мамой боялся за нее.
Осознание волной смыло все чувства, оставив только бездонную яму внутри.
Они боялись не ее. Они боялись за нее.
За нее…
Он все время искал ее.
И до сих пор ищет, не позволяя надежде заглохнуть.
Одни и те же слова крутятся у нее по кругу. Последней каплей стала очень ясная мысль.
Она простила их обоих.
В себя Кайло пришла уже дома. Она показала память старика Отцу и Матери, на что они лишь синхронно вздохнули.
И окутали ее своей добротой и отзывчивостью.
Только вот желанной легкости это не принесло. Стало еще тяжелее. Стало еще хуже.
Когда же советники, спустя очень долгое время, перешептываясь, начнут ей рассказывать пунктах списка претензий от Альянса и покажут сумму, назначенную за ее голову, Кайло только улыбнется милой кроткой улыбкой.
И выставит напоказ почерневшие ногти.
По-страшному она ухмыльнется, углядев на коммуникаторе (совсем случайно) статейки о себе. Без малейшего сожаления о содеянном, она почти взахлеб прочитает огромные простыни текста. Кто-то называл ее монстром, которому не место в этом мире, кто-то возвел ее в ранг мессии, пришедшей вершить справедливость и прочее. Нет-нет проскальзывали теории, предполагавшие ее то неким гибридом, мутантом, выведенным в лабораториях, то еще Зелла знает каким неопознанным существом.
Вот тогда-то к ней и пришли те сны, суть которых она не сразу поняла. Но после них если снова не хотелось просыпаться. Не потому, что считала пробуждение ненужным. После этих снов ей хотелось оставаться в них вечно. Неопознанный, толком не сформированный голос по ночам обещал весь мир. Кайло упивалась этими снами, встречая каждый день хорошим настроением.
Пока до нее не дошло, кому принадлежал этот ласковый, шепчущий нежности голос. Пока не поняла, чьи жаркие руки обнимают ее и чьи же губы дарят счастье.
В ту же ночь неясный силуэт приобрел четкие очертания громадной фигуры принца Крии, многообещающе скользившего языком по ее телу.
Вместо того, чтобы избавиться от этих снов любым способом, Кайло позволяет себе и дальше упиваться ими, все больше теряя грань между мирами. Наоборот, строит в голове всевозможные сценарии возможной жизни, где они были бы… вместе. Придуманная жизнь иногда колола в виски своей правдоподобностью.
И убивала своей запретностью и недосягаемостью.
Четкое ясное понимание, что она в кои-то веки по-настоящему хочет кого-то, до кучи заставляло нервничать. Но все же мост в виде снов, связавший сокрытое в подсознании с разумом, вытащил наружу все тайные страхи и желания. Зацикленные в бесконечное колесо мысли и мечты подминали под себя все больше времени, и в какой-то момент Кайло понимает, что она… почти натурально влюбилась.
Она банально хотела его.
Факт, что он был недосягаем (он ее и без этого терпеть не может), только подстегивал. Это убивало не хуже мысли, что она оказалась подвержена чисто человеческой заразе.
Это люди хотели то, что обычно было недоступно.
Но Кайло и не сопротивляется себе, каждый вечер укладываясь с мыслями, что он снова ей приснится.
Подготовка к передаче поглотителя Кирие в полное владение Крии застает врасплох. Сразу вылезла куча вопросов, но ни один из них Кайло не задаст вслух. Она уже понимает, что снова выпадает из реальности.
Потому и не очень-то понимает смысл приказов Отца, отправивших ее на Кирие.
Все идет под откос, едва она слышит звуки сирен на Кирие. Не сразу осознавая, что туша поглотителя раз за разом содрогается, Кайло непонимающе следует за адъютантами, вскользь улавливая слова. Диверсия, устроенная людьми, настолько масштабна, что уже отдан приказ на эвакуацию.
Она покорно бежит к ангарам, пока ее не толкает ощущение неправильности происходящего.
Короткий, но уверенный приказ, и она уже остается одна в стремительно опустевшем коридоре. Ее почему-то упорно тянет в реакторный отсек и вот она снова одна-одинешенька стоит над бездной гипер-двигателя на смотровой длинной площадке, как в нее бьет присутствие чужаков совсем близко. До боли знакомый хаос мыслей буквально за стенами перегородок и решение приходит за доли секунды — шепот ближайшему дроиду и тот сразу откликается перемигиванием диодов на командной панели в знак подтверждения приказа.
Кайло терпеливо ждет, с чуть кривой улыбкой глядя на набежавшую по всем переходам и лестницам вооруженную толпу. Завывание сирен отвлекает не так сильно, как мигающие проблесковые маяки на стенах. Красное освещение все время мигало, на несколько мгновений сменяясь синим и снова становясь мертвенно-багровым. Чудовищная тряска рушащихся конструкций не сильно беспокоит и все что делает Кайло, это держится за перила опасно накренившейся площадки.
Не потому что ей не страшно, нет. Потому что в кои-то веки протез почему-то отказывается служить.
Подкравшийся с другого края площадки мужчина настороженно глядит, прорезая ей спину неприкрытым возмущением и некоей толикой горечи.
Она первая нарушит их обоюдное напряженное молчание.
— Какая ирония… И с чего вдруг контрабандист заделался террористом?
Несмотря на все усилия, ее голос был больше усталым, чем ехидным. Но толика яда все равно проскользнула мелкой змейкой.
— А ведь и правда, какая неожиданная встреча. Огромный корабль, но нарваться именно на вас. Гранд-маршал Реэн, если не ошибаюсь. Поправьте меня, если это не так, — злостно прошипел Хан Соло, снимая с предохранителя выставленное оружие.
— Вы, люди, так непостоянны. Еще недавно вы возили нам детей, а теперь…
Площадка под ногами уже недвусмысленно содрогается и страх замерших повсюду людей щекочет нервы.
— Вы… не боитесь, да? Вам не страшны последствия, Хан Соло?
— Дети Зеллы даже не узнают, кто причастен к разрушению этого корабля. Обещаю, соглашения насчет детей будут в силе и дальше.
— Чем же Альянс заставил вас действовать против нас? Деньги? Списание грехов? За вашу голову назначена немалая сумма.
— Как и за вашу, гранд-маршал. Это неслыханная удача. Альянс не будет преследовать меня, до кучи я получу и целый грузовик денег за вас. А теперь, прошу вас, не сопротивляйтесь и вы не пострадаете. Хотя моя бы воля, я бы прямо тут, на этом же месте казнил бы вас. Заведите руки на спину.
— Сколько пафоса, Хан. Вы очень убедительны. Но да ладно. Может быть, я сделаю, как вы хотите, только позвольте узнать… За что вы так меня ненавидите?
— Вы чудовище. Неужели вы думали, что гибель миллиардов людей просто так сойдет вам с рук? Сенат Альянса заставит вас ответить за это.
— Отвезете меня прямо в руки своей бывшей жене, Хан? Могу поклясться Зеллой, это она заставила вас участвовать в этом цирке? Что она пообещала? Прощение? А вы? Вы сами, Хан? Вы хоть осознаете, сколько детей Зеллы погибнут. Корабль вот-вот взорвется, и все, кто не успел эвакуироваться, сгорят заживо. Вы… чем вы лучше, а? Зло… оно подстерегает повсюду. И я не самое страшное его проявление. Не мне вам об этом рассказывать…
— Хватит заговаривать мне зубы. Не двигайтесь и заведите руки за спину.
Старику явно надоели разговоры и он первый сделал несколько шагов. Но сразу замер от ее слов.
— Неужели даже не спросите, откуда я знаю вас и вашу бывшую жену, Хан? Мы ведь знакомы лично.
— Что… что вы несете? Какого…
— Присмотритесь ко мне, Хан. Внимательно посмотрите.
Кайло намеренно повернула лицо левой стороной, давая ему обзор получше. Хотя в багровом освещении даже она мало что могла разглядеть. Зато протез решил послушаться, самовольно разжав металлические пальцы.
— Откуда же… вы знаете о… о нас?
— О. О! Я многое могла бы рассказать в подтверждение своих слов. О вас. О вашей жене. О вашем потерянном в неизведанных секторах сыне. Сколько ему могло бы сейчас быть? Девять лет? Бедный семилетний несмышленыш, сбежавший от собственной матери в поисках отца и нарвавшийся на плохую компанию отбросов общества. Знаю о вашей потерянной очень давно дочери, которую вы всего лишь хотели оградить от ищеек Альянса. Знаю, что вы лишь хотели обеспечить ей относительную безопасность, но до сих пор корите себя. Ведь сколько непонимания можно было бы избежать… если бы вы просто додумались произнести тогда несколько слов.
— Откуда…
— Простите, Хан, но любой из присутствующих тут скажет, что родители из вас вышли так себе… Ну же, Хан. Неужели ничего не замечаете. Вам… вам не кажется знакомым мое лицо?
Он почти сразу выронил из рук оружие.
Негнущимися ногами подошел так близко, что занервничали его люди вокруг. Посыпались крики, но контрабандист словно не слышал их. Крики усилились, едва он поднял свои руки.
Она позволила его шершавым пальцам судорожно огладить свое лицо, горько опуская от непрошеной ласки уголки губ.
— Не может быть… — неверяще шептал ей Хан.
— Почему нет… папа.
— Не может быть… Как… Как такое возможно. Беджамина, милая. Доченька. Живая. Живая. Ты живая.
— Живая, папа.
— Я… Я не верю сам себе, детка. Живая. Я так долго искал тебя.
— Я знаю… знаю. Я видела это в твоей голове, папа. Теперь все будет, хорошо, папа…. Скажи… твой потайной кармашек на месте? Ну, тот кармашек, в котором ты хранил свое обручальное кольцо?
— О чем ты? Ах, да! Я… там теперь и твое любимое колечко. Помнишь его? То, красное с черным. Оно тебе было велико и ты все время его теряла. Оно…