Движение кистью, и Глок был протянут рукоятью вперед. На, возьми, забери, только не нервничай. Люк сразу понял, выхватил со стойки нож и по полу, не раздумывая, бросил. Протянул пушку, даже не думая, что она сейчас все-таки возьмет в руки что-то из чужих рук, как делала раньше. Ведь ничего до этого не брала в лапки из чужих рук.
После пришла запоздалая мысль, что если взяла в руки его пушку, то и выстрелить может в любой момент. Наверняка у нее в подкорке записано, как обращаться с огнестрелом. Тоненький пальчик едва доставал до рычажка предохранителя, но он успел заметить, каким отработанным движением пушка пришла в готовность.
Но Глок в ее лапке медленно опустился на пол рядом с переставшим вертеться брошенным ножом. Ведьма успокоилась. Только всем своим видом побитой собачонки еще и извиняться начала. Захотелось сцапать на плечи, встряхнуть хорошенько, чтоб зубы клацнули от неожиданности.
Потому что очень больно было смотреть на нее в таком виде.
Лучше бы слюни пускала, а не шептала извинения, что по ушам прямо резанули, выдирая последние жилы. Сама встала, ссутулившись, сбежала к себе, не оглядываясь. Едва она скрылась за поворотом, провожаемая взглядами, его замутило до блевоты. Ближайшая табуретка разлетелась об стену.
Теперь Люк и на него смотрел с такой жалостью, что только хуже стало. Тоже сбежал к себе в комнату, словно он тут истерику устроил. Тесную комнатушку шагами мерял из угла в угол, пока не доперло, что надо пар выпустить, настолько хотелось впрыгнуть в чертов подвал и на руки ее подхватить, чтоб и не думала слезу проливать.
Первую же попавшуюся грушу в тренажерке, колошматил, пока костяшки в кровь не разбил. Перевязал как смог, и дальше колошматил, пока хоть чуть-чуть не отпустило. Злоба на весь несовершенный мир слегка улеглась, вроде ведьма до утра не должна была показаться. Хотя сейчас он уже ни в чем не уверен.
Пусть и спал отлично, впервые в этом доме без всякого говна и порнушки с ее участием, проснулся с отвратительным настроением.
Наутро простыни были просто мокрые от пота. Хотелось размозжить кому-нибудь голову и разбросать ошметки по двору. Люк был в доме, значит, с утра его очередь присматривать. Присматривать за дверью, которая со вчерашнего вечера так и не открывалась. Как, мать его, присматривать за той, что вчера запретила даже смотреть на нее, и разговаривать тоже?
Бред сивой кобылы.
Вместо завтрака сожрал все остатки вчерашних стейков и уже укладывал в мойку испачканную посуду, как за спиной зашевелился воздух.
Ему понравилось то, что он успел углядеть.
Чистенькая, умытая. Волосы блестят, явно не один час собой занималась. Даже кожа над глазами припухлая была, словно иголками тыкала. Бровки выщипала, правда одежда так и висела мешком. Бросил один раз взгляд, и сам глазами в пол уткнулся.
Не смотреть, не разговаривать.
Как мантру повторял, потому что всем телом чуял, как она его разглядывает. Внимательно рассматривает, словно серьёзное решение принимала. Как молитву себе твердил, что нельзя, вообще ничего нельзя, потому что очень понравилось то, что успел увидеть. И руки перед собой на уровне паха в замок сцепить успел. Потому что с утра настроения не было, не дрочил он, а зря.
Очень понравилось то, как она выглядела.
Спокойная, уверенная в себе девушка, и… Он смог себе признаться, что ведьма у него очень красивая. Во всех смыслах охуенная красивая девчонка, с висящими как на вешалке шмотками на теле. Пока пялился на пол и убеждал себя успокоиться, в поле зрения возникли две маленькие босые ножки. Он едва сдержался, чтобы не упасть на колени и коснуться этих миниатюрных ступней. Она сама подошла почти вплотную, и до него донесся ее запах.
Шампунь, мыло и аромат раскаленного тела.
Ему конец.
Не знал, что и делать.
Останется так близко, сорвется. Отодвинется — обидит, спровоцирует.
Боже, как сложно! Его ведьма не разрешила его дилемму. На деле оказалось, что только хуже сделала. Обогнула и о столешницу бедром уперлась. И еще ближе оказалась. И стояла лицом к нему.
Его маска грозила треснуть по всем швам и сползти.
— Привет, Бен. Я… Я хотела бы… ну… извиниться за свое поведение.
Чуть было не открыл рот, но вовремя вспомнил.
Нельзя смотреть, нельзя разговаривать.
Сама она может и позабыла, что запретила. Но тоже вспомнила.
— Э… Прости за вчерашнее, было очень грубо с моей стороны тебе такое говорить. Я просто… О-о, черт. Одним словом, забудь. Забудь все, что запрещала тебе. Можешь… Можешь смотреть, сколько влезет… И говорить сколько захочешь…
Даже не представлял, насколько ему стало хуже. Потому что ему разрешили смотреть, и он это сделал первым делом. Слишком резко повернулся к ней лицом, нависая сверху. Какой же миниатюрной его ведьма оказалась по сравнению с ним.
Совсем крошечной была.
Он даже внезапно подумал, насколько ему придется быть с ней нежным и осторожным, чтобы бы не порвать, когда он наконец доберется до нее.
А в глазах у нее страх спрятался, совсем глубоко внутри боялась до чертиков. Взглядом на его губах зацепилась, не отвела глазки. От скользнувшего по пересохшим губам кончик языка почти сорвало зверя с ошейника. Может ему показалось, но она словно тоже подалась вперед.
Еще чуть-чуть, еще два вдоха, и он сможет еще раз попробовать этот блядский сладкий ротик.
Многолетнюю маску на месте удержала вчерашняя клятва.
Наспех сказанное чертово обещание-слово окатило ушатом ледяной воды. Только и смог выговорить одно:
— Привет.
Хотел сказать грубее, но вместо четких звуков выдохнул ей в лицо.
Вчерашнее обещание снова стиснуло клещами, и он принял совсем другое решение, заметно успокаиваясь. Ляпнул совсем не то, что хотел изначально сказать. Решение было совсем противоположным от изначального.
— Послушай, деточка. Я здесь, чтобы присмотреть за тобой и в случае чего, защитить. Но время игр прошло. Теперь и ты побудь умницей, Держись от меня не ближе метра. Поверь, это для твоего же блага.
В распахнувшихся глазенках его ведьмы нечто злобное проскользнуло. Рот захлопнула, а губы в ниточку сжались и ручонки на груди сложила, явно оскорбилась до глубины души. Всем видом показывала обиженку, что задумала мстить. И если его расчет окажется верен, она сама запрыгнет на него.
Запретный плод сладок так-то. Это даже не он придумал.
— Ах вот как…
Эти сказанные ехидным тоном протяжные слова захотелось вбить ей обратно в горло. Пальцем, языком, членом. Неважно, чем.
Ведьма резко отвернула голову в сторону, потому что, вовремя или не вовремя явившийся на кухню Люк кашлянул, привлекая к себе внимание. Тут же отошла подальше, бросив острый взгляд на него, мол, я запомнила.
И хорошо, что отвернулась, иначе бы увидела, как он исподтишка пальцами погладил теплое место на тумбочке, где ее бедро опиралось. Прикрыл этот жест своим телом, задницей прижавшись к этому месту. Только бы хватило сил дождаться.
— О! Все в сборе. Отлично! Кто будет завтракать? На кого готовить яичницу?
Ведьма уже не казалась озлобленной стервой, лишь смущенно улыбнулась боссу, и подняла лапку вверх. Отлично, как сказал Люк.
Он тоже придавит завтрак яичницей, заодно и поглазеет на свою женщину.
Благо разрешение на это у него есть.
Босс порхал по кухне, как заправский повар. Чтобы не мешаться, он предпочел отойти и сесть за стол. Буквально пять минут, и на столе начали появляться тарелки-кружки и прочая дребедень. Еще пять минут и запахло едой.
И пока на столе не появился завтрак, они с ведьмой сидели и в упор беззастенчиво разглядывали друг друга.
И ей явно нравилось, что она видела.
От странной радости в ее бездонных глазенках у него стояло все что могло, а маска снова грозила съехать. Чтобы не обнажить клетку со зверем, он старался думать о чем угодно, лишь бы не о торчавших под одеждой ключицах и очертаниям груди. Птичий наклон головы и дерзкая ухмылочка идеальных губ сводила с ума, и хотя он в ответ тоже таращился на нее, его ведьма больше не елозила нервно и не пряталась. Почти обычная девушка, почти нормальная обычная женщина. С вздернутой бровью над оценивающим и изучающим взглядом.
Но его маска еще держалась на месте, когда перед ними осторожно приземлились тарелки с яйцами. Язвительно изогнутые губы тут же показали смущенную улыбку боссу. Ведьма стала совсем нормальной, вежливо поблагодарив Люка за завтрак. Семейная идиллия, мать ее.
— Как настроение, Рей? Чувствуешь себя нормально?
— Как никогда хорошо, Люк.
В этот момент он кристально ясно понял, что ему никогда не достанется этой охеренно красивой доброй улыбки.
Не в этой жизни.
Ему она никогда не улыбнется вот так мило и ласково, как его боссу.
Не в этой жизни точно.
Не перепадет и кусочка от этой искренности. Ему достанутся только оскаленные в гневе губы и ехидные усмешки.
Да и ладно. Когда все пойдет в задницу, он зацепит ее челюсть покрепче и трахнет в этот красивый рот. И сделает это очень грубо.
В груди засела липкая ревность, что самому жутко стало.
— Какие планы? Чем займемся? О, Бен, а ты чего не ешь? Остывает ведь.
Умильное выражение слетела с лица босса, видимо, маска у него съехала, если дядька так побледнел. Несмотря на все приложенные усилия, мерзкая грязная ревность не желала утихать и Люк явственно увидел всю гамму чувств под маской.
— Бен? Что не так?
Хотел сбежать побыстрее, чтобы больше не видеть этот очень внимательный взгляд от нее. Пока не прожгло насквозь ее странными глазами. Только тихий голос безо всякой усмешки пригвоздил к табурету.
— Поешь, Бен, тебе понадобятся силы.
От ее тихой просьбы бурлящие эмоции вмиг утихли. Только почувствовал себя идиотом и послушно схватился за вилку.
— Мы… вчера прервались на самом интересном месте. Я извиняюсь за это, но я повторю, я, сожалению, не контролирую это. Из планов… Хотела бы заняться камерами. Надо их привести в надлежащее состояние и подключить. С ремонтными работами, если честно не знаю. Может, пусть мой старик выпишется и сам будет тут командовать. К тому времени, я думаю, мне будет все равно, а Прайм все больше знает, как со мной справляться. А еще, я хотела бы узнать, что с моим оружием. С тем, которое в машине на пустыре оставалось. Если его унесли, то куда и кто. Или я умудрилась потерять его? Если есть возможность получить его обратно, то я бы хотела вернуть свои винтовки. И стенной потайной шкаф в старом доме, в моей комнате. Там тоже оружие. Его нужно обязательно забрать. Хочу такой же потайной сейф и в этом доме в подвале.
— Кофе?
— Сок. Такая гадость этот ваш кофе. Спасибо.
— Старику я еще вчера позвонил. Он был… рад.
— Не надо врать, Люк. Эта личность моего, кхм, приемного отца бесит. Если интересуешься, когда я захочу его навестить, ответ будет — пока не перейду в состояние дурочки, видеть его мне не нужно.
Босс только пожал плечами и тоже послушно подскочил к холодильнику.
Чертова ведьма.
Пока ей наливали сок, оглядывала кухню, слегка скривившись при виде висящего на стене телевизора. За стакан схватилась, как бедуин в пустыне за бурдюк с водой, а Люк только покивал головой.
— Я уточню, что-куда. Сообщу сразу. Если что, Прайм сам разрулит. В тот дом я съезжу сам, хорошо? Код? Отпечатки?
Ведьма начала пространно объяснять, где нужно нажать, чтобы панель отъехала в сторону и открыла доступ к развешанному оружию, а он снова таращился на нее, поражаясь изменениями и открыто разглядывая каждый кусочек кожи на ее худом лице. И видимо, нехило подвис, упустив суть разговоров. Возникшая тишина привела в чувство, благо маска уже давно вернулась на свое место.
— Бен. Бен? Хьюстон, дзынь-дзынь… Ты где витаешь? Рей хочет кое-что прикупить. Как насчет прогуляться с ней по магазинам? Господи, как же ты меня бесишь своей непробиваемой рожей, Бен. Хоть кивни, да или нет.
Интересно, с каких это пор он вдруг босса своим лицом бесить начал. Ну, если хочет потаскаться по магазинам, значит надо. Даже было любопытно, чем его ведьма будет интересоваться. Ножами или духами? А может косметика с маникюром и тряпками, или за патронами пойдет. Пожал плечами под вопросительными глазами босса.
Посуду начала убирать сама, но после, впрочем, выяснилось, что мойка посуды не ее конек. Облилась водой с ног до головы и босс только укоризненно покачал головой, когда она повернулась к ним в мокрой майке, смущенно всем видом показывая, что кухня не ее территория вообще. Люк, пряча улыбку, ушел, оставив их наедине, а он, всем сердцем радовался, что все еще сидит. Потому что мокрая ткань облепила ее тело, не оставив ему и шанса. И вместо того, чтобы свалить вслед за боссом по своим делам, она налила себе еще сок и уселась напротив.
— Эм. Бен. Мы немного не так начали наше знакомство. Эм… в смысле знакомство вот с этой моей частью сознания. Ну, в смысле… Ведь ты уже знал меня, да? До того как я сгоряча нож к твоему горлу приставила. Имею в виду, что вот именно со мной… кхм, наше знакомство не очень хорошо началось. Мне бы не хотелось… иметь какие-то недопонимания из-за этого. Может, расскажешь, как и где мы познакомились. И… мне жаль, что… Ну наверняка, я уже тогда оставила о себе не самые приятные впечатления. К сожалению, у каждой личности своя память.
Мокрая майка отвлекала.
Как и нежный тихий голос.
Думать вообще не хотелось. Хотелось совсем другого. Несмотря на то, что было немного стыдно за свои прошлые злые мысли, сумел собрать себя в кучу.
— Год назад работали в деле. Твоя команда и моя.
— Надеюсь, все прошло хорошо? Мы сработались? Или…
— Сработались.
— Это хорошо. А …а я? Я не накосячила?
— Очень. Накосячила. Со мной.
Грубый ответ вырвался сам. Но не стал спрашивать, что она имела в виду под этим словом. Накосячила, как есть наворотила дел. Легкий румянец покрыл ее щечки, и она спрятала глаза.
— Я хотела бы извини…
— Не нужно.
Опять вышло слишком резко. Словно он тут едва себя пересиливает и отвечает только из необходимости.
— Эта личность вылезает на свет раз в два-три месяца. Но я не помню тебя. Не помню, чтобы о тебе хоть что-то упоминал Тайлер. Весь этот год ты сидел тихо, но вдруг решил помогать моему старику, хотя я тебе не угодила. Еще бы знать, что именно натворила. Но все равно хочу …
— Хватит извиняться.
Наконец он добился своего — его ведьма перестала мямлить. Разозлилась, сверкнула на него своими блядскими глазами. Ему не нужны были словесные постоянные извинения. Ей следовало исправить свои косяки совсем иначе.
Но он подождет.
Его королева, выпрямив спину, обошла стол, и замерла прямо за его плечом. Воспоминания о ее зубах на шее прибежали как миленькие, даже злобный тихий шепот прямо в ухо не сбил настроения.
— Не хочешь по-хорошему, Бен, будем по-плохому. Видит Бог, я старалась наладить нормальные отношения. Метр, Бен. Один метр.
Не стал поворачивать к ней голову. Иначе слишком близко ее губы бы оказались.
Он бы точно сорвался с катушек.
Ушел сразу после нее через другой выход в свою комнату. От постоянного стояка яйца болели, но выпустить полностью раздражение и возбуждение онанизм не помог.
Пока дрочил, Люк успел собраться, напоследок постучав в его дверь и с криком, что будет на связи, укатил. По пути в тренажерный зал благодарил того самого Бога, что натолкнулся на нее в коридоре.
Ведьма тоже успела переодеться. Короткие шорты с футболкой все равно висели на ней картофельным мешком, неизвестно где добытый пояс с инструментами был застегнут на талии на самую последнюю дырку, но все равно сползал на бедра.
И все еще босиком.
Она увлеченно ковырялась в каких-то проводах, не стал таращиться и отвлекать этим. Просто скользнул мимо установленной стремянки, попутно раздумывая, как так вышло, что он совсем позабыл об этих чертовых камерах. Еле руки при себе удержал, чтоб за эти тонкие лодыжки не схватиться.
Пока бил очередную грушу, понял, что камеры-то были в каждой комнате.
Даже в его.
Если подключит их все, будет видеть все, что он делает. Плохо это или хорошо, не понял сам.