Приступив к заполнению карт, Хосок не мог отделаться от противного привкуса чужих страданий. Он никогда еще не видел настолько искаженных энергетических потоков. Никаких сомнений в том, что зачатие было насильственным, больше не оставалось. Но было явно что-то еще…
— Доктор Чон, — вошла в кабинет Риджин. Женщина снова села на стул для посетителей. — Как дела у моих мальчиков? Вы сможете помочь?
Хосок повернулся к женщине, отодвинув клавиатуру.
— Не буду вам приукрашивать. Дела, действительно, обстоят ужасно. Многие потоки просто разрушены и нормально не функционируют, из-за чего обратная трансформация невозможна на данном этапе. И я бы вам даже пока не советовал как-то воздействовать на их хвосты или заставлять их работать над этим, — строго произнес Хосок, догадываясь, сколько раз уже семейство кицунэ пыталось воздействовать на сущность мальчиков. Женщина закивала, соглашаясь. И это уже радовало. — Но это не самая большая проблема. Магия есть у обоих мальчиков, тут вы были правы. Однако она заблокирована, и прорубить ей проход, как это делается в обычных случаях, невозможно. Понимаете, пробить защиту не проблема, но вот выход такого количества неконтролируемой магии может убить.
— И что же делать? — нервно спросила женщина, понимая, чем может грозить выброс магии кицунэ такого уровня.
— Вытягивать эту магию постепенно, капля за каплей, развивая их сущность омег.
— Что? — в глазах Риджин мелькнул гнев и возмущение. — О чем вы говорите? Хотите, чтоб мои мальчики снова прошли через тот кошмар? — ее голос снова задрожал под конец.
— Я понимаю, что это шокирует. Но сексуальная энергия, особенно у вас, кицунэ, это одна из самых мощных составляющих. К тому же их организм совершенно не готов к вынашиванию ребенка именно из-за недостаточного развития этого потока.
— И что нужно делать? Я не хочу, чтобы их травмировали еще больше. Они и так напуганы, доктор Чон.
— Я заметил, — вздохнул Хосок, вспоминая, в каком зашуганом состоянии были лисички. — Скажите, что именно вы предпринимали, чтобы помочь им?
— Наш знахарь пытался избавиться от беременности, но у него ничего не получилось. Мы даже пробовали их возить к хирургам, но … сами понимаете, их магическая защита только крепла. Мне кажется, этими попытками мы только еще больше испугали их. После того случая они оба почти перестали разговаривать и не отходят друг от друга. Почти ничего не едят. Они боятся даже нас, — всхлипнула женщина. — Я не знаю, что делать…
— Успокойтесь. Сейчас вы должны быть сильными, чтобы убедить их в успехе лечения. Первоначально они должны почувствовать себя в безопасности. Если они прячутся, не пытайтесь им в этом помешать. И никак не пытайтесь их разделить.
— Да, я знаю. Мы как-то пытались отвезти Чимина к бабушке, так у обоих началась такая сильная истерика, что мы сами испугались.
— Я заметил, что между ними сильная связь. Они всегда были близки?
— Да. Как только я вышла замуж за Нита, и мы с Чимином переехали к ним домой, мальчики стали не разлей вода.
— Вы когда-нибудь разговаривали с ними о похищении?
— Пытались, но они оба сразу замыкаются. Они вообще очень мало стали говорить, — снова всплакнула женщина.
— Какими они были до похищения?
— Очень живыми. Тэхён был очень общительным и любопытным. Он любил все новое, стремился к новым знакомствам, впечатлениям. Чимин был более стеснительным, ему всегда необходимо было больше времени, чтобы привыкнуть к новой обстановке. Но Чимин становится более открытым, если доверяет кому-то, у него все эмоции наружу. А теперь они напоминают призраков. Еще и эта беременность… такой позор для них и для всей семьи, — вытерев платочком слезы, Риджин подняла покрасневшие глаза. — Простите.
— Ничего. Успокойтесь, мы сможем вернуть их к прежнему состоянию. Но я хочу, чтобы они приходили ко мне на консультацию вдвоем, им так спокойнее.
— Хорошо. Как будет проходить лечение?
— У них был кто-то, кто им нравится, какой-нибудь альфа?
Риджин задумалась, но потом уверенно покачала головой.
— Нет. Они еще в том возрасте, когда альфами кицунэ не интересуются.
— Ясно. Тогда будем исходить из их реакции на мои действия. Сейчас я вам не смогу ничего толком сказать, потому что не знаю, как они будут реагировать. Но начнем мы с простых выправлений потоков. Приводите мальчиков через два дня. Пока будем придерживаться этой схемы. День через два, чтобы они успевали подумать о наших встречах.
— Хорошо. Спасибо вам.
— Пока не за что. До свидания.
— До свидания, доктор Чон.
После ухода женщины, Хосок вернулся к заполнению документов. У него еще долго из головы не уходили эти лисички.
========== Доверие ==========
Юнги спит тихо, свернувшись на краю постели. Он настолько милый и уязвимый, что у Хосока ноет в груди. И страшно до жути. Не оправдать подаренное ему доверие, разломать все одним неосторожным словом или жестом, взглядом, полуулыбкой. Юнги сильный, очень, он грубый и безжалостный, говорит, что думает, напрямик, не боясь обидеть или задеть. Ему по большей части плевать на других, так кажется всем. Большинство уверены, что у Юнги железный панцирь и каменное сердце под броней. Но Хосок знает, что там, за этой маской невозмутимости и напускной холодности легкоранимый человек, который обматерит с ног до головы, но поможет в трудную минуту, который ответит «все хорошо», несмотря на то, что внутри его будет размазывать в ошметки по стенам.
Хосок до сих пор не понимает, как ему удалось прорваться через защиту, как удалось пробиться сквозь стену Мин Юнги. Но смотреть на то, как он открывает медленно глаза, хлопая пушистыми ресницами, как в мутных зрачках растворяется сон — это настоящее счастье. Хосок не сдерживает улыбки.
— Ты снова меня не разбудил, — буркнул со сна Юнги, потягиваясь в постели.
— Хотел посмотреть, как ты просыпаешься сам, — не стал оправдываться Хосок.
— Ты — извращенец.
У Хосока сердце замирало всякий раз, когда Юнги касался его. Вот и сейчас Хосок боялся шевельнуться и спугнуть парня, который бездумно накрыл его руку своей. В их отношениях Хосок всегда делал первый шаг, поэтому любая инициатива со стороны Юнги была на вес золота.
— Мы еще не опаздываем?
Голос у Юнги был хриплый, но возбуждающе мягкий.
— Нет.
Хосок переплел их пальцы и придвинулся, пользуясь этой ленивой утренней атмосферой расслабленности и вседозволенности. Поцеловал Юнги в шею, слыша слабый стон в ответ. Хосок успел выучить все чувствительные места своего парня, но пользовался этим редко — Юнги не позволял.
Но сейчас можно безнаказанно понежиться, поцеловать в уголок губ, погладить нежную кожу под футболкой. Юнги ранним утром совсем другой человек, он отзывчивый настолько, что сводит с ума. Хосок уже смело откинул одеяло в сторону, подбираясь совсем близко и дергая футболку парня вверх.
— Ты такой наглый по утрам, — не сопротивляясь, хохотнул Юнги и поднял руки, чтобы освободиться от футболки.
— Пользуюсь тем, что ты еще не до конца проснулся, — поцеловав его в плечо, Хосок довольно улыбнулся и быстро избавился от своей пижамы. Прижался к обнаженной груди парня, умирая от нежности, с которой Юнги погладил его по спине.
— Мне просто лень от тебя отбиваться, — сообщил Юнги, позволяя подмять себя.
— Я знаю.
Хосок в поцелуе попытался передать всю степень благодарности за оказанное доверие. Он знает, что нельзя спешить, нельзя грубо. Юнги не принимает силу, с ним можно только так — на грани, до головокружения медленно целоваться, удерживая себя, не позволяя сжать крепче, действовать резче. С ним приходится быть осторожнее, чем с омегой, балансируя между жесткостью и нежностью. Хосок пока справлялся, надеясь, что однажды эта въевшаяся под кожу подозрительность Юнги отпустит его навсегда. А пока он просто наслаждался тем, что Юнги больше не замирает в его руках, что он расслабляется и сам выгибается навстречу.
— Ты уже обслюнявил меня всего, — несерьезно возмутился Юнги, обнимая его, притягивая к себе.
Хосок шутливо укусил его за ухо и поцеловал в скулу.
Он так легко заводился рядом с Юнги, что это его самого удивляло.
— Тебе нравится? — качнув бедрами, Хосок задел чужое возбуждение и, уловив ответный вздох, поерзал еще немного. — Позволишь мне?
— Ты ведь знаешь, что да. Только…
У Юнги очаровательный румянец на щеках, а еще стыдливый, немного робкий взгляд.
— Знаю, — остановил его Хосок очередным поцелуем.
У него сердце делает нервный кульбит, когда Юнги сам подпускает его ближе, разводит ноги.
Это для него все еще сложно, Хосок знает очень хорошо, поэтому никогда не настаивает и очень редко когда позволяет себе побыть в активе. Но сегодня хочется так, что мозги плавятся, потому что Юнги по утрам такой… восхитительный, фантастически красивый и такой пугающе сексуальный, что Хосок растекается лужицей.
Он снимает мягкие цветные штаны Юнги и отбрасывает их в сторону, зачаровано смотрит в лицо. Хосок видит его возбуждение и радуется очень подобной реакции, благодарно выцеловывает худые, белоснежные бедра и выпускает голубые линии из пальцев. Юнги они успокаивают, Хосок знает, поэтому окружает его этими ниточками, как защитным коконом. Юнги нежится под его ласками, нетерпеливо уже ерзает и смотрит требовательно.
Вряд ли эти чары можно использовать, как смазку, но Юнги другого не признает и не позволяет готовить себя к сексу. У него таких маленьких пунктиков выше крыши, Хосок старается мириться с каждым из них, потому что верит — однажды сможет сломить все эти преграды, и тогда Юнги позволит трахнуть себя так, как хочется Хосоку.
А пока нельзя спешить, можно только играть на чужих условиях.
Хосок входит медленно и совсем неглубоко, но даже этого хватает, чтобы окунуться в дурман удовольствия. Юнги всегда принимает его как в первый раз, сжимается, выдыхает рвано, цепляясь за него, впиваясь пальцами в кожу, будто тонет.
Им удалось продвинуться не так далеко, Юнги пока позволяет совсем немного. Хосок уговаривал его нежностью почти целый год, прежде чем Юнги подпустил его к своей заднице, теперь Хосок пытался убедить его впустить глубже. Хосок продвинулся еще немного, растягивая горячие мышцы. Юнги уже дышит сорвано, но не останавливает.
— Еще немного? — поглаживая вставший член парня, спросил Хосок.
— Можно.
Отлично.
— Все, — требовательно остановил его Юнги. Хосок не стал возмущаться, принял все, что ему пока готовы дать. Он двигался так осторожно, словно Юнги хрустальный, но для них это был привычный темп, в котором они оба могли получать удовольствие.
Хосок всегда, когда принимал активную роль, доводил Юнги до разрядки первым. Ему нужно было, чтобы Юнги было с ним максимально комфортно, потому что Хосоку с ним крышу рвет.
Они оба были слишком вымотаны после такого секса, и ощущения были потрясающими.
— Мы так точно опоздаем на работу, — отдышавшись, сообщил Юнги.
— У нас есть еще время на завтрак, — подмигнул ему Хосок.
Юнги рассмеялся. Этот смех делал Чона счастливым.
Хосок стал собирать свои вещи, чтобы сходить в душ, но неожиданно Юнги подполз к краю кровати и, встав на колени, притянул его к себе, обнял со спины.
Обычно он более сдержан в эмоциональном плане, поэтому Хосок был слегка удивлен.
— Спасибо, — уткнувшись лбом ему в лопатки, тихо произнес Юнги.
Хосок вслушивался в неровное дыхание.
— Я не знаю, как ты до сих пор меня терпишь. И я знаю, что ты хочешь, Хосока-а, знаю, но пока … не могу.
Хосок не выносил, когда Юнги говорил таким виноватым голосом.
— Не занимайся ерундой, Юнги. У нас все хорошо, и меня все устраивает, — развернувшись, он поцеловал его. — Поторапливайся, тебе еще завтрак готовить.
— Я тебе кухарка, что ли?!
Собирались в темпе. Юнги возвращался в свое привычное состояние кактуса, выпуская колючки. Но Хосок уже был научен, как обходить эту защиту. Всего лишь нужно незаметно погладить по предплечью, потереться носом о висок, налить в кофе молока и пододвинуть малиновый джем ближе.
После завтрака они отправились на работу и разошлись по своим этажам.
Хосок с головой ушел в работу.
Пока, ближе к вечеру, не пришли кицунэ.
Хосок специально записал мальчиков в конец рабочего дня, чтобы им никто не мешал. Риджин привела сыновей на прием, но в этот раз Хосок попросил ее не ждать под дверьми, а погулять где-нибудь около часа, оставляя мальчиков на него.
Чимин с Тэхёном по-прежнему жались друг к другу и молчали. Их хвосты снова безжизненно висели, почти волочась по полу. При виде такой увядающей красоты становилось больно.
— Привет, мальчики, — добродушно улыбнулся Хосок со своего места.
— Здравствуйте, — поочередно ответили лисички.
— Вы не против подождать немного? Мне нужно кое-какие дела доделать, — произнес Хосок. — Можете на диванчике посидеть.
Он специально отвернулся от них, чтобы дать мальчишкам время освоиться в кабинете. Он краем глаза бросал на них взгляды, пока вбивал данные по другим пациентам в компьютер. Лисички сидели прямо, ровно, даже не шелохнувшись ни разу. В кабинете стояла тишина, которая нарушалась только стуком клавиатуры и щелчками мышки. Хосок мысленно пытался посчитать, сколько времени необходимо мальчикам и как будет лучше начать консультацию. Раньше у него не возникало этих вопросов. Даже с особенно тяжелыми случаями он действовал прямо и резко, не так, как Юнги, конечно, но никогда не церемонился.
Прошло минут двадцать, и Хосок заметил, как Чимин самую малость расслабился, позволив себе сесть удобнее.
— Чем вчера занимались? — не оборачиваясь к ним, спросил Хосок.
Молчание в ответ.
— Давайте договоримся, — повернулся к ним Хосок. — Как бы вам тяжело не было разговаривать, вы постараетесь отвечать на мои вопросы, хорошо?
Лисички пристыжено кивнули. Вот так. Молодцы.
— Вы в школе учитесь? — поинтересовался Хосок, начиная с нейтральной темы.
— Да, — спустя минуту тишины ответил Чимин, но даже этот короткий ответ порадовал Хоупа.
— В старшей школе весело, хотя и сложно. У меня едва получилось экзамены сдать. Я все свободное время отдавал танцам, учителям это не нравилось. Но на литературу я любил ходить. У нас была хорошая учительница, она понимала мое увлечение и никогда не ругалась, — поделился Хосок своими воспоминаниями. — А у тебя, Чимин, какой любимый предмет?