– То есть, ты правда, без дураков, веришь, что этот дом – наша волшебная фирма? Со знаком качества и подтверждающими подписями на гербовой бумаге от самого Создателя? Или хотя бы одного из греческих богов? Или хоть кого-то из героев Марвел?!
– Сомневаюсь, что хоть где-то внутри или снаружи мы отыщем печать Истинности, – хмыкнула Алла, снова переводя взгляд на дом, будто он был всем, чего она когда-либо хотела от жизни.
Впрочем, Ника понимала, что это так и есть. – Да и сомневаюсь, что его строили обычным образом и где-то регистрировали.
– А это точно настоящий Дом, а не морок? – с интересом спросила Ника, постепенно приходя в себя. Просто стараясь не думать о происходящем, а отвлекаться на какие-то мелочи, которые в обычное время её бы совсем не заинтересовали. Например, пялиться на яркое синее небо, словно отмытое до блеска, как тарелка из дорогого фарфора, светящаяся от пронизывающих всё вокруг солнечных лучей.
Или на побледневшее лицо подруги, на котором чёрные глаза смотрелись жутко, будто чёрные дыры в адскую бездну. А иссиня-чёрные волосы на миг представились ей щупальцами какой-нибудь хентайной твари.
Моргнув, Ника решила, что на подругу лучше лишний раз не смотреть, так как та в эти моменты выглядела самой настоящей, взаправдашней ведьмой, а не милой светлой колдуньей.
– Не обижай наш офис! – шутливо погрозила Алла ей пальцем. – Он самый настоящий, хоть и без документов. Так что посылку почтальон Печкин ему точно не отдаст. – Но раз мы обе его видим, то значит, что он – существует. Ведь мы обе не могли так сразу сойти с ума, верно? "Корона", конечно, та ещё дешёвая кафешечка, но я там бывала и раньше, туда часто любители одиночных путешествий по миру собираются, а также всякие неформалы. И никто из них ни разу не отравился и галлюцинациями не страдал. Я имею в виду, от подаваемых там блюд и напитков.
– Может, зайдём в здание? – перебила Ника разглагольствования впавшей в раж подруги. Она и сама ощущала нетерпение, грозящее порвать её от любопытства на мелкие кусочки. – А то мы так до завтра будем гадать, что и как. Лучше один раз увидеть и пощупать, чем сто раз прикинуть, не так ли? – сказав это, она даже ладони потёрла от нетерпения.
– Ох, как же я хочу это сделать! – мечтательно улыбнулась Алла. Хищно так, так что вновь взглянувшая на неё Ника содрогнулась. – Ведь если Дом очутился в нашей реальности, значит шеф открыл нам проход. Он давно обещал, между прочим! И я очень хочу с ним поговорить в реальности, – она сжала зубы, а губы словно стали тоньше и бледнее. – Особенно о том, почему он не доказал мне, что живой. Почему целых два года я была вынуждена встречаться непонятно с кем, чаще всего на одну ночь, вместо того, чтобы… Ах, что с мужчин взять! – отмахнулась она. – Но я с ним поговорю, как настоящая славянская женщина с использованием метлы, скалки и других кухонных предметов, особенно острых. Он у меня за всё ответит! – она едва не подпрыгивала, а усмехалась, скаля зубы, так страшно, что Нику передёрнуло. И она невольно посочувствовала шефу, которого, увы, почти не помнила из своих снов. Его образ почему-то, в отличие от остальных, кто ей являлся в ночи, казался вырезанным из чёрной бумаги.
– Сомневаюсь, чтобы у Дома не было магической защиты, – фыркнула Ника. – И неизвестно, как он на нас отреагирует в реальности. Насколько я помню из снов, нас брали в качестве призрачных стажёров в ночную смену. И мы в основном относили старые документы, испорченные артефакты и всякую подобную хрень в Отдел Магических Отходов. У нас-то и пропуски отбирали, когда мы уходили домой, точнее, собирались просыпаться… Странно, что я это так ярко вспомнила, – прикусила она нижнюю губу, нервно дёрнув себя за хвостик. – Наверное, появление в ином мире хорошо влияет на память, как удар по голове. Хотя нет, если двинуть по голове, то можно сделать человека идиотом и отбить остатки мозгов.
– Не трусь, Ника! – бодро воскликнула Алла и вскинула вверх руку со сжатым кулаком. – На абордаж! С нами ничего не случится, гарантирую. Вряд ли нас тут собираются убивать особо зверским способом, – наигранно-бодро заявила она.
Ника отступила на шаг и отрицательно покачала головой.
– Эй, ведь это же глупо – бояться непонятно чего! – попыталась воззвать к её храбрости Алла.
– Как раз неизвестности и стоит бояться, – парировала Ника, показав ей язык и для верности отступив ещё на пару шагов. – Вроде Бермудских треугольников и неизвестных порталов, превращающих порядочных девушек в нечто непотребное! И вообще, мне, наверное, проще считать, что мы с тобой напились до жуткого состояния не стояния, каким-то образом забрели в лес, а там обнаружил самую обычную высотку, которую там начали строить, а потом забросили.
Ника внезапно ощутила острый укол разочарования, когда почти поверила в свои слова. Ей страстно захотелось уйти, чтобы уткнуться носом в подушку и оплакать свою неудавшуюся, одинокую жизнь. Ведь ей уже почти тридцать, а она так ничего и не получила, так ничего и не достигла.
– И вообще, никакие мы не волшебницы, которые во сне работают на тирана-злодея-шефа. Да, согласна, в доме какие-то странные разноцветные огни, но, может это – инсталляция уличного художника. В заброшках сейчас такое делают, я на ютубе видела! Да и дом заброшенный, в нём никто не живёт, я думаю, даже бомжи. И никто в нём никогда не бывает, как в моих трусах! – в сердцах добавила она пошлость, а потом покраснела, осознав, что ляпнула. И вскользь подумала, что ещё не разучилась смущаться, несмотря на свободно мыслящую – и действующую – подругу.
Алла закатила глаза и в нетерпении постучала ногой по выщербленному асфальту, который кто-то выложил перед зданием, хотя никаких дорог, кроме той тропинки, по которой они пришли, заметно не было.
– Слушай, Ник, Дом специально так выглядит – то ли чтобы незваных гостей отвадить, то ли ради прикола кто-то из волшебников постарался, – спокойно и доброжелательно, словно обращаясь к психу, заметила она. – Это просто магия, подружка!
Ника вдруг подумала, что они внезапно поменялись местами: теперь она истерила и несла всякую чушь, а Алла её успокаивала.
– Ладно, если хочешь – оставайся тут, на пороге тайны, – укоризненно покачав головой, Алла повернулась к ней спиной и направилась к зданию решительным шагом раз и навсегда всё решившего для себя человека. – А я зайду туда одна! – крикнула она, махнув ей рукой и даже не оборачиваясь. – Если что не так, то беги к парапсихологам, пусть они тебе шапочек из фольги наделают, а потом спрячься под кроватью и закрой уши подушкой, – напутствовала Алла ехидно.
И тут произошло сразу несколько странных и жутких событий, навсегда перевернувших их жизни.
Ведь всё-таки они сделали решительный шаг вперёд, стоя на краю пропасти.
Ника кинулась вслед за подругой, заорав, что та дура и сумасшедшая. Хрупкая девушка успела схватить подругу за руку и крепко вцепиться ногтями, прямо в голую кожу, под рукавом футболки.
А та, зашипев от боли, лишь сильнее впилась пальцами обеих рук в металлическую дверную ручку на покосившейся и высохшей деревянной двери подъезда.
Глава 3
Ника содрогнулась всем телом, ощутив себя так, словно только что умерла – а потом её откачали. Посадив на электрический стул, потому что дефибриллятора рядом не оказалось.
Какие-то страшные мгновенья её сердце точно не билось, ток крови замер, словно кровь превратилась в лёд. А лёгкие застыли, словно стали пластиковыми, как у куклы.
И она ощутила, что и Алла стала неподвижной и неживой.
А ещё она остекленевшими глазами увидела ярко-голубой свет прочной преграды, которую они преодолели.
И это была магический защита.
Она поняла это как-то сразу, словно знания, полученные в снах, которые не были снами, мгновенно вернулись в мозг.
Стая ворон, пролетавших над головой, тоже замерла, словно нарисованные или застывшие на фотографии.
Дом не изменился, хотя она ожидала, что, как минимум, он превратится в сказочной красоты дворец или хотя бы в жуткий замок, в котором с удовольствием поселится как семейка Аддамс, так и сам граф Дракула.
Только он весь на какой-то миг засверкал голубым сиянием, будто разорванный ими купол осыпал их искрами, исчезая и оголяя стены здания на всеобщее обозрение.
Ника внезапно услышала шаги, прозвучавшие в идеальной, совершенной тишине, где нет и не могло быть никого живого, громом с ясного неба или рок-композицией в диком лесу.
Голос ещё невидимого для них двоих, хлопающих ресницами, постепенно перестающими быть похожими на статуй, мужчины, проникал не только через уши, ввинчиваясь в сознание, но и будто в душу, сквозь поры кожи прямо в суть, вонзаясь в кровь и в плоть, будто миллионы ножей и иголок.
Меняя саму суть девушек, проникая повсюду, вызывая почти священный ужас и трепет. Словно бы они стояли перед божеством.
Впрочем, Директор для них и был той самой священной коровой, которой нужно поклоняться, перед тем, как взяться доить. И лучше даже не пытаться острить на неё нож, иначе корова превратится в разъярённого быка и просто уничтожит их.
Этот голос показался им невозможным, таким же необычным, как и тот "Бермудский треугольник", куда они ненароком провалились. Или аналог кроличьей норы для Алисы.
Ведь они точно знали, что этого места не было возле кафе "Корона". В конце концов, они не первый раз там гуляли, и облазили город со всех сторон, прошлись практически по всем улочкам, выбирая идеальные маршруты для прогулок.
Внезапно резкий порыв ветра нарушил идеальную неподвижность воздуха. Птицы полетели дальше, стараясь как можно скорее покинуть заколдованную область. Затанцевал на выщербленных плитах полиэтиленовый пакетик, исполняя странные па.
Ника засмотрелась на неубиваемый пакет, которому и магическая защита оказалась нипочём, чтобы только попытаться успокоиться, снова научиться дышать, моргать и проявлять другие признаки того, что она всё ещё живое и мыслящее существо.
Девушка вновь начала беспокоиться об Алле, считая это признаком того, что она точно пришла в себя. Та стояла, уставившись в одну точку, тяжело дыша, приложив ладонь к сердцу. Грудь её вздымалась и опускалась, выдавая волнение.
Голос был сильным и волевым, одновременно пронизывающим насквозь. И они подались ему навстречу, словно две бабочки, перед которыми замаячили фары несущегося навстречу автомобиля.
Голос директора они узнали сразу, хотя ранее слышали только в снах… Которые были реальностью, хоть и странно искажённой, задрапированной видениями и галлюцинациями. Так, что истину из-под них сложно было выудить и правильно её интерпретировать, как знаки странных личностей в Твин Пиксе.
– Так-то вы исполняете служебные инструкции, уважаемые подчинённые… – шутит директор не любил. И не потому, что чувством юмора не обладал, а потому что его приколы могли разрушить чью-то жизнь или опустить настроение ниже плинтуса на целый день.
Так как он мог видеть души, то знал и все слабые места тех, кто работал под его началом. Поэтому все знали, что в рабочее время он беспощадно строг, способен беспрестанно цитировать правила поведения на рабочем месте и технику безопасности, а также неизменно серьёзен. До самого окончания рабочего дня, за редкими исключениями. Когда настроение у него было настолько прекрасным, что фрак его серьёзности буквально лопался по швам, не в силах сдержать будущий огонь невыносимо ярких эмоций.
И тогда он устраивал грандиозные вечеринки!
На которых Нике и Алле оставалось только что облизываться и подглядывать, так как ни пить, ни есть во сне они не могли.
Ника с Аллой сжались, так как отлично знали, что когда директор начинает свою речь столь жестоким тоном, ничего хорошего ждать не стоит. Разве что увольнения… Но отнюдь не повышения или получения отпуска в особенно красивом и безопасном мирке.
Ника вслушивалась в чужие шаги, в такт которых билось её испуганное сердце. Руки и ноги онемели после недавних событий, а мысли путались в голове, словно нити паутины на ветру. Она никак не могла поверить в то, что другие миры – реальны, и что они с Аллой на самом деле ведьмы.
И что это не очередная фантазия, галлюцинация под воздействием Интернета и недосыпания, и не сонный бред, когда снотворное ещё не действует, а мозги уже отключаются.
Внезапно она ощутила, как сердце едва не остановилось и не попыталось, в лучшие традициях жестоких американских мультфильмов, выбраться в пятки.
"Сейчас меня будут увольнять", – на мотив песенки из любимого мультика "Остров сокровищ" заверещал в голове внутренний голос. Только в оригинале было: "За мной пришли. Спасибо за внимание. Сейчас, должно быть, будут убивать!".
И эти строки под звуки излишне пафосного похоронного марша зазвучали ещё громче в голове.
"И это не честно! Даже опомниться свежеинициированной ведьме не дадут!".
Ника невольно сжала кулаки, готовая драться за внезапно оказавшуюся реальной волшебную работу руками и ногами. Хотя прекрасно понимала, что переубедить директора, если он что и втемяшил себе в голову, почти невозможно.
Но всегда оставалась крошечная надежда. Ведь почти – это не абсолютно.
– Я не позволял вам приходить сюда, так сказать, во плоти. Вот вы и разрушили защитный барьер. И восстанавливать его придётся половине наших элитных сотрудников, включая и меня. Могли бы подождать, в конце концов, пока я не дам вам официальный допуск! – практически прорычал он.
Ника мысленно пыталась отыскать выход из лабиринта, в который их насильно запихнули. Найти выход из ситуации так сразу не получалось. Она знала, что плохо работает под давлением, что когда на неё кричат или пугают, то у неё последние мозги отшибает.
Ей внезапно вспомнились те волшебные сны, которые успокаивали душу и настраивали на позитив. Позволяли двигаться дальше, а не пребывать в постоянной депрессии, ожидая редкого появления Аллы в городе как явление ангела народу.
В этих видениях она не была одинокой, у неё были и другие друзья кроме Аллы. Она была кому-то нужна, в конце-то концов!
И ещё ей вспомнилась та небывалая удача, которая позволяла ей находить деньги на улице, получать переводы, половина из которых, как она теперь ясно осознала, была отнюдь не от подруги.
Теперь-то она понимала, что это была отработанная зарплата, пусть и в виде астрального тела. И что до получения двухсот долларов были и другие деньги.
Ей внезапно подумалось, что теперь полоса везения закончится, и белая полоса сменится вечным мраком. И она будет грустной, словно ослик Иа из сказок про приключения Винни Пуха.
А ещё ей ярко представилось, как Алла уезжает жить за границу – навсегда. Найдёт себе какого-нибудь парня, с которым у неё будут серьёзные отношения, осядет в другой стране и будет звонить и писать ей всё реже и реже. Пока они вообще позабудут, что когда-то были знакомы.
И от этой мысли сердце заледенело ещё сильнее.
Ей казалось, что голос директора пронизывает мозг, словно острие меча.
– Я даю вам возможность оправдаться, проявить фантазию, постараться восстановить себя в должности и доказать, что вы достойны того, чтобы работать у меня не как очередная фантомная тень, а как самая настоящая сильная ведьма. И вы сами решайте, будете ли вы выступать только на своей стороне или постараетесь оправдать друг дружку. Время пошло. Да, я даю вам ровно две минуты.
Ника пыталась собраться с мыслями, с трудом осознавая реальность. В голове кружилось слишком много мыслей, эмоции разрывали душу, а сильные чувства буквально парализовали сознание.
Она будто воочию увидела огромные настенные часы, которые отчитывали секунды. Неумолимо. Словно в каком-нибудь конкурсе, где нужно успеть завершить задачу за указанный срок, иначе окажешься на улице.
– Время пошло! – резко произнёс он, отвлекая её от лишних мыслей, мгновенно приводя в чувство, словно выливая на голову целое ведро нашатыря.
Ника буквально затанцевала на месте, всё пытаясь вспомнить, что ей только что пришло в голову. Ведь была же, была, какая-то светлая мысль! Которая позволила бы им обеим выпутаться из этого лабиринта с помощью нити Ариадны. Успешно минуя Минотавра.