— Напали на вас, — бархатным голосом завершил директор. Его черная бровь вопросительно взметнулась вверх.
— Только вопрос, мистер Мэдиссон, — от резкого поворота мантия взметнулась вверх, — что вы делали в лесу, когда его название ясно предупреждает вас о последствиях, — наклонившись вперед, Северус, словно грозовая туча, навис над бедолагой, — но, конечно, для вас это не повод…
— Я собирал ингредиенты, — он запнулся. Наконец-то до него дошло, что сейчас не самый лучший повод приплетать к разговору жену этого опасного слизеринца, которая попросила его, для микстуры Ханны.
Северус скрестил руки на груди и вальяжно подошел к парню, угрожая взглядом, но пропуская мимо ушей слова этого недоумка.
Затем, направившись к двери, он приказал Поттеру и нескольким аврорам следовать за ним, остальным же взять под контроль детей.
Ситуация была не самой удачной. Кто-нибудь может пострадать.
В холле Снейп рассказал тактику лже-Лорда. Гарри отлично понял профессора с полуслова, чем несказанно удивил его. Он вообще удивлял его в последнее время. Конечно же, об этом Снейп не упомянул.
— Ваш шрам, Поттер. Он подает признаки существования?
— Нет, — Гарри робко улыбнулся. Северус тоже слегка приподнял уголки губ.
— Что ж, я рад. Идите к своей жене.
Авроры, бывшие ученики Снейпа, слышавшие этот диалог, пришли в каменный ступор. Как ни странно, Гарри со всеми попрощался и ушел. Северус поручил следить за духовниками, а сам же направился к своей несносной.
Какого черта она посылала этого мальчишку за зельями?
***
Нетрудно было понять, что это дело рук невыносимой всезнайки, которая вечно сует свой гордый и любознательный носик куда не попадя. Вихрем промчалась тень, мелькая лишь черной тканью мантии. Но этой всезнающей женщине не оказалось в подземельях. Ни в спальнях, ни в гостиной, ни даже в его кабинете-теперь-уже-кухне. Только разбитое окно и ужасный сквозняк. Рефлекторно вооружившись палочкой, он внимательно осмотрелся.
Какое-то непонятное чувство тревоги промелькнуло в груди, и Снейп чертыхнулся. Как ему не нравилось это все. Где ее носит?
***
Гермиона сидела в библиотеке и наслаждалась очередной книгой, когда чьи-то руки накрыли её глаза. Кожа грубая. Девушка не смогла сдержать улыбку.
— Северус! — она бросилась к нему в объятия. Пришлось умереть двум-трем секундам, прежде чем осознание ошибки нашло на неё.
Боги, она не этого хотела. Возможно, когда-то и отдала бы всё, чтобы вновь побывать в объятиях красивого чемпиона по квидичу, но это было давно.
— Гермиона, — улыбнулся Виктор, казалось, его ни капли не смутило её обращение к директору Хогвартса, - как же я соскучился по тебе!
Крепкие объятия юноши сжимали все косточки гриффиндорки, словно удав.
— Виктор, что ты здесь делаешь?
— Министерство направило меня сюда. Теперь я профессор по квиддичу, — с детским восторгом заявил парень.
Гермиона была напряжена. Стоять так долго в объятиях бывшей школьной любви не очень-то походило на дружеские отношения. В конце-концов между ними всё кончено! Но он впился в нее губами.
Скольких женщин они заставили сдаться. Но Гермиона не входила в этот список. В шоковом состоянии она не совсем ясно понимала, что происходит, и ей это не нравилось. Но потом в рот скользнул мерзкий слюнявый язык.
— Гхм… Как интересно… — Северус стоял на пороге.
========== Нейтралитет? ==========
Крам прервал поцелуй, но не отпустил Гермиону. Она постаралась освободиться, но, увидев безразличное лицо Северуса, отбросила эту затею. Ему было всё равно! Вчера они занимались любовью, а сегодня ему абсолютно всё равно! Мерлин его подери! Что же он за ублюдок такой!
— Миссис Снейп, — слова кусались своей надменностью, — нам нужно поговорить.
Он вышел, сверкнув мантией. Сказать, что на лице Крама было удивление - ничего не сказать. Он отступил и слегка поклонился в манере джентльмена. Девушка последовала за супругом. Дверь закрылась, Северус схватил Гермиону, и они аппарировали в подземелья.
Снейп скрестил руки и выжидающе послал на неё взгляд, испытывая ведьмины нервишки.
Но ответа не последовало. Гермиона молчала, как рыба. Их взгляды боролись друг с другом, пытаясь взять вверх.
— Обычно, в таких ситуациях пойманный начинает оправдываться, — со стальными нотками в голосе заявил зельевар. Трудно было прочитать эмоции на его лице. Как будто они вернулись к нему на урок, мол, обычное дело. Каменный голос, сухой и абсолютно безучастный, вызвал в Гермионе неприятное чувство, а мурашки, пробежавшие по телу в этот момент, заставили её вздрогнуть.
— Не вижу смысла, профессор, вас это особо не беспокоит! — более не в силах сдерживать свои кричащие эмоции, рвущиеся наружу, заключила Гермиона в сердцах.
— Именно, — нарочито медленно и абсолютно безучастно сказал Снейп, пристально всматриваясь в неё .
Почувствовав жгучую влагу в глазах, девушка отвела взгляд в сторону. Не особо хотелось показывать ему, как он говорил, “Проявление женских слабостей”. Вот она и постаралась этого не делать. Лишь поджала губы и глубоко вздохнула, тихо всхлипнув. Оправдываться перед ним не имело смысла, да и он, похоже, не очень-то собирался верить. Девушка встала и на ватных, подрагивающих от слабости ногах ушла к себе в комнату. Обида пронзала её и разрывала на части. А он даже бровью не повел. Гермиона готова была поспорить, что он еще и мысленно глаза закатил. Какой же нужно быть дурой, чтобы влюбится в эту скалу холодности! Слезы душили ее, и она дала волю им в пустынном одиночестве. Как же больно осознавать, что ему все равно! Девушка вздохнула, стараясь унять рыдания и успокоиться, что не давалось ни какими трудами.
Раздался осторожный стук в дверь. В ответ ничего не последовало. Северус более настойчиво постучал.
— Уходите, профессор! — крикнул её безжизненный голосок.
— Гермиона… — отстранено проговорил Снейп, — открой.
Низкий голос мягко проникал в её сердце, не приказывая, а прося открыть дверь. К горлу подступал свинцовый ком безысходности, от которого девушке захотелось взвыть. Но Гермиона осталась непоколебимой.
— Уходите, сэр! Тут же “проявление женских слабостей”! — пролепетала девушка, и ее голос дрогнул.
Он медлил.
— Пожалуйста, — прошептала она напоследок.
Послышался тяжёлый удар в дверь: это был его кулак. А потом он ушёл, как показалось Гермионе. Но ей только показалось. Северус по ту сторону двери обреченно вздохнул, поджал губы и прислонился лбом к деревянной поверхности, проклиная себя за всё-всё-всё.
Весь вечер гриффиндорка просидела в своей спальне. Когда она вышла, коридор пустовал. Девушка посмотрела в окно, горько вздохнула и побрела в душ. Она всячески оттягивала тот момент, в котором нужно было скреплять брак. А ей этого не хотелось никак. Оттянуть тягостную неизбежность ей помог прохладный душ. Но не надолго.
“Иди же!”— настаивал внутренний голос. Однако ноги увели её в спальню, а руки схватили расчёску. Не пойдёт же она к нему лохматой, в конце-концов!
С этими оговорками, думами и мыслями её сморил сон. Девушка и не заметила, как задремала.
Впервые Северус её не поцеловал. А это означало, что брак сегодня не подтвержден. Каждый день эта печать в виде поцелуя скрепляла их брак. Нужно было прийти к нему, иначе вся это затея пойдет Живоглоту под хвост, не иначе. Но ссора так утомительно повлияла на организм, что Гермиона не захотела пробуждаться.
Ей снилось, как Северус вернулся. Он присел на кровать и невесомо погладил её по щеке. Как приятно видеть такие сны! Гермиона улыбнулась. Он ей тоже, правда, горько, но улыбнулся. В груди защемило от этой улыбки. Девушка начала оправдываться, что хотела к нему прийти…
Ведь во сне можно. Она даже сказала, что улыбка ему очень идет и что ей ужасно нравятся его губы с приподнятыми уголками. Образ стал расплываться, и последнее, что она почувствовала, были как раз те самые его губы, возносящие её на небеса. Невыносимо нежные и приятные. Почти невинно касавшиеся её.
Она на секунду открыла глаза и увидела край черной мантии, который уже успел исчезнуть за дверью. Похоже, это был не сон. Но ей стало всё равно, она поспешила вернуться в мечты…
***
Утро прошло вяло, однако чувствовала себя Гермиона отлично. Значит, он всё же поцеловал её и это был не сон. Это заставило её улыбку стать ещё шире. Он обо всем догадался и понял про Крама. Ведь пришел. Даже был нежен, черт возьми! А это о многом говорит. Каким-то чудом её сердце вновь обволокло тепло, такое приятное и тягучее, что даже ее разум готов был приказать ей бежать к нему в обьятия. Но она понимала, что это лишь оправдания.
Суровая жизнь, предательство, вечная ответственность за мальчика, двойная жизнь, метка, а теперь еще и брак сделали своё дело. Мир обходился с ним жестоко, именно он заставил Северуса возвести стены отчуждения. Поэтому он вел себя так.
Он вынужден быть сильным, неуязвимым, без чувств и сантиментов.
Но она-то здесь причем? От этого зависела её жизнь, и хоть её спросили, дав выбор между эпичной смертью и браком с ним, ответ был очевиден. Но ведь из-за этого она не обязана терпеть всё, даже его маски.
Девушка печально вздохнула, и, поправив сорочку, направилась в ванну. В один миг её сердце пропустило пару ударов.
Капли воды еще сверкали на мокром теле вышедшего из душа мужчины. Он загородил собой проход. Его бедра были обмотаны полотенцем, в отличии от торса, которое демонстрировало подтянутое тело. Широкие плечи, бледная кожа, под которой ходили мышцы — всё это заставило замереть её, зачарованно и волшебно.
Северус остановился. Его взор устремился на неё с легкой тревогой и негодованием, которые, конечно, скрылись за маской невозмутимости. Разменная бровь вопросительно изогнулась, и он немного наклонил голову.
Испуганная девушка захотела убежать и уйти прочь от него, но Северус, неприлично прогулявшись глазами по её фигуре, сказал:
— Гермиона, нет, стой, не уходи.
— Но, сэр… — для спора уже нашелся повод. Она отступила в гостинную.
— Не уходи.
— Профессор, не стоит.
Девушка сама удивилась своему тону.
Сухому.
Холодному.
Отчужденному.
И самое страшное — печальному.
Гермиона потупила взгляд, рассматривая персидский ковер, когда он медленно подошел к ней.
— Полагаю, я зашёл не в то время, — задумчиво проговорил он.
— Да, профессор, именно! — она прошла мимо него,стремясь скорее уйти. Но он коснулся рукой её запястья и остановил. Сердце ускакало вскачь, и девушка сделала глубокий вдох в надежде успокоить волнение.
Поцелуй был необходим. Его глаза были устремлены на губы в долгом промежутке времени, в слишком долгом. В её груди появилась знакомое теплое чувство. Оно ранило, подобно странам в море. Сладкое предвкушение его губ уже завладело ей, но Гермиона отвернулась, и Северус отпустил её. Она убежала к себе в комнату. Вновь. Как трусишка. Но это, действительно, было невыносимо.
Наступило время завтрака. Северус уже давно сидел за преподавательским столом, намазывая масло на хлеб. Студенты заполонили пространство, стоял шум и гам. Минерва что-то объясняла Флитвику и Пимс, Полумна попивала чай. Северус посмотрел на стол Слизерина. Удивительные недоумки. Затем он переключился на Гриффиндорский стол. Такие же недоумки, в разы ненавистнее. Только теперь еще и скучные. Не без усилий зельевар признал, что Хогвартсу не хватает грандиозного трио. Только когда они были маленькими. Те времена были прекрасны. Как ни крути. Хоть ему и приходилось вести жизнь двойного шпиона, довоенное время было каким-то радостным, что ли? Гермиона была маленькой всезнайкой, которая его всегда раздражала. Этакая надоеда, которая безупречно делала все работы и заставляла тем самым проверять ночами её длинные речи в эссе. Думал ли он, что эта всезнающая особа будет заполнять все его мысли? Вот что-что, а это она делать умела качественно, даже не стараясь. И каждый раз он злился. Он сам запутался. Момент, когда её хрупкое тело было в объятиях этого мальчишки, а губы в плену поцелуя, выносил все его размышления, принципы и покой.
В дверях появилась причина его мыслей, а за ней в столовую вошел и Крам. Северус лишь повел бровью, удачно скрыв все мимо проходящие ненужные эмоции. Всезнайка делала вид, что ничего не было, вот только она его всезнайка. Ревность? Да неужели? Он это не признал.
Девушка прошествовала мимо столов, слегка виляя бедрами, что не осталось не замеченным проницательным взором Северуса. Мягкое бедро, мать его, задело его руку, когда это чудо, не подозревающее о его планах взять её прямо здесь, на этом столе, уселось на стул. Бежевая юбка подчеркивала изгибы фигуры, грудь учащенно вздымалась. Интересно… Гермиона своей невинностью убивала его напрочь. Она даже не подозревала о своей женственности. Снейп поджал губы, видя такой же, как и у него,пристальный взгляд Крама. Миссис Снейп она, МИССИС СНЕЙП, и точка. И да, он её хотел. Сильно.
Гермиона начала трапезу. Фрукты оказались весьма кстати. Вот только девушка чувствовала на себе не одобряющий взгляд знакомых темных омутов. А затем их хозяин придвинулся еще ближе, намного интимнее. Так, что она чувствовала его тепло. Что он делал? Улавливал её аромат! Девушка наклонила голову и повернулась к нему с озадаченным выражением лица.
— Профессор, что-то не так? — голос был тихим, почти как печальный шепот.
Определенно, что-то было не так! Он готов поспорить - в его глазах это читалось. Неужели ее запах сводил с ума мистера непреклонность? Конечно, у него обоняние развито до максимума, оно улавливало даже самые мимолетные нотки аромата. В зелье помимо цвета и степени его густоты важен еще и запах. С ходу он мог различить чебрец и ларунь, лепестки смендии от баруско. Обоняние было его кредо.
Черт бы его побрал, этот дар улавливать запахи! Он не хотел чувствовать её сладкий аромат. Не хотел думать о ней. Ну никак не хотел!
— Еще раз назовете “профессором”, и я обещаю заставить вас выкрикивать мое имя не один раз, уж поверьте.
Он вернулся к своему завтраку, проигнорировав её смущение, и как она невольно поерзала на стуле от двусмысленности в его словах.
— Вы были правы, — покорно продолжила Гермиона десять минут спустя.
Снейп недоверчиво смерил её взглядом. Не похоже на его жену, уж слишком не похоже.
— Это было дурацкой идеей…я имею в виду наш брак. Теперь я стала вашей и…— И секунды не прошло, как Гермиона увидела сверкнувший огонь в глазах, а это заставило её запнуться, — это не делает нас счастливыми…
— Мы всё решили, Гермиона, — упирался Северус, поглаживая пальцами стакан, — а счастье, смею тебя уверить, лишь иллюзия…
— Но, сэр… Счастье… Оно есть у каждого человека… Просто… Сам факт наших непонятных отношений вносит новые проблемы в наши жизни…— размышляла она как-то отречено. Все-таки не Северус, а сэр.
— Интересно, что в вашем понимании счастье?
Гермиона задумались и робко улыбнулась ему.
— Радоваться жизни. Ведь у нас почти всё есть для этого. Хотя если бы мы научились договариваться друг с другом, то было бы легче. Намного.
Северус наклонился к её лицу.
— Миссис Снейп, вы понимаете, чем нам это грозит, а? — очень низким шепотом спросил он.
— Я не претендую ни на какие тёплые чувства, но это бы нам существенно помогло…
— Если ты и надумаешь встречаться с кем-то, то держи это в тайне, — холодно сказал он, пронзая её душу прямым взглядом. — Со своей же стороны я хочу, чтобы ты называла меня по имени.
Гермиона резко повернулась к нему всем телом. В её гневных глазах царило столько боли, что Снейп и не заметил, как попал к ней в голову и увидел поцелуй с Крамом. Эти ощущение отвращения, шока и отчаяния, а при виде себя самого крик души. Так же быстро и внезапно он вернулся в себя. Взгляд его стал хмурым и тревожным, при чем скорее за себя самого, нежели за неё.
— Почему вам так важно это? — спросила она, чувствуя, как он рассматривает её румянец на щеках, поджатые губы и неописуемо красивые глаза. Он и сам был в смятении, но виду не подавал.