Я не могу рассказать о её чувствах Клаусу, потому что он может спугнуть её. Или сделать что-то, что оттолкнёт её навсегда. Она сама должна понять, что для неё хорошо, и как ей поступить. Я лишь, даю ей возможность увидеть, какая могла бы быть у неё жизнь, если бы она рискнула. Но что-то в её чувствах не так… Странные они… Не такие, как при влюблённости или симпатии. Что-то чего я пока не могу понять.
Мы доехали до дома Никлауса, достаточно быстро, или мне так показалось, и я не заметила дороги за роем мыслей. Он открыл мне дверь, как обычно это делает, и я увидела большой белый дом. И восхитилась как маленькая. Он мне чем-то напоминал особняк современного принца. Конечно, Клаус заметил мои эмоции и улыбнулся, проводя в дом. Когда мы зашли, я увидела большой холл, и лестницу, прямо как на приёме принцев и принцесс… Поднимаясь по этой большой лестнице на второй этаж, я никого не увидела. У него ведь большая семья, тогда где они?
– Спят, – будто прочитав мои мысли, тихо ответил он. А затем мы вошли в его комнату. Большая просторная спальня, с огромной кроватью, и шкафом, спрятанным в стене. И мне вдруг так захотелось спать…
– А где ванная? – оглядываясь на Клауса, который стоял за моей спиной, спросила я. Он же не сказав не слова, прошёл немного в сторону от двери и, толкнул вторую, за которой я увидела белый кафель, и занавески.
– Сейчас дам тебе во что-нибудь переодеться, – щёлкнув выключатель, сказал он, и комнату залил приглушённый свет.
– Я впервые в мужской комнате, – негромко сказала я. На мои слова он усмехнулся. Проходя вглубь комнаты, я заметила стол, на котором лежали чистые акварельные ватманы разных размеров, и какие-то принадлежности для рисования. Об этом я спрошу завтра…
– Держи, – протягивая мне белую рубашку, проговорил Клаус. Беря её в руки, я скрылась в ванной комнате.
Скинув с себя одежду и лифчик, я надела рубашку и посмотрела в зеркало. Макияж был на месте, но блеск уже давно съеден. Умывшись, я смыла макияж и, распустив гульку на макушке, сделала две свободные косы. Осмотрев себя в зеркало, я поняла, что выгляжу довольно сексуально. Рубашка еле прикрывала попу, рукава я не закатывала, поэтому они сокрыли мои пальцы. Пуговицы были застёгнуты не все, несколько сверху и одна снизу я оставила расстёгнутыми. Грудь из импровизированного выреза была видна, и торчали соски от холода. Сложив свои вещи на тумбу, которые завтра одену, я вышла из ванной.
Когда я покинула комнату, то увидела Клауса у окна. Он был одет в одни спальные чёрные штаны и босиком, как и я. Он что-то усердно высматривал в лесу, и на его лице появилось напряжение. Он не заметил, как я вышла, или просто сделал вид, что не заметил.
– Клаус? – осторожно спросила я. Он, повернув голову в мою сторону, очень внимательно осмотрел меня, каждую деталь моего тела, которое еле-еле скрывает рубашка.
– Идём спать, – севшим голосом, проговорил он, и, подойдя ко мне, взял за руку и повёл к кровати. Она была слишком большой для одного человека.
Конец Лунетта.
POV Клаус.
Когда Луна скрылась в ванной, я услышал какое-то движение за окном. Подойдя ближе, я почти ничего не увидел. Лишь тени передвигающиеся по земле. Я думаю это братья Сальваторе… Вот не спится им. Доиграются они, с этими своими казаками-разбойниками… Помрут ведь!
– Клаус? – её тихий осторожный голос, вырвал меня из мыслей. Повернув голову к этому сказочному чуду, я увидел нечто… Она выглядела так сексуально в моей рубашке… Она, что лифчик сняла? Она в своём уме? Я и так тут изо всех сил держусь, она ещё и издевается. Блин, доведёт же до греха!
– Пойдём спать, – мой голос предал меня. Я, взяв её за руку, повёл к кровати. Вот сейчас самое главное, это не задеть её ненароком, иначе я прямо сейчас на неё накинусь.
Как же хорошо, что моя кровать такая большая, что на ней даже раскинувшись, мы не коснёмся друг друга. Ещё слишком рано… Не сегодня. Повернув голову в её сторону, я уже смотрел на её спящее лицо. Она ещё и спать может? Хотя, мы сегодня много ходили, наверное, устала. Блин, я не смогу заснуть этой ночью… Но, не страшно. Разглядывая её лицо, я то и дело поправлял одеяло, которое, словно нарочно она скидывала снова и снова. Она же не думает, что я железный, правда? Я же могу, и сорваться… И кажется, это произойдёт быстрее чем я думал. А может даже сегодня…
Пока я думал, о всяких пошлостях с этим невинным созданием, Луна всё чаще ёрзала на кровати, и всё ближе подбиралась ко мне. А затем, когда я всё же смог успокоится, она вдруг закричала. Я аж вздрогнул и повернулся к ней. В этот момент я подумал, что, возможно, сделал ей больно, но нет. Она спала крепким сном. Но мне не показалось, что она кричала… И тут я вспомнил слова Кэролайн… Луна иногда кричит во сне. Не будь я вампиром, я бы не смог увидеть её сдвинутые брови, которые за всё наше время знакомства ни разу не находились в таком положении. Из глаз лились слёзы, дыхание рваное, руки крепко, до белизны костяшек сжимали одеяло. Ей снится кошмар…
Подобравшись ближе, я обнял её и, положив её голову себе на грудь, поглаживал по голове и стал входить в её сознание. Конечно, проще было разбудить её, но так от чувства страха она не избавится.
Картинки в моём сознании становились всё чётче, и теперь я смог разглядеть задний двор школы. Так вот где она училась… Осмотревшись по сторонам, я за углом заметил подростка. Странное место, с какой стороны не глянь, там ничего не разберёшь. Но я решил проверить… Подходя ближе, я всё громче слышал чьи-то голоса.
– Да ладно, не ломайся, – кто-то из этих четверых говорил грубо, даже жестоко.
– Вот же сучка, – с отвращением сказал другой. Значит там ещё и девушки есть… И тут до меня дошло.
Сорвавшись с места, я на вампирской скорости оказался за этим чёртовым углом. И то, что я увидел повергло меня в шок… Моя маленькая невинная малышка, плача пыталась отбиться от этих критинов, которые то и дело били её по лицу, животу, груди… Везде, куда только могли дотянутся. Она же, не проронив и звука, с такой смелостью смотрела на них, словно это не её тут бьют. Кто-то из них ударил её в колено, и её более или менее твёрдая стойка пошатнулась и она упала. Но и на этом они не закончили, пока она падала чья-то нога с силой, будто бьёт по мячу, ударила её в грудную клетку. Моя маленькая Луна закричала, вместе с кашлем выплёвывая кровь. Такого зверства даже я никогда не делал. А я делал многое. Но избивать беззащитную слабую девушку способно лишь ничтожество.
Кто-то из них стал срывать с её тела одежду… Ясно. Значит одного избиения им мало?
– Давай быстрее, что ты там возишься? – крикнул один из них, тому, кто пытался стянуть с этого сказочного чуда джинсы. Моё сердце так гулко бьётся, а в голове лишь одна мысль «УБЕЙ» и я подчиняюсь ей.
Тот, кто был ближе всех, лишился головы, и лишь когда его тело, падая на коле, а потом и всем телом рухнула на землю, голова покатилась куда-то под забор, а хлынувшая кровь из его тела так и заливала землю, на меня обратили внимание. Их истошный крики и вопли заглушили обстановку вкруг. Мой облик монстра уже красовался на лице, а их ужас и дрожащие коленки вызвал у меня ухмылку маньяка.
– Вам не стоило прикасаться к тому, что принадлежит мне, – с утробным рыком нарочито спокойно проговорил я. Они попытались убежать, но их ноги в мгновения ока были сломаны.
– Далеко собрались? – облизывая окровавленную руку, прорычал я, – У вас даже кровь мерзкая.
На моём лице появилась сумасшедшая ухмылка, вызывающая на их лицах абсолютный, лишающий любой надежды на спасения, ужас. Каждый из них с остановившимся сердцем ждал своей очереди на расправу. Это была кровавая бойня, спастись из которой может лишь моя малышка. Сердце одного из них я раздавил в груди, медленно и мучительно. Другому ломал по одному ребру за раз, проталкивая их к позвоночнику. А третий, тот, кто посмел покуситься на её невинность, с оторванными руками валялся на земле, истекая кровью. И как по велению судьбы рядом оказались железные прутья, которые я как грозди вкручивал в его плечи, грудь, живот, ноги, и последний в голову.
Четверо мучителей моей маленькой малышки были мертвы. Они умирали в муках за то, что посмели поднять руку на это светлое, ничем не замутнённое сказочное чудо. На мою малышку! Чёрт, я так увлёкся, что даже не заметил, что она всё видела. Я не смог сдержать свою тьму… Присев рядом с ней, я аккуратно взял её на руки и вынес из заднего двора школы. На вампирской скорости я оказался далеко от того места, где моя малышка будет в безопасности, подальше от людей, шума и страха.
– Всё хорошо, маленькая моя. Всё будет хорошо, ты проснёшься, и я буду рядом, – заботливо прижимая её к себе, и шепча нежным голосом, я надеялся хоть немного уменьшить её страх.
– Клаус? – сонный голос моей малышки, заставил меня вернуться в реальность из её сознания. Как она покинула его раньше меня? Она смотрела на меня, приподнявшись на локти, её взгляд был не точным, а глаза были красными от слёз, и на щеках мокрые дорожки.
– Спасибо, – её лёгкая сонная улыбка, и благодарный взгляд, с застывшими капельками слёз, вызвали в моём сердце что-то невообразимое. Оно словно было проткнуло кинжалом, но боли не было, было что-то другое, что-то более щемящее.
– За что? – тихо переспросил я, не совсем понимая, за что она благодарит меня. Она ведь не знает, что я входил в её сознание.
– За то, что оказался рядом, – обнимая меня, и целуя куда-то в области сердца, так же тихо ответила она. Это щемящее чувство, превратилось в поток нежности и немного собственнического удовлетворения.
– Спи, малышка, – улыбнувшись, нежно проговорил я, целуя её в макушку.
И она заснула, быстро, даже слишком. Неужели, она настолько сильно доверяет мне свою безопасность? Насколько я понял, для Луны слово «безопасность» значит очень многое. Это не просто чувство некоего спокойствия, которое можно ощутить, находясь в своей комнате. Для неё это нечто большее, это позволить кому-то увидеть её слёзы, или слабость, или ещё хуже того, показать, насколько искалечена её душа. Теперь я понимаю, откуда в ней столько света… Она просто не успела растратить тот резерв доброты и лучистости, что был выделен ей при рождении. Ей некогда было радоваться обычным детским забавам, или валять дурака с друзьями… Она была слишком занята собственным выживание в Аду, под названием «школа».
Сколько…? С какого класса это началось? С первого? Или может быть позже? А может раньше? Куда же смотрели её родители? Почему не уберегли? Почему не помогли? Она говорила им? А что если они не знали? Но как можно не заметить, что с твоим ребёнком что-то не так? Если я правильно понял, они любили её и заботились… Но тогда почему? А может, именно поэтому? Может лишь благодаря им, она смогла сохранить эту чистую невинность?
Как много вопросов, ответов на которых я не знаю. А ведь при нашей первой встрече я подумал, что она беззаботная девушка, которая росла в любви и заботе родителей, друзей и близких. Что она поверхностная глупенькая девочка, которая не знает страданий этого мира. Но её свет заставил меня наблюдать… Я, правда, подумал, что она невинная девочка, знающая только свет. Даже меня, тысячелетнее существо, знающего и видящего практически всё в этом мире, она смогла одурачить.
Почему рядом со мной она может так беззаботно улыбаться, дурачится и порой доводить меня до сердечного приступа? Прямо как маленький ребёнок… Так вот каким ребёнком она была в детстве. Хотя нет, её демоны это заслуга тьме, что таится в глубине её души. Так глубоко, что она и сама боится спускаться туда. Она настолько глубоко погрузила свои плохие воспоминания, тьму и боль, что даже глаза не выдают их присутствие… Как она смогла это сделать? Интересно, а если она станет вампиром, кем она будет? Светлой наивной девочкой, широко улыбающейся каждому прохожему? Или той ненормальной девушкой абсолютно лишённой чувства самосохранения? А может, той, которой нравится заставлять других верить в её искусную игру? А может и вовсе отключит эмоции, потому что не сможет терпеть той боли, что усилится в разы при превращении? Я не хочу это знать… Потому что боюсь, что потеряй хотя бы одну из её личностей, к которым я так прикипел… Даже, страшно становится. Мы знакомы три дня, а такое чувство, будто всю жизнь наблюдаю за ней. Есть ли ещё что-то, чего я в ней не видел? Да… Много! К примеру, даже узнав, что я убийца она не испугалась, только теперь я понял, почему… Она видела, куда большее кровожадное жестокое зрелище, даже более того, стало его жертвой.
За своими размышлениями я даже не заметил, как солнце уже встало, и начался новый день. А я так и не смог уснуть… Смотрел в потолок всю ночь, и лишь, когда это маленькое чудо ворочалось в моих объятиях, целовал её в макушку. Интересно, а когда последний раз я спал с кем-то в одной кровати? Не помню… Давно, наверное… Если такое вообще было.
– Малышка, пора вставать, – на ушко прошептал я. Она же поморщив носиком, что-то промычала и, отвернувшись от меня, будто обижаясь, накинула одеяло на голову. Как маленькая, ей Богу…
– Не капризничай, вставай, – уже более настойчиво, но в то же время ласково вполголоса сказал я.
– Нет, – буркнула она, и подогнула ноги ближе в груди, как в позе эмбриона.
– Если не встанешь сама, я заставлю, – медленно стаскивая одеяло с её головы, по плечи, предупредил я. Луна, вместо того чтобы открыть глаза и проснутся, перевернулась на живот, и, уткнувшись лицом в подушку сказала:
– Ну, попробуй, – это скорее вышло как ворчание ребёнка, которого заставили встать в пять утра. А ведь время уже почти девять. Ей должно было хватить, чтобы выспаться, ну или хотя бы отдохнуть. Однако у меня это её поведение кроме усмешки и тёплых чувств, ничего другого не вызвало. Что, если честно, странно, ведь я не любитель телячьих нежностей.
– Я принимаю вызов, – почти касаясь её ушка губами, прошептал я, а затем прикусил мочку. Я знаю, что она попыталась сдержать лёгкий стон неожиданности, но слух у меня куда лучше кого-либо из живущих.
Нарочито медленно стягиваю с неё одеяло, лишь по поясницу, потому что иначе – я не смогу себя контролировать. Рубашка, одетая на ней, задралась почти по лопатки… Ох, как же хорошо, что она лежит на животе… Иначе, я за себя не ручаюсь. Её идеальная спина прямо молила, чтобы к ней прикоснулись, что я и сделал. Стоило мне дотронуться до бархатной кожи кончиками пальцев, как она вздрогнула и повернула голову набок, но глаза так и не открыла. Я водил пальцами по её спине, вырисовывая узоры, и лишь когда я в полной мере разглядел её спину, я заметил шрамы. Они были еле видны, словно от порезов или хлыста. Наверное, я должен был подумать, что это портит столь идеальное тело, или даже уродует. Но нет, эти шрамы делают её ещё более прекрасней. Это доказательство её силы духа, и её смелости. Ведь только смелый человек, может снова и снова возвращаться в место, где ему делают больно. От своих собственных мыслей мне захотелось, поцеловать каждый из отметен покрывавших её спину. Что я и стал делать. Наклонившись, я оставил лёгкий поцелуй на одном из шрамов на пояснице, отчего она шумно выдохнула. Затем пошёл второй, и так далее, пока я не дошёл к прикрывавшей часть кожи, а затем я поднял голову. И посмотрев на её лицо, удовлетворился её реакцией, она вся красная жмурила глаза, уже от упрямства не открывая их, рвано дышала, и я уверен, ждала продолжения.
Ещё пару секунд, я думал, продолжить или нет, и уже хотел было снова прикоснуться к столь желанной коже, я услышал урчания желудка. Сначала я вскинул брови от неожиданной реакции её тела, на мои старания, а затем громко рассмеялся. Малышка же ещё гуще покраснев, перевернулась на спину, показывая мне не менее идеальный животик и немного оголённую грудь.
– Я есть хочу, –как маленький капризный ребёнок, проговорила она.