– И что? Клаус может и враг нам, жестокий, бездушный убийца, но это же не значит, что он не может быть и хорошим, – недовольно проговорила она. Я же вскинув брови на её слова, внутри ликовала. Она, наконец, призналась своим подругам, что Никлаус может быть хорошим.
– Кэролайн, ты о чём? Это же Клаус, на другое он не способен, – ошарашено смотря на свою подругу, проговорила Гилберт. На её высказывание, я усмехнулась, но ничего не сказала. Опять же, она верит в это, значит, пускай будет так.
– Елена, если человек умеет любить, значит, он не так уж и безнадёжен, – уверенно заявила Кэр. Она говорила правду, но тогда почему, ощущение чего-то неправильного. Будто, сестра говорит не от чистого сердца. Иногда, я вижу в ней какую-то эмоцию, которою не могу понять. Вроде это симпатия, но что-то не так… Только вот, что?
– И ты туда же? Сколько можно покрывать это чудовище? Он монстр! – яростно выкрикнув, она встала со стула и покинула кухню. Я могу понять её ненависть к нему. Он ведь убил её тётю. Бонни, кинув на Кэр укоризненный взгляд пошла наверх, куда ещё недавно ушла Елена.
Мы с Кэр находились в молчании. Знаете, за многие годы свой жизни, и кучу ошибок, я поняла одну вещь: «Когда человеку больно, не вмешивайся, если он этого не хочет». Я иногда, делала такие глупости, за которые потом получала по лицу. Причём не ладошкой, а кулаком… Говорила то, о чём другие люди не хотели знать или слышать. Но, я считала, что это правильно, и за это получала. Сейчас же, если я никак не связана с человеком, и не вмешиваюсь и не предлагаю помощь. Клаус исключение… Ему просто нужно было найти дорогу к сердцу Кэр, а я лишь нарисовала ему карту. Вот и всё!
Когда печенье было готово, к нам спустились уже успокоившаяся Елена и Бонни, которая с небольшой складкой на бровях, шла за Гидберт.
– Извини Кэролайн, – садясь на стул и беря в руки горячее печенье, буркнула Гилберт. Она выглядела немного помятой, а глаза её красные. Она плакала…
– И ты. Я не должна была этого говорить, – виновато улыбаясь, ответила Кэр. Её слова были такими же правдивыми. Мне всё сложнее разобраться в её чувствах. Но, одно я поняла точно, с её чувствами к Клаусу что-то не так, и это я намерена выяснить, потому что, они странные. Не такие, какие-то…
– Раз мы помирились, то давайте танцевать! – вдруг крикнула сестра, подбегая к музыкальному центру. Её подруги пошли в гостиную, и уже навевая себе радостное настроение, пританцовывали в такт музыки. Я же мыла грязную посуду. У меня не то, что настроения на это нет, просто я не слушаю такую музыку. Она немного клубная, и била по ушным перепонкам, давя на мозг.
Когда последняя посуда была вымыта, ко мне подбежала Кэр и заставила присоединиться к их веселью. Они пили пиво, и танцевали, а я же по-тихому отодвигалась от них, пытаясь пройти в ванную комнату. И когда я зашла туда, наконец, спасательная тишина накрыла меня с головой. Потирая виски от напряжённого гудения, я глубоко вздохнула. Достав телефон из кармана платья, я посмотрела на время 22:53. Уже так много времени. Хочу уйти отсюда! Не могу я веселиться, когда мне совсем не весело. Меня, конечно, не напрягает их презрительные взгляды, но эта музыка сводит с ума. Нет настроения слушать её… От этого только сильнее голова болит.
Выйдя из ванной, я снова попала в эту давящую на мозг атмосферу. Прикрыв глаза, я улыбнулась, делая вид, что всё в порядке. Но было уже не так сложно, потому что весёлое настроение Кэр меня немного расслабляло. И ещё полчаса мы плясали без перерыва… Ох, уж эти девичники!
– Луна, а тебе не противно с ним быть? – пьяным голосом, спросила Елена. Ну, вот, началось, пьяные расспросы о личной жизни.
– Нет, – спокойно ответила я, сажаясь на перила дивана. Она же на этом не отстала. У неё, что по пьяни открывается второе дыхание на откровенные беседы, с бесящими её людьми?
– Скажи, а какой он в пастели? Он же жестокий, больно, наверное, – я еле разбирала её лепетание. Больно? Шутишь, я сама просила причинить мне боль. Но не успела я ответить, как к нам подсели Кэр и Бонни, с таким вниманием смотря на меня, что я аж замялась. Неловко как-то говорить об этом, с тем, кто лютой ненавистью ненавидят Клауса. Кэр не в счёт…
– Хорош, – это всё, что я ответила. На самом же деле он великолепен, поразителен, невероятно восхитителен… Я бы могла описывать его божественность долгое время, но боюсь, их вырвет.
– Ей, а, правда, что в школе ты переспала со всей мужской половиной? – вот почему именно на пьяную голову они решили поднять эту тему? Они же не поскупятся на выражения, и будут расспрашивать меня пока не получат ответ.
– Кто знает… – пожимая плечами, уклончиво ответила я. Я могла бы сказать, что это ложь и сплетни, но мне уже всё равно. Раньше, я очень переживала из-за того, что подумают обо мне остальные, а сейчас же, на это состояние у меня иммунитет.
– И как оно было? Ну, Клаус был лучше всех или кто-то превзошёл его? – это уже Кэр вклинилась в разговор. Мне неприятно говорить об этом. Глубоко вздохнув, я шумно выдохнула, приводя свои чувства и мысли в полное спокойствие.
– Вы уверены, что хотите знать? – спокойно спросила я. Они же ещё больше загорелись. Вот жешь влипла!?
– Да! Каково это быть шлюхой? – я, конечно, понимаю, что Елена меня недолюбливает, но это уже слишком. А мне, откуда знать то?
– У нас была одна, Викки Донован, но Стефан её убил, потому что та хотела убить меня, – заплетающимся голосом, проговорила Елена. Я удивлённо на неё посмотрела. Стоит ей выпить, как она становится, слишком разговорчива.
– Елена!? – возмущённо прикрикнула Кэр. Ей не нравится, когда я узнаю слишком много, как и Клаусу впрочем. Они хотят меня оградить от того, что здесь происходит, так что я не стану расспрашивать или говорить об этом. Но, то, что и Стефан кого-то убил, заставляет задуматься, сколько здесь таких как Клаус?
– Луна, ты не ответила! – проигнорировав слова моей сестры, промямлила Гилберт. Вот настойчивая…
– Давайте не будем переходить на столь интимные беседы, – спокойно отозвалась я. Она же недовольно промычав, улеглась на диване, закидывая ноги на сидящую рядом Кэр и Бонни.
– Знаешь, Луна ты мне не нравишься! – смотря на меня, промямлила она. Кэр же стала возмущаться, но это было что-то невразумительное.
– Знаю, – смотря в глаза Елены, ответила я. Для меня это никогда не было секретом.
– А ты знаешь, что я завидую тебе? Ты такая красивая, добрая, и парни тебя любят, – начала она. Ну, и зачем я это должна слушать? Завидует? Она что серьёзно?
– Ага, я тоже, – отозвалась Кэр, закрывая глаза. Ладно Елена она не всё знает, но сестра то почти всё знает…
– У тебя, как и у меня нет родителей, но ты продолжаешь радоваться жизни и ярко улыбаться. Я бы хотела быть на твоём месте… – на этом она засопела. Что за нафиг? На моём месте? Она хочет всю жизнь понимать, как окружающие её терпеть не могут… Я даже не хочу, говорить об этом. Хочу уйти, сейчас.
Встав с дивана, я направилась к выходу. Пойду домой. И плевать, что сейчас почти двенадцать часов ночи. Когда я вышла, никто этого даже не заметил, они уже спали на диване сладким крепким сном. А я же дыша полной грудью, пыталась вернуть свои воспоминания в ту часть моего мозга, где хранится тёмная сторона моей жизни. Хотя нет, домой я не пойду, мне нужен он… Взяв телефон, я написала Клаусу
Л: «Клаус, забери меня! Я хочу остаться у тебя».
Я десять минут сидела на крыльце и ждала ответа, но его всё не было. И я подумала, что он спит… Ладно, не буду ему мешать. Встав со ступенек, я неспешными шагами вышла из двора Елены, и, положив руки в карманы, направилась в сторону дома. Достав телефон, я написала:
Л: «Ты, наверное, спишь, так что не нужно, я сама домой дойду».
Я шла в темноте по улице, где людей практически не было. Мои воспоминания уже благополучно заперты на ключ, и я, дыша спокойно и размеренно, чуть улыбнулась. Проходя мимо домой, я иногда бросала взгляды на их окна, лишь кое-где горел свет. Дойдя до бара Мистик-гриль, я услышала гам и шум подростков и более взрослых ребят. Я не обратила на них особого внимания. Всё ещё погружённая в себя, я услышала где-то на заднем плане:
– Это же та, что заехала мне, – когда до меня дошёл смысл слов, я повернулась в сторону говорящего, и увидела его. И в самом деле, я ударила его в нос, когда он приставал ко мне. Его нос всё ещё был синим и залеплен пластырем.
– Ей красавица, вот мы и встретились. Ну, что без своего парня ты не такая крутая? – подходя ко мне, он нагло схватил меня за лицо и повернул к себе. А затем, впился поцелуем. Я, укусив с силой его за язык, который он в наглую впихнул мне в рот, оттолкнула и побежала прочь.
Он, выругавшись, направился за мной. Мне было страшно, а паника плескалась где-то у горла. Достав на бегу телефон, я набрала номер Клауса. Гудки идут, но он не отвечает. Ну же возьми трубку!? Набирая снова, я бежала так быстро, как только могла. Вбежав в лес, я продолжала нестись вперёд, а тот парень бежал за мной. Грязь приставала к моей обуви, иногда поскальзываясь. Я слышала, как его ноги то и дело, ломали ветки под собой.
– Почему ты убегаешь? Я обещаю, буду нежным, – кричал он мне в спину. Его голос звучал довольно близко, и я, прибавив ходу, пыталась оторваться от него.
Как же мне страшно… Это напоминает все те случаи, что происходили со мной раньше. Мои ноги были мокрыми от дождя, пройденного утром. Было уже сложно держать равновесие. Набирая номер Клауса снова и снова, я стеклянными глазами смотрела вперёд, чтобы не упасть. Он не брал трубку… Сколько бы я не звонила, он не берёт!? Пожалуйста, услышь телефон, Клаус! Мне так страшно! Слёз не было, я силой воли запрещала им течь, дыхание рваное, а уши продолжают слышать голос преследователя и его шаги.
Набирая номер снова, я молила всех Богов, что знаю, чтобы он ответил, но гудки продолжались…
Конец Лунетта.
POV Клаус.
После сообщения Луны, я заскучал. Что я буду делать весь вечер? И, как обычно, я направился в мастерскую, чтобы рисовать. Телефон я оставил в комнате, а сам спустился на первый этаж и, пройдя мимо библиотеки, зашел в большую, заляпанную красками, и усыпанную белыми листами, мастерскую. Взяв чистый холст, я стал рисовать. Первым рисунком вышла малышка на коне, в лучах заходящего солнца. И снова я рисую Луну… Хотя, почему бы и нет.
Я так увлёкся рисовать мою малышку, что не заметил, как прошло время. У меня вышло ещё несколько картин этого сказочного чуда. На одной из которых, Луна была в нижнем белье, сидя на краю источника, и запустив ноги в воду. Я бы нарисовал её обнажённой, но это неэтично. Лучше всего делать такие портреты с натуры… А, что, было бы здорово.
Покинув мастерскую, я направился на кухню, чтобы взять пакет крови. «Поужинав» я поднялся к себе в комнату. И стоило мне открыть дверь, как я услышал мелодию, что стояла у меня на звонке. А затем, сброс. Кто будет звонить мне в такое время? Взяв телефон я обнаружил 2 сообщения и 14 пропущенных от Луны. Открыв сообщения, я прочёл:
Л: «Клаус, забери меня! Я хочу остаться у тебя».
Л: «Ты, наверное, спишь, так что не нужно я сама домой дойду».
Если она сама дойдёт, как написала, то зачем звонит мне…? Только не говорите… Я не успел закончить свою мысль, как телефон снова заиграл. Взяв себя в руки, я нажал на зелёную кнопку и поднёс телефон к уху. Я ещё ничего сказать не успел, как услышал её тяжёлое дыхание, звук разрывающегося ветра и хруст веток.
– Малышка? – осторожно проговорил я, всем сердцем надеясь, что ничего не произошло, и она просто решила побегать, на ночь глядя.
– Клаус…? – в её взволнованном голосе я услышал ещё облегчение. Она не успела сказать больше ничего, как телефон из её рук выпал, и я услышал её крик. А затем:
– Вот ты и попалась, красавица, – чей-то знакомый голос, звучал с таким удовольствие, будто его жертва загнана в угол.
Дальше я слышал её гневные маты, и какой-то шум. Она боролась, моя маленькая, невинная малышка… Я сжал телефон с такой силой, что он, как листок бумаги, смялся в руке. Вены на лице набухли, а глаза налились кровью. На вампирской скорости я выпрыгнул из окна своей комнаты, и направился в лес. Напрягая слух до придела, я то и дело, слышал бегающих белок и оленей. Но её нигде не слышно. Продвигаясь всё дальше и дальше, я ничего не слышал. Злость и ярость бурлили во мне. Как только найду, убью его, кто бы он ни был. Он будет страдать… Мой замутнённый разум, уже плохо соображал, но слух всё также был напряжён. А затем:
– Отпусти! – голос моей маленькой дошёл до меня. Я остановился и прислушался. С какой стороны? Как далеко?
– Хватит дёргаться! – злой крик, а затем звук удара. Я вспомнил, где слышал этот голос раньше. Это он приставал к моей малышке в баре. И это ему она заехала в нос… Месть? Правильно, месть… Я буду мстить?!
За пару секунд я оказался в паре метров от моей маленькой, сверху которой навалилась моя жертва. На лице Луны был синяк, и разбитая губа. Слёз не было, она смело смотрела на него и пыталась отбиться. Моя смелая, маленькая малышка… Как он посмел её ударить?! Ещё миг, и я, скидываю этого критина с моей малышка, сильным ударом ноги. Он, ударившись спиной о дерево, испуганно посмотрел на меня. Я был в ярости, сжимая кулаки до крови, моё лицо уже приобрело облик монстра.
– Я наслажусь твоей смертью… – с ухмылкой проговорил я. Пускай трясётся от страха, дрожит и молит о пощаде… Жалкое ничтожество!? Даже моя малышка была смелее.
Медленно, словно хищник, я подходил к нему. Он кричал от ужаса, что-то лепеча в извинениях. Плевать! Не пращу, любого кто посмеет покуситься на то, что принадлежит мне. Взяв его за горло, я поднял тело вверх, а затем, пробивая грудную клетку, схватился за сердце. Я мог бы заставить его мучиться, но мы – люди гуманные, поэтому обойдёмся вырванным сердцем. За секунду, моя рука вышла из его тела, сжимая бьющийся кусок мышц. А затем, оно падает мне в ноги, мёртвое тело парня летит в сторону, а с моей руки продолжает капать кровь.
Лишь, когда тот критин был мёртв, и моё сознание это понимало, я понемногу приходил в себя. И первое моё осознание было: «Луна смотрит». Она всё видела… Мою скорость, силу, его смерть, моё лицо монстра. Я не хотел смотреть в её сторону. Может ей и всё равно, что я убиваю людей, но это ещё не значит, что она не возненавидит меня после этого. Она видела всё, что я хотел от неё скрыть. Моя ярость затмила желание защитить её от себя самого. Теперь, она знает…
– Ты вампир, – её спокойный голос, прозвучал за спиной. Я знаю, что она надевает маску спокойствия, когда эмоции слишком сильны, да и стук её сердца говорит о переполнявших её чувствах.
– Да, – тихо ответил я, всё ещё стоя спиной к ней. Признаю, мне страшно повернуться к ней лицом. Всё повторяется… Также было и в машине, когда она узнала о том, что я убийца. Но на этот раз, вряд ли мне также повезёт как тогда. Потому что её сердце, тогда было спокойным, а сейчас колотится как сумасшедшее. И на что я надеялся, слыша её комментарии к тем снам, что ей снились? Это реальность, здесь не бывает хороших концов.
– Посмотри на меня, – её спокойствие, лишь сильнее добавляло обреченности. Но, я слишком гордый, чтобы вот так взять и сбежать от неё. Только не от неё… Она единственная, у кого я бы попросил прощения, за то, что я монстр.