У лифта дожидается Альтрон. Без сопровождения никуда. Ну понятно. Я под колпаком.
— Еле ходишь. Донести тебя на руках?
В оцепенении смотрю на огромного робота. Челюсть сама отвисла — ее привычное положение. Каким образом? Он в лифте для перевозки людей не поместится. По воздуху? Я боюсь высоты.
— Это означает отказ?
Это означает: «Отстаньте от меня все».
— Танос в тюремном отсеке, с остальными?
— Естественно, столь опасного врага держат в другом месте. Выходи на тринадцатом этаже. Я тебя там встречу.
— Хорошо.
— Может, обезболивающее? Оно подействует.
— Потерплю.
Хватит тыкать в меня иглы.
Они сами не устают притворяться? Роботам легко, они не чувствуют. Но Старк. От Виктории набрался? Два сапога… Ох, черт. Я вновь напрасно обвинила его. Тони поплатился за свою доброту. Недаром говорят: не делай добра, не получишь зла. А если иначе не умеешь? Не можешь оставаться равнодушным к людским проблемам. Злодеем быть проще. Всё относительно.
Мышцы ноют, даже стоять подолгу не могу. Колени подгибаются. Когда боль пройдет?
В лифт уже который раз никто не заходит. Им пользуются избранные? Раз я одна доехала. Чужой не войдет. А я — своя среди чужих, чужая среди своих.
На входе, как было обещано, встречает Альтрон. Мы проходим через дверь, толщиной с дверь сейфа, которую ставят в банках. Вскрыть ее можно только взрывом бомбы, или у тебя есть оторванный палец с руки Тони.
— У вас десять минут.
— Я хотела бы поговорить с ним без свидетелей. Этот разговор только между нами, — обращаюсь к Тони, притаившемуся у темной стороны стены. — Я не стану помогать ему сбежать.
— Десять минут, — повторяет он за Альтроном. Я и с первого раза расслышала. Не надо обращаться, как с умственно отсталой. Уходя, Тони целует меня в висок. — Потом возвращайся в постель. Тебе нужен отдых.
Побегу, спотыкаясь.
— Итак, — деловито начинает Танос, сцепляя пальцы в замок. Он сидит в клетке, наподобие той, в которой содержат Питера с остальными заключенными, только эта посреди помещения. Титан без оружия и доспехов. На руке не красуется Перчатка Бесконечности. Подхожу к заранее подготовленному стулу. — Неудачно сошла с лестницы? — намекает он на мою хромоту.
— Итак, тебя поймали.
— Тебя тоже.
Сравнил, блин. Тю. До сих пор злится на обман с камнем? Мне тоже знакомо чувство предательства, но я стараюсь что-то с этим сделать, вернуть всё на свои места, а не тупо обижаться. На удар он отвечает ударом. Так разговор не получится. Не с того мы начали.
— Стрэндж обманывал меня долгое время. Он знал, что ценой победы над тобой будет моя прежняя жизнь. Я оставила там всё: родных, друзей, учебу, мечты. Он лишил меня всего. Я осталась одна в мире, полном безумия. Но тебе не понять чувств человека, каменная башка. У тебя и сердца, наверное, нет. Если бы ты любил Гамору, ты бы не сбросил ее со скалы для получения камня Души.
— Я сделал это?
— О, да, обронив скупую мужскую слезу.
Он трепался о спасении мира, но подразумевал геноцид. Это не спасение. Естественный отбор сам всё сделает. Больным на голову лечиться надо, а не собирать камни и уничтожать щелчком пальцев половину населения во всей Вселенной.
— Разве ты не пошла бы на всё для достижения мира на Земле? Помнится мне, ты пожертвовала всем ради Старка. Разве это не то же самое?
Сказочный долбоеб.
— Я спасала Землю от тебя! Это разное! — с криком подбегаю к камере. — Ты был угрозой. Мир не нуждался в спасении, особенно путем истребления. Пойми, никто не должен обладать такой силой и брать на себя безграничную власть. Ты не всемогущий!
— Ошибаешься.
— Без камней ты ничтожество!
Злость во мне закипает. Хочется что-нибудь разбить, желательно ебало титану.
— Я бы собрал их, но ты помешала. Я бы сделал это.
Я, я, я. С размаха ударяю кулаком по стеклу. На месте удара образуется трещина. Господи. Как у меня… Что? Смотрю на свои руки. Боль в спине уже не чувствуется, и ноги ходят. И такой прилив сил. Активировалось действие сыворотки? Трещины ползут дальше, по всему стеклу. Оно же разобьется.
Вбежавшие агенты выводят меня из комнаты. За дверью неизменно поджидает сладкая парочка. Самодовольство на лице Старка злит еще сильнее, чем бред Таноса. Я тебе сейчас вернусь в постель. Кулак зудит, тянет заехать по наглой физиономии человека, который похож как две капли воды на моего любимого. Тянет, но не могу. Против него я бессильна. Эта слабость меня погубит.
— Ты станешь причиной моей смерти, Тони. Только ты.
Всего на долю секунды тьма в его глазах рассеивается и проясняется свет. Не убиваемая вера — это дар или проклятье?
— Уведите ее в камеру и ни в коем случае не выпускайте.
Снова будут проводить эксперименты? Я не останусь здесь. Проверим, что могут мои новые силы.
========== глава 5 ==========
— Не убегай.
С какой это стати? Чтобы меня дальше пытали?
— Чего ты добиваешься? — извиваюсь в руках агентов и нечаянно одного отталкиваю к стене. Улетает, как букашка. Упс. Прошу прощения. Живой? Слышу, кряхтит. Вроде бы ничего не сломал. — Ты всё делаешь для того, чтобы изменить меня — превратить в нее. Я не хочу становиться ею. Сказать, почему? Твоя Виктория по каким-то причинам предала тебя, поэтому ты злишься, и тебе больно! Я права? Ты же только об этом думаешь. Она разбила твое не железное сердце. Лишь это имеет для тебя значение. Не заставляй меня проходить через всё то, что пережила она! Мы росли в разных условиях. Мы не похожи. Я была и есть любима! Конечно, трудно вновь довериться человеку, когда самый близкий сделал больно. У нас общего с ней только внешность. Я понимаю, мое лицо… Ты сразу вспоминаешь о ней, и это причиняет тебе боль. Но пойми, насильно мил не будешь. В вашем мире есть такая пословица?
— Уводить ее? — равнодушно спрашивает Альтрон. В его пустых глазах отражено то же безразличие, что и в глазах создателя. Им всем поебать на мои чувства.
— Я стараюсь для тебя.
О мой бог.
Старается, превращая в монстра? Что, в процессе вспыхнет любовь? Привязанность? Через боль не зарождаются крепкие и доверительные отношения. Когда он нормально объяснит, что происходит и зачем испытывать на мне какую-то сыворотку?
— Ты получала самое лучшее, но даже «всего» тебе было мало.
— Ты стараешься не для меня!
Как слепой с глухим разговаривает. Или здоровый человек с психически больным. Тони воспринимает правду по-своему, и бесполезно что-либо доказывать. Он вбил себе в голову, что я так же мечтаю заполучить власть над миром и ни в чем другом не нуждаюсь, особенно в его любви. Ну разумеется, с этой целью нахожусь здесь.
— Я не маленькая девочка, которую нужно обеспечивать всем лучшим. Та Виктория выросла, и она погибла. Это она носила твою величественную фамилию, а моя — Лебедева. Тони, очнись!
— Ты любила его?
Выдыхаю.
— Что значит «любила»? Я по-прежнему люблю его. Так будет всегда.
Ему больно слушать об этом, но придется. От правды не убежать, не спастись. Она тенью будет преследовать год за годом, до конца его дней.
— Я ни в чем не бываю абсолютно уверенной, но одно знаю точно: даже если нас разделяют миры, мои чувства к Тони не угаснут. Он — моя заветная мечта, которая стала реальностью, но, чтобы спасти любовь всей своей жизни, мне пришлось покинуть его. Танос виновен в том, что мы теперь не вместе. Всё еще думаешь, что титан мне союзник? Будь у меня достаточно сил, я бы убила его голыми руками. Танос разрушил мою жизнь, а ты пытаешься растоптать то малое, что осталось. И я должна полюбить тебя за это? Как?! Научи.
Говорила же, правда, мысленно, что если открою рот, меня прорвет. Сюда бы Стива позвать. Пусть тоже отъебется со своими загадками или скажет прямо, что плохого их Виктория сделала каждому, по отдельности. По всем пройдусь, попрошу прощения. Если это поможет — сделаю. Я запарилась брать на себя ответственность за чужие злодеяния.
Взгляд Тони лихорадочно бегает по лицу, которое наверняка снится ему в кошмарах — что-то старательно разглядывает. Не пропитано ли каждое мое слово ложью? Надо не мозгами разбираться в проблеме, а сердцем. Чувствами управляет сердце. Оно у него бьется?
— Отцепитесь от меня!
Остальные два агента следом отправляются к стене. Показалось, что Альтрон хмыкнул. Он это предвидел?
Подхожу к Тони с поднятыми руками. Сдаюсь. У меня не припрятано оружие для удара, как только он повернется спиной. Я не лицемерная, не подслащаю смертельную пилюлю красивыми речами.
По глазам вижу, он боится. Чего? Будущего? Или кого-то — ее? Она не восстанет из могилы, не растопчет осколки разбитого сердца. Впервые проявились его истинные чувства. Пора смириться с потерей, отпустить боль и расстаться с ненавистью к мертвой девушке.
До Виктории он был героем и, как любой герой, помогал нуждающимся, занимался благотворительностью. Держался светлой стороны. С последующими выходами новых фильмов Железный человек исправлялся, жертвовал собой, рисковал. Он искал искупления своих грехов — за ошибку по причине банальной халатности.
Позади звучат гулкие шаги Альтрона. Он почти никогда не отходит от создателя в моем присутствии. Всегда настороже и готов защищать своего бога. Пожалуй, для него он больше чем просто создатель. Старк подарил ему жизнь, дал цель, работу.
— Что я сделал не так?
Ох, Тони…
— Не ты виноват в том, что с ней случилось.
В памяти всплывает сцена из Противостояния. Да, я помню, что бывает, если предать его доверие. Барнс так и вовсе чуть не погиб. Не будь рядом Капитана, Тони разорвал бы Зимнего Солдата на части. А что оставалось делать? Если в паре метров стоял убийца родителей. Смог ли Тони в финальной части простить Стива? Или доверие к другу безвозвратно утрачено?
Кладу ладонь ему на грудь. Сердце бьется. Живое.
— Что ты ждал от нее?
— Любви.
— И это желание взаимно. Мы находим друг друга во всех мирах. Я без колебаний оставлю всё позади, буду жить под открытым небом, без крупных счетов на банковских картах, без роскошных нарядов, — сминаю в кулаке его рубашку, — только бы рядом был ты.
От него исходит невероятный жар. Или… это в моем теле идет какая-то реакция? Сердце подпрыгивает от прикосновения Тони к моей руке. Всё норовит схватить, сжать в своих объятиях. Не хочет отпускать. Лучше держаться с ним на расстоянии. Я помню про чувства. Они не… Этому не бывать.
— Он. Прости, — аккуратно высвобождаюсь из капкана цепких пальцев, — оговорилась.
— На второй стадии можно остановить процесс обращения.
— Есть «но»?
— Синдром отмены переносится в адских муках, вплоть до летального исхода. Ощущения схожи с ломкой, потребностью дозы наркотиков, усиленной в сотни раз. Твой организм попросту не справится с этой болью.
— Не загадывай наперед, что случится. Не в первый раз мне приходится совершить прыжок веры. Неизвестность пугает, но попытаться стоит. Я доверяю тебе, — касаюсь кончиками пальцев его опущенной руки, надеясь на ответный шаг. — Прыгнешь со мной?
— Да.
Но облегчения не испытываю. Никак не наступает. Покоя нет душе. Что не так? Всё кажется, он о чем-то не договаривает.
— Подготовь и проверь клетку для ее содержания, — Тони переводит взгляд на Альтрона. — В изоляторе. Для надежности укрепи. Ей придется просидеть там с неделю.
— Зачем?
— Боль может вызвать потерю самоконтроля. Если не хочешь замарать руки кровью, слушай, что я говорю. Камера создана из вибраниума — самого крепкого из всех известных металлов на Земле. Его содержание в твоих костях придало тебе такую силу, но концентрация невысокая. Ты не сможешь вырваться.
Если бы не его приказ действовать аккуратно, очнувшиеся агенты пинками увели бы меня в этот изолятор. С не поддающимся описанию выражением лица Альтрон переглядывается с создателем. Ближе всего по определению подойдет сомнение. Примется отговаривать? Кому в итоге Тони поверит?
Перед тем, как закрываются двери лифта, я успеваю крикнуть:
— Не оставляй меня там одну!
Будь рядом.
***
Он придет.
Считаю секунды, переходящие в минуты. Время идет. Сколько прошло уже? Я не знаю. Больше часа? Наматываю круги по клетке. Меня поместили в настоящую клетку размером где-то пять на пять метров. Тони не образно выразился о ней. Одноместная кровать есть, туалет в углу, стол с книгами. Чувствую себя инфицированным зверем, которого следует держать в изоляции.
Нужно быть коронованным от рождения лохом, чтобы перепутать местоимения. Либо тоже перестаю различать их. Показалось, я видела в нем прежнего Тони. Это сбило меня с толку.
Агенты приносят еду, так я определяю, что наступило обеденное время. Тони не приходит. Может, занят? Из-за вспышки гнева мне не удалось поговорить с Таносом. Разрешат ли вторую попытку после того, как сыворотка полностью выведется из моего организма и я перестану быть опасной для общества?
К счастью, не страдаю боязнью замкнутых пространств. После обеда никто больше не заходил, не проверял, в каком состоянии я нахожусь. И тут тоже где-то висят камеры? Не дадут в носу поковырять спокойно. Не помешало бы душ принять. Блин, клетка начинает раздражать.
Засыпала проблемно. Полночи ворочалась с боку на бок.
Ранним, а может поздним утром по новой принимаюсь ходить по кругу. Считаю шаги: раз, два, три, четыре, пять. Почему его нет? Чего ждет? Срыва? Могу устроить. Запросто. Нужно с ним встретиться. Если сам не идет, я приду. Расставим все точки над i.
— Меня кто-нибудь слышит или видит? — махаю руками. Камеры должны были засечь движение. Охрана следит или уснула?
Смотрю на свои сжатые до побеления костяшек кулаки. Мои кости укреплены вибраниумом, от него взялась нечеловеческая сила. Росомаха обзавидовался бы. А что насчет регенерации? Ногтями впиваюсь в кожу всё сильнее и сильнее, пока с губ не слетает крик. Расжимаю кулаки: глубокие дугообразные следы от ногтей на внутренних сторонах ладоней быстро заживают. Остаются лишь смазанные следы крови.
Тони защитил свое тело от боли, но под стальными ребрами бьется живое израненное сердце. Эта сила не пробудит во мне чувства к нему, не подействует, как любовное зелье. Насилием человека не привязать к себе. Не понимаю жертв со Стокгольмским синдромом. Испытывать симпатию к садисту? Только если ты мазохистка.
Ударяю по прутьям клетки. Руку отбрасывает назад точно при столкновении одинаковых полюсов магнита. Клетка осталась неподвижной, только звон издала от столкновения, а мое тело пробила вибрация. Закон сохранения импульса для упругого соударения двух тел. Ненавижу физику с ее законами.
Сажусь возле прутьев клетки и прислоняюсь к ним головой. Просто подожду, когда всё начнется. Перенесла процедуру с введением сыворотки, перенесу и отмену ее действия. Займусь самовнушением. Закрываю глаза. Я справлюсь. Чем скорее это начнется, тем лучше. Каждый день промедления стоит мне бесценных воспоминаний…
«Больше тебе от меня не уйти. Никогда».
Голос Тони звучит в голове снова и снова, разрывая воспаленный мозг на части. Я не могу быть вдали от него так долго. Сдавливаю пульсирующие виски. На глазах собираются слезы. Боюсь открыть их.
«Сдавайся».
Наша первая и последняя близость.
«Я всегда исполняю свои обещания. Но ты и до знакомства это знала».
Шмыгаю носом.
Не он вытирает бегущие дорожки слез с моих щек. Я пытаюсь улыбнуться и делаю этим только хуже: подбородок трясется, а на губах остается соленый вкус.
— Ты пришел.
— Ты просила, — он с обратной стороны клетки прислоняется головой к прутьям. — Я никогда не умел отказать ей, не смогу и тебе.
— Нам не быть вместе.
— Ты не права.
— Тони, я…
— Не в этом, — хмурясь, перебивает он. — Ты сказала, что даже если вас разделяют другие миры, твои чувства к нему не угаснут. Но ты забудешь.
И буду помнить только тебя.
— Я не хочу снова лишаться воспоминаний, забывать всех, кого люблю. Сделай что-нибудь. Ты можешь.