— Тебе, кажется, это было интересно? — совсем тихо спросил он — ни капли не озлобленно и не хмуро, как прежде, и Хери одними только кончиками пальцев ощутила вдруг не просто тепло — самый настоящий жар — чужого тела. — Ты всегда извинялась за то, что прикасалась ко мне, но это я должен был извиняться, потому что очень этого хотел.
Хери короткими партиями набрала в лёгкие воздуха и почувствовала, как задрожали её губы. Чимин, всё так же сжимая запястья, прижимал её ладони к своему животу, а скулы его были едва ли не красными от смущения — Хери совсем не сомневалась, что примерно так же выглядит сейчас и её лицо тоже.
— Это правда сводит с ума, Хери, — признался он, дыханием своим обжигая её лоб, и столь странно прозвучало это его надсадное и одновременно излишне нежное «Хери», что у неё, кажется, задрожали ноги. — Мне Сора понравилась давно — ещё до того, как ты вдруг подумала, что я собираюсь свалиться с крыши и разбиться в лепёшку. И я правда благодарен тебе за всё то, что ты для меня сделала, но… Чёрт возьми, из-за тебя и к тебе я чувствую столько всего, что это заставляет мой мозг умирать. Хери, — выдохнул он, наклонившись ещё ниже, а девушка, кажется, во второй раз забыла, как дышать, — ты же всегда говорила, что я отличный парень, повторяла это снова и снова. Так чем Ким Сокджин лучше меня? Или ты просто врала?
А Хери только сейчас, наконец, поняла, что всё это время творилось между ними двумя. Что несказанное и невысказанное было не только у неё, что страх и боязнь мучили не одну только её душу, а непонимание и ожидание будущего будоражили не только её сущность. Она в один миг, за одно только короткое и неожиданное признание увидела вдруг в Чимине столько всего, сколько не видела за все те четыре месяца, что они провели вместе.
Действительно вместе.
— Я ему нравлюсь, — едва проговорила она непослушными губами, пока глаза наполняла непонятно откуда взявшаяся влага. — И он не мой друг. Вот, чем он лучше.
— Но ты тоже мне нравишься! — каким-то пугающе отчаянным шёпотом проговорил Чимин едва ли не в самые её губы, отпустив, наконец, запястья, но взяв в ладони лицо. — И я тоже не хочу быть твоим другом, — он большими пальцами очертил её скулы и повторил: — Не хочу, слышишь?
Хери судорожно выдохнула, по-прежнему ощущая под своими ладонями то, как быстро от дыхания двигается всё его тело, но силы в себе нашла только для того, чтобы прошептать:
— Если ты собираешься поцеловать меня…
— Нет, — прервал её Чимин и как-то грустно усмехнулся, — я помню всё, что ты когда-либо говорила. Целовать нужно неожиданно.
Хери коротко улыбнулась в ответ и опустила взгляд, выдыхая:
— Так и есть.
Однако даже не успела выговорить всё до конца, последние звуки слов теряя уже в чужих губах, которые смяли её в поцелуе действительно неожиданно и так умело, что на секунду — на одно только мгновение — Хери потерялась в пространстве, растерявшись действительно сильно. Чимин целовал её сильно, сжимал губы своими с непонятным остервенением, мазал по ним то коротко, то — наоборот — продолжительно и основательно, с особым смаком. Он вжимал её тело в стену настолько плотно, что Хери чувствовала, кажется, каждую неровность его тела, и с сожалением для самой себя понимала, что хочет большего, намного большего. Чимин касался языком, заигрывая, её губ и чуть цеплял нижнюю зубами, оттягивая, и Хери всё же сдалась, чувствуя в себе почти природную неспособность сопротивляться, подалась навстречу, раскрывая призывно губы и отвечая на поцелуй, а руками заскользила вверх, поднимаясь до самой его шеи.
Они целовались действительно долго, отрываясь друг от друга буквально на пару мгновений, чтобы глотнуть хоть ещё немного необходимого кислорода и снова с головой уйти в одни только чувства и ощущения. Чимин касался её волос, сминал в ладони пряди на самом её загривке, немо прося быть её ещё ближе. Он сжимал её талию, впивался пальцами так сильно, что казалось, будто он обязательно умрёт, если отпустит её хотя бы на секунду. Хери не думала ни о чём, лишь не отказывалась, прижималась всё ближе и ладонями скользила по обнажённым плечам. Она только потом вдруг вспомнила, почти почувствовала, как коснулся её губ Джин, как сжал их едва-едва, совсем не настаивая, и как переплёл в тот момент пальцы их рук в карманах своего пальто.
Хери показалось, что её душу в клочья разорвал этот всплывший одними только ощущениями контраст, и она разорвала поцелуй, уставившись в тёмные глаза прямо перед собой. Ей не верилось, и она упорно не могла понять, откуда в Чимине, что столь откровенно прежде смущался от одного простого «секс», столько всего по-настоящему тёмного, и откуда в откровенном и дерзком обычно Джине столько потаённой нежности.
— Хери, — снова позвал её Чимин, и она невольно сглотнула, вновь сталкиваясь с его взглядом, — я не могу тебя ни с кем делить.
Он вдруг прижал её к себе — совсем так, как, кажется, почти целую вечность назад, когда они поссорились в самый первый раз. Тогда — Хери помнит — это казалось странным, непривычным и необычным, а теперь таковым для них стало мирное время, не омрачённое непониманием и злостью друг на друга.
— Я сделал ошибку, когда предложил Соре встречаться, — продолжил Чимин, прижимаясь подбородком к её виску, — но я думал… Я был уверен, что таким образом наверняка выброшу тебя из головы. Но я не могу. И я ведь… Я ведь тоже тебе нравлюсь, так?
— Нравишься, — призналась Хери в его плечо и продолжила, едва уловив его вздох облегчения: — Но это ничего не значит.
— Что?
Чимин тут же отпрянул от неё и, сжав в ладонях плечи, вгляделся в лицо так, будто в одних только её глазах хотел найти ответы на сразу все вопросы.
— Это ничего не значит, — улыбнулась Хери дрожащими губами. — Я не смогу быть с тобой, а ты — со мной. Ты эгоист и собственник, и в отношениях ты не изменишься. А я люблю свободу, и я не изменюсь тоже.
— Это же бред, — усмехнулся Чимин. — Мы ведь дружили, сможем и…
— Мы дружили или я дружила? — нахмурилась Хери, перебив его нещадно. — Сейчас я понимаю, что это была игра в одни ворота. Может быть, я и набиваю себе цену, переоцениваю саму себя, но я так чувствую… Я так думаю, Чимин. А ещё я с Джином.
— Ты не с ним, — нахмурился он в ответ, — вы ещё не встречаетесь.
— Всего лишь дело времени, — снова улыбнулась Хери, хотя чувствовала, как внутри всё обрывается и падает в саму пропасть. — К слову… Ты ведь помнишь правило первого поцелуя?
Чимин вздрогнул и, нахмурившись, медленно разжал пальцы, оставляя в порядке её плечи.
— Да ты издеваешься, — неверяще усмехнулся он. — Хочешь сказать, он уже поцеловал тебя?
Хери хмыкнула и поправила на плече съехавший ремешок сумки. Она отлично помнила, как они смотрели вместе фильм, названия которого она даже не запомнила, и как быстро предсказала его конец, поразив тем самым Чимина до глубины души. «Правило первого поцелуя, — улыбнулась тогда Хери и рассмеялась. — Если речь о любовном треугольнике, то девушка всегда достаётся тому, с кем поцеловалась раньше».
— Прости, — выдохнула она, собираясь полностью проигнорировать сорвавшийся с его губ вопрос. Хери чувствовала себя страшно грязной и виноватой перед Сокджином, когда позволила себе ответить на этот поцелуй. — Но у меня пропало всякое желание веселиться, так что я просто пойду домой.
Она легко обогнула замершего парня стороной, выскользнула из примерочной и направилась в сторону выхода, тут же наткнувшись на внимательный взгляд Тэхёна. Он стоял ровно там, где и прежде, и почти наверняка не мог слышать совсем ничего, но отчего-то смотрел так, будто знал всё досконально.
— Хери, — услышала она за спиной и обернулась раньше, чем успела подумать, — я ведь не сдамся.
Чимин ухмылялся и щурился, на этот раз совсем не смущаясь всех тех взглядов, какими награждали его мимо проходящие люди. Тэхён посмотрел на Хери с ещё большим вопросом, но она лишь отмахнулась и поспешила дальше.
— В конце концов, в каждом правиле есть исключения! — прилетело ей в спину. — Или это не правило!
Комментарий к Правило первого поцелуя
Всегда очень жду ваших отзывов и мнений :)
========== Новое начало ==========
Хери торчала у доски с объявлениями уже слишком долго — во всяком случае, достаточно для того, чтобы на неё уже подозрительно косились мимо проходящие студенты, а она, хотя и замечала это краем глаза, положения своего всё равно не меняла. Хери не думала и даже подозревать не могла, что это взволнует её так сильно, что скрутит что-то внутри в одну тугую косу, перевернёт в голове всё имеющееся вверх дном и заставит перед глазами всплыть картинки слишком далёкого прошлого, которое, как думала прежде сама девушка, уже давно стёрлось из памяти и волновать её не может. Но в мыслях вместо этого снова и снова раздавался смех мамы и наигранно строгий, поучительный тон отца, узнавшего о новой мечте дочери.
— Это очень достойно, — улыбнулась, кажется, тогда женщина. — Я начинаю гордиться тобой ещё больше, когда ты говоришь такие вещи, Хери.
— Надеюсь, это не из-за того проходимца Кан Тэмина? — нахмурился отец. — Отвратительный пример для подражания.
— Прекрасный молодой человек, — не согласилась мама, — и очень достойный.
— Школа могла бы подобрать кого получше на роль их классного руководителя, — фыркнул мужчина, упорно не соглашаясь. — Детям всего по двенадцать лет, чему хорошему он их научит? В своё время не вылезал из дисциплинарных взысканий за своё поведение, зато теперь вон — учитель. Тьфу!
Хери невольно разулыбалась, вспоминая об этом, и поджала губы, припомнив и то, что при всех своих минусах Кан Тэмин на всю жизнь остался одним из любимых учеников её отца. А потом родители вдруг погибли, оставив её действительно ни с чем, и всё в один миг перестало иметь значение — и мечты, и цели, и всё прочее, показавшееся лишь пустым и напускным, совершенно ненужным и — вопреки словам учителя Кана — вовсе не необходимым. И уж чего Хери не ожидала совсем, так это чувства странного трепета, возникшего в душе от одного только взгляда на доску объявлений. Она в один миг вдруг переместилась на девять лет назад и попала в тело двенадцатилетней девочки, которая с большим восторгом взирала на пример для подражания и утопала в мечтах и чаяниях о том, какой должна стать, едва вырастет.
— Что делаешь?
Хери едва не подпрыгнула от удивления — и почти наверняка действительно оторвала бы ноги от пола, если бы на её талию не опустились тяжестью чужие ладони. Она тут же обернулась на голос, совершенно невольно мазнув губами по слишком близко оказавшейся щеке, и отпрянула в противоположную сторону — насколько вообще позволили это сделать удерживающие её на месте руки.
— С ума сошёл? — выдохнула Хери потрясённо и, сжав чужие запястья, попыталась оторвать от себя руки, но парень в ответ лишь сильнее стиснул пальцы. — Люди смотрят, — прошипела она недовольно.
Чимин совершенно и абсолютно довольно улыбнулся — настолько, что его страшно захотелось огреть чем-нибудь максимально тяжёлым, и с ещё большим удобством устроил свой подбородок на её плече.
— И с каких это пор тебя интересует то, что подумают люди?
— Ровно с тех, с каких это вдруг перестало волновать тебя, — кинула раздражённо Хери — она дожидалась задержанного профессором Им Джина и меньше всего хотела, чтобы тот увидел развернувшееся в коридоре первого этажа представление, в главных ролях которого оказались они с Чимином. — Отпусти, пожалуйста.
Парень вздохнул, послушно убрал с её талии руки, спрятав их в карманы джинсов, однако подбородок свой так и оставил покоиться на её плече. Хери хотелось провалиться сквозь землю, потому что тело, сердце и даже голова — всё слишком однозначно реагировало на этого парня, ставшего в последнее время настолько же невыносимым, насколько и более желанным. И это к чертям собачьим сносило все барьеры, тщательно установленные Хери в собственной голове, и заставляло гореть огнём все возможные внутренние предохранители.
— Просто, — выдохнул парень, — я умею не обращать внимание на посторонние вещи, когда в чём-то заинтересован и собираюсь получить желаемое.
Он говорил это легко и просто, наигранно — слишком наигранно — дуя губы и почти бубня под нос. А у Хери от одного только этого загорелись в один момент щёки, сбилось дыхание, и ей показалось, что они поменялись вдруг местами, хотя и чувство, будто ей очень долго и со смаком дурили голову, никуда не исчезло.
— Экзамен на учителя, — протянул Чимин, глядя на доску объявлений и снова заставляя Хери вздрогнуть. — Хочешь попытать счастья?
— Не говори глупостей, — отмахнулась она тут же, делая шаг вбок, рассчитывая увеличить между ними расстояние, да только парень последовал за ней — будто бы прирос к её плечу. — Какой из меня учитель? Это слишком большая ответственность.
— Ну не знаю, — протянул Чимин. — Будь у меня такой учитель, я бы был отличником.
— Ты и без того отличник, — фыркнула Хери. — Не придумывай.
Парень вдруг оторвался от неё, выпрямился во весь рост, заставляя её удивлённо обернуться, и улыбнулся во весь рот. Хери в последнее время рядом с Чимином было… странно. Они теперь знали всё и обо всём: он — о её чувствах, она — о его. И хотя парень страшно спешил всё менять, рвался в самый настоящий бой, действительно несясь к видимой цели со всех ног, внимания не обращая на окружение, то Хери призывала все свои возможные силы, чтобы оставаться к этому равнодушной. Одна её часть действительно рвалась навстречу Чимину, а вторая — разумная — молила держаться от него подальше и оставаться максимально спокойной в его присутствии. Потому что парень, что казался раньше открытой книгой, теперь виделся совсем иным, и иногда Хери со всей серьёзностью думала о том, а не стоит ли представить его Сумин. Она раньше лишь шутила про живущих в нём Джекила и Хайда, а теперь это смешным не казалось совсем.
— Ну не думаешь же ты, что я всегда таким был? — хмыкнул он. — Я занялся учёбой только на последних курсах колледжа, когда мне ясно дали понять, что в другом случае я могу пролететь по всем фронтам.
Хери заинтересованно наклонила голову и поняла неожиданно, что даже так, всего лишь под другим углом зрения, Чимин выглядит совсем другим — в прямом, внешнем, смысле слова. Она вдруг краем глаза заметила идущую в их сторону Ли Сору в окружении двух своих подруг и выпрямилась в спине, невольно возжелав оказаться рядом с ней не такой невысокой и незаметной. Сора, быть может, и выглядела обычно тускло, предпочитая подозрительно несуразную цветовую гамму, зато выигрывала за счёт своей мягкой улыбки и ласковых глаз — Хери подобным похвастать никогда не могла.
Девушка, проходя мимо, скользнула по ней светлым и как всегда чистым взглядом, улыбнулась Чимину, получив в ответ совершенно аналогичное, и скрылась за поворотом в кафетерий. А Хери только в тот момент, кажется, снова начала дышать.
— Это точно какая-то магия, — протянула она, глянув искоса на Чимина. — Что ты ей сказал такое, что она не ненавидит тебя после того, как ты бросил её?
— Я её не бросал, — прыснул парень, — всего лишь предложил расстаться мирно и по обоюдному согласию. А ещё сказал правду: про то, что благодаря ей осознал свои чувства к другой девушке, и про то, что действительно долгое время смотрел только на неё.
— И это сработало? — прищурилась Хери, скрестив на груди руки и всячески игнорируя вновь проснувшийся в душе трепет от таких его слов. — Прости, звучит слишком сомнительно.
— А ты бы предпочла вырвать волосы сопернице?
— Я бы предпочла вырвать волосы неверному парню.
— Неверному? — хохотнул Чимин. — Это в каком месте я неверный?
Хери прищурилась и, шагнув ближе к нему и понизив голос, процедила сквозь зубы:
— Ты поцеловал меня, пока встречался с ней. Так дела не делаются, это неправильно. Чувства переменчивы, люди — тоже, так что человеческие чувства — понятие вообще слишком непостоянное, я понимаю. Но прежде чем интересоваться другой, правильным было бы расставить все точки над «i» с первой.