— Знаешь, — улыбнулся мой друг, прижимая Луну к себе, — в последнее время, я все отчетливее понимаю, что, в отношении моей девушки, соперник у меня всего один: я сам. Мои собственные демоны, страхи и комплексы. Это во-первых. А во-вторых, Симон сейчас беззащитен, как ребенок. Обидеть его — все равно, что обидеть младенца, и…
Луна не дала ему договорить, резко притянув за галстук к себе и жадно поцеловав в самые губы. Это был короткий, но очень горячий поцелуй. А когда он прервался, мексиканка прошептала:
— Ты у меня самый лучший!
— Все только ради тебя, любовь моя! — ответил ее парень.
Мы вместе направились к лестнице.
— Кстати, Маттео, — спохватился я. — Зачем нужно было проводить все эти жуткие манипуляции с водой?
— Теперь у Симона чистый желудок, — пояснил мой лучший друг. — И мы можем быть уверенными, что во сне он не захлебнется собственной рвотой.
— А откуда у тебя такие познания в области передозировок алкоголем? — изогнул бровь Нико. — Неужели собственный опыт есть?
— Не говори глупостей, — отмахнулся Маттео. — Я вообще не вижу в спиртном ничего привлекательного. Просто перед приездом сюда прочитал все, что нашел в интернете по этому поводу. Как чувствовал. Там, кстати, написано и про методы борьбы с похмельным синдромом.
— С каким синдромом? — не понял я. — Что это?
— Вот, проснется утром Симон — мы у него и спросим! — захихикал Маттео.
Комментарий к Глава 13
Простите за задержку! У меня на работе нет сменщицы, поэтому я оттуда почти не вылезаю! Сейчас график должен отладится, но началось лето, огороды и все такое. Так что ничего по срокам обещать не буду. Но фанфик я не забрасывала и не собираюсь. У меня в тетрадке написано уже 38 глав. Буду стараться потихоньку выкидывать их сюда. Спасибо ха терпение!
========== Глава 14 ==========
В гостиной мы сразу всем пояснили: Симон очень устал сегодня и пошел спать, потому что прошлой ночью его терзала бессонница.
— Совесть его терзала, — проворчала Хим. — Это же надо было — забыть про торт!
— Да ладно, оставим в покое дырявую голову бедняги, — отмахнулся я, выключая свет. — Зато мы сумели спасти праздник.
Воцарившаяся темнота стала сигналом для Элены, которая тут же вкатила в гостиную тележку с тортом. Восемнадцать горящих свечей осветили улыбающиеся лица ребят и восторженно замершую именинницу.
— Загадай желание, принцесса! — воскликнул я и сделал знак друзьям.
Мы все начали петь «С Днем Рожденья тебя». Я видел, как Нина зажмурилась, придумывая желание, а потом подула на торт. Свечи погасли сразу, а Маттео включил свет обратно.
— Надеюсь, в твоем желании я фигурировал? — поинтересовался я, усаживаясь рядом с возлюбленной.
— Надейся, — улыбнулась она, глядя, как Элена режет торт.
Мы неплохо повеселились, поедая вышеупомянутый десерт. Хим случайно испачкала нос, а Нико осторожно стер пальцем капельку крема с носа девушки и облизал его.
— А слабо вот так? — поинтересовался заметивший милую сценку Рамиро.
Он специально окунул палец в крем, провел им по носу Ям, потом сам же это пятнышко стер и палец сунул в рот девушке. Улыбаясь глазами, та слизала с него все, что было.
— Давайте устроим соревнования! — воодушевилась Жасмин.
— Наша очередь! — заявила Дельфи.
Она сама испачкала свой нос, а Педро слизал крем прямо языком.
— Теперь мы, — улыбнулся я возлюбленной.
Та весело улыбнулась и размазала крем себе по губе. Вот уж не ожидал от своей скромной девочки! Но не то, чтобы мне это не нравилось. Поняв намек, я накрыл ее губы своими. Ох! Даже сквозь крем чувствуется вкус губ моей прекрасной возлюбленной! Только у нее они такие сладкие, неповторимые, мягкие и податливые! Только от поцелуев с Ниной я полностью теряю голову, растворяясь в тех волшебных эмоциях, которые могут дать лишь они! Я чувствую нашу взаимную любовь всем телом: бабочками в животе, огнем в груди, мурашками. Мы целовались куда дольше, чем необходимо, но все отнеслись к этому с пониманием. Мне казалось, что никто нас уже не переплюнет. Однако Луна вдруг заявила:
— Неплохо. А теперь смотрите сюда!
Она лизнула свой кусок торта и поднесла высунутый язык к губам Маттео.
— Моя маленькая развратница! — со смехом воскликнул он прежде, чем выполнить немую просьбу девушки.
Такого откровенного поцелуя мы еще не видели. Языки Луттео тесно переплелись, что было заметно даже, несмотря на их склеенные губы. И так же бросалось в глаза, как влюбленные наслаждаются процессом. Они обхватили друг друга, словно боясь, что их разорвут. Луна зарылась пальцами в кудри молодого человека, а тот одной рукой прижимал девушку к себе, а второй — гладил ее бедро.
— Ладно вам! — рассмеялся Рамиро. — Сегодня в центре внимания должна быть именинница!
Луттео все же оторвались друг от друга.
— Простите, — выдохнул Маттео.
— Мы иногда увлекаемся, — добавила его суженая.
Оба раскраснелись и немного сбили дыхание. Интересно, что это за поцелуй такой был? Не знаю. Я свой язык ни в чей рот никогда не совал. Да и у моего лучшего друга до Луны ничего такого не было, насколько я знал. Хотя подружек он сменил немало (только без передачи его теперешней возлюбленной).
— Не стоит извиняться, — отвечала Нина. — Можно подумать, вы впервые в нашем присутствии вот так увлекаетесь!
Все рассмеялись. Минут через пятнадцать я поднялся и провозгласил:
— В завершение вечера, приглашаю всех на улицу, где мы увидим салют, посвященный нашей имениннице!
Нина посмотрела на меня с восторгом и благодарностью. Я знал, что она любит фейерверки, поэтому заказал самые лучшие. У моей девочки всегда все должно быть лучшим! Мы вышли на улицу и сгрудились около крыльца. Было прохладно, поэтому я тут же снял пиджак и накинул его на плечи возлюбленной. А Маттео, будучи в одной рубашке, заранее захватил из прихожей свою куртку и накинул ее на плечи Луны. Остальные просто прижали девушек к себе. Жасмин, не имеющую парня, свободной рукой приобнял Педро. Ненадолго отступив от Нины, я зажег спичку и воскликнул:
— Итак, фейерверк в честь нашей любимой именинницы!
Я поджег фитиль и торопливо подбежал обратно, к девушке. Таким образом, при первом залпе мы с ней снова стояли в обнимку. Представитель компании, в которой мы с Маттео заказывали пиротехнику, не лгал. Фейерверк, действительно, получился шикарным. Мы около двадцати минут стояли, любуясь им. Один залп был красивее другого. В этом фейерверке присутствовали все цвета радуги, и наши лица окрашивались в них же. На шум из окон повыглядывали соседи и тоже залюбовались. Впрочем, пусть смотрят. Нам не жалко. А когда отгремел последний залп, я первым закричал:
— С Днем Рождения, Нина!
Остальные подхватили, а уже через мгновение половина улицы знала, в честь кого был этот сказочный фейерверк. Затем, мы с радостным смехом вернулись в дом. После официального завершения праздника гости начали расходиться. Для этой цели Рамиро заранее вызвал такси, которое подъехало почти сразу после фейерверка. Дельфи и Жасмин должен был отвезти Педро, а всех остальных — вышеупомянутое такси.
— Ребята, а может, останетесь? — предложил друзьям Маттео. — Места всем хватит. А завтра поедете засветло.
— Шутишь? — рассмеялась Дельфи. — Да из нас родители фарш сделают!
— Кроме меня, — заметила Хим. — Я, хоть и несовершеннолетняя, а уже пользуюсь полной свободой.
— Это как? — напрягся я.
— А вот так, — пожала девочка плечами. — Моей матери, вообще, все равно, где я и с кем. Она уже сказала, что после совершеннолетия видеть меня не желает. Даже квартиру мне купила подальше от нашего дома.
— Ничего себе! — возмутился Нико. — Почему это?!
— Год назад она вышла замуж, а недавно родила двух мальчиков-близнецов, — пояснила Хим. — Так что внебрачная дочь ей не нужна.
— А отец разве не может забрать тебя к себе? — спросила Нина.
— Шутишь? — хмыкнула наша подруга. — Да я его и не видела никогда! Спросила у матери однажды, кто он, — такое было! Скандал похлеще Апокалипсиса! В общем, как отец нас бросил, — так больше и не появлялся.
— Короче, так, — объявил Маттео. — Оставайся-ка здесь. Утром все обсудим. Я хочу знать подробности.
— Он прав, — подхватил я. — Возвращаться ночью в такую обстановку — это глупо.
— Тогда и я тоже останусь, — вызвался Нико.
— Может, лучше я? — предложила Ям.
— Ты ведь сама говорила, что отец тебя на месяц дома запрет, если придешь после полуночи, — возразил Рамиро. — А что будет, если совсем не придешь?
— Ой, верно, — спохватилась та.
Минут через двадцать мы все же всех проводили. Остались я, Нина, Луна, Маттео, Нико и Хим.
— Ребята, мне так неудобно! — протестовала последняя. — Я ведь и пижамы с собой не взяла!
— Я тебе дам что-нибудь из своего, — отмахнулась Нина.
— Ты сейчас будешь получать подарок от Гастона, — осадила подругу Луна. — Я сама дам ей футболку.
Наконец, обе парочки скрылись на лестнице. Мы с возлюбленной остались наедине. Вот и пришло время дарить свой подарок. Но пока мы просто стояли и смотрели друг другу в глаза. И это был не просто зрительный контакт. Нет. Мы как будто навсегда сливались друг с другом, растворяясь в нашей любви. И теперь я был абсолютно уверен: частичка моей Нины теперь будет со мной вечно. А с ней — частичка меня. Мы словно носили парные метки. Невидимые глазу, но осязаемые душой и сердцем.
— Думала, что получила подарки ото всех? — хрипло спросил я. — У меня тоже кое-что есть.
— Гастон, ты уже подарил мне самый лучший день в жизни! — улыбнулась Нина. — Что еще можно сделать?
— Кое-что можно, — заявил я. — Сейчас узнаешь. Идем.
Я взял ее за руку и повел в гостиную, попутно проверяя, на месте ли нужный предмет. Да, коробочка по-прежнему лежала в кармане брюк. Я посадил возлюбленную на диван, включил стереосистему и тихо сказал:
— Это — музыкальная часть подарка. Я написал тебе песню, любовь моя!
Комментарий к Глава 14
Вот вам глава, мои дорогие! Только не спрашивайте, когда будет следующая! У меня сейчас такой режим, что я сама не знаю! Как только будут новости, я сообщу! Люблю вас!
========== Глава 15 ==========
Нина не сводила с меня влюбленного взгляда на протяжении всей песни. Я пел не голосом, а сердцем. В каждую нотку была вложена частичка моей любви, а каждый слог нес колоссальный смысл. Эту песню, конечно, мог понять далеко не каждый. Только тот, чье сердце уже пробила стрела проказника-Амура. Я пел обо всем. О том, как безоглядно полюбил свою Фелисити Фор Нау, даже не зная, кто она в реальной жизни. О том, как мое сердце потянулось к Нине еще до разоблачения Фелисити. О том, что я почувствовал, когда она сняла парик на сцене. О том, сколько мне потребовалось времени, чтобы сложить два этих образа. О том, как я понял, что был просто космическим идиотом. О том, как сильно я полюбил свою девочку. О том, как переживал, когда мы ссорились. О том, как не хотелось мне оставлять ее в Буэнос-Айресе. О том, как я пытался отдалиться от нее, но ничего не вышло. О том, как я решил бороться за свою любовь. О том, как сильно мне не хватало моей девочки все это время. В эту песню я вложил все свои чувства, все мысли и переживания. Пытался выплеснуть всю любовь, но для этого не хватило бы и целого альбома. Я так сильно люблю Нину, что это невозможно выразить никакими словами и никакой музыкой. Но излить душу в песне я все же сумел. Потому что, когда последние аккорды отзвучали, моя возлюбленная плакала. Улыбалась и одновременно плакала. Я подошел к ней, осторожно стер пальцами соленые капли и спросил:
— Что такое, милая? Тебя расстроила песня?
Нина покачала головой и едва слышно прошептала:
— Конечно, нет. Просто… Гастон, я… для меня еще никто никогда такого не делал…
— Знаю, — кивнул я. — И очень этому рад.
— Почему? — не поняла моя девушка.
— Потому что, — со смехом пояснил я, — если бы до меня какой-то недоумок писал тебе песни и признавался в любви, ты была бы с ним. И мне пришлось бы драться за тебя на дуэли. Впрочем, я бы это сделал.
— А если бы этот человек, на момент нашего с тобой знакомства, уже ушел от меня? — поинтересовалась Нина.
— От тебя? — хмыкнул я. — Это невозможно. Ты настолько потрясающая, что тот, кто тебя бросит, будет полным идиотом. Ни один человек, узнав, какая ты, не проживет без тебя больше ни одного дня.
— Ты не все обо мне знаешь.
— Заинтриговала. Чего же именно я не знаю.
— В седьмом классе я влюбилась в мальчика, а он меня отверг.
Я тут же занервничал. У нее кто-то был! Какой-то идиот обнимался с моей девочкой и, может быть, даже целовался! Ну, а что? Это теперь считается нормальным, хоть я и в корне не одобряю такого поведения. А тех, кто одобряет, готов расстрелять собственноручно. Но ведь моя возлюбленная не может быть из этого числа, правда?
— Вы с ним, — срывающимся голосом заговорил я. — У вас с ним были… отношения?
— Разумеется, нет, — опешила моя возлюбленная. — Я же говорю, что он меня отверг. Я бегала за ним три месяца и, в конце концов, открыто призналась, как полная дура. А он посмотрел на меня, как на противную склизкую жабу и сказал, что я слишком уродлива для него.
— Что?! — возмущенно ахнул я.
Меня буквально трясло от злости. Ну, вы подумайте, а?! Какой-то козел оскорбил мою девочку! Да сам он — урод! Господи, если бы я знал Нину раньше, тут же перегрыз бы этому недоумку горло! Так вот, откуда у этой красавицы такое количество комплексов! Оказывается, здесь виновата не только Ана. Честное слово, лучше бы этот придурок просто погулял с Ниной, а потом бросил — последствия не были бы столь катастрофичны. Он же просто уничтожил девочку! Ну, ничего! Я найду это ничтожество и заставлю пожалеть о каждом слове! Сначала сломаю ему руки, потом сломаю ноги, а потом — оторву голову! Причем, в буквальном смысле этого слова.
— Кто эта сволочь?! — буквально прорычал я. — И где он сейчас?!
— Какая разница? — вздохнула Нина. — Его уже нет в Аргентине — это точно. И где он, я не знаю. Да и знать не хочу. Это ведь мне тогда казалось, что я любила его. А теперь понимаю, что никакой любви не было. Просто он был таким красавцем! За ним все девчонки бегали, и я исключением не стала. Но парни вроде него никогда не посмотрят на девушку вроде меня. Просто тогда я этого не понимала.
— На девушку вроде тебя? — подавив возмущение, тихо переспросил я. — Ты права, этот ублюдок волоса из твоей головы не достоин.
Я не случайно решил изобразить дурака. Нина должна понять, что больше никто никогда не сочтет ее некрасивой. А если сочтет, то я сам сделаю его уродливее Чупокабры. По крайней мере, теперь у моей девочки есть верный рыцарь и надежный защитник, для которого она всегда будет самой красивой, самой любимой, самой желанной и самой замечательной.
— Издеваешься, — фыркнула моя Фелисити.
Я, молча, привлек ее к себе и начал покрывать нежными поцелуями прекрасное личико, шепча в перерывах:
— Нина, любовь моя, ну, что ты такое говоришь?! Я бы никогда не стал над тобой издеваться! Даже под угрозой смерти! Ты — самое лучшее, что есть в моей жизни! И я, скорее, сам умру, чем позволю еще кому-то тебя оскорбить! Ты — самая прекрасная из тех девушек, которых я знал! Это правда!
Казалось, моя красавица мне так и не поверила, но, когда я остановился поцелуями на ее губах, откликнулась и обхватила за шею. Мы замерли, слившись в этом невероятно горячем и сладком поцелуе. В груди у меня горел такой огонь, что само Адское Пламя, наверное, показалось бы костерком рядом с ним. Руки дрожали, а голова кружилась. Каким-то шестым чувством я понял: сегодня Нина не отпустит меня от себя. Да и мне совсем не хотелось никуда уходить. Мы перейдем черту. Вместе. Только вместе. Это так правильно — именно сейчас, именно сегодня. Но сначала нужно завершить свое поздравление. В голове звякнул непрошенный колокольчик, и я отстранился, заявив:
— У меня есть еще один подарок.
— Ты что, шутишь? — рассмеялась Нина. — Благодаря тебе, я сегодня чувствую себя какой-то королевой!