А потом — много ворнов спустя, когда и колесному надоела их дружба по переписке, и поток сообщений иссяк — сикер, уже не юный и восторженный, а битый жизнью и циничный — встретил на Каонской Арене меха, не боящегося открыто и громко говорить то, о чем он когда-то испугался написать… и, уставший от безнадежности и бесправности, не имеющий в жизни ничего, что мог бы ценить помимо своей триады, впечатлённый словами и поступками чемпиона гладиаторской арены, он преклонил колено, клянясь в верности и вверяя свою жизнь тому, кто разжег пожар, охвативший всю планету.
Планету, которую Старскрим клялся защищать.
Планету, которая его предала.
========== Старая мелодия 3 ==========
Отплевавшись от слитого топлива, Джазз немедленно высказал все, что он думал о ржавом сикере, его ржавых турбинах и ржавых привычках. Старскрим выслушал его с невозмутимым выражением, и окунул головой в дезку. Вентиляция булькнула, диверсант брыкнул ногами, пнул сикера вслепую…
— Успокоился? — поинтересовался Старскрим.
— Проржавей! — булькнул Джазз. — Что там дальше, изнасилование? Дружки бедняжечке не дают, бедняжечка вынужден покупать себе автобота… тьфу! И то, без игры в «злого десептикона и беспомощного пленника» джампер не включается…
— На тебя претендовали конструктиконы, — сообщил авиатор, и смех диверсанта тут же смолк. В свое время его работой было портить работу десептиконских строителей, и они уж точно не пылали к нему теплыми чувствами. А если чем и пылали, так это желанием оторвать руки и ноги, и сконнектить оставшееся во все порты.
— Я рассыпаюсь от благодарности, — язвительно выдал Джазз. Старскрим пожал плечами, подцепил его за блокираторы, и вытащил из мойки.
— Жить будешь здесь, — сказал он, указывая в угол просторного отсека, наполовину отгороженный ширмой. — Помнится, ты мечтал о башнях? Вот тебе башня — вход и выход через окно. Убегать не советую — ты, конечно, отважный автоботский воин, но как раз под нами находится штаб ДЖД, у них к тебе тоже есть вопросы…
— Ну прямо напугал, аж болты теряю…
— Мне просто не нужен твой дезактив под окнами, — сикер пожал плечами, что из-за винтовок смотрелось откровенно угрожающе.
— Тогда коннект? Бери меня, красавчик, я весь твой! — диверсант продефилировал к платформе, и зазывно на ней раскинулся.
Он ожидал двух вариантов: того, что десептикон смутится, того, что он, разозленный, накинется на Джазза, воплотив игру в «злого десептикона и беспомощного пленника», наконец, того, что просто врежет по голове и продолжит инструктаж… но не того, что на него посмотрят с явным отвращением.
— Не выделывайся, ты не на своей базе, — сухо велел Старскрим.
— А чем же мне еще заниматься?
— Подумать, какая от тебя может быть польза, кроме очевидного вреда. Сейчас я улечу по делам. Где мойка, ты уже видел, энергарий в стене… если разгромишь отсек — цикл проведешь в фиксаторах — и без интерфейса. Надеюсь, ты меня понял.
И вылетел в окно. Диверсант выругался ему в след и от души пнул стену.
— Чтоб тебя скраплеты пожрали!
Он стоял, сжимая кулаки и зло скаля денты — считать предупреждение сикера шуткой не приходилось. Джазз знал его слишком хорошо. Не врал и не преувеличивал. В отличие от своих собратьев по знаку, за исключением, может быть, Рэтчета, он был осведомлён, что большая часть интерфейсовых баек о летучках — всего лишь байки.
Не был им жизненно необходим коннект для полётов — когда-то давно, Старскрим сам сказал ему об этом. Более того, у большинства воздушных асов и фильтры мощнее — так что цеплять их на овераны бесполезно. Не захотят — не зацепятся. Возможно, это была ещё одна маленькая ложь — но опыт подсказывал иное.
С одной стороны хорошо — можно не опасаться, что его не сходя с места отымеют во все порты, как сделали с Дрифтом, с другой — все это далеко не факт…
Автобот притушил линзы, успокаиваясь и сбрасывая взвинченность. Нужно собраться. Он не собирается легко сдаваться на милость победителя!
Вновь активировав оптику Джазз принялся осматриваться. Звание диверсанта он заработал не за красивый бампер, а успешные операции проводил не только на удаче — многому пришлось научиться во время войны, в том числе и почти забытому искусству праксианских ассасинов. Забытое, или лучше сказать, «запретное» программирование. Оно наложилось на сформированную личность идеальным дополнением, а былые убеждения лишь дополнились. Безвыходных положений не бывает, бывает плохо проложенный путь.
Его обязанностью стала разведка. Поиск пропавших в руинах, составление карт и маршрутов, доставка сообщений, энергона и снаряжения для работающих под землей. Из окна кварты сикера он сперва съезжал на стропах, потом устроился ниже — отряд Тарна был постоянно в разъездах, и ничто не мешало ему занять пустующую кварту по соседству.
Старскрим продолжал заглядывать к нему раз в день, принимал отчет и уходил, даже не намекая на то, ради чего, как думал Джазз, и взял его под опеку.
Планы следовало пересмотреть.
Изначально Джазз полагал, что сикером двигали страсть и ревность — да, звучит, как в глупых романчиках, где злодей склоняется к преступлениям от того, что его отвергла юная любовь. Но ничего другого он предположить не мог! Все эти письма, дружба, пронесенная с самого бетства до зрелости… меха встречаются и расстаются, иногда со скандалом, иногда полюбовно, но… влюбиться в возрасте меньше десятка ворн, писать нежные письма, и не забыть, не наскучить бессмысленным времяпровождением… он сам, признаться честно, не знал, зачем продолжает писать военному меха, который с высокой долей вероятности не понимает и не ценит мирную жизнь. Взять хотя бы его письма! «Как прекрасен ядерный гриб на фоне заката», «полет сквозь лазерную сеть», «нейтронная бомба в жидкостной атмосфере»…
Он до сих пор помнит, как в юности впадал в ступор от этих сравнений. Потом, конечно, понял, что у военных моделей и восприятие мира другое, и сравнения только такие, какие видел. Старскрим не виноват, что зажёгся крылатым воином — убеждал он себя и старательно отгораживался от этой жути.
Конечно, теперь Джазза и самого не назовёшь беспечным гражданским, но то была необходимость, а не свободный выбор. Или так, или смерть.
Но Старскрим-то выбрал войну с самого начала — сам! Что ему мешало пойти вместо военной академии в науку, как тому же Скайфайру? Раньше Джазз не спрашивал. Несмотря на лёгкий и весёлый нрав, как и каждый праксианец он признавал право разумного делать свой выбор. Не лезь не в своё дело, пока тебя не попросят о помощи.
Его и не просили.
Иногда, перечитывая старые письма, по незнамо какой причине не удалённые, он сравнивал их с действительностью и пытался найти и увидеть ту красоту, о которой писал Старскрим в юности. И не видел. Визуально, возможно, что-то и было красивым. Но осознавая за каждым явлением угрозу дезактива, он не мог не ужасаться. Сколько раз ему хотелось написать об этом прямо, растолковать военному, что в смерти нет красоты, что его взгляд на мир — неправильный, что так жить нельзя… но с возрастом он все яснее начинал понимать, что это бессмысленно. Военные создаются такими, какие есть, и даже лучшие из них могут находить красоту и удовольствие лишь в жестокости и смерти. И правы те, кто утверждает, что мирная жизнь не для них — Старскрим, по крайней мере, понимает, что его долг — защита Кибертрона. А есть ведь и те, чей процессор слишком мал для осознания таких понятий, как «защита родной планеты». Те, кому просто нравится нести разрушение, и они несут его всюду — даже возвращаясь домой. Сколько в сети историй о съехавших с катушек военных? Сколько пострадавших? После пары особенно жутких случаев Джазз даже проголосовал за новый закон о снижении довольствия для больших групп военных — пусть лучше сидят в своих квартах с половинным зарядом, чем шляются по улицам в поисках развлечений!
Закон приняли, но он — как и всякие полумеры — оказался неэффективен… дела шли все хуже, новости из других городов становились все тревожнее, и даже его друг написал какое-то странное, взволнованное письмо… и Джазз немного успокоился — похоже, Старскрим не собирался сходить с ума и расстреливать меха на улицах.
Он верил в своего друга. Долго верил — даже, когда тот перестал писать длинные письма, когда начал отделываться краткими сообщениями… он просто решил, что их «дружба по переписке» наконец-то надоела военному, и, признаться честно, с некоторой грустью свел общение к нулю.
А потом началось восстание в Каоне, и в новостях передали, что за спиной главаря преступной группировки «десептиконов» видели бело-алые крылья лучшего сикера Кибертрона.
========== Старая мелодия 4 ==========
— Тебе не кажется, что все должно было закончиться немного не так?
Диверсант подступил к сикеру в начале цикла, когда неяркое солнце едва поднялось над чертой горизонта. Старскрим как раз допивал свой куб энергона и планировал дела на день — и разборки с автоботом в эти дела не входили.
— Не так? — десептикон прищурился. — Дай угадаю: триумф автоботов, казнь всей верхушки десептиконов и нейроошейники для остальных — это правильный конец?
— Шлак!
— Увы, какое разочарование…
— Да я не о том! Я о нас — между нами все не так!
— А как надо? Любовь, коннект, спарки? — Старскрим шумно вздохнул. Это обстоятельство здорово раздражало — триадники сперва подшучивали, намекая на счастливые межфракционные парочки, но чем дальше, тем больше выражали недоумение. Зачем нужен автобот, если его не коннектить?
Он и сам уже не знал.
Забрать Джазза его подтолкнуло странное подобие ностальгии — показалось на миг, что стоит только вернуть автобота, как вернется и юность — счастливая и наивная. Не вышло — может, потому, что он сам не знал, чего хотел от бывшего друга. Дружбы, любви, понимания? Но в любом случае, он был слишком гордым, чтобы объясняться и выпрашивать чувства — которые автоботский диверсант несомненно мог бы без труда изобразить.
И сейчас он ожидал две вероятные реакции: первая — Джазз изобразит ужас и начнет материться, и вторая — соблазнительно изогнётся и скажет: давай. Но диверсант промолчал.
Он смотрел серьёзно и спокойно, а ведь даже на заданиях и операциях, как знал сикер, умудрялся веселиться, словно вся его натура — натура шута.
— Давай не будем оперировать всем тем, что принято говорить о наших фракциях и посмотрим отстраненно, — предложил автобот. — Про коннект, люббофффь, и спарков… про это не надо. Я знаю, что у военных к этому иначе относятся. В своё время, ещё до войны, я потратил много времени, стараясь тебя понять, и ты не думай, что делал я это из праздного любопытства.
— Из чего же тогда?
— Хотел понять… — Джазз поморщился, покрутил пальцами в воздухе. — Понять вашу природу. И вроде бы понял, но потом началась война. Я пытался тебе написать, но ты заблокировал номер…
— А о чем нам было говорить друг другу? — Старскрим пожал плечами. — Наша жизнь была настолько различна, что я просто не понимал многого, о чем ты пишешь. Уверен, с тобой было так же.
— Но неужели тебе на самом деле настолько нравились все эти вещи? Взрывы, война, смерть? Я смотрю на тебя сейчас и вижу, что ты обычный! То есть, нормальный, то есть… не зависаешь от восторга при виде руин и дезактивов. Но почему ты поддержал войну, неужели мирная жизнь для тебя была настолько скучна? Неужели ты и правда искренне описывал все эти ужасы в своих письмах?
— Искренне? Да как тебе сказать… с автоботом-командиром и досмотром цензуры за плечом у меня было немного вариантов.
— Если командир у тебя уже тогда «автобот», то кем был ты? В чём разница, скажи мне? Ведь тогда разделения не было.
Старскрим криво улыбнулся.
— Если ты и сейчас так считаешь, то ты дурак, Джазз, — сикер поднялся, распахнул окно и шагнул наружу. Диверсант с досадой выругался и задвинул створку.
Разговора не получилось… что ж, он подождет и выяснит, в чем тут дело.
Следующий случай завести беседу представился почти сорок циклов спустя — когда Джазз застал сикера за доской «битвы богов», задумчиво вращающего фишку.
Он узнал её моментально, испытав острый укол ностальгии и печали. Игра его родного города, известная, конечно, и во многих других, но не распространенная за пределами Праксуса. Не самая популярная вещь… Многие считали, что только праксианцы могут играть в неё не только достойно, но и вообще «хоть как-то». И, к сожалению, это было почти правдой.
Для «Игры богов» требовалась большая мощность процессора, недюжинная смекалка и изворотливое воображение, совмещённой с крайне альтернативной логикой во время матча. В спаркстве Джазз заслушивался историями о великих играх, которые могли продолжаться несколько ворн…
Не сказать, чтобы он был большим фанатом, но он скучал по этому кусочку дома. Среди автоботов компанию ему могли составить разве что Проул да Оптимус, но когда уж им. А тут Старскрим…
Признаться, диверсант немало растерялся.
Странно также было, что принёс летун не виртуальную версию, а настоящую, стальную доску и набор двухцветных фишек из особого вида кристаллов, ставших несусветной редкостью и раритетом ещё до войны.
— Сыграем? — спросил сикер.
— Почему бы и нет? — отмерев, кивнул диверсант.
Поговаривали, что, сыграв в «игру богов», можно было понять противника, «заглянув в искру», и по своему опыту Джазз мог сказать, что отчасти это было именно так. По правилам во время боя полагалось вести с противником беседу определенного характера, что существенно отвлекало от стратегии сражения в трёх измерениях…
— Ты ведь знаешь правила? — Вдруг спохватился автобот.
— Естественно, — почти оскорбился Старскрим и едко добавил, словно в продолжение их прошлого разговора. — Когда-то и я не поленился разобраться во взглядах и традициях твоей родины.
Джазз кивнул, усаживаясь за доску, замер на миг, когда Старскрим развернул её «серебряной» стороной, взяв себе золотую, считавшуюся стороной Юникрона. Учитывая фракцию, логично, но золотая сторона начинала с откровенно проигрышных позиций. Неужели сикер рассчитывает переломить ситуацию? Или просто хочет подарить ему победу?
Нет, вряд ли. Это не в его духе. Значит, у него есть план.
Ассасин сделал первый ход, поставив фишку на перекрестье двух линий, озвучивая.
— Прайма. Один-один.
Самый простой и почти не агрессивный ход. После этого полагалось задать какой-нибудь вопрос, но поскольку инициатором игры был не он, спрашивать должен десептикон, несмотря на первенство хода.
— Квинт. Шесть-четыре, — ответил тот. — Ты решил, чем будешь заниматься и как приносить пользу? Не вечно же тебе сидеть в башне, как какому-нибудь нобилю из сказки.
— Тем, же чем и раньше, полагаю. Разведка, рейдерство, курьерство… дела, где требуется быстрота, ловкость и небольшие размеры.
— А музыка?
— Музыка?
Джазз искренне удивился. Конечно, он допускал, что десептиконы могут любить музыку, но что они позволят заниматься этим ему, автоботу?
— Ну да, — Старскрим, кажется, не видел в своих словах ничего странного. — У тебя ведь хорошо получалось.
— Это было давно, — он задумчиво посмотрел на доску, обдумывая следующий ход. — К тому же, я никогда не думал, что выходило что-то особенное. Таких «хорошо» была вся филармония. Я с удовольствием их слушал, но не думаю, что кому-то было бы интересно послушать меня. Нексус. Восемь-двенадцать.
— Я бы хотел. Мне нравилось, — возразил десептикон. — Шарк. Пять-семь.
Он передвинул кристалл, уверенно делая первый ход на атаку, а Джазз удивлённо посмотрел на противника.
— Ты слушал?…
— Ты присылал их мне. Почему нет? — Пожал плечами летучий.
«Потому что ты военный», «потому что ты убийца», — автобот мог бы придумать ещё много оправданий, но на самом деле он просто не ждал, что Старскрим открывает те файлы. Вот так без задней мысли. Он слал их просто потому, что хотел поделиться.