− Ты что, серьезно решил силой решить меня законных прав, Юный Король? – последние слова были сказаны с усмешкой и пренебрежением. Питер сглотнул, его кадык на шее заходил вверх-вниз. Аслан знает: если я не получу крови, как велит закон – вся Нарния придет в запустение и погибнет, от огня и воды. Мальчишка! – она внезапно развернулась к нам, указав длинным и бледным пальцам на Эдмунда. – Умрет, на каменном столе. Так велит закон. И ты не смеешь мне отказать.
Последние слова были обращены непосредственно к самому Аслану. Она вновь повернулась всем телом к нему. Эдмунд сжался, упер взгляд в землю. Однако, не смотря на весь ужас ситуации, смерти я не чувствовала. Волнение – да, ярость – да, но Смерть не пришла вслед за Эдмундом. Она позволила ему спастись, и сейчас стояла поодаль, ожидая своей доли. Но в этой доле – я точно знала – нет Эдмунда. Нет меня, Люси, Сьюзен или Питера. Даже если она и придет за кем-то, то я не отдам ей свою семью.
Я положила руку на плечо Эдмунда. Он посмотрел на меня. Тяжелый, усталый вздох одновременно вырвался из нас. Мой взгляд метнулся к Колдунье.
− Ты трусиха! – как сквозь воду, услышала я свой собственный голос. Джадис резко развернулась, готовясь голыми руками разорвать того, кто посмел ей крикнуть такое. Встретила мой ответный взгляд, и былой запал ушел от нее.
Она не ожидала от меня такого.
Однако сама я остановиться уже не могла. Взгляды всех присутствующих – кроме Аслана – обратились к нам двоим.
– Поэтому ты считаешь себя Королевой? Потому что тебя назначили палачом?
Джадис усмехнулась, чем еще больше разожгла пламя моей ярости. Это был мой первый и, возможно, последний случай высказать ей все. Я сделала шаг к ней.
− Ты прикрываешься законом, потому что знаешь, что сразись ты с нами в честной битве – проиграешь! Ты же так всегда делаешь, да? Порабощаешь слабых, тех, кто не может тебе сопротивляться. Пытаешься присвоить то, что тебе не принадлежит. Ни Нарния, ни Чарн не должны были принадлежать тебе, никто не ждал тебя. Ты, Джадис, словно собака напала из норы. Хватило бы тебе смелости прийти сюда, будь здесь Аслан?
− Довольно! – зарычал Великий Лев. Слова, которые я не успела сказать, словно топили меня, я в них захлебывалась. Вокруг нас повисла мертвая тишина. Колдунья, сильно разозленная моими словами, стояла в полушаге от меня − в приступе праведной ярости, я пересекла расстояние, что разделяло нас, и сама не заметила. – Элизабет, будь так добра, отойди от нее. – после того, как я послушно сделала пару шагов назад, меня за локоть схватил Питер и потянул к ним. Все были наготове, ожидая, что Колдунья вот-вот нападёт. Я же понимала, что, во-первых, без своей палочки она это не сделает, а во-вторых, Аслан не позволит ей кому-то навредить. Даже мне. Даже после моих слов.
Аслан обратился к Джадис:
− Поговорим наедине. – после чего плавно развернулся и скрылся в шатре. Колдунья вскинула голову и проследовала за ним.
Меня внезапно легонько тряхнуло. Только сейчас я подумала о том, что мой выпад был более чем глупый. Как это теперь отразится на нас? В первую очередь – на Эдмунде? Я села на траву, рядом со мной опустились остальные Пэванси. Не считая негромких шепотков, нас окружала тишина.
– Ах, Эдмунд! – внезапно сказала Люси и расплакалась. Мне захотелось расплакаться тоже, но слез не было, а если бы и были – я просто не могла позволить себе. Не после того, что произошло здесь пару минут назад.
Питер сидел спиной к нам и глядел на далекое море. Сьюзен обняла вздрагивающую от плача Люси, я подвинулась ближе к Эдмунду. Бобр и Бобриха взяли друг друга за лапы и свесили головы. Кентавры беспокойно переступали копытами. Но под конец все перестали шевелиться. Стали слышны даже самые тихие звуки: гудение шмеля, пение птиц далеко в лесу и шелест листьев на ветру. А Аслан и Колдунья все еще разговаривали в шатре.
Прошло долгих десять минут. Десять минут, за которые каждый успел перебрать все возможные концовки.
Питер реагировал первым, потом все остальные. Мы поднялись с земли. Колдунья вышла первой, смотря на меня и Эда пронзительным взглядом. Смотрела она на нас три секунды, словно желая уничтожить нас обоих прямо здесь и сейчас. Но обстоятельства не позволяли; Джадис отвела взгляд.
Аслан вышел вслед за ней, бесшумно ступая по земле. Рядом со мной тяжело задышал Эд, с волнением глядя на Льва. Аслан выдержал пару минут молчания, словно натягивая и без того натянутый комок нервов.
Наконец раздался голос Аслана.
− Она не претендует на кровь вашего брата.
И над поляной пронесся вздох, словно все это время они сдерживали дыхание и только теперь вздохнули полной грудью. Затем все разом заговорили, засмеялись. Эдмунд расслабился и широко усмехнулся. Люси, перестав плакать, бросилась в объятья брата. Тот подхватил ее и покрутил. После - Эда обняла я, задержав в объятиях немного дольше, чем должна была. Потом нас обнимали все, кто хотел. Пару сатиров немного тише прокомментировали мои слова.
Лицо Колдуньи светилось злобным торжеством. Она пошла было прочь, но вновь остановилась и сказала:
− А вдруг ты нарушишь свое обещание?
– Гр-р-р! – взревел Аслан, приподнимаясь на задние лапы. Пасть его раскрывалась все шире и шире, рычание становилось все громче и громче, и Колдунья, вытаращив глаза и разинув рот, подобрала юбки и пустилась наутек. Все рассмеялись еще больше. Меня захватило необычайное облегчение.
Как только Колдунья скрылась из виду, Аслан сказал:
– Нам надо перебираться отсюда, это место понадобится для других целей. Сегодня вечером мы разобьем лагерь у брода через Беруну.
Конечно, все умирали от желания узнать, как ему удалось до говориться с Колдуньей, но вид у Льва был по-прежнему суровый, в ушах у всех еще звучал его грозный рык, и никто не отважился ни о чем его спрашивать.
Солнце уже высушило траву, мы прикончили наш завтрак прямо на лужайке под открытым небом. Затем все занялись делом: одни сворачивали шатер, другие собирали вещи. Вскоре после полудня мы снялись с места и пошли к северо-востоку; шли не спеша, ведь идти было недалеко.
По пути Аслан объяснял Питеру свой план военной кампании.
– Как только Колдунья покончит с делами в этих краях, – сказал он, – она вместе со всей своей сворой наверняка отступит к замку и приготовится к обороне. Возможно, тебе удастся перехватить ее на пути туда, но поручиться за это нельзя.
Затем Аслан нарисовал в общих чертах два плана битвы, один – если сражаться с Колдуньей и ее сторонниками придется в лесу, другой– если надо будет нападать на ее замок. Он дал Питеру множество советов, как вести военные действия, например: «Ты должен поместить кентавров туда-то и туда-то» или «Ты должен выслать разведчиков, чтобы убедиться, что она не делает того-то и того-то». Я с интересом смотрела и слушала, пытаясь хоть чем-то себя занять. Военное дело было довольно занятным, однако у Сью и Люси оно такого интереса не вызвало.
Наконец Питер сказал:
– Но ведь ты будешь с нами, Аслан.
– Этого я тебе обещать не могу, – ответил Аслан и продолжал давать Питеру указания. Я слегка отстала и задумчиво посмотрела на Льва. Он казалась необычайно печальным, и потом почти не говорил с Сьюзен и Люси.
Еще не наступил вечер, когда мы вышли к широкому плесу там, где долина расступилась в стороны, а река стала мелкой. Это были броды Беруны. Аслан отдал приказ остановиться на ближнем берегу, но Питер сказал:
– А не лучше ли разбить лагерь на том берегу? Вдруг Колдунья нападет на нас ночью?
Аслан, задумавшийся о чем-то, встрепенулся, встряхнул гривой и спросил:
– Что ты сказал?
Питер повторил свои слова.
– Нет, – ответил Аслан глухо и безучастно. – Нет, этой ночью она не станет на нас нападать. – И он глубоко вздохнул. Но тут же добавил: –Все равно хорошо, что ты об этом подумал. Воину так и положено. Только сегодня это не имеет значения.
И они принялись разбивать лагерь там, где он указал.
Мне было любопытно, однако настроение Аслана передалось нам всем. Именно поэтому, мое любопытство, окруженное другими эмоциями, меркло. Я кожей чувствовала, что Питеру было не по себе от мысли, что ему придется на свой страх и риск сражаться с Колдуньей. Он не ожидал, что Аслан покинет их, и известие об этом сильно его потрясло. Тут я помочь ничем не могла. Ужин прошел в молчании. Все чувствовали, что этот вечер сильно отличается от вчерашнего вечера и даже от сегодняшнего утра. Словно хорошие времена, не успев начаться, уже подходят к концу.
Перед самым, сном мне внезапно сообщили, что Аслан хочет со мной поговорить. Сьюзен и Люси проводили меня вопросительным взглядом, но я ничего не могла им сказать – сама не знала. На ходу заплетая одну толстую косу – те косы уже растрепались – я робко вошла в шатер Аслана.
− Добрый вечер, Аслан.
Лев мне ответил не сразу. Я поняла, что возможно, для него вечер вовсе не «добрый». Однако, он ответил мне.
− Здравствуй, Элизабет. – до этого стоящий спиной, он развернулся. – Я хочу тебя попросить. Ты можешь кое-что сделать для нас? Всех нас.
========== Ночь, и пусть утро не наступит никогда ==========
Из шатра Аслана я вышла полностью опустошённая. За время нашего, отнюдь не короткого, разговора успело стемнеть. Вышедший вслед за мной Аслан посоветовал мне идти спать, потому что дело, которое он мне доверил, не из легких. Я лишь кивнула. В голове, словно барабаны, бились слова Аслана. Последний слова, сказанные мне Великим львом, ибо сегодня ночью он должен будет умереть за нас. За людей.
За все время, что я провела в Нарнии, произошло так много всего, что я просто не успела подумать о чем-то конкретном, сосредоточится. Да, успела принять то, что я племянница Колдуньи и чертова ведьма (или волшебница, или колдунья, или чародейка). Но вот как-то, ммм, ощутить это, я не могла. У меня было мало практики, точнее, ее не было совсем. Только, наверное, когда мы все чуть ли не захлебнулись в той реке, и я смогла… Но так, до неизвестной ранее боли, до такого быстрого сжимания грудной клетки хочется попробовать это еще раз. Снова окунуться в эти волны магии, ощутить себя полной, целой… Полноценной.
Идти в палатку шатер мне не хотелось, поэтому я поменяла направление и устремилась к другой части леса. Та, что была ближе всего к морю. Из всего, что Аслан мне сказал, половину отмела, решив оставить это к тому времени, когда мне предстоит совершить подобное. Все сказанное было разбито на какие-то абзацы, и я медленно прокручивала их в своей голове. Больше всего мне запомнились последний слова Льва:
− Тебе нельзя так сильно кого-то ненавидеть. – Аслан словно горько усмехнулся. – Ты сильная, Элизабет, сильнее многих. Поэтому никогда не давай эмоциям завладеть над тобой.
Мне хотелось возразить. Понимала, что разговор шел о моем выпаде на Колдунью, но я же ей ничего не сделала. Хотя могла.
− Я смотрел в твои глаза в тот момент. – Аслан печально улыбнулся. – Твой взгляд был дикий, остановившийся на ней. Заглянуть в них в ту секунду – все равно что в могильную яму, где были похоронены твои ужас, отчаянья и боль.
Хотела возразить, но не смогла. Просто испугалась, потому что понимала, что Аслан был прав. Теперь, остановившись на маленькой полянке чтобы подумать, я испугалась: неужели, мой взгляд все чаще будет становится таким? Я быстро-быстро закачала головой, совершенно не желая думать об этом. Я не могу быть такой всегда, просто в те минуты я видела не живое существо, а ту, которая лишила меня жизни с родными родителями, убийцу моей матери. Мне хотелось ей сердце вырвать, но я не могла. Не могла, и не хотела становится такой же убийцей, как и она.
Я смотрела прямо перед собой, поэтому не уследила тот момент, как на поляну внезапно вышел Эдмунд. Только услышала его тяжелое дыхание и, скосив глаза, поймала момент, когда его сапоги коснулись травы. Немного чавкающий звук. Я развернулась и тут же удивленно вздернула брови. Эдмунд, стараясь отдышаться после согнулся пополам и опустил голову до уровня коленей. Усмехнулась.
− Эд? – парень посмотрел на меня.
− Ты, когда тебя зовут, хоть немного шаг сбавь, а. – делая небольшие перерывы между словами, попросил Эдмунд. Странно, я не слышала, чтоб меня звали. Возможно, так увлеклась, но что я точно знала – едва ли я иду быстрее бегущего Эдмунда. Хотя, тут же напомнила я себе, возможно потомки великанов будут сильнее и быстрее людей. Резко незаметно выдохнула и наконец почувствовала, что дышу полной грудью. То, что схватило меня во время разговора с Асланом отпустило, и я свободно дышала.
Эдмунд быстро отдышался, выпрямился и, потерев ладони, воодушевленно спросил:
− Ну, и куда мы идем?
− В смысле?
− Ну, ты явно куда-то направлялась.
Растерянно повернувшись, я уставилась туда, куда собиралась идти. Листва была густая, но уже отсюда слышала и чувствовало море. Соленный и свежий запах прочищал голову, будоражил. Внезапно я поняла, что не хочу возвращаться в лагерь сейчас. Не только в палатку, не к девочкам, не к кому-то. Ночь только начинается, впереди у меня еще много времени. Возможно, если рядом будет Эдмунд, я смогу не потеряться во времени и собственных мыслях.
− Просто гуляю. – небрежно махнула в сторону скрытого моря. – Мне надо много обдумать.
− А, ну хорошо. – Эд доброжелательно кивнул и явственно направился в ту сторону, в которую собиралась я. – Мне тоже есть что обдумать. Предлагаю идти и обдумывать вместе.
Я засмеялась, но направилась вслед за Принцем. Конечно, думать полноценно рядом с Эдмундом я не могла. Все время отвлекалась на какие-то его движения, слушала ровное дыхания. Я честно старалась обдумать сказанное мне Асланом, но потом просто бросила эту идею. И полностью сосредоточила свое внимание на объекте моей… симпатии. Я приготовилась краснеть, стоило этой мысли появится в моей голове. Однако почему-то, этого не произошло и в какой-то мере, стало легче. Отрицать это я больше могла – Эд был мне симпатичен. Не могла сказать, как долго, но мой интерес к нему вновь повысился, стоило нам оказаться здесь. В Нарнии у меня была особая свобода, позволяющая мне чувствовать то, чего я не могла почувствовать дома. И сейчас мне было хорошо.
Беллатриса Элизабет Грейс, вы были настоящей дурой, когда подавляли многие свои чувства, чтобы не задеть чувства других. Мне стоило стоило бы признаться в любви, но не имея достаточной уверенности в себе − молчала. Как-то смирившись с мыслью, что не выражу все свои эмоции в скором будущем, не проявлю свои чувства к дорогому мне человеку.
А получается вот как.
Прошло пару минут. Мы все ближе были к морю, когда Эдмунду надоело молчать.
− Знаешь, − я вздрогнула от того, как резко прозвучал его голос, вытаскивая меня из мыслей. – Мне Питер сказал, что…
− Что я племянница Колдуньи? – подсказала я, видя, как Эд замялся. Невесело усмехнулась. – Да, было такое. Моя мать должна была стать Королевой, Джадис этому воспротивилась. Некоторое время они вели холодную войну, но потом она зачала меня от Адама и спрятала в мире людей. Джадис убила ее.
− Да, я знаю. – внезапно весело проговорил Эдмунд. – Ты так пламенно рассказывала об этом, Белла. А почему моя мама говорила нам, что ты дочь ее подруги?
− Это был щит. – озабочено нахмурилась. – Моя мать очень боялась, что я буду несчастна в том мире. Поэтому она потратила свои последние силы, чтобы создать подобный щит: любой, кто приютил бы меня, просто бы пережил эту историю. − если честно, точно я не знала, говорила лишь со слов Аслана. Довольно талантливо придумано, стоит отметить. Я надеялась на то, что Аслану не было смысла мне врать.
Эд внезапно прыснул:
− Тогда, мне показалась, еще пару минут, и вы с Джадис вцепитесь друг другу в волосы.
Я засмеялась, и Эдмунд подхватил мой смех. Хотя, ничего смешного особо не была, мне стало весело от мысли, как мы с Джадис таскаем друг друга за волосы.
− То есть ты и колдовать умеешь? – вновь спросил Эд. – То есть, там снег и все дела?