========== Сакамаки ==========
Длинные каштановые волосы, собранные в затейливую длинную косу, перекинутые на левое плечо. Не заплети она их, они бы свободно доходили до низа спины, а еще в ее внешности выделялись глаза. Пронзительные сиреневые глаза. Она вошла в особняк походкой человека, который знает, зачем он здесь и что ему здесь делать. Она зашла в особняк походкой Госпожи. Каблуки с неприятным стуком ударились о каменный пол. Девушка окинула прихожую, если этом можно так назвать, придирчивым взглядом. Мрачный особняк в мрачном лесу. Просто фильм ужасов можно снимать. Но ее испугать было не так просто, практически невозможно. Так что появившийся позади нее парень, казалось бы бесшумно, не удостоился ее внимания. Хотя она знала точно, что в этом особняке обитают те, кого боятся люди. Монстры, такие же, как и она. Но она не обернулась, хотя точно знала.
− Эй! − медленно, словно испытывая терпение того, кто ее окликнул, она обернулась. Перед ней стоял парень, примерно одного с ней роста. Совершенно равнодушно она окинула его взглядом: рыжие растрёпанные волосы, зеленые глаза. В глазах плескалось раздражение. Конечно, кто-то без приглашения вошел в его дом, как тут не раздражаться?
− Шу Сакамаки? – спросила она. Она попыталась из-за всех сил придать голосу что-то похожее не любопытство, но как это сделать, если его нет? Помилуй, Люцифер всемогущий, это они, не помнят ее. Она их знает прекрасно.
− Аято, − усмехнувшись представился парень, − А вот кто ты, дорогуша?
Девушка усмехнулась. От его пропитанным приторностью «дорогуша» ее перекосило, но незваная гостья пыталась не выдать свою неприязнь к этому слову.
− Мне нужен старший сын Сакамаки, − повторила она, так и не назвавшись ему. Аято не заострил на этом внимание и просто пожал плечами.
− От Шу, красавица, ты многого не добьёшься, если это деловой вопрос. Лучше подойдет Рейджи.
Девушка тряхнула головой, пряча улыбку. Она знает, спокойно, она знает. Подняв голову, она внимательно посмотрела в лицо своему собеседнику.
− Ну, так отведи, Аято.
Парень хотел было возмутиться – кто она такая, чтобы отдавать здесь приказы – но внезапно понял, что он не может управлять своим телом. Аято покорно повернулся и повел девушку в зал. Она поставила чемодан к стене и кивнула подошедшему дворецкому. Тот поклонился ей в ответ и исчез в темноте особняка.
Аято провел незнакомку через сеть коридоров и открыл ей дверь в зал. На мягком ворсе ковра ее каблуки не были слышны. Звук, с которым они ударялись о пол раздражали Аято всю дорогу, но повернуться и что-то сказать он не мог. На первый взгляд, кроме них с Аято никого не было. Парень уселся в кресло.
− Кто это, Аято? – раздался чей-тот грозный голос. Медленно и лениво, девушка перевела взгляд в противоположный угол комнаты, уже зная, кто там будет. Беловолосый парень с красными глазами посмотрел на девушку неодобряюще. Надо же, вот он изменился.
− Она сама пришла, Субару, − отрезал Аято. Кажется, ему не понравился тон младшего брата. Девушка выдохнула, скрывая раздражение от того, что все так затянуто, и опустилась в одно из кресел.
− Ты не смог справиться с девушкой? – раздался едкий голос. Райто. Рыжик с зелеными, как у брата глазами, окинул девушку изучающим, чуть пошловатым взглядом. Ее передернуло. Все дети Корделии вызывают такое отрицательное отношение всего лишь парами фраз?
− Она красивая ― хорошая бы вышла кукла, - внезапно раздался тихий голос чуть поодаль от кресла, на котором сидела гостья. Райто и Аято надеялись, что она испугается, как это всегда бывало со жертвенными невестами, но этого не произошло. Значит, точно не невеста. Все еще безымянная гостья посмотрела на хозяина голоса. Тощий парнишка с сиреневыми волосами и фиолетовыми глазами. Прижимая к себе мишку, он внимательно разглядывал гостью. Возможно, именно этот отпрыск Корделии не вызывал у нее неприязнь. Все другие точно испортились.
− Столько шума из-за женщин, − тихо произнес лежащий на диване золотоволосый парень с голубыми глазами. Шу. А вот старшенький. Его голос был пропитан ленью, словно говорить ему сложно или неохотно. Если сравнить их голоса, то у нее он был точно эмоциональнее, пусть и ненамного.
− Может быть, − появившийся в комнате черноволосый с малиновыми глазами парень внимательно посмотрел на девушку, раскинувшийся в кресле напротив Аято. − Юная леди сама расскажет о цели своего визита?
Девушка перевела взгляд сиреневых глаза на Рейджи. Не изменился, ни капли. Она слегка склонила голову, пару раз моргнула и грустно усмехнулась. Ее улыбку не увидел никто, кроме самого Рейджи. Где-то он уже это девушку видел, и кажется, даже не плохо знал. Эта привычка склонять голову на бок, усмехаться – все это было ему знакомо, не он не помнил и это вызывало раздражение.
− Я кратенько, − пообещала девушка, не вставая. Кажется, это было невежливо, но она лишь закинула ногу на ногу, чувствуя себя вполне уверенно и спокойно. – Меня прислал Карлхайнц. Просил кое-что передать старшему сыну. Это вроде вампир на диване, да? – решили уточнить она, хотя надобности в этом не было. Райто и Аято обменялись удивленными взглядами, Канато прижал Тедди к себе поближе. Рейджи привычным жестом поправил очки, Субару раздраженно цыкнул. Кто она? Обычная служащая их отца не стала бы вести себя так свободно, значит, не слуга. А кто тогда? И откуда ей тогда известно, кто они?
Девушка ждала реакции от Шу, но тот, в отличие от братьев, совсем никак не отреагировал. Рейджи незаметно покачал головой, не скрывая раздражение, и ответил за Шу:
− Допустим, это я.
Девушка извлекла из кармана черного пальто письмо, и Рейджи с равнодушием отметил, что на письме стоит личная печать Карлхайнца. Девушка вложила в протянутую руку письмо и откинулась обратно, подперев щеку рукой и не моргая наблюдая за сменой эмоций Рейджи. А наблюдать было зачем.
Обычно невозмутимый, Рейджи сначала удивленно нахмурился, потом, поджав от недовольства губы, посмотрел на спокойную девушку и отдал письмо Шу. Тот, прочитав его без малейшего интереса, передал его по порядку всем братьям. Райто скользнул по ней странным, неподдающимся расшифровке взглядом, Аято нахмурился. Взгляд Канато – заинтересованный – не изменился, а Рейджи смотрел на нее с недоверием. Каждый силился побыстрее сопоставить написанное в письме с действительностью, и каждый не мог.
Они же не могли просто забыть ее, как…?
– Я что-то не понял… – медленно протянул Субару. – Эта особа…
– У «этой особы» есть имя… − тут же взвилась девушка. Ее сиреневые глаза полыхнули раздражением; судя по всему, девушка не привыкла к такому пренебрежению к себе.
– Тогда соизволь его назвать, – едко прошипел Райто. Отличительная черта пятого Сакамаки – совмещение игривого и угрожающего тона.
– Прояви уважение к нашей сестре, – внезапно попросил Канато, а после обратился к девушке. – Как тебя зовут, сестра?
Казалось, на эти три секунды все замерло. Даже если девушке было непривычно слышать от Канато «сестра», то виду не подала. Она умела хорошо контролировать свои эмоции, скрывать их, но им это еще придётся узнать.
Ее голос был тихим, завораживающим. Сама девушка была расслаблена и спокойна.
– Я ― Ровенна.
***
Ровенна Сакамаки провела в особняке всего лишь две недели, а Канато уже успел проникся к девушке по-настоящему братской любовью. Судя по письму Того Сакамаки, он попросил Ровенну какое-то время проконтролировать действия ее братьев, не дав никакого объяснения. Спрашивать никто не стал, лишь потому что привыкли к необоснованным действиям своего отца. Так или иначе, именно это событие ничего плохого не предвещало – в особняке просто появилась еще одна Сакамаки.
Ровенна, или как ее назвал Субару «эта особа», оказалась третьим ребёнком Сакамаки, дочерью Беатрис. Как позже выяснил, и объяснил остальным Рейджи, у рождённых девочек-вампиров есть определенные способности, поскольку они не так сильны физически, как вампиры мужского пола. Ровенна вряд ли представляла угрозу для кого-то из братьев или мачех, но все-таки ее решили отослать. До восемнадцати лет ее таланты практически не проявлялись, однако после Карл боялся за… осложнения. Именно поэтому Ровенна многие годы воспитывалась другой семьей чистокровных вампиров. Надо отдать им должное, Ровенна выросла настоящей аристократкой: грациозной, красивой, статной и гордой. Очень гордой и очень красивой.
По крайней мере, эту историю им поведало письмо отца, и сама Ровенна.
Концовка этой истории была проста и коротка. Когда решили, что Ровенна достаточно контролирует себя и свои эмоции, ее вернули в особняк. Главным предлогом было то, что она должна была заботиться о младших братьях и лучше познать все традиции и тонкости именно их семьи. У каждой семьи чистокровных вампиров были свои обычаи, поэтому Ровенну необходимо было обучить всему этому.
Появления в особняке женщины с законами правами вызвало разные реакции.
Субару появление сестры не понравилось. Почему он объяснить не мог. Скорей всего, это было исходящее от Ровенны чувство гордости, даже гордыни. Гордыню Субару встречал по отношению к себе от двух своих мачех – Беатрикс и Корделии, которые просто не брали мальчика в расчет. Ровенна была не просто гордой, но и похожа на мать. Те же аристократические черты лица, та же походка, осанка и манера разговаривать. Сама того не желая, она напоминала Субару женщину, которая его презирала. Что испытывала сама Ровенна по отношению к нему, сказать было сложно.
Субару лучше многих знал, как отец поступил с его матерью и к чему именно это привело. Сознание не покидали картинки о полных боли глазах Кристы, ее мольбы о смерти; все это контрастировало с образом спокойной и умиротворённой Беатрикс. Субару не утверждал, что ее жизнь была идеальной, однако явно лучше, чем у его матери. Поэтому, всеми фибрами души – если она у него была – он возненавидел не только Беатрикс, но и Корделию. Две мачехи, чья жизнь была лучше.
Ровенна была живым воплощением Беатрикс и казалась счастливой. Кроме этого, это недавно появившаяся девчонка могла им распоряжаться при желание, на правах старшей; могла отдавать приказы, если бы хотела. Субару пытался убедить себя, что это – единственные причины его острой неприязни к девушке, однако и он, и сама Ровенна понимали, что проблема куда глубже.
Аято и Райто, по началу, относились к Ровенне с опаской. Причиной были не столько какие-то ее способности – свидетелями которых они еще не стали – а скорее в том, что они элементарно не могли ее вспомнить. Казалось, с этой вампиршей они прожили до ее восемнадцатилетия – немного дольше, если брать вампирское времяисчисление – а вспомнили о ней только тогда, когда она сама заявилась в особняк. Но судя по всему, ранее, в тех забытых ими временах, их с Ровенной связывали теплые отношения.
Канато же был тем, кто проникся к ней искренней симпатией сразу, как узнал, что Венн – так он сокращал ее имя – их сестра. Он подолгу говорил с ней, что-то рассказывал и показывал свою коллекцию мягких игрушек. Все знали, как Канато дорожил своими игрушками и когда он подарил Венн одного плюшевого зверя – лису – удивление высказали все. Даже обычно пассивные и незаинтересованный ни в чем Шу удивленно покосился на мальчика, но потом также быстро потерял интерес.
Добиться эмоций от Шу все еще оставалось невозможным. Через два вечера после приезда девушки, он завалился в ее комнату и, едва ли не засыпая в кресле, и пробормотал что-то похожее на приветствие. Ровенну это знатно повеселило – она громко рассмеялась. Шу пробормотал «слишком громкая женщина» и исчез из ее поля зрения. Он всем своим вампирским нутром чувствовал, что с появлением Ровенны многое в их жизни изменится.
Рейджи был зол. Его злило и безмерно раздражало то, что эта женщина появилась буквально из неоткуда, как снег свалилась на их головы, руша привычный порядок, но конечно, на его лице не отразилось, и доля проявляемого им эмоций. Будучи вампиром, он привык к другому отношению с девушками. Появлявшиеся здесь представительницы прекрасного пола были бесправными жертвенными невестами, которые жили здесь весьма короткий срок. Второй Сакамаки стремился поработить жертвенную невесту, добиваются власти над ней, уничтожить морально и физически. Так он чувствовал себя хозяином положения.
С Ровенной такой трюк нельзя, да и вряд ли получится провести. Она всем видом показывала, что хозяйкой положения была именно она. Она была неподвластна Рейджи, его влиянию, но сам вампир обнаружил, что безумно хочет подчинить себе именно эту девушку. Это было похожее на манию, яростно желание или даже наваждение ― девушка с сиреневыми глазами была ему не подвластно, а он любил получать то, что ему не принадлежало.
В своем коротком и сухом письме, Карл Хайнц коротко намекнул, что в основном полагается на Рейджи. Объяснить Ровенне нюансы, законы и поведать тайны и образ жизни их семьи. Поскольку Ровенна жила в другой аристократической семье вампиров ― почему так до сих пор никто не понял, но кроме Рейджи вряд ли такими вопросом кто-то задавался ― а потому уклад жизни родной семьи она не знала. Рейджи скрипел зубами, злился, но не мог ничего изменить. Ему пришлось взяться за своеобразное обучение новоявленной сестры ― обращение звучало очень странным, а потому он называл Ровенну только по имени, не прибегая даже к сокращённому варианту.
Его обращение с Ровенной лишь самую малость отличалось от чтения лекция жертвенным невестам. Во многом из-за того, что девушка была представительницей их семьи, леди с благородной кровью и во многом ее поведение этому соответствовало. Рейджи сразу понял, что Ровенны из-за всех сил пытается не выглядеть как аристократка. Она собирала в волосы в небрежные прически, высокие хвосты, одевала штаны и совсем не носила юбки, и вела себя весьма расковано, но все же воспитание не прошло даром, и Ровенна поступала как аристократка: прямая ровная спина, плавные изящные движения, манеры, слова и речь ― все в ней выдавала ее истинную суть, и это скрыть было нельзя. И именно эти факторы не давали Рейджи забыть о том, что девушка с каштановыми волосами ― не очередная девчушка из церкви, а девушка из его семьи, которая заслуживает достойного обращения.
Во время своеобразной учебы, Рейджи внезапно обнаружил еще несколько хороших качеств у Ровенны. Она была внимательна, имела хорошую память и умела слушать. Последнее особенно порадовало второго Сакамаки. Он не без основания считал себя умным, даже другие вампиры находили его прекрасно образованным и интеллигентным молодым вампиром, но братья обходились лишь снисходительными усмешками и открытыми насмешками над таким поведением брата. Со временем, на такое перестаешь обращать внимание, но приятное разнообразие в виде Ровенны Рейджи оценил. Она могла говорить с ним, спорить, подкрепляя свои слова достойными аргументами, и вскоре Рейджи обнаружил, что всерьёз наслаждается их времяпровождением.
Сегодняшний вечер не должен был чем-то отличаться от остальных. Он собирался пригласить Ровенну на чай, чтобы продолжить ее введение в дела семейные. Однако дворецкий сообщил о том, что «госпожа Сакамаки» проводит время с Канато. Рейджи данный факт слегка удивил: уж кого он не мог представить хорошим собеседником, так это Канато. Второй сын Корделии общался только со своими родными братьями, да и то весьма редко предпочитая компанию своего медвежонка Тедди, подаренного беспутной матерью. О единокровных братьях говорить и не стоило ― их отношения сводилось к минимуму. Так чем же могла отличаться Ровенна?
Рейджи, пока направлялась к одной из гостиных на втором этаже, задавался этим вопросом. Он придерживался мнения, что Канато было просто интереснее новое лицо. Особенно женское, ведь кроме матери и жертвенных невест женщин в особняке не было. Смех Ровенны он услышал еще до того, как подошёл к двери ― теперь в особняке часто раздавался ее смех, и Сакамаки раздражало то, что истинные леди громко не смеются, а Ровенна это правило, как и многие другие, не брала в расчет.
И все же, было нечто, волнующее Рейджи. Ровенне была такой необычной. Такое мягкой снаружи, но внутри девушки словно были всевозможные металлы и льды. Ровенны была сплошным противопоставлением, если быть точным. Оксюморон. Сочетание противоречащих друг другу понятий; остроумное сопоставление противоречивых понятий, парадокс. Да, пожалуй, именно парадокс. Хотя это не мешало Ровенне оставаться до ужаса обаятельной и роскошной.