Стоило двери за спиной захлопнуться, выдохнула. Оказывается все время в кабинете я стояла затаив дыхание. Надежда, что самой страшной будет ректор, канула в лету.
– И тут все такие? – спросила я у спокойно стоящих рядом парей, судя по их лицам, откровенно надо мной посмеивающихся.
– Какие? – уточнил Тим.
– Как эта, гоблинша, – передернула я плечами, по которым до сих пор ползли мурашки.
– Она не гоблинша, в наших краях эта раса не живет, – как всегда надменным тоном, пояснил Кирилл, – Госпожа Антонина Киселева является шишигой1.
– Это кикимора что ли? – вспоминала я что успела прочитать об этом существе, сморщив лобик. Мальчики, правда, это сравнение не очень оценили, зашикав и оглядываясь.
– Осторожнее со сравнениями, от кикимор можно и в глаз получить, обидчивые они, – прошипел мне в ухо Тим.
– Кстати, вот и одна из них, – заметил Кирилл выходящую из-за поворота молоденькую девушку, с кожей нежно зеленого оттенка. Она плыла по коридору, легонько покачивая бедрами, окутанная копной изумрудного цвета волос. На ее месте, я бы тоже обиделась за сравнение с уродливым завхозом.
Сойдясь с девушкой посередине коридора, мы синхронно повернули к двери комнаты, на которой значились три золотые цифры "313". Моя комната и судя по всему кикимора, это моя соседка. Девушка такому соседству не очень обрадовалась, сморщив носик:
– Фи, человечка, – бросила она мне и покосилась на парней, – это женское общежитие, проваливайте.
Какая грубиянка, это ж надо! Кикимора болотная, одним словом. Мальчики, правда, расстроились не сильно, видимо и правда им сюда вход был закрыт, поэтому распрощавшись со мной, они бросили в коридоре мои баулы и удалились восвояси, оставив меня с девицей наедине.
Комната, в которую нас заселили, была не большая. Две кровати, две тумбы, большой шкаф, разделенный на две половины перегородкой, занимал собой стену у входной двери и большой письменный стол, делящий собой комнату на две половины. На улицу выходило большое окно, открывающее шикарный вид на лес, расстилающийся от стен замка, до самого горизонта.
Зеленоволосая стервочка, по какому-то недоразумению назвавшаяся моей соседкой, кинула свои вещи, на стоящую у дальней стены кровати, плюхнулась туда же и в очередной раз, сморщив свой носик, объявила:
– Можешь занять вторую кровать, – ну, спасибо что разрешила. Пять минут живем вместе, а уже хочется придушить соседку. Спорить или возмущаться я не стала, так же молча оттащив свои баулы к кровати и принявшись разбирать их.
На третьей сумке в животе предательски заурчало. Интересно, во сколько тут обед, или уже ужин и самое главное, куда идти. Парни то бросили меня, так и не объяснив, а соседку спрашивать как-то не очень хотелось. Но девица, заслышав вой моего брюха, видимо решила, что тоже оголодала и кинув свои вещи начала собираться.
– Идешь на ужин? – просила она меня.
– Да, только не знаю куда, – пожала я плечами, удивляясь, за что достойна такой чести. Но да ладно, мы не гордые, лишь бы где кормят, показали. Девица фыркнула, но все же согласилась меня отвести.
– Я Марфа, – представилась она, когда мы уже выходили из комнаты.
– Кристина, – кивнула я. Может быть, я все таки ошиблась и мы с ней найдем общий язык? Или хотя бы воевать не будем.
Столовая находилась на первом этаже замка. Что бы в нее попасть из общежития, нам пришлось выйти на улицу и пройдя через двор замка войти в огромные, центральные двери. Я в предвкушении затаила дыхание, когда Марфа толкнула дверь, ведущую внутрь. В голове все еще стояла картина из всеми любимого фильма о выжившем мальчике.
Ожидание не оправдалось. Большой светлый холл, с широкой лестницей разделался на несколько секций. Одна зона для отдыха с диванами, не большими столиками и запасами кучек и бумаги, видимо для того, что бы студиозы не раздирали собственные тетради на записи, письма и прочие нужды. Вторая зона – информационная. Стенды с расписание, доска объявлений и опять же столы, что бы комфортно переносить себе время занятий.
Дверь в столовую, не такая большая, как центральная, но тоже массивная, была распахнута, видимо, что бы оголодавшие и ослабевшие студенты, не померли, под ее весом, прорываясь в столовую.
Мы с Марфой, которая все время шла чуть впереди, всем своим видом показывая, что мы с ней, вроде бы и не знакомы, подошли к столу раздачи. Я чуть слюной не подавилась, столько различных вариантов блюд источающих невероятно вкусные ароматы там было. Пока выберешь, захлебнешься же!
Набрав себе целый поднос, я вылезла из-за стойки раздачи, оглядев наконец-то помещение. Большое, заставленное не большими столиками, набитое студентами и преподавателями, оставляло ощущение муравейника. Я растерялась, выискивая среди снующих между столами людей свободное место, но меня спас Тимофей, приветливо помахавший мне с другого конца столовой.
– А я уже начал переживать, что ты не найдешь столовую, – пробубнил он с набитым ртом, – хотел идти тебя встречать.
– Мне Марфа показала, – улыбнулась я.
– Жаба то эта, – хмыкнул Тим, а Кирилл закатил глаза. Я хихикнула, у местного населения тут видимо свои отношения, разбирать еще и разбираться, кто кого на дух не переносит.
– Крис, в город пойдем, твое поступление праздновать? – поинтересовались парни, а я энергично затрясла головой. Праздновать, это я люблю, это я всегда за.
– Тогда доедаем, переодеваемся и встречаемся у выхода с академии, – подвели итог Кирилл, кладя в рот последний кусочек мяса вытянутый из моей тарелки.
Глава 6
Как же наша тройка напилась, опустошив запасы смородиновой настойки в ближайшем трактире. Даже серьезны, вечно мрачный Кирилл в этот вечер улыбался, смеялся, и время от времени, отвешивая шуточки в стиле Тимофея.
Завсегдатаи таверны, хоть и косились в сторону нашей шумной тройки, но ни чего не говорили. Я еще с того момента, как мы только вошли, поняла, что к студентам академии тут относятся с уважением (или это только к моей парочке?)
Таверна, к слову, оказалась именно такой, как я себе представляла классический средневековый бар. Массивные, деревянные столы и стулья, деревянные же чашки и тарелки. Между рядами танцевали девчушки в холщовых платьях в пол, подвязанные фартуками, разнося клиентам заказы. В отличие, от привычных мне, заведений, тут не было громкой музыки и мелькающих экранов телевизоров, но имелась небольшая сцена, где приезжающие артисты, могли выступить и заработать себе на ночь в гостинице и ужин.
После третьей кружки сладкого, но пьянящего напитка, я, перестав отдавать себе отчет в действиях, выползла на это сооружение, предназначенное для концертов и под всеобщее улюлюканье и одобрительных гогот исполнила несколько песен моей современности. Народ творчество оценил, похлопал и даже кинул несколько золотых монет в мою сторону.
Со сцены меня, брыкающуюся и возмущенно матерящуюся, снимали уже за полночь. Тим и Кира, не менее пьяные и изрядно шатающиеся, сначала попытались перекинуть меня через плечо, но уронив вниз головой, больно ударив лбом о стол оставили эту попытку, спустив на землю все же ногами вниз. А я что? Я обиделась на такое обращение, и гордо задрав подбородок так, что созерцать, могла лишь потолок, отправилась на выход, по пути снося столы и стулья.
На улицу вывалилась с одним сплошным синяком на всем теле. Села у дверей и от души во весь голос зарыдала. Что рыдала? Не знаю, не помню и даже не представляю. Зато парни, вывалившиеся следом, испугались и кинулись утешать несчастную меня.
– Кристиночка, ну прости, я случайно, – лепетал Тим, покрывая поцелуями ушибленные конечности. Кирилл, наблюдавший за этой картиной, хихикал. Наверное, было с чего. Сидящая на попе я, посередине слабоосвещенной улицы и стоящий на четвереньках голубоглазый монстр в пьяном угаре зацеловывавший залитую слезами, чумазую меня.
– Попу застудишь, ик, – отвесил парень мне замечание.
– Не застужу, – язвительно кинула я, пытаясь безуспешно оттолкнуть Тимоху и встать. Получалось с трудом. Парень наваливался на меня, придавливая к земле и не давая выбраться, целясь с поцелуями мне в губы, – да отстань ты уже, извращенец.
Уперлась ладонями в широкую грудь пытаясь оттолкнуть парня, а вместо этого потеряла равновесие и начала заваливаться на бок. В это мгновение Кирилл подлетел к нашей парочке, за воротник оттащил от меня брата и подхватив меня за талию резко понял, притянув к себе.
– Ой, – пискнула я, вглядываясь во вдруг вновь ставшими серьезными, глаза друга.
– Идти можешь? – спросил он, не отпуская. Я кивнула, сделав было шаг, но земля выпрыгнула из под ног и меня опять качнуло, занося в сторону.
– Не можешь, – подвел итог своего вопроса Кирилл, и в следующее мгновение, я оказалась у парня на руках. Быстро, уверенным шагом, словно он и не пил с нами, Кирилл направился в сторону академии, не оборачиваясь на продолжающего сидеть на земле брата. Тим смотрел нам в след с какой-то обидой и разочарованием в глазах, не спеша вставать.
У меня слоилось ощущение, что за минувший год что-то между этой парочкой произошло и теперь они тихо между самбой враждуют. Интересно что, как бы узнать. Пока мы шли до общежития, я задремала на плече у парня, а проснулась уже от возмущенного бормотания сонной Марфы. Открыла глаз: Кирилл зашел на в нашу комнату, кладет меня на кровать игнорирую шипение соседки. Раздевать не стал, спасибо ему, а то бы я сгорела от стыда, но укрыл пледом, провел ладонью по волосам и ушел, не обращая внимания на уже переходящую на крики кикимору.
Я показывать то, что уже не сплю, не стала. Дождавшись, когда захлопнется дверь, перевернулась лицом к стенке и предпочла уснуть, бурчанию нервной девицы.
Но, как оказалась Марфа очень настырная и злопамятная, поэтому, за ночное явление в наши покои, парня, мне досталось утром.
– Человечка блудница и алкоголичка, повезло же мне с соседкой, – кинула она мне, как только я потянувшись, открыла глаза. Я промолчала, не желая вступать в дискуссии и проверяя состояние своей головы, но боли. Удивительно, но ни чего не болело и похмелья не ощущалось. – А дальше что, они тебя иметь прямо здесь будут?
– Может и будут, а тебе завидно? – Не выдержала я. Как вытянулось лицо соседки от такого заявления, нужно было видеть. Пока она собирала свою мордашку обратно в кучку, я поспешила удрать в душ.
Горячая вода смывала с тела вчерашний дурман, грязь улицы и освобождала голову от ненужных мыслей. Может быть зря я так с Марфой? Девушка просто не так все поняла и вполне имеет право возмущаться. Я бы тоже ругалась, если бы ко мн е в комнату, ночью, ввалился парень, волочащий пьяную соседку.
Возвращалась в комнату с плотно засевшей идеей извиниться и все объяснить, но, к сожалению, в комнате девушку не застала, поэтому переодевшись, побежала столовую.
Парни, как ни в чем не бывало вместе ждали меня за столом, о чем то болтая. Я плюхнулась к ним, стискивая свой поднос, между их и выискивая глазами кикимору. Нашла. Девушка сидела в одиночестве за дальним столиком и задумчиво ковыряла омлет вилкой.
– Марфа! – крикнула я через зал, привлекая всеобщее внимание. Девушка подняла удивленный взгляд на меня, – иди к нам!
– Ты чего делаешь, – зашикали парни, – она же эта, кикимора!
–И что такого? – удивилась я, краем глаза замечая, что девушка, словно нехотя, встает из-за стола.
– И то! – Хором ответила парочка, – нечего с этой язвой водиться.
– И это говорите мне вы, – закатила я глаза. Парни возмущенно на меня вылупились, но я уже переключилась на подсаживающуюся девушку, – Марфа, ты прости нас, мы мой переезд в этот мир отмечали.
– Ты из другого времени? – удивленно воскликнула кикимора, забыв кажется, что она такая вся вредная и не преступная.
– Ага, – довольно закивала я.
– А из какого? – воодушевленно спросила девушка, не обращая ни какого внимания на парней, косящихся на нее с неприязнью.
– Из две тысячи двадцатого года.
– Ух ты, а ты от туда что-то привезла? А дашь посмотреть? – Восторженно заерзала марфа, готовая бросить еду и утащить меня в комнату.
– Дам, -кивнула я, -только сначала в библиотеку, учебники получить.
Получив согласие девушки, довольная собой принялась доедать оставшийся завтрак, не обращая внимание на с удивлением рассматривающую нас столовую.
Глава 7
К началу занятий в академии, от меня как от чумной шарахался каждый студент академии. Причиной такого поведения, была Марфа, с которой, по мнению местного населения, водиться было категорически запрещено и вредно для здоровья. Меня это совершенно не трогало и общаться с девушкой, оказавшейся на редкость милой и приветливой, я не перестала, даже после того, как Кирилл и Тимофей в открытую заявили, что лучше держаться от соседки подальше.
– Можете держаться, – разрешила я им, подхватывая девушку под руку и утаскивая в сторону женского общежития. Парни вздохнули, поморщились, но общаться не перестали, продолжая везде таскаться с нами. И что спрашивается им надо?
Марфа же морщилась, порыкивала, но на всеобщее удивление парней терпела и даже периодически обращала на них взор своих зеленых очей, чем доводила и без того эмоционально Тимоху чуть ли не до истерики.
– Тимоша, ты не поможешь нам принести из библиотеки книги? – звонкой мелодией голос кикиморы разлетался по округе, заставляя случайных свидетелей оборачиваться, разглядывая нашу компанию.
– Да-да, должна же быть от вас какая-то польза, – вторила я подруге, поняв ее незамысловатое увлечение, попросту бесить парней, привлекая внимание. Третий курс, да с кикиморой, стыдоба.
– Принесу, – буркнул Тимофей, заливаясь краской.
–Кирюш, – Марфа перевела свой взор второго брата.
– Отвали, – грубо перебил ее Кирилл, не давая высказаться.
– Ты зачем так? – строго спросила я, насупившись.
–То что ты, выбираешь себе в подруги нечисть, не обязывает нас быть с ней милыми, – зло блеснув глазами, высказал парень так, что весь внутренний двор академии вновь воззрился на нас. В глазах Марфы блеснула печаль, а прекрасное личико, на секунду, исказилось болью.
–Мы не нечисть, – прошептала она, опуская взгляд. Единственная слезинка прокатилась по щеке девушки и, резко развернувшись, не проронив больше не слова, кинулась к общежитию.
– За что вы так с ней? – спросила я, глядя в спину подруги. Бежать за ней я не решилась, а вот устроить разбор полетов этой парочке, всегда, пожалуйста.
– Потому что они выродки, дети человека и вурдалака, союза, который запрещен законом, – с ядом прошипел Кирилл.
И тут меня прорвало. Я кричала, колотила его сумкой и изо всех сил старалась пнуть ногой:
– А причем тут они? Дети не несут ответственность за ошибки родителей! Почему она должна страдать из-за того, что случилось много лет назад? Посмотри на нее, ты ей сделал больно! Она просто хочет дружить!
Если до этого момента на нас еще кто-то не смотрел, то сейчас, студенты собирались вокруг нас плотным кольцом. В толпе я разглядела даже несколько мужчин и женщин в возрасте, видимо преподавателей. Неужели тема кикимор тут настолько болезненная. Апогеем стала ректор, неспешным шагом проходящая и, разумеется, обратившая внимание на мои вопли.
– Студенты, – низкий голос Ядвиги пронесся над академией, переключая на себя всеобщее внимание. Студенты расступились, освобождая ей путь.
– Студентка Михайлова, что тут у вас происходит? – спросила она строго оглядывая нашу компанию. Сколько же в ней выдержки, я бы уж точно не сдержала смешка от увиденной картины, собственно как и половина студентов академии, хихикали прикрываясь ладошкой. А посмеяться было над чем. Я, с прической от шишиги, яростно поблескивая глазами, держа сумку наперевес, по не большому кругу, гоняю двух парней, периодически догоняя и отоваривая их по голове этой самой сумкой. Вся эта картина сопровождалась в довесок потоком ругани, возмущения и мольбы о мощи от моих несчастных жертв.