Но вот то, как спокойно на их появление отреагировали женщины, его удивило. Обычно на его хамство отвечали иначе. Обычно хамские рейды возглавлял он… Никак не император Тартара, в котором проснулось ребячество.
Ург и прежде знал, что императрица была красива — но не предполагал, что настолько. Он видел ее на собственной свадьбе с Ритой — мельком; тогда она была моложе и… испуганнее, если он правильно помнил. Несмотря на миловидность, она не привлекла его внимания; теперь же это была уверенная, знающая собственную цену женщина.
Виктор протянул девушкам простыни — и, пока те, кутаясь, занимали место рядом с Таней, император сбросил рубашку с обувью и спрыгнул в воду. За брюки он не боялся — температура воздуха стояла такая, что льняная ткань высыхала моментально… Шилов, а за ним и Ург, не заставили себя ждать.
Шито-Крыто ела фрукты, Ург созерцал внезапно ставшие доступными женские прелести, Шилов с Прасковьей разговаривали взглядами, Глеб продолжал сидеть в воде.
Помедлив, Таня прошествовала к краю бассейна и опустила в воду стройные ноги. Она сидела спиной к остальным — и потому не волновалась, что белая простынь спала много ниже груди…
Ее поза выглядела естественной — хотя, безусловно, она немного выгнула спину, принимая более соблазнительное положение.
— Как Вам архивы? — поинтересовалась Таня.
— Весьма интересно. С учетом того, что давно здесь не был…
— Я посещу их завтра, если Марго отпустит.
Бейбарсов подплыл ближе. Он любовался женой — его пальцы скользнули по ее лодыжке вверх, играя прозрачными каплями; а затем, ухмыльнувшись, он вдруг с силой дернул ее за кисть.
Перед тем, как уйти под воду, Гроттер успела гневно выругаться.
— Отдыхайте, дамы.
Подхватив одежду, Бейбарсов — а с ним и его импровизированная свита, покинул крышу.
— Топить королеву! — донесся до него торжествующий вопль Шито-Крыто и громкий плеск…
Шилов на мгновение повернул голову — впервые за десять лет их знакомства Прасковья, наконец, выглядела счастливой…
***
Помимо мудрости и управленческих качеств, Сарданапал был известен теплой дружбой с Троилом — и потому казался особо ценным.
Император и повелитель Востока сидели в тенистой беседке, попивая прохладный напиток из кислого молока.
— Могу поинтересоваться, что Вы намерены делать, и чем вызван Ваш визит? Мы давно приглашали Вас и Вашу супругу — но обрадовать своим присутствием Вы решили нас только теперь…
— Если Вы мечтали о встрече, могли сами посетить столицу, — с легкой усмешкой ответил Глеб.
— Я стар, и оставляю Тибидохс лишь в крайних случаях, — Черноморов качнул головой.
— Но на балах, кажется, у Вас сил танцевать хватает…
Старик улыбнулся.
— Я РЕДКО оставляю Тибидохс. Зато вовремя отправляю налоги… И не причиняю беспокойств короне. Не это ли лучший показатель верности роду Некрома?
Бейбарсов хмыкнул.
— Ваша правда, Сарданапал. Ваша правда… Что ж… Я прибыл потому, что долее оттягивать было нельзя. Тени становятся длиннее; потом у меня может не оказаться времени.
— Тени становятся длиннее, — повторил правитель Востока, — кажется, именно эту фразу говорил Ваш отец, когда чувствовал что-то плохое…
Глеб кивнул.
— Вы получили благословение, как император; Ваша власть теперь священна и правомерна в глазах верующих… Вы сильнейший монарх на этом континенте. У Вас есть армия, полная казна, наследник, страх и уважение подданных… Вы не боитесь. Вы посещаете высоких лордов не потому, что ищете поддержки — Вам это не нужно, все Ваши последние визиты к ним связаны лишь с особой формой контроля… Для чего Вы приехали, император?
Молодой мужчина откинулся в кресле и скрестил руки замком.
— Мне нравится вести деловые разговоры. Что ж…
========== Часть 19. Мертв всегда ==========
Бейбарсов стоял у окна, скрестив руки. Последние два года он занимался тем, чем должен был: он строил империю, заключал союзы, плел интриги, принимал законы, казнил виновных… В свободное от работы время посещал сына — полную свою копию, разве что, зеленоглазую…
Он посвятил жизнь Тартару. У него было все — но кое-что не получалось.
Он не мог подчинить себе всего одну женщину… Она не хотела раскрывать ему сердце, отказывалась отдаться… А ведь в грядущих событиях она понадобится. Вся. До последней капли. Без этого будет никак.
Бейбарсов выстраивал свой мир на крови; он был сыном Тантала, и не считался ни с чем. Он шел по головам, потому что так было положено — потому что имел на это право как представитель рода Некрома.
В последнее время он часто вспоминал отца. Отчасти он ему завидовал — у того был Лео Гроттер. Был человек, которому он доверял безоговорочно… С которым, увлеченный, строил свое государство и трудился «во благо народа» и собственных амбиций.
У Тантала был лучший друг, который всегда поддерживал его.
Тантал предавал, любил, убивал, интриговал… Но при этом доверял — в тех границах, которые сам себе обозначил; и в этих границах ему и его другу было вполне комфортно. Как и Лео, Тантал без зазрения совести делал все ради собственной выгоды.
Он даже распорядился убить возлюбленную жену… Ведь так было правильным, было необходимо. Глеб, был уверен, не смог бы так.
Глеб отлично понимал, что он в разы умнее, талантливее и решительнее собственного отца… Уже в тридцать лет он достиг много большего — да, пусть и трудился на уже возведенном фундаменте.
А еще Тантал позволял себе быть счастливым. Бейбарсов ведь никого к себе не подпускал… Он позволил искалечить Багрова — просто чтобы наказать за непослушание, отодвинул приобретающего все большее влияние Гломова, убрал в глушь Ярояра — все, чтобы укрепить личную власть… Причинял боль собственной жене — потому, что только таким образом хоть как-то чувствовал себя живым. Он использовал ее в своих политических играх, как последнюю пешку.
Как истинный Некрома, он был мертв всегда. Ее боль, ее крики еще заставляли его испытывать эмоции… Вожделение, гнев, воистину темную страсть… Жажду обладания. Ему доставляло ни с чем несравнимое удовольствие знать, что эта женщина, ненавидящая его за причиняемые в постели муки и природную жестокость, подчиняется ему… И извивается под ним помимо своей воли, теряя контроль над телом, выгибаясь в очередном оргазме.
Эта женщина сломалась, прогнулась, почти потеряла себя — и, восстав, сохранила свою суть. Достойная дочь своего отца. Наивная, она еще желала любви… И надеялась, что сможет вызвать ее. Но ту любовь — которая она так хотела — она никогда не получит. Ведь Некрома мертв всегда.
Ведь только их противостояние еще удерживает его от окончательной смерти. От того, чтобы стать живым трупом на престоле империи…
Тени становятся длиннее.
Бейбарсов шел к этому долго — два года. Посеянные им плоды вот-вот должны были взойти. Он не знал, что из этого выйдет, и как придется вылезать с этой ямы; знал лишь одно — потом никто не сможет угрожать его детищу, его Тартару. Знал, что победит. Что войдет в легенду.
Тени становятся длиннее…
Татьяна еще не спала, когда он вернулся в выделенные им покои. Она выглядела вполне счастливой — безусловно, ей здесь нравилось… Если бы не тоска по сыну, она была бы много счастливее. Возможно, стоило взять наследника с собой?
Девушка находилась на террасе; практически обнаженная, она сидела на широком парапете, свесив за ограждение, к пропасти, стройные ноги.
Она наслаждалась чувством свободы, ощущая, как теплый ночной ветер скользит по ее коже. Она никогда не боялась высоты — ей было хорошо здесь, на границе с пустотой, где так низко опускалось бескрайнее звездное небо и открывался потрясающий вид на бесконечные леса и океан…
Бейбарсов подошел сзади и приобнял ее за талию. Вздохнув, жена откинула голову на его плечо.
Оба молчали.
Она позволила развернуть себя лицом и без возражений встретила поцелуй — впрочем, как и всегда… Она доверилась его рукам и разрешила опрокинуть себя на теплый камень невозможно широкого ограждения — голова ее коснулась самого края.
Пожалуй, кое-что он еще мог ей дать — его душа еще недостаточно умерла.
Сегодня он вел себя мягче… Его руки сновали по бархатной коже, а движения оказались медленнее и нежнее обычного. Перед ее глазами были только мириады звезд, усыпавшие небо.
А ведь, несмотря на все происходящее между ними, она доверяла ему, отметил Некрома — потому и позволила уложить себя на самый край высокого ограждения, в нескольких сантиметрах от пропасти. Она знала, что он удержит ее — что никогда не отпустит.
Когда девушка выгнулась, он еще целовал ее какое-то время — а потом рывком развернул спиной к себе.
Она почувствовала себя живой; теперь — его очередь.
Тихий вскрик пробудил его жажду…
…Закончив, он поднял ее на ноги — удерживая в объятиях: она практически не стояла.
Зарылся носом в рыжие волосы, вдохнул запах яблок и меда.
Некрома мертв всегда.
— Ты скотина, Бейбарсов. Нужно же тебе все испортить…
Ее тело ныло от былой истомы и привычной боли. Гроттер обхватила его за плечи, пытаясь удержаться, грея его могильный холод собственным огнем…
Королева Тартара, сердце Скаредо, мраморного кладбища рода Некрома — столицы необъятной империи под предводительством живого мертвеца. Следовало короновать ее императрицей — там, в склепе, когда он вместе с собственным отцом положил в ту гробницу все живое, что оставалось в темной проклятой душе…
***
Супруги разговаривали — слишком тихо, чтобы сын Востока мог разобрать слова.
Беседа велась чинно и неторопливо; лица императора и его жены были вежливы и бесстрастны.
Красавица, кажется, возразила — и мужчина в три прыжка пересек разделявшее их расстояние; схватив супругу за руку, он привлек ее к себе. Несмотря на наличие собственной жены, это зрелище Ургу не нравилось…
— Я Вас ненавижу, император Некрома, — донеслись до Урга слова, оставившие на его сердце след вящего удовольствия…
Пожалуй, он даже обрадовался, что вышел в сад в столь ранний час.
— О чем вы говорили с Некромой? — Медузия присела в соседнее кресло.
На мужа ее глаза всегда смотрели с добротой и вниманием…
— Ни о чем — и о многом, — помедлив, ответил Сарданапал, — он не сказал ничего конкретного, но кое-что я могу понять…
Все свободное время он проводит в архиве за Жуткими Воротами. Он что-то ищет — но что, не сообщает; это лишь его тайна. Смею предположить, ищет компромат на другие страны… Он что-то затевает — но ясно дал понять, что не новую войну. Ты будешь смеяться, но он намерен соблюдать соглашение с Троилом…
— Слова… — качнула головой правительница Востока.
— Меди, ты знаешь, я чувствую ложь — и, поверь мне, он не лгал.
— Тогда что тебя волнует? Более всего ты боишься очередного военного конфликта.
— Возможно, он хочет обезопаситься от него — не знаю… Он ведет игру. Понять бы, какую…
========== Часть 20. Исповедь ==========
Они пробыли на Востоке пять дней — а потом император спешно объявил о возвращении.
— Я много времени провел в ваших архивах, — произнес Бейбарсов, — и хотел бы забрать кое-какие документы, касающиеся Великого Кводнона, первого короля.
— Вы — император, и на все Ваша воля, — ответил ему Черноморов, — но могу я полюбопытствовать, что это за документы?
В черных очах монарха отразилось… довольство.
— Да, теперь можете. Теперь я отвечаю на вопрос, от которого ушел, переведя Вас на философские размышления. Помимо управленческих качеств, происхождения и духовного сана, Кводнон был неплохим изобретателем — и, несмотря на прошедшие столетия, его идеи ценны… Пусть и безумны. Я приехал за его записями.
— Изобретателем? — удивленно переспросила Меди, — и ради этого Вы… Вы могли просто послать весть! Мы выслали бы Вам весь его еретически-псевдонаучный бред…
Бейбарсов ухмыльнулся.
— И вызвать лишние вопросы… Нет, я предпочитаю самостоятельно решать свои проблемы. Тени становятся длиннее — думаю, теперь Вы поняли, что я имею ввиду, Сарданапал. Мы отбываем с самого раннего утра…
У самых дверей кабинета он обернулся.
— Надеюсь, это останется между нами, Сарданапал. Я уже сказал, что намерен соблюдать соглашение с Троилом…
Когда Бейбарсов вышел, Меди с удивлением отметила, что руки ее супруга начали трястись — мелкой, мелкой дрожью.
— Супруг… Да что это за бумажки такие?! Я видела их, еще в молодости… Это же бред!
— Дело не в том, что это бред, — качнул головой Черноморов, — а в том, что этот бред попал в руки ТАКОГО человека. Ты же помнишь, что так нравилось Кводнону, и почему некоторые его мысли считали безумными… Он писал о механизированном оружии… Намного лучше арбалетов и пушек! Все считали это недостижимым бредом, но этот… Этот свое получит.
А если ТАКОЙ человек получит такое оружие, ему больше не понадобятся никакие соглашения. Он сдержит обещание, данное моему другу — ему, и вправду, не понадобится нападать. Ему сами все отдадут и преподнесут на блюдечке…
Медузия покачала головой.
— Что мы будем делать, дорогой?
— То же, что и всегда, Меди — быть верными вассалами короны…
Три дня пути — и столица встретила их своим холодным мрамором, показавшимся раем после мучительно жаркого Востока.
Не успев вернуться, Таня моментально сбежала к сыну, а с ней и Эссиорх, до смерти соскучившийся по жене и детям.
Вот уж кто получил от поездки наибольшее удовольствие… Все, что делал Эссиорх — прислуживал императору. А поскольку император вечно шатался по делам, его никто не трогал: в качестве постоянного сопровождающего с Бейбарсовым был Шилов… И камергер наслаждался жизнью, как мог. Он читал высокоумные трактаты о благе и духовности, фехтовал с гвардией императора, выискивал на базарах редкие ткани для Улиты и развивающие игрушки для детей… Любовался архитектурой, изучал систему ирригации, брал уроки рисования у хранителя Сторожки Древнира.
…Она сама уложила сына на дневной сон — и, поцеловав, осторожно вышла из детской.
— Ваше Величество, — родная, милая Дафна шла рядом, — я жду ребенка.
Татьяна улыбнулась.
— Это же отлично. Я очень рада за тебя…
— Нам нельзя иметь детей, — покачала головой девушка, — это противоречит кодексу.
— Я королева. Если я говорю, что отпускаю тебя… Значит, такова моя воля.
— Кодекс, Ваше Величество. Кодекс.
— Кодекс, мною созданный, был нарушен мной же, — раздался за ними низкий мужской голос.
С ними разговаривал Арей.
— Если Ее Величество даст согласие, я отстраню тебя от ее охраны — на два года, потому как дольше Прасковья попросту не выдержит.
— Два года? — переспросила Даф, — но потом…
— А потом ты вернешься к своим обязанностям.
— Но…
— Если ты родишь и выкормишь, ребенка заберем мы, — отозвался стоящий рядом с мечником Эссиорх, — Улите без разницы, трое или четверо.
Дафна благодарно улыбнулась… А где-то в другом конце коридора громко хлопнула дверь.
…Прасковья отчаянно разбивала кулак о каменную стену.
Она всегда завидовала Дафне. Ее спокойной красоте, ее такту и милосердию, ее красивым и романтичным отношениям с Мефодием — к которому, некогда, сама питала интерес… А вот теперь добавилась еще одна причина. Почему?! — чуть ли не кричала девушка, — почему некоторые получают все, а она…
— Хватит, — услышавший напряженную возню и гневное рычание, в комнату вошел Шилов.
Парень оттащил ее от стены и схватил за плечи.
В светло-голубых глазах он прочитал отчаянную, жуткую, печальную зависть.
— Потерпи. У нас тоже это будет. Даю слово.
Помедлив, Прасковья кивнула.
— Кажется, больше в Тайную Стражу женщин набирать не стоит, — раздался за их спинами голос вездесущего Арея, пришедшего на шум.
Мечник рассматривал их с вежливым зоологическим интересом.
— Мешают работе. Даже лучшие из лучших не в силах сопротивляться — да, Шилов?
***
— Чего ты хочешь, Гроттер? — вопросил Бейбарсов, едва она возникла на пороге, — я не звал тебя для интриг, а до отхода к постели еще далеко.