— Ахах, что происходит? Ты плакал? Из-за меня?
Утром, днем или ночью — я буду жалеть из-за произнесенных слов, но сейчас всё такое возвышенное и рядом слышен шум нескольких аппаратов. Хмурюсь, с силой пытаюсь приподняться, но заботливо укладывая меня обратно, Питер проводит ладонью по лицу.
— Что ты помнишь последним?
— Как ты решил пойти со мной в медицинский блок, твои разговоры про родителей, отчего я стала понимать тебя сильнее. Честное слово, я не подслушивала, обстоятельства, — замираю на середине предложения, вновь ощущая сжимающую мою ладонь руку, — Тяжело говорить.
— Прости, тебе сейчас нужен покой. Меня и так пустили ненадолго, — еле слышимый писк раздается по палате и только сейчас вижу за окном глубокую ночь, совсем неестественную для Нью-Йорка местность и пазл сразу же складывается. Всё пошло не так, как ожидалось. Отчего-то становится грустно и из глаз стекают слезы, а плач практически невозможно остановить, — Я с тобой, тише, Лекси. Тише, иначе придут врачи и выгонят меня.
— А ты через окно запрыгни. Герой двадцать первого века.
***
Спустя некоторое время в палате появляется врач, но вовремя притворившись спящей — Питеру разрешают остаться ещё на час. Я понимаю, что поступаю не слишком честно, ведь для других пациентов родственников сюда не стали бы пускать.
— Эта палата забавная. Ты только посмотри наверх, сколько изображений — животных. Слоников. Дельфинов. Мартышек?
— Ты же не отпустишь меня пока не узнаешь, что случилось?
Положительно киваю, пытаясь как меньше ерзать на простынях. Точно могу сказать, что на мне есть тонкая больничная пижама, или рубаха, в которую одевают после операции. Паркер пошатывается на стуле, но сохраняя баланс приземляется на все четыре ножки.
— Дурак, а если бы ушибся?
— Со мной ничего бы не случилось. Я цел, — с улыбкой «я у тёти дурачок», Паркер продолжил, — После введения препарата, который смог бы остановить распространение раковых клеток, твое тело словно парализовало. Я услышал, как ты позвала меня по имени, прежде чем из твоего рта пошла пена. Решив вколоть антидот, доктор Коннорс пошел за ним, но Пятница выявила у тебя метастазы в легких, — неприятно дернувшись на кровати, поняла что за бинт находится около ребер, — Затем всё пошло на спад, но меньшую часть удалось удалить только здесь в Орегоне.
— Сколько прошло времени? Я хочу извиниться перед тобой. Прости, что пришлось видеть всё это.
— Самое главное — твое здоровье. Несколько дней, ничего страшного. Тётя Мэй уведомлена.
— Господи, как же стыдно, — прикрыв лицо ладонями, ощутила легкое прикосновение руки к шее, — Что ты делаешь?
Убрав ладони, увидела как Питер оказывается пытался показать ещё одного находящегося здесь человека. Тони видимо спал всё это время на другом, более маленьком диванчике, отчего сердце неприятно сжалось. Как родители вообще могут проводить время со своими детьми, которые постепенно умирают? Снова ощутив влагу под глазами, шмыгнула носом, пытаясь как можно быстрее собраться. Он не должен видеть всего этого. Папу только называют Железным Человеком, но в детстве я часто слышала как он плачет и сама видела его панические атаки. Вновь поняв, что самостоятельно затягиваю паузу и взглянула на Питера. Парень сразу же понял мою просьбу, поцеловал в лоб, ведь мы ещё не рассказывали о своих отношениях моему отцу, а затем пообещал что будет заезжать. Это конец?
— Папа, — я попыталась слезть с больничной койки, но он сам оказался рядом, укладывая обратно, — Как ты?
— Сейчас важнее ты, — усмехнувшись, сразу попыталась спрятать улыбку. — Твоя реакция вполне нормальная, некоторым людям нужны часы, чтобы прийти в себя после операции.
— То есть? Я думала она была несколько дней назад.
— Нет, несколько дней назад тебя только привезли сюда. Был консилиум врачей, я думал, что тебе поможет один давний врач, который оперировал меня из-за шрапнели, но Стрэндж словно в воду канул. Сейчас это не имеет значения. Попытайся меня понять, хорошо?
Кивнув, стала слушать про прошедшее заседание, решившие оставить меня жить на время с фостеровской семьей на несколько месяцев, потому что другой сделки было невозможно совершить. За это время — я должна быть спокойным, обычным подростком. Большинство времени — проживать в больнице, видимо этой. Помощь другой семьи состоит только в обычных посещениях, что даже лучше. Некоторое время, если состояние позволит, смогу ходить в школу, возможно найду что-нибудь полезное. Простившись, когда веки стали свинцовыми, ощутила отцовский одеколон и его неизменную фразу, что скоро мы будем дома.
Конец третьей части
========== Часть IV. Лицом к лицу с опасностью. ==========
Комментарий к Часть IV. Лицом к лицу с опасностью.
Поприветствуем нового и незаменимого человека - бету.
Жизнь в больнице, на самом деле, достаточно разнообразна. Никто не ждет от тебя того, что ты станешь — образцом для подражания, скорее все будут относиться как к обычному пациенту. Спустя несколько дней я поселилась в небольшой палате, с выходом на прибольничный парк, наблюдая за тем как некоторые люди прогуливаются держась за руки, некоторых использовали инвалидные кресла, чтобы добраться до определенного места и обратно. Здесь, в детском отделении, намного спокойнее, чем в Нью-Йорке. Воспоминание о доме заставило поежиться, падая обратно на накрахмаленное постельное белье. Иногда грусть по близким заставляла придаваться старым, порой даже забытым воспоминаниям, но я знала, что папа скучает также. И Питер. Пеппер.
— Мисс Старк? Пора.
— Иду, — отвечаю обычной молоденькой медсестре, которая провожает подростков до крыла радиоизотопных аппаратах.
В общем, это такой вид лечения при котором пациента помещают на кушетку, практически как на МРТ, а затем лазер проходит по телу, наружно удаляя опухолевые клетки. Наконец, тяжелая дверь приоткрывается и тихо скрипит — у меня схожее с ней состояние. Ложась, я выслушиваю обычный инструктаж, несколько раз киваю и прикрываю глаза. К писку аппаратуры можно привыкаешь практически моментально, лежишь себе спокойно и слушаешь голос «рентгенолога», выполняя его просьбы. Спустя сорок минут, вновь возвращаюсь в палату самостоятельно, уже ощущая некую усталость.
Протягивая ладонь к телефону, вижу нашу с Питером фотографию. Я бездумно провожу свой день, изредка поглядывая на проходящих мимо пациентов, уже скучаю по собаке. Надеюсь Тони помнит о ней. И вообще, он обещал отвечать на любые мои сообщения.
Кому: Па-ни
Не забывай выгуливать Трейси. Корми её чаще, чем ешь сам. Я знаю сколько раз в день ты питаешься, пап.
14:07
Конечно, я помню. Им занимается Пеппер и Питер.
14:08
Громко смеюсь, отчего проходящая мимо женщина вздрагивает, а затем переводит взгляд в небольшую комнату. Несколько часов переписываюсь с отцом, понимая, что теперь желание спать спало, вместе с этим приносят ланч, прося есть понемногу. Я и сама понимаю к чему такая просьба, ощущая легкую тошноту, но пока отказываюсь от дополнительных лекарств. Некоторую часть дня провожу — глупо, лежу на животе, бездумно перещелкивая телеканалы, останавливаясь на передаче про животных. Особенно нового узнать, конечно, не получается, но достаточно приятный голос диктора заставляет продолжить пялиться в телевизор. В один момент за дверями слышны громкие разговоры, чей-то отчаянный крик, а после бег медицинских работников. Спрыгнув с кровати, подхожу к двери и вижу парня моего возраста с безвыразительными глазами. Его уже не спасти. Вернувшись обратно, я прикрываю дверь и сажусь на стул, чтобы вынуть из ящика спальные принадлежности, но стук по двери, заставляет повернуть голову и посмотреть на пришедшего… пришедших людей.
— Привет, Лекси. Я Майк, а это мой муж Ронни. Мы твои временные опекуны.
— То есть, что, — нелепо бормочу, пытаясь закрыть ящик и изумленно смотрю на них. Отчего-то сдержать смех трудно, но если это шутка Тони — она удалась, — Серьезно, что ли?
— Понимаю, сейчас такое не редкость, но как сказать… относись к нам как к друзьям? Мы просто хотим взять на постоянную опеку одного ребенка, но для начала нам нужна практика.
— А, я вас поняла, — киваю и почесываю нос, смотря на двое разных людей. У Майка — рыжие волосы и серо-зеленые глаза, Рон — намного выше его, со светлыми волосами и цвет глаз у него разный, — Гетерохромия? Круто.
Несколько часов — эти мужчины проводят в моей палате, Майк пытается найти — какую-то глупую комедию, пока второй рассказывает об их детстве, словно мне интересно. Я только киваю, стараюсь не засмеяться в голос, но пришедшая медсестра сообщает, что время приема на сегодня закончилось и пациентам пора спать. Они обещают прийти в субботу, поэтому впереди куча свободного времени, чтобы отдохнуть от этой громкой семьи. В Мидтаунской школы есть парочка парней, которых на самом деле интересует собственный пол, видимо пора привыкать к тому, что это нормально и естественно. Решаю оставить Питеру долгий рассказ в виде аудиосообщения, которое затягивается на полторы минуты, а палец еле удерживает значок отправить. Буквально через секунду после отправки, Питер заходит в сеть, видимо прослушивает и печатает ответ. Но затем мобильный резко показывает входящий видеозвонок, от Паркера. Приглаживаю волосы ладонью, пытаюсь стереть с щеки остаток шоколадки, но в итоге только размазываю ещё больше. Ладно, он обидится, если пропущу.
— Привет, Лекси, — я вижу большие улицы, словно Питер сидит на крыше высокого здания, — Слышишь меня?
— Конечно, слышу, — тихо смеюсь, наконец попадая в объектив камеры, продолжая следить за желтым такси внизу, — Родной Куинс, как же я скучаю по всему этому шуму.
— Это время очень быстро пролетит. Не успеешь опомниться, как уже настанет первое июля, — тихо смеюсь, прикрывая ладонью губы, — Какой район хочешь увидеть сегодня?
— Просто увидеть тебя, — он ойкает, словно чувствует вину и тут становится стыдно самой, — Но я буду не против прокатиться на паутине до твоего дома.
Паутина редко попадает в кадры, но я ощущаю себя уверенно, словно мушка застрявшая в плотном коконе. Возможно не самое удачное противопоставление, но мне нравится эти паучьи штучки Паркера. Он добирается до дома, приоткрывает раму и запрыгивает во внутрь, что-то набирает на клавиатуре, а затем плюхается на стул. В этот раз камера позволяет увидеть полностью, спандекс перестает плотно удерживать его тело, а маска быстро исчезает с его лица.
— Привет, — здороваюсь теперь я, нелепо вспомнив о забытом ответе и улыбаюсь, — Как в школе?
— Ну, Юджин, вновь стал заносчивым, ЭмДжей спрашивала о тебе, а Нед просил передать, чтобы ты поправлялась.
— Спасибо твоему другу, Питер Паркер. Стараюсь изо всех сил, — оглядываю темно-зеленые стены с желанием нарисовать на них, что-нибудь красивое, — Знаешь, я где-то читала, что Паукам противопоказан кофе. А ты пьешь его чуть ли не каждый час.
— Не каждый день, заметь. Но я же и человек…
Разговаривая уже третий час, слышу, как за дверьми слышен храп постовой медсестры, как наверху перевозят больных.
— Питер, ты собираешься ложиться спать, — голос его тёти вынуждает на секунду вздрогнуть, словно мы что-то натворили и теперь придется отдуваться вместе, но женщина уже замечает на экране моё изображение, — Привет, Лекси. Как ты себя чувствуешь?
— Уже лучше, мисс Паркер, — язык чуть заплетается, видимо сон берет надо мной верх.
Только утром я смогу просмотреть несколько сообщений от Питера и Мэй, а затем улыбнуться.
***
В начале второй недели — мне разрешают съездить в школу, дабы подать документы на последние несколько недель учебы в виде — экстерного обучения. Раз так нужно, я дожидаюсь Ронни, с которым я разговорилась и даже удивилась его возрасту. Всего на четыре года старше меня и Питера. Хотя его одежда действительно похожа на ту, что носят подростки сейчас. Беседа с директором проходит достаточно быстро, из-за того что сейчас учебный день — мистер Бронски решает провести до нескольких преподавателей, которые забыли вложить свои задания в папку заданий, поэтому простившись с Хендерсоном, обещаю прийти к его машине через пятнадцать минут. Но на самом деле — это занимает всего три, отчего даже не знаю куда себя деть.
— Алексия? — громкий, достаточно знакомый женский голос вынуждает обернуться. В нескольких шагах от меня стоит Лиз. Лиз Тумс, переехавшая из-за семейных проблем в Орегон. Скажу честно, я даже позабыла о ней, — Как я рада увидеть тебя.
— Взаимно, — осторожно отвечаю. И в то же время пытаюсь вспомнить откуда ещё помню её фамилию, — Как… как твоя учеба?
— Всё прекрасно. Если ты не проездом здесь, а я уверенна в этом — может как-нибудь сходим погулять.
— Конечно! Буду рада.
Впервые за долгое время со мной хочет поговорить девушка, а не парень — поэтому вырывая лист из тетради пишу свой номер и даже обнимаю её в ответ. Но почему тревога не отпускает?
========== Глава двадцать первая. (Не)поспешный вывод. ==========
После разговора с Элизабет не по себе, это замечает Ронни, но решает просто улыбнуться и тронуться со школьной парковки. Он разряжает обстановку несколькими шуточками, разрешает подключить через Bluetooth мой сборник любимых песен, отчего улыбаюсь его попытками подпевать песням Woodkid. Выхожу из автомобиля раньше, слышу просьбу сразу заходить в дом. Непривычно попадать в другое место, особенно, когда это не больница. Я вешаю свою джинсовую куртку на вешалку, неуверенно пытаясь идти в сторону кухни. Майк стоит около плиты, постоянно помешивая еду в своей тарелке. Наверное, сейчас самое время рассказать о нем. Он, на пять лет старше Хедерсона, работает полицейским в департаменте полиции Орегона, в бывшем служил на горящих точках, отчего получил некоторое время назад пулю в живот, выжил и вернулся домой, где его ждал друг.
— Привет, чем я могу помочь?
— Ааа, Алекс, расставь тарелки. Они здесь, — указав прихваткой, в сторону достаточно большого шкафа, на плите что-то задребезжало. Как оказывается этот шум создала включившаяся вытяжка. Тарелки, — Как прошел твой день?
— Всё просто…
— Это был прекрасный день, — перебивает наш разговор Рон, отчего мы начинаем смеяться, — Упс…
***
Перекатываю по тарелке очередную траву, стараясь как можно медленнее съесть кусочек мяса. Всего десять минут назад ощущение тошноты подобралась к горлу, отчего даже запах становится невероятно неприятным. Нет, пища приготовлена просто превосходно, всё дело в другом.
— Эй, Лекс, наелась? — положительно киваю, отодвигая от себя тарелку. Она за считанные тридцать секунд оказывается в другом угле, около мойки, но в тот же момент вскипает чайник, — Сиди-сиди. Будешь же? И расскажи как прошел твой день. Кто та девушка?
— Девушка, — переспрашивает Лорен, улыбаясь во все тридцать два.
— Она моя бывшая, — с их сторон срывается восторженный вздох, — одноклассница. Просто соученица. Мы не вместе. И вообще у меня есть парень.
— Ох, детка, я понимаю как сложно, когда твой человек так далеко, — Рон кладет ладонь на мое плечо, — Но ты можешь пригласить его на следующих выходных, вроде обучение в Куинсе заканчивается чуть раньше, не так ли? Только предупреди его родителей.
— Спасибо!
Вскакивая с места, обнимаю их двоих, уже реализовывая покупку билетов к нам для Питера, а также разговор в социальной сети с Мэй. Прошу разрешения уйти изо стала чуть раньше, поэтому понимая где именно находится комната, в которой буду проживать примерно неделю, мгновенно дохожу до неё. Первым делом покупаю билеты через специальный сайт, скачивая дополнительно точки остановки с некоторыми местами, затем набираю Мэй. Женщина мгновенно отвечает, с беспокойством спрашивая всё ли хорошо и сразу же выдаю информацию, практически не давая сказать ей слова.
— Так, что, мисс Паркер, вы разрешите, чтобы Питер прожил пять дней у нас, а затем вернулся в полной сохранности домой? Ваш племянник бы застеснялся…