Хищник с совиным взглядом – девушка никогда бы не поняла фразу отца, которой он когда-то описал короля Редании, если бы не увидела его вживую. Портреты, которые доводилось видеть Алетте, не передавали в должности энергетику, исходящую от мужчины. Он был молод, но выглядел старше своих лет. Угнетающее чувство вызывал взгляд прищуренных усталых глаз.
– Ваше Величество.
Алетта поклонилась, отчаянно надеясь, что голос ее не дрогнул. Пусть и пленница, а выказать уважение монарху необходимо, как минимум, чтобы не лишиться головы из-за глупости.
– Последняя женщина, которая побывала в этих стенах, лишилась зрения, – улыбнувшись холодной улыбкой, не выражающей ни намека на радость, констатировал Радовид. – Причем, от моей руки. Назовите хоть одну причину, по которой вы не должны повторить ее участь.
О болезненном наказании Филиппы Эйльхарт – своей бывшей советницы чародейки – Алетта была прослышана. Едва хватило самообладания, чтобы не отвернуться, однако лицом она наверняка сделалась белее снега.
– В отличие от Филиппы Эйльхарт, я не предавала, а была предана. И эти люди поплатились за свое предательство.
– Самосуд, тем более над князем и его семьей, который стоит выше вас по статусу, довольно… как бы сказать… опрометчивый поступок. У вас есть доказательства?
Король подошел ближе к камере, охранники в латных доспехах оставались неподвижны. В какой-то степени внутри клетки Алетта чувствовала себя более спокойно, нежели бы беседа велась лицом к лицу.
Конечно, доказательства у девушки имелись – письмо отца прямая улика. Но предъявить его в качестве свидетельства своей невиновности было бы равносильно новому приговору, причем с болезненной расправой. Ведь Бимон называл ее не только ласковым именем дочери, но и вплел историю о Асаризаме. Чародейка, некромант – для короля Редании один черт!
– Мою сестру утащил грифон, на меня напали волки, а затем опять грифон. Твари были околдованы чародейкой, которая теперь украшает аллею перед сгоревшим поместьем АвредияКастеона. Это видели десятки людей, а расследование в поисках виновного мне помогали вести… ведьмаки. Геральт и Ламберт. Они могут подтвердить мою историю, Ваше Величество.
Ну или же оклеветать, дополнив, что от хозяйки Сорбеца исходит подозрительная аура. Благо, что ума хватило не проболтаться Ламберту о своей истинной природе. С «проклятой кровью и землей» еще как-то можно выкрутиться.
При упоминании ведьмаков Радовид нахмурился и задумался.
– Геральт из Ривии, Белый Волк. Я с ним знаком… В ЛокМуине он подтвердил заговор ложи чародеек. Правда, перед этим помог ФилиппеЭйльхарт сбежать.
«Вот черт», – Алетта не стерпела и шумно вздохнула, едва не выругавшись сквозь сжатые зубы. Этот Белый Волк со своим благородством не зря ей не понравился. Его персона явно не внушала Радовиду доверия.
– За убийство представителя высшей знати грозит смертная казнь, а вы убили не только АвредияКастеона, но и его семью. Одной жизнью вам не расплатиться, баронесса.
Смертная казнь. Через повешенье, отрубание головы? Алетту не покидала мысль, что ей удастся избежать мрачного конца, но сейчас ощутила, как надежда выскользнула из рук. Ей стало худо, пришлось медленно и глубоко вздохнуть, крепче обхватить себя руками и стиснуть челюсти, чтобы не выдать панику. Хотя, ее состояние было очевидным, удовлетворенная улыбка Радовида лишь подтверждала это.
– За жизнь семьи равноценно будет заплатить жизнью другой семьи.
– У меня нет семьи, – сухо отметила Алетта, невольно испугавшись, что голос прозвучал чересчур грозно.
– А как же ваша сестра?
– Она не Валхольм… Ваше Величество. – От страха ее начало колотить, сдерживаться становилось все труднее, пока в голове билась лихорадочная мысль «я ни за что не позволю причинить ей вред, ни за что!». – Я единственная из рода Валхольм, кто причастен к гибели рода Кастеон.
– А не из рода Валхольм? Ведь с вами были ваши люди.
Что ж, если ей когда-то казалось, что Авредию удалось загнать ее в угол, то это можно считать капканом. Алетта не могла и не хотела выдавливать из себя оправдания и мольбы, это было выше ее сил, и тем более бесполезно. Чтобы убедить короля одних слез недостаточно. Эдель, Агасфер, Магнолия… она избавилась от угрозы, но цена должна оставаться равной ее жизни, и не выше! И в то же время мысль о собственной погибели невероятно пугала девушку. В этот раз ей не удастся свершить ритуал по слиянию душ, сбежать в чужом теле и вернуться домой. Это последняя попытка, последняя жизнь.
– Почему вы молчите? Я же вижу, что вы так и хотите что-то сказать. Умоляйте, плачьте. Мне интересно.
С чем Алетта не научились мириться за прожитую – прожитые – жизни, так это с насмешкой. Невпопад брошенная ухмылка воспламеняла в ней злость подобно искре, брошенной в масло. Она понимала, что с королем ей не удастся ничего сделать, самоубийственная попытка покушения не избавит ее от проблем. Зато раздражение помогло избавиться от пут страха.
– Вам знакома история Сорбеца, Ваше Величество? – Успокоившись, спросила Алетта, хотя чувствовала, что веки потяжелели от подступающих слез.
– О том, как вашему отцу удалось из болота сделать райский сад? Или скорее… как ему удалось это сделать. Да, наслышан.
– Тогда вы поймете, почему я не собираюсь оправдываться. Валхольм никогда не претендовали на место князя, не покушались на власть, не хотели чужих земель. Мы защищали свое, мы взращивали свое и служили своим господам. Мы чтили верность, карали за предательство. Все об этом знали. Но АвредийКастеон полагал, что его это не касается и он сможет безнаказанно забрать наше… забрать мое. Он знал кто мы, он попытался. Я лишь сдержала слово. Я верна своему слову, как был верен мой отец. Он был верен ему до конца…
Трудно сказать, удовлетворил ли ответ Радовида, его лицо оставалось неизменно задумчивым, а взгляд – недоверчивым. Он долгое мгновение смотрел на девушку, и будто хотел уже что-то сказать, но передумал и ухмыльнулся – улыбка более была похожа на оскал. Не сказав ничего, король покинул пленницу, стража окружила его и направилась следом.
Алетта дождалась, когда стихнут тяжелые шаги, и только в звенящей тишине позволила эмоциям вырваться наружу. Судорожно выдохнув, она упала на пол, не обращая внимания на грязь, и уткнулась любом в решетку. В последний раз Алетта скорее плакала от обиды, но сейчас ее трясло от страха, она задыхалась. Все ее гордыня, все она… принять предложение Авредия, выйти замуж за Лео, позволить забрать Сорбец, но тогда бы над ними не нависал бы дамоклов меч.
Приняла бы, проглотила бы острое стекло обиды и осталась бы пленницей, обдумывая иной план – возможно, подстроить несчастный случай для Лео. Сыграть с семейством Кастеон в незатейливую игру – кто кого быстрее на тот свет отправит.
Но Авредий допустил фатальную ошибку, фатальную дважды: сначала заставил Бимона покончить жизнь самоубийством, а затем подговорил Изимиру напасть на них с Магнолией. И на дитя, которое под сердцем носит сестра.
Думая об этом, Алетта постепенно приходила в себя и успокаивалась. Нет, она все сделала правильно, ее враги заслужили мучения и смерть в огне. Только как объяснить это Радовиду? Что взбредет жестокому королю в голову, с тем и придется мириться. О собственной участи девушка уже не сильно переживала, ее либо казнят в назидание остальным, либо сделают пешкой в непонятной для нее игре. Магнолию король вряд ли тронет, ведь она уже не Валхольм, а вот за безопасность Эделя и Агасфера, а также других солдат Алетта опасалась.
Часы тянулись, хотелось есть, но никто так и не навестил ее. Может, ее решили заморить голодом или пустить на корм крысам? Парочка мохнатых грызунов пробегала мимо, смотря на нее черными глазками.
Ожидание томило поначалу, но вскоре Алетта научилась ценить минуты спокойствия. Она все еще жива, не так чиста и прекрасна, зато дышала и рассуждала, перебирая приятные воспоминания. Хотелось спать, но терять минуты сознания перед, возможно, бесконечным сном довольно глупо.
Грохот шагов донесся до нее еще издалека, поэтому Алетте хватило времени прийти в себя и приготовиться к оглашению приговора. Только на этот раз к ней пожаловала лишь стража в лице двух солдат, спрятанных в доспехи. Значит, поведут сразу на плац. Даже обидно.
Удивительно, но выплакав все слезы, девушка обрела необычайное спокойствие. Ее не покидала уверенность, что все закончится быстро и правильно, и она расплатится своей жизнью за совершенные грехи, подарит Магнолии и людям Сорбеца второй шанс. И правильно. Город и так настрадался от ее жестокости, хватит.
Однако, не все так просто. На улице стояла ночь – или поздний вечер, – что уже свидетельствовало не о лучшем времени для публичной казни. Радовид любил устрашать публику, так что Алетта еще сильнее растерялась, когда ее повели вглубь замка по темным безлюдным коридорам и остановили напротив одной из сотен дверей. Страх постучал по дереву, звон его доспехов разлетелся по коридору, даже удивительно, как он расслышал разрешение войти.
Рабочий кабинет, которых в жизни Алетта повидала немало, после влажной пропахшей плесенью камеры напоминал настоящие хоромы. Невольно девушка смутилась – что бывало практически никогда – своему внешнему виду.
– Вы не замужем. Почему?
Вопрос показался ей неуместным. Не в смысле оскорбительным или невежливым, просто столь резкий контраст тем для разговора ввел девушку в замешательство. Она долгие секунды смотрела на короля, сидящего напротив за письменным столом, возможно, выглядя невежественно.
– Про… просто… кхм, прошу прощения, – Алетта встряхнула головой и собралась с мыслями. – Я помогала отцу вести дела, Сорбец был для меня первостепенной целью.
– Но это не ответ.
– Я… не знаю, что еще сказать. Я просто не видела в этом смысла и необходимости. Муж и ребенок только отвлекали бы меня от дел.
– С чего вы решили, что продолжали бы заниматься делами? Это была бы обязанность вашего мужа.
От усталости Алетта ослабила хватку и позволила себе усмехнуться – она постаралась остановить себя, но король заметил ее реакцию. И не разделил веселье.
– Вас забавят мои слова?
– Нет, Ваше Величество, прошу прощения, – отозвалась девушка, опустив взгляд. – У моего отца не было наследников, точнее, мой старший брат погиб на войне много лет назад. Поэтому я и не думала о другом пути, о других перспективах.
– Уж говорите прямо, вы не хотели плясать под чужую дудку. Посмотрите на меня.
От требовательного тона у Алетты по спине пробежали мурашки, она не посмела проигнорировать приказ.
– Для таких как вы существуют два поводка – уважение и страх. Ваш отец был для вас поводком, он умер, и вы побежали вперед, как бешеная собака, кусая всех и брызгая слюной.
– Я…
– Не перебивайте, иначе в следующий раз я велю отрезать вам язык.
Вряд ли мужчина шутил, поэтому Алетте пришлось послушаться.
– Бешенных псов принято убивать. Они не глупы, просто не понимают, какую угрозу несут, когда распространяют заразу, впиваясь в сухожилия и разрывая плоть жертвы. И, признаться, я хотел бы вас убить в назидание остальным, но после небольшого разговора, который у нас произошел, задумался, а будет ли это целесообразно? Вы умрете, а оставшийся беспорядок разгребать мне? Нет, не думаю.
Сердце Алетты пропустило удар.
– Вы хотите жить, госпожа Валхольм?
Король подался вперед и с любопытством посмотрел на пленницу, и от его испепеляющего взгляда девушка захотела провалиться сквозь землю. У нее задрожали руки, стало трудно дышать.
– Я не слышу.
– Да. Ваше Величество… я хочу жить.
– Вы сказали, что верны своему слову. Я тоже. Поэтому рекомендую рассмотреть мое предложение как единственно возможный вариант. Вы преуспели в развитии небольшого городка, и вам стоит развивать свой потенциал, и у меня есть люди, которые способны научить этому. И вы будете запоминать, как делать, что делать, возможно, порой и зачем делать. Авредий пусть и заправлял одним из княжеств Редании, но не любил слушать чужие советы. Мои советы. А вы будете их слушать, и будете им следовать… верно, княгиня Валхольм?
Алетта была готова проснуться в любой момент посреди сырой камеры, но никак не поверить в сказочный сон. Фактически Радовид предлагал занять место Авредия, только с условием, что она станет его марионеткой и будет следовать каждому слову в отличие от покойного князя.
– Я не понимаю…
– Ваши методы подходят для меня. И мне не хочется, чтобы люди в первую очередь подумали безнаказанности вашего поступке, это ударит по моей репутации. Но если мы покажем ситуацию с выгодной для нас стороны… ммм… то и посажанная на кол чародейка не оставит и тени сомнения в умах людей.
При упоминании Изимиры Радовид расплылся в довольной улыбке.
– Но чтобы предложение не казалось вам слишком хорошим, так уж и быть, внесу некоторую ясность. Вы никогда более не вернетесь в Сорбец – городом будет управлять один из моих вассалов… под вашим чутким руководством, разумеется, но на расстоянии. Вы же расположитесь в Гелиболе и оттуда будете управлять княжеством от моего имени. Вы будете карать изменников с присущей вашему имени жестокостью и справедливостью, излавливать чародеек и колдунов. Вы будете делать все, что я прикажу. И только в таком случае, я сдержу свое слово – вы и ваши близкие будут в полном здравии и безопасности. А что скажете вы, Валхольм?
Секунда на то, чтобы перевести дыхание, чтобы преклонить колено и сообщить:
– Я буду верна моему королю. И я сдержу свое слово.
***
Посещала ли Алетту мысль о чудесном спасении? Первое время – часто, но с каждым пройденным днем приходило угнетение и понимание, что одну ловушку она променяла на другую. Печали она не позволяла брать над собой верх, ведь ей удалось избежать смерти и прямого наказания, никто не вздернул ее, не высек розгами, и уж тем более не причинил вред семье. Пока что. Они остались заложниками ее мести, и теперь ответственность придется нести на хрупких плечах в одиночку.
Все лучше пребывать на коротком поводке у короля, нежели чем у князя, заставившего ее отца наложить на себя руки. Пока что Радовид в общих чертах сообщил, что от нее требовалось, остальные распоряжения она будет получать от «представителей и мудрых советников». Мудрые советники в первое время будут приносить королю не слишком воодушевляющие вести, девушка уже успела испортить новым знакомым настроение.
Злость не утихала в сердце, вместе с грустью она образовывала ком из раздражения, который Алетта бросала едва ли не каждому встречному в лицо. Это только подкрепило уверенность короля, что ее необходимо отрезать от прошлой жизни, увести подальше от Сорбеца в качестве наказания. Единственное, что удалось девушке, это выторговать прощальный визит в родной край.
Вместе с ней в дорогу отправился наемщик, которому предстояло взять бразды правления Сорбеца от ее имени. Благо, что они ехали в разных каретах, иначе Алетта не выдержала бы такого давления. Коротать время в пути ей помогали документы и учетные записи, описывающие экономическую и политическую обстановку восточного края. В дела города, конечно, ее никто не просил влезать, особенно управляющий Гелибола, но с ее мнением придется считаться.
Когда голова начинала гудеть от переизбытка информации, девушка наслаждалась пейзажем за окном, первыми травинками, пробивающимися на полях, живностью, бегающей у черты леса. Солнце теплыми лучами ласкало лицо, а прохладный воздух наполнял простор свежестью и сладостью хвои.
Ей уже не удастся свободно путешествовать, выбираться за пределы города без разрешения короля, и уж тем более без сопровождения. Очередная большая клетка.
Удивляло Алетту, что король будто бы и рад посадить нового человека на место Авредия. Он не раз упоминал о своей неприязни к нему, только повода удачного не находилось, чтобы поставить нового человека. Странно, однако – Алетта на его месте не раздумывала бы, а попросту отдала бы приказ и не мучалась скверной компанией. Хотя, управление городом и округой вряд ли стоит сравнивать с политикой контроля государства.