====== Часть 1 ======
Эрин увлеченно крутила в руке подарок родителей на пятнадцатилетие — новенький новомодный полароид. Он представлял из себя очень компактную, небольших размеров камеру, фотографии с которой печатались сразу, как их сделаешь. Они даже были не черно-белые. Это казалось просто каким-то волшебством! Дример на полном серьезе думала, что эту невероятную вещь папа достал из какого-то волшебного мира, не обремененного серостью и унылостью того, в котором она жила сама.
Идеи насчет того, откуда на самом деле это сокровище, менялись от одной к другой, но, в конце концов, Эрин вернулась с небес на землю. Вероятней всего, этому послужили голоса каких-то школьников, пронзившие некогда идеальную тишину, словно перочинный ножик яблоко. Девушка недовольно поджала губы, услышав среди нескольких голосов знакомый. Потом еще один знакомый.
«Ебаный в рот, — пронеслось в вечно растрепанной голове. — как же не вовремя.»
Из темного коридора резко вынырнул рыжий ураган, подорвавшись к подоконнику, на котором сидела Дример. Девушка (чертовски, чертовски рыжая!) схватилась за него, словно вот-вот рухнет на пол. Эрин окинула ее более, чем безразличным взглядом. В этот же момент на нее уставились большие голубые глаза, светившиеся полным отчаянием. Эрин усмехнулась, слыша громкое «Поймаем сейчас эту суку!» и следующее «Жопу разорвем!»
Честно признаться, громовой голос толстяка Реджи иногда наводил страх даже на нее. О Беверли Марш, девчонке, пикантные слухи о которой слышали даже те, кто никогда не видел ее в лицо, и говорить было нечего. Она выпрямилась и лихорадочно начала мотать головой по сторонам. В конце этого коридора, который был самым тихим и уютным в школе — иначе, зачем было его выбирать Дример — был тупик и, похоже, разрушившиеся надежды кое-кого на благоприятный исход этого дня.
— Слепая, потаскушка? — тихо спросила Эрин. Бев с тем же страхом в глазах взглянула на нее. Некоторое время девушки просто смотрели друг на друга, пока шаги за углом не стали слишком громкими, после чего Дример вновь подала голос, уже с открытой злобой говоря:
— Дверь в кабинет истории прямо напротив тебя! И, представь только, она открыта. Прячься, придурошная!
Беверли изумленно оглянулась на дверь, что была все это время прямо напротив них. Марш даже успела подумать о своей тормознутости перед тем, как скрылась за ней, нырнув внутрь пустого кабинета и тут же прячась под одной из парт. На всякий случай.
Это произошло очень вовремя, ибо через мгновение появились Реджи и Вик. Вид у обоих был решительный — кажется, решительно настроенный на боль и унижение, и Эрин только хохотнула в кулак, когда лица обоих вытянулись в недоумении.
— Не понял! — рявкнул Крисс, делая еще пару шагов и осматриваясь. Он подошел к стене и потрогал ее рукой, и тогда уже Эрин засмеялась в голос, — Эрин! Что ржешь?! Куда эта рыжая блядь делась?
— Твоя бабушка что ли? — невозмутимо спросила девушка. Хотелось пошутить про мамку, но это уже было слишком заезженно.
— Куда Марш делась? Она же бежала сюда, мы видели, — подал голос Реджинальд. Эрин пересеклась с ним взглядом и пожала плечами. Тонкая рука (чуть ли не скелет обтянутый кожей) ее сжимала все это время полароид и сейчас быстро положила за спину. Не привлекая внимания.
— Ты че тут делаешь? — уже более спокойно спросил Крисс и, схватив сумку девушки, закинул ту на ее колени, после чего приземлился рядом. — Дрочишь втихаря?
— Не ваше собачье дело, свиньи, — только ответила Эрин. Хоть с языка срывались непристойные выражения, глаза девушки были наполнены теплотой и ни капли злостью. С чего ей, собственно, злится, когда рядом близкие друзья?
Правда, не все из их компании сейчас рядом. Да и то, что остались самые лучшие, Эрин бы не сказала. Она была не прочь побыть последней сукой, когда сообщила однажды им это в лицо. Они синхронно пожали плечами и пожелали ей сдохнуть в ужасных муках. После чего все трое направились в какой-то захудалый бар, с наглухо отбитой публикой.
Если подумать, была такой же отбитой, даже не смотря на то, что отличалась от них кардинально. Начиная от положения ее семьи в обществе — как никак, близкие советники самого мэра — и заканчивая тем, что была девчонкой и не слишком жаловала лишнее насилие.
Трезвой. А вот пьяной — та еще умора! Кто бы мог подумать, что пинать в грязи, кажись, первоклассника — это так весело?
Эрин действительно любит быть последней сукой. Ей нравится, когда за спиной шепчутся о неправильности ее поведения. Правда, это не так круто слышать от приличных ребят, а вот от кого-то, вроде неудачников, очень даже. Как никак, их «мразь» или «паскуда» звучат гораздо лучше. Эрин часто повторяет большинство из прозвищ, данных ей Тозиером, с улыбкой на лице. Медленно произносит их и тянет, точно как мед до губ с ложечки.
Она обожает неудачников.
— Не видела тут Марш? — стоя напротив, спросил Реджи. Руки его были засунуты в карманы вечно грязных джинсов, как у типичного скромного мальчика. Виктор был не таким, хоть и был в два раза меньше и выглядел иногда совсем по-пидорски. Блондин заправил несколько русых прядок за ухо Дример и быстро отскочил, не получая вовремя по носу.
— Убрал свои патлы от меня, — произнесла девушка и встряхнула головой. Осиное гнездо на голове, кажись, переросло в орлиное, и Дример это очень устраивало. Она не могла точно сказать, брала ли сегодня расческу в руки, — Не видела, Редж. Пока вы тут, может, она уже домой убежала.
— Вот тварь! — вскипел Хаггинс и двинул назад. Из темноты коридора донеслось что-то еще, но Эрин услышала лишь обрывки фразы. — Когда, блять, обогнать только успела!
— Пойдешь с нами? — слезая с подоконника, спросил Вик. Парень вскинул бровью, с интересом смотря на подругу. — Можешь половой тряпкой смыть раскраску с ее прекрасной мордочки.
— Звучит очень здорово, — холодно ответила Дример, хоть и в глазах ее вспыхнул едва уловимый восторг. — но давайте в другой раз.
Крисс, больше ничего не говоря и лишь фыркнув напоследок, тоже удалился. Дример некоторое время смотрела на дверь кабинета истории, в котором отсиживалась Марш. Хоть она и была одной из неудачников, Эрин все равно не считала ее полноценным их членом. С трудом верится в их искреннюю дружбу. Скорей всего, они просто пускают рыжую по кругу, и той это нравится.
Дример знает наизусть все слухи о Марш. Половину из них она распускала сама. Правда, только по пальцам можно было пересчитать ее любимые, не смотря на то, что их было много. Грустно, что никто больше в этой школе не обладает такой безграничной фантазией.
Видимо только поэтому Беверли еще невредима. Она не неудачница. Она красивое дополнение и еще одно имя в списке игрушек для битья. Когда-нибудь парни ее изнасилуют. На прошлой неделе Дример даже делала ставку на определенное число. Ох, будь здесь Генри, оно было бы более ранним.
Эрин снова взяла полароид в руки и стала всматриваться в темный экран. На минуту ей даже показалось, что она видит на нем крупным планом лицо Бауэрса. Так хорошо, что может пересчитать каждый прыщ и первые ворсинки на его подростковой роже. Каждый застрявший кусок чего-нибудь из еды в таких удивительно белых и ровных зубах.
Но Генри в психушке. Еще был Патрик, но он мертв. И его имя Эрин почти забыла где-то через полторы недели.
Русоволосая так и сидела с камерой в руке тогда, когда Беверли наконец вышла из кабинета. Предварительно она слегка приоткрыла дверь и просунула рыжую голову, осмотрелась на наличии опасности. Ее не было, но все равно, когда Марш вышла, тело ее все еще дрожало. Беверли подошла к Дример совсем близко, так, что когда та подняла голову, можно было рассмотреть мурашки на открытых руках девушки. Вместе с кучей веснушек, похожих на неаккуратные мазки рыжей краски.
— Уебище же ты, — тихо сказала Эрин, не сомневаясь, правда, что ее услышали.
— Спасибо за помощь, — пропустив оскорбление мимо ушей или с наигранной любезностью, сказала Беви. — Не знаю, что на них сегодня нашло. Эти ублюдки, как с цепи сорва…
Марш прервала речь и прикусила губу, опустив голову. Осознание того, что она сейчас говорит о друзьях Дример — настолько близких, что стоит сероглазой только свистнуть, и они прибегут, как собачки — пришло к Марш слишком поздно. Но девушка все это время только продолжала рассматривать свой полароид. Беверли подумалось, что она вообще ее не слушает, но когда Эрин произнесла:
— Они просто никчемные.
Беверли поняла, что Эрин Дример все-таки та еще сука. И, кажется, ведет себя так намеренно. Даже тогда, когда делает что-то хорошее. Эдди однажды сказал, что паскуда Дример сумасшедшая и, вроде бы, тогда никто не поспорил с его заявлением.
Может потому, что неудачники ненавидили ее также, как она обожала над ними издеваться.
— Не знаю, зачем ты помогла мне, Эрин, — сказала Беви, — но, правда, спасибо.
— Проваливай, шлюха. Иначе я позову их назад.
Марш стиснула зубы, подавляя рвущийся ответ, который точно перерос бы в скандал. Она окинула взглядом Эрин и ушла, подумав напоследок о том, что в этой девчонке не было ничего особенного.
Она отвратительна. Эти вечно растрепанные волосы, каким-то чудом не сбивающиеся в единый колтун, так и вынуждали схватиться за них и дернуть так сильно, чтобы смазливая морда этой девчонки скривилась от боли. Потом можно было бы сорвать с тощей руки кожаный браслет с тяжелыми подвесками…
Ричи получал им прямо по лицу и точно знает, о чем говорит.
и выбить пару зубов. Кривых и с клыками по бокам, как у кровососа. Противно вдвойне, когда она улыбается, и улыбка ее все равно почему-то кажется не такой мерзкой.
Дример продолжала крутить полароид в руке. В голове у нее уже формировался целый мир, в котором мог бы продаваться не только он, но и прочие удивительные вещи. Там бы еще росли деревья с сахарной ватой вместо почек.
Эрин бы не прочь была сделать такую первую фотографию. По началу хотелось запечатлеть отца, но он отказался, желая, чтобы ее первый кадр был особенным. Думалось, что он был бы даже не против видеть ее фотографом, хотя это профессия, для дочки из уважаемой и серьезной семьи, была совсем неподходящей.
Она сама тоже неподходящая. Но кому какое дело?
====== Часть 2 ======
За поиском кадров для первой фотографии, день прошел совсем незаметно. Эрин взглянула сегодня на часы только один раз, утром и сейчас, когда стрелка уже приближалась к четырем дня, она искренне удивилась. Пришло время возвращаться домой. К сожалению.
Эрин очень любила школу. Любила каждый запрятанный угол и точно могла сказать, какая парочка в каком из них часто прячется. Ей нравилось по кабинетам, спортивным или актовым залам, двору просто бродить, как привидение и пугать любого, кто на нее наткнется. Как типичную хулиганку, в душе все ее боялись, хоть и улыбались и были дружелюбны внешне. По крайней мере — так было раньше.
С уходом Генри ситуация кардинально изменилась. Осознание того, что от прежней популярности (даже если она не совсем приличная — похуй) не осталось и следа, пришло к Эрин слишком скоро. Дример предполагала, что скоро их с оставшимися хулиганами сместят окончательно в самые низы школьных авторитетов. Туда, где неудачники. Не дай бог, если еще ниже.
Возможно, что тогда тот первоклассник подкараулил бы ее за школой со своими малявками, как она однажды его. Они бы отпинали ее, потом дождались, пока она вырубится, а после кинули в самую грязную лужу. И продолжили начатое. Проходящие школьники одобрительно свистели бы этому — может, даже просили чего поинтересней.
Русоволосую передернуло. Так четко она представила эту картину. С раздражением Эрин пожелала самой себе успокоиться и вспомнить, что тот малявка давно мертв. Как там его звали? Джорджи, кажется?
Дример знала, что это был брат одного из неудачников. Билла. Да уж. Билл — их главарь, авторитет и, узнав о таком, он не повел своих друзей на месть? Хоть бы подкараулил ее одну, но он даже этого не сделал. До чего же они жалкие. Эрин только мысленно посочувствовала мертвому Джорджи, насчет того, какой у него паршивый братец. Тот же Генри бы за нее разорвал их всех на кусочки, а он ей даже не родственник!
С такими мыслями Эрин наткнулась на них. Впервые за день. Они оккупировали левую половину коридора, заняв все два подоконника. Уроды.
Билл вместе с новеньким — срать она хотела, как его зовут — сидели на каждом из них. Можно понять. Денбро охуевший в край, а новенький этот настолько жирный, насколько велико эго Реджи, когда он хвастается размером своего члена. Рядом с жирным стоял астматик, дерганый или маменькин любовничек — все равно, как называть его, ибо это все синонимы. А вот главная изюминка — вишенка на торте или поехавший тамада — стоял чуть ли не на середине коридора, почти в метре от них и, активно жестикулируя, объяснял разницу между матерью астматика и бегемотом. Он явно делал это нарочно. Эрин еле сдержала смех, когда перевела взгляд на лицо Каспбрака. Нет. Это правда смешно.
Денбро заметил ее еще тогда, когда она только завернула в этот коридор. Эрин тоже это заметила. Она не могла похвастаться хорошим зрением, но нутром чуяла, как брови его нахмурились, а глаза неодобрительно сверкнули. Мол, уйди, сука! Не смей тут проходить!
И потому она гордо выпрямила спину и зашагала с уверенностью, достойной самой королевы Англии. Красный от злости Каспбрак мгновенно заткнулся и, кажись, попытался спародировать взгляд своего заикающегося дружка. Новенький никак не отреагировал, хотя уже успел с ней, да и с другими, конечно, познакомиться. Тозиер не замолчал. Он вообще ее не заметил. Эрин обрадовалась такому факту, когда прошла мимо него и, схватившись за один из ремешков на его рюкзаке, со всей силы дернула.
Ричи с визгом полетел на пол. Эрин ели успела отступить в сторону. Свысока (в прямом смысле) она взглянула в лицо Ричи, растягивая губы в ухмылке. Он вскинул руками вверх и попытался подняться. Рюкзак, видно, был слишком тяжелым и у парня этого не получалось.
— Не-у-дач-ник, — медленно протянула Эрин. Ее спокойный тон, вкупе с невозмутимым лицом, пробуждал в Тозиере чувства, которые отважно толкали его на хладнокровное убийство.
— Пошла отсюда! — рявкнул, как щенок Каспбрак. Он всю жизнь был самим мелким из этой шайки, и даже сейчас Эрин была выше его почти на целую голову. Но уверенности и смелости в этом парне было хоть отбавляй. Он больно стукнул кулаком ей в бок, отталкивая в сторону и подал руку Тозиеру.
— А кто из вас сверху? — поинтересовалась Эрин, с прищуром смотря на эту картину. Эдди быстро взглянул на нее и тут же отвернулся, стремительно начиная краснеть. Ричи за это время не произнес еще не слова. Когда он поднялся на ноги, парень и русоволосая еще некоторое время не прерывали зрительного контакта, так, будто перешли на телепатическое общение.
Пожалуй, у Тозиера было больше всего причин ненавидеть ее. Эрин не удивилась бы, узнав, что он еще ставит свечки в церкви за ее скорейшую погибель.
— Иди куда шла, Дример! Твои дружки, небось, заждались, — слишком громко крикнул Каспбрак и тут же оглянулся назад. Очевидно, понял это и боялся, что так называемые дружки услышат.
— В лицо ссыкатно высказать свои претензии, — скорей с утверждением сказала девушка, а после подмигнула одним глазом. — Да, петушок?
— Уебывай, шлюха, — подал наконец голос Ричи и шагнул вперед. Кулаки его угрожающе сжались, а взгляд бешено метал молнии, и Эрин это только веселило еще больше.
— Чтобы я без тебя делала, Ричи, — с фальшивой благодарностью сказала Эрин, развернулась и начала уходить. Но спустя где-то шага четыре она остановилась и, стоя в пол оборота, добавила. — Если вдруг буду нужна, ребят, свистните. Так легче найти помойку, в которой вы запрятались на этот раз.
— Ты же живешь на подобной, да? Не подскажешь, где именно? — спросил Тозиер. Хотя и голос его звучал нахально, в нем все равно была слышна неуверенность. Тозиер и Дример постоянно обменивались колкостями, и каждый раз Ричи боялся, что проиграет.