— Ты слышал все это, Урис?! — тут заорал Крисс, имеющий еще более хороший слух, чем Эрин. От этого крика, Реджи подскочил вместе с девушкой; да и испугался не меньше ее. Вик отпустил кудри Стэнли, сцепленные пальцами — голова парня, вместе с остальным телом, вновь упали на землю, в этот раз без каких-либо звуков. Эрин застонала, чего Крисс, очевидно, воспринял совсем по-другому. — Ты только послушай, Стэн! Да она тут распинается так, будто прямо сейчас готова отсосать вонючий хуй Хаггинса! Тебе самому не противно возиться с ней? После всего, что она делала? Урис, а может, ты ей уже пизду лизал? Как на вкус сперма половины мужиков нашей ебаной школы?
— Закрой рот, подонок! — заорала Дример тем голосом, какой привыкли слышать Вик, Реджи и бывшие члены их компании. От неожиданности Реджи выпучил глаза и чуть не отпустил девушку, но она вдруг сама схватилась за его за руки, как за точку опоры; или щит, против главного злодея этой ночи. — Я уже говорила, что никогда не изменяла Генри, ни его, ни кого-либо другого у меня никогда не было! — как обычно, свободно врала Дример, даже глазом не моргая. Почувствовав неуверенность, она лишь сменила тему, чтобы, не дай бог, не выдать ее. — Реджи, пусти, мне больно! Блять!
Молчание, последующее за чертовски уверенными возгласами Дример, забрало всю уверенность, вспыхнувшую в ней. Она расслабилась в руках Хаггинса, который уже держал ее не крепко и вообще опустил на землю. Крисс не сделал выговор насчет такого безрассудного действия и не начал капать на мозг, типо «тупая свинья, держи суку крепче, сбежит же, твою мать!» Эрин молчала. Молчал и Стэн. Он вообще лежал с закрытыми глазами, тяжело вдыхая свежий ночной воздух, как через кислородную маску. Дример подскочила бы к нему сейчас (она бы легко могла вырваться), испытывая страх за состояние Стэнли, но она не делала этого. Под взглядом Крисса ей даже дышать было тяжело. Еще тяжелей, чем Стэнли. Вдруг на фоне этой катастрофы (любезно развернувшейся лично для нее) неожиданно пронеслось протяжное «мяу-мяу-мяу», после которого Вик заговорил. Будто это было сигналом к дальнейшим действиям. Эрин сочла эту мысль смешной.
— Сломай ей шею, Хаггинс. Прикончи эту суку, — а слова чертового Крисса даже близко смешными не были. Реджи моментально схватил Эрин крепче, чуть ли не ломая ей грудную клетку. Она не могла дышать. — Но не сейчас, — после этого хватка Хаггинса ослабла. В первые в жизни Дример почувствовала к нему отвращение, вместе с желанием прикончить сукиного сына. — Тебе охуеть как хочется освободить своего сладкого жиденка, да, Эрин? Я говорил, что мы решим все мирно. Но сначала я хочу положить конец твоему сраному лицемерию, нескончаемому вранью и вечным секретам, — Эрин, слыша все это, искренне удивлялась красноречию бессмертного двоечника. — Скажи прямо, Дример, почему тебе так хочется спасти ненаглядного Уриса?
— Вик, не знаю, что ты там задумал, но из-за своих планов ты легко попадешь в тюрьму. Точно попадешь, — уклонилась от темы Эрин, вызывая в Викторе еще большую ярость. Девушка повернула голову к Реджи, как могла, и взглянула на того с полным отчаянием и огромной надеждой. — Реджи… Помнишь, ты говорил тогда в машине, что иногда белобрысый совсем пургу несет и его слушать не надо? Помнишь?
— Не смотри на эту ведьму, Хаггинс! — чувствуя неладное, нервно завопил Вик. — Она опять пытается втереться в доверие. Пошел нахуй отсюда!
С этими словами он буквально вырвал Эрин из рук потерянного Хаггинса. Взглядом Крисс приказал «другу» убраться восвояси. Реджи моментально удалился куда-то в сторону. Эрин не проследила за направлением его пути, ибо, став на этот раз заложницей рук Вика, она чувствовала лишь отвращение и желание поскорей это прекратить. Эрин посмотрела на Стэна, мирно лежащего на земле, на боку. Усталость в его глазах удачно сочеталась с отчаянием, присутствующем и в Дример.
— И снова здравствуй, Дример. Так ты хочешь спасти Стэна? — допрашивал Вик, как опытный следователь, но с еще большей жестокостью. Эрин решила не отвечать ему, еще не подозревая, что от этого станет только хуже. — Отвечай на мои вопросы, шалава! — пощечина.
Стэн почувствовал прилив сил и едва не принял положение сидя, в эту же секунду, правда, вновь падая на землю под напором Хаггинса.
— Отвечай, блять или я отрежу жиду его обрезанный хуй и скормлю тебе, как десерт. Ты им подавишься! — еще пощечина. Эрин просто мотала головой из стороны в сторону, как тряпичная кукла. Ее побледневшее лицо почти полностью было скрыто под волосами. Крисс вдруг успокоился. Теперь он просто и, кажется, слегка безобидно, спросил. — Так что, Эрин? Почему?
— Я люблю его.
— Охуеть! Подожди, парни, кажется, не слышали твой писк. Ну-ка, Дример, еще раз и погромче.
— Я ЛЮБЛЮ ЕГО!
Очередное непонятное мяу-мяу-мяу. Вдох Стэна, будто перед смертью и тихое мычание Эрин, выданное, очевидно, внутренней истерикой. Крисс даже заботливо убрал локоны с ее лица и обернулся к Урису.
— Ладно, Урис. Не смотри на меня так. Как обещал, я освобожу тебя, после того, как твой рыцарь в юбке, — на последней фразе Вик звонко шлепнул Эрин по бедру, дальше слишком четко слыша за спиной угрожающее «мраааазь». — После того, как твой рыцарь в юбке пройдет парочку испытаний. Неси, Реджи. Начнем.
Толстяк удалился. Эрин было совсем не интересно, что он принесет. И она не почувствовала никакой другой эмоции даже тогда, когда Крисс погладил своей грубой рукой линию ее подбородка, потом сжал его. Дример просто закрыла глаза, так чувствуя себя в безопасности. Рывком Вик прижал ее к себе и повернул шею так, будто пытался голову вывернуть. Волосы, открывшиеся сбоку, он занюхал с видом, будто это лучший кокаин. Оголив ушко (красное, как майская роза), Крисс прижался к нему губами, оставляя вязкую слюну и мерзкое «мне всегда нравились твои волосы»; заставляющее дрожать даже кости девушки. Вик вернул Эрин в прежнее положение и заломил руки за спину.
— Чувак, отпусти, ей же больно, — кажется, реально испугался Реджи, вновь оказавшись возле них. Эрин мысленно поблагодарила его за то, что он не оставил без внимание ее перекошенное лицо, по которому в любой момент готовы были потечь слезы.
— Захлопни пасть! Я, блять, ей руку отрежу и никто мне не помешает! — лишь рявкнул Крисс, наконец отпуская Дример. Она только пошатнулась, как боксерская груша; будто вросла ногами в землю и этому не мог помочь даже Стэнли, который что-то замычал. Конечно, он знал, что Эрин его понимает. Но это не помогало. Хаггинс передал Вику бутылку пива. И в чем испытание? Крисс поднес ее к лицу Эрин, уже открытую. — Пей. Ты никогда пить не любила, в частности, из-за бзиков полоумной мамаши. Сегодня ты нарушишь ее правила и выпьешь все до последней капли. Время пришло. Пей.
Белобрысый повторил это сквозь сжатые зубы, и Дример просто не посмела возразить. Ведь, если она это сделает, то не только сама пострадает. Под горячую, тощую руку (которую так хочется сломать), попадет и Стэн. Связанный, избитый, неизвестно сколько пролежавший на этой Богом забой поляне, он просто ничего не может. Она тоже. Эрин прижала бутылку к губам и опрокинула вверх, не заботясь, что таким образом может подавиться. Только здорово бы было. Эрин пила пиво, не разу не прервавшись. По ее подбородку текли капли, не влезающие в рот, приземлялись пятнами на светлую рубашку. К серым глазам подступили слезы, ком в горле дорос, наверно, до размеров марианской впадины; тошнило хуже, чем с самого страшного токсикоза, и Эрин подумала, что, если ее начнет рвать, то пивом и собственной блевотой она подавится и сдохнет. Но она сдержала порыв. Пустая бутылка полетела на землю, Эрин чуть не последовала за ней, но, согнувшись в три погибели и схватившись за живот, она посмотрела на удовлетворенного Крисса похуистичным взглядом. С надменностью она хотела сказать что-то вроде «получи, урод», но одобряющее:
— Какой у тебя охуенный рот, Дример. Хорошо заглатывает.
остановило Эрин, заставляя еще себя чувствовать так омерзительно, как никогда прежде. Она вытерла рукой губы, пытаясь выкинуть из головы этот гадкий «комплимент». Еще и под пронзительным взглядом Стэнли, как под пулей, Эрин едва не теряла самообладание. Она еле сдерживала предательские слезы, готовые выдать ее отчаяние с потрохами.
— Подавись, урод, — охрипшим голосом все-таки ответила Дример. Улыбка Вика готова была выйти за пределы смазливого лица.
— Подавишься скоро ты, — прошипел он. Снова послышалось «мяу-мяу-мяу», и Дример едва не схватилась за голову, чувствуя себя сумасшедшей. Вид Эрин ясно доносил о том, что к следующему испытанию она не настроена. Потому Крисс схватил его руку и сунул в открытую ладонь пачку сигарет. Что дальше? — Держи пока, успокой нервы. Это сигареты твоего Уриса. От этого факта тебе будет легче их курить, кроха? Не обижай своего ебаря и делай это с удовольствием. Или же ты даже его имитируешь, блядинка?
Эрин сжала потрепанную пачку «мальборо». Она еще не закурила, но ее снова начало тошнить, едва она вспомнила один только запах этой мерзости. Как не старалась к ней приучиться Дример, у нее не получалось этого именно из-за того, что срабатывал странный рвотный рефлекс. Патрик шутливо называл ее бракованной содержанкой монастыря. Если рядом не было Генри, за нее заступался Вик. Вик, Вик… Дример развернулась спиной к белобрысому уроду и Стэнли, молчаливо пытающимся до нее достучаться. Будто он думал, что Дример способна читать мысли так поймет, что он от нее хочет. И это у баб еще с логикой проблемы? Эрин начисто игнорировала мысленные мольбы. Урис, сраный и неправильный эгоист — пойми, что я это делаю не для того, чтобы самой спастись! С такой раздраженной предъявой русоволосая поджигала сигарету, сразу несколькими спичками (думаю, наверно, что так она сгорит быстрее) Развернувшись назад к Криссу, лицо которого мрачно светилось нетерпеливым ожиданием момента, Эрин вдохнула дым. И тут же закашлялась.
— Заебись сигареты, кстати, — беспечно заявила она, когда делала еще одну затяжку. Своим блядским смехом Вик будто делал сигарету все длинней, от чего та никак не кончалась. За короткое время Эрин успела много раз вдохнуть, выдохнуть, как на занятиях ебаной физкультуры, но все равно, каждый раз, когда она стряхивала пепел (параллельно кашляя, как больная туберкулезом) с безнадежностью девушка обнаруживала, что сигарета еще не скурена. Таким же взглядом Урис смотрел на Эрин. Она не сдержалась уже от порыва злости на чересчур заботливого еврея. — Перестань на меня так смотреть, Стэн! Я не умираю, черт возьми! Слышишь, Вик, я говорю, хорошие сигареты. Лучше ничего быть не может. Разве что… твоя пидорская рожа, расцарапанная до крови! Сдохни, ублюдок!
Слова будто оказались волшебными. В эту же секунду Эрин обожгла пальцы оставшимся окурком. С чистым девичьим визгом она выронила его на землю; под громким, безудержным ржачем, чуть ли не самого демона. Стэн все мычал, как раненая корова.
— Ты так прекрасно справляешься с испытаниями, Дример. Продолжай в том же духе. А следующее… Ооо, смотри, какой хороший Реджи. Уже несет.
«мяу-мяу-мяу
мяу-мяу
мяу
мяу?..»
— Держи, детка, игрушку, — Эрин поздно протянула руки, и маленький серебристый комочек шерсти, являющийся, наверно, еще новорожденным котенком, чуть не упал мимо них. Взяв животное на руки, Дример прижала его к груди. Опустила к нему глаза, все слушая громкое «мяу-мяу-мяу», желая также замяукать в ответ, чувствуя, что это какой-то зов к спасению. Она запрокинула голову, огорченная, что не может видеть даже сегодняшнее небо, такое красивое, из-за мокрой пелены на глазах. — Помнишь уроки ебанутого Патрика, Эрин? Как и другому, ты нихуя им не следовала. Вот сейчас будешь. — Крисс показал пальцем в сторону, на дерево, и Дример с тихим писком прижала котенка ближе, надеясь на то, что он исчезнет в ней, подальше от проклятого монстра. — Кинь этот блохастый комок шерсти туда, чтобы еще смачно ударился. Или на его месте будет башка Уриса. Дример! — Вик по настоящему зарычал. В отличие от мягкотельного Хаггинса, рыдающая Эрин не пробила в нем ни капли сочувствия. Напротив, она, еще и это нескончаемое мяуканье, пробуждали в парне последнего монстра. Он подскочил к Стэну, который подозрительно затих. Казалось, что в голове парня возник какой-то план спасения…
Но у него не было ничего. Ни мыслей, ни идей, ни целей — ни-че-го, чтобы помогло Эрин (ему-то на кой) сейчас спастись. Дример продолжала плакать даже тогда, когда Вик обрушил сокрушительный подзатыльник на кудрявую голову Уриса, после которого он едва не потерял сознание, с криком «Либо ты кидаешь кота, либо я кидаю бошку Уриса. Ради такого, блять, можно даже в тюрьму попасть, Эрин, представляешь?!» Отважный Стэнли, чуть шатаясь, вновь приподнялся и снова угрожающе замычал, не отрывая взгляд от Крисса, такой, от которому даже ему стало на секунду не по себе. Белобрысый с неприязнью отметил, что с губ парня тянется ниточка слюны. Молодое яблоко, сквозь которое он рычал, не затыкало подонка никак, блять. Он схватил его за пару прядей, дернул за них, как за канат, который желал поднять наверх. Непроизвольно глаза Уриса оказались на мокром месте — до Эрин, конечно было далеко, и она не обращала ни на что внимание, убаюкивая плачущего котенка в своих руках; мяу-мяу-мяу, это, сука, невероятный и ужасный мир, в котором нет места никому, кроме людей, которые действительно дороги и больше ничего не волнует, просто ни-че-го. Крисс опять завопил, Стэнли вскрикнул от боли так, что ничего не остановило его крик, а Эрин продолжала плакать, реветь, как раненая кошка (расстающаяся с детенышем), и с такими невеселыми мыслями она запустила котенка, как плюшевую игрушку, в то ебаное дерево, даже несмотря на него. Пронзительный писк длился всего секунду, но его не заглушило ни мычание Стэна, ни рев Эрин и даже ни громкое «неужели, блять!»
— Это все? — Дример даже не поразилась, как жалко звучит ее сорвавшийся, от истерики, голос. — Три испытания было. Довольно, Вик. Пожалуйста…
— А с чего ты взяла, что будет только три испытания? Я так говорил? — с искренним удивлением поинтересовался Вик, вызывая у Дример новую порцию слез; таких же сильных и несдержанных. Белобрысый преодолел расстояние, разделяющее их, оставляя за сгорбленной спиной Стэнли, который клевал окровавленным носом землю, уже не поднимаясь. — Я ненавижу число три, Эрин, из-за того, что третьего ноября меня прелюдно унизили в школе собственные предки. Я говорил тебе об этом, красавица, — говорил Вик, даже с нежностью убирая прядки волос, вновь упавшие на красное, опухшее лицо, с трудом напоминающее «красавицу». — Помнишь? Ты сделала вид, что все понимаешь. А на деле, как всегда, пиздела. Также, как с Бауэрсом. Приняла послушно колеса в худые ручки, так, будто это вкусные желанные конфетки. Согласилась на все. Сымитируй свое понимание и сейчас, Дример. На, жри, — заключил Виктор, уже держа в руке знакомые таблетки. В количестве примерно двадцати штук. Тогда он дал Эрин всего четыре, заявив, что их хватит, для того, чтобы слечь в дурдоме. А тут их… двадцать. Парень снова дал Дример пощечину, не замечая за ней инициативы и вернулся к прежним угрозам (новых ему было не придумать, хотя, зачем?) — Жри, тварь, немедленно или твой Урис…
Эрин заглотила все таблетки, присутствующие в его руке. Изумление на лице парня говорило, что он не ожидал такого. Но он снова принял прежнее надменное выражение лица и повернулся с ним с Урису — находящемся в сознании, но не способным уже ни к чему. Зеленые глаза почти не горели жизнью в тот момент, когда Крисс взирал на него свысока. Но, когда за спиной этого идиота, Эрин выплюнула таблетки обратно на ладонь и быстро спрятала в кармане юбки, надежда вернулась к еврею. Быть может, они сумеют преодолеть этот кошмар.
Но…
— Эрин-Эрин, а ты можешь засунуть в свой ротик больше, чем кажется, да? — перешел Виктор на шепот.
Эрин могла поклясться, что ее сердце вот-вот выпрыгнет из груди, как в любовных романах, но, отнюдь, ни в хорошем смысле. Она попятилась назад и только мерзкий голос, такой же громкий «Урису, блять, будет плохо, если что!» и в мыслях, остановил ее от побега. Сейчас у нее были все шансы убежать, но Эрин не могла этого сделать. Крисс знал это. И Стэнли, к сожалению, тоже. Он чудом заставлял себя не перевернуться на другой бок, чтобы не видеть следующее, задуманное Криссом. Реджи оказался возле него. Вид громилы тоже был не жизнерадостным, но и не настолько грустным. Стэн не собирался в нем разбираться, тем более, когда он сгреб его в охапку, как мешок с мусором, не давая никак пошевелиться.