Пожалуй, впервые мы так тесно взаимодействовали с классом В, и непривычно было видеть вокруг столько заочно знакомых лиц вперемешку с одноклассниками. Если кому и было комфортно во всей этой толпе, так это Наруто. Кажется, он успел переговорить абсолютно со всеми за полчаса пребывания в автобусе. Резче всего на него реагировал Саске, сидевший через проход от меня в гордом одиночестве. Он неоднозначно просил Узумаки «заткнуться хотя бы на пять минут», но эффекта от этого было ноль, и в конечном итоге Наруто еще и перебрался к нему на свободное место возле окошка. Вскоре Учиха даже начал едва заметно улыбаться выкрутасам своего незваного соседа, и мне подумалось, что это может быть началом странной, но большой дружбы. Вызвать улыбку Саске — это почти как выиграть джекпот.
— А я ещё думал, что с Тсукури сидеть тяжело, — с вымученным вздохом прошептал Учиха, наклонившись в мою сторону через подлокотник, на что я усмехнулась и так же шепотом предложила:
— Хочешь, поменяемся соседями?
Саске задумчиво посмотрел через моё плечо на спящего, прислонившись к окну, Дейдару и хмыкнул.
— Нет уж, спасибо. Оставь этого красавца себе.
С передних мест снова, в который раз за поездку, послышался смех Конан. Она сидела вместе с Итачи прямо за водителем, и нетрудно было догадаться, что смеётся она с очередной остроумной реплики Учихи. Кто бы мог подумать, что у него столько забавных историй в запасе! Или это просто Тенши хихикает над всем подряд?
— Выдыхай легче, Нами, — насмешливо произнес голос Саске мне на ухо, и я поняла, что дольше положенного пялилась на спинки кресел дражайших классных руководителей.
— Ты о чём? — нахмурилась я, а Учиха неопределенно усмехнулся и выпрямился, усаживаясь на своё место так, будто ничего мне и не говорил. — Эй!
Саске прикрыл глаза и, загадочно улыбнувшись, воткнул наушники в уши, явно не собираясь продолжать со мной разговор.
На третий час пути я начала совсем изнывать со скуки. Яманака сидела с двумя девчонками из группы поддержки и звала меня к себе, но внедряться в её клуб мне не хотелось. Наруто пересел от Учихи к Хинате, и они, кажется, смотрели какой-то фильм на телефоне. Тсукури по-прежнему спал и не подавал признаков жизни, но это было даже на руку. В конечном итоге я обнаружила свободное место рядом с Шикамару в задней части автобуса и направилась к нему, чтобы хоть как-то развеяться.
— О, какие люди! — Нара сладко потянулся и зевнул, моментально втянув меня в флешмоб, и я, отвернувшись, тоже зевнула в ладонь. — Тебе, я смотрю, тоже весело?
— Безумно, — усмехнулась я, усаживаясь в кресло.
— Я-то вообще не хотел ехать, — устало выдохнул одноклассник, сложив руки в замок за головой. — Но мама меня чуть ли не силой из дома вытолкала.
Шика уже рассказывал о своей матери — женщине с железной рукой, но добрым сердцем, — и обещал, что я её непременно увижу на дне открытых дверей в сентябре. Недавно выяснилось, что она работает вместе с моей мамой и даже неплохо с ней общается, так что мы с Нарой уже успели пострадать от родительской идеи фикс свести нас вместе. К счастью, мы просто посмеялись над материнскими инстинктами свах и договорились, что вернемся к этому вопросу, если мы будет несчастными одиночками за сорок.
— Да ладно тебе, — улыбнулась я, поддерживая разговор. — Думаю, будет весело.
— Ты вообще знаешь, в чём заключается спорт ориентирование? — с подозрением прищурился Нара. — Это точно не курорт, который представляет Ино со своими купальниками.
Призадумавшись, я кивнула. Навряд ли это будет просто. Словно подтверждая слова одноклассника про «не курорт», автобус, дребезжа, свернул на бездорожье, и за окнами замельтешила зелень могучих ветвей. Интересно, как далеко нас завезут? Было бы гораздо комфортнее, знай я, что цивилизация с асфальтом находится по крайней мере в пешей доступности от лагеря.
Мои надежды не оправдались, и мы погружались в тень леса еще минут сорок, так что путем несложных расчётов Шика прикинул, что от трассы нас разделяли минимум пятнадцать километров. С точки зрения безопасности ход рискованный. А если кому-то станет плохо в такой глуши? Похоже, эта мысль пришла в голову не только мне, и когда на всех телефонах оборвалась связь, все по-настоящему взволновались.
— На выход! — гаркнул Кисаме. Автобус окончательно остановился, и слава богу: меня уже начало подташнивать от нескончаемой трясучки.
Дейдара выскочил наружу в числе первых, махнув мне рукой и крикнув, что мой рюкзак у него. Ну надо же, какая забота. Остальная часть народа выбиралась ужасно медленно: водитель наотрез отказался открыть дверь в середине салона. В какой-то момент женская половина оживилась и зашушукалась, и до меня, плетущейся в самом конце, запоздало долетели причины восторгов: Учиха-сэнсэй помогает девочкам выйти из автобуса. По крайней мере, теперь ясно, с чего все так тормозят.
Когда в салоне остались только я и Шикамару, Конан решила, что ей тоже пора выбираться, так что она втиснулась прямо передо мной, смачно наступив мне на ногу.
— Ой. Прости, — обернулась она на мой страдальческий шик, а я, как вежливая ученица, промычала, что всё в порядке. На самом же деле внутри всё вскипало от раздражения, и Тенши этим поступком окончательно растеряла остатки моей к ней симпатии.
Специально или нет, но на выходе Конан споткнулась и впечаталась прямо в грудь словившего её Учихи. Когда я увидела, как её тонкие бледные пальцы вцепились в его футболку, на душе стало совсем гадко. Сомнений не осталась — меня пожирает ревность. Я ревную своего учителя. По-моему, пора паниковать.
Нара за моей спиной неопределенно усмехнулся.
— Женщины…
Он говорит эту фразу лишь в одном случае: когда считает, что слабый пол осознанно идёт на глупые, по его мнению, поступки. Значит, Шике тоже показалось, что англичанка проявила чудеса грации отнюдь не случайно.
Конан смущенно смеялась, сетуя на свою неуклюжесть, а я не имела ни малейшего желания дожидаться, когда она отлипнет от Итачи, и он обратит на меня внимание. Тем не менее, когда я подошла к ступеням, Учиха сразу же отвлекся от Тенши и протянул мне руку, чтобы помочь, а я повела себя совершенно по-дурацки, о чём пожалела мгновение спустя. Я посмотрела ему прямо в глаза и сразу же отвернулась, напрочь проигнорировав протянутую мне ладонь, будто вовсе её не заметила. Хорошо ещё, что не убилась, пока спускалась, наслаждаясь своей гордостью и самостоятельностью. Идиотка.
Первая минута прибывания на месте, а я уже успела накосячить. Браво, Нами. Похоже, это будут долгие два дня.
========== Глава 17. Лагерь ==========
Палаточный лагерь от нас разделяли минут двадцать неспешной ходьбы, которые с оттягивающим плечи рюкзаком казались мне вечностью. Да ещё и проводника нам подобрали крайне странного. Едва мы успели выползти из автобуса и перевести дух, как тут же откуда-то из глубины леса вышел он: тип с большими кустистыми бровями в отвратительном зелёном спортивном костюме. Ино вообще сначала показалось, что Гай-сан, а именно так зовут нашего сопровождающего, в колготках, но мне удалось её убедить присмотреться повнимательней и хоть как-то спасти репутацию бедолаги. Ну… насколько это вообще было возможно с его внешним видом.
Если раньше я думала, что наш Кисаме-сэнсэй довольно горластый парень, то с появлением Гая-сана мне пришлось пересмотреть свои взгляды. Вот уж кто действительно производит много шума! Он всю дорогу пытался сподвигнуть нас идти быстрее и выкрикивал сомнительные подбадривающие слоганы про силу юности. Не знаю, что именно он имел в виду, но вроде бы так называются таблетки от импотенции, которые очень навязчиво рекламируют по телеку.
И вот мы уже минут десять плелись за пышущим энергией (или силой юности?) мужчиной, а я уже успела сцепиться и рассориться с Дейдарой. Мне пришлось чуть ли не с боем забирать у него собственный рюкзак, потому что отдавать его добровольно он ни в какую не хотел. Как и я не хотела принимать от него помощь. Как итог: Тсукури фыркнул и пренебрежительно швырнул мне его в лицо. Благо у меня оказалась неплохая реакция, и я словила рюкзак до того, как он достиг цели, но всё равно получилось довольно болезненно. Какая ирония! Парень, который собирается заработать деньги на моём доверии, бесится, что я не даю ему к себе в это самое доверие втереться!
Итачи шёл чуть поодаль и подчёркнуто не смотрел в мою сторону. Собственно, не трудно было догадаться почему. Я повела себя по-свински, проигнорировав его жест вежливости, и теперь он имел полное право точно так же игнорировать моё существование. Хотелось бы подойти и извиниться за своё дурацкое поведение, но рядом с ним по-прежнему порхала Конан, а я всё не могла выудить подходящий момент, чтобы с ним заговорить.
— Это становится заметным, — тихое, непонятно к чему относящееся замечание отвлекло меня от мыслей об Итачи, и я перевела недоумевающий взгляд на Саске, который, поравнявшись со мной, чему-то загадочно ухмылялся. Снова. Верните мне моего хмурого, как ноябрьское утро, одноклассника! Что с ним сегодня такое?
— Что «становится заметным»? — с искренним непониманием переспросила я, и Учиха хмыкнул так, будто я держу его за полного идиота. Подойдя ближе и нагнувшись, он придержал меня за рукав футболки, а я инстинктивно притормозила.
— Что ты запала на моего брата, — от тихого шёпота, прошелестевшего где-то у виска, сердце в груди испуганно ёкнуло. Кажется, за секунду моё лицо побагровело до оттенка спелого помидора. Так вот что это за многозначительные ухмылочки! Нервно перекинув волосы со спины на плечи, чтобы спрятать раскрасневшиеся от смятения щёки, я с напускной небрежностью усмехнулась. Да-а, та ещё из меня актриса.
— Ого. Вот это шутка. А я думала, с чувством юмора у тебя получше.
Как он вообще об этом узнал? У меня что, всё на лице написано? Саске с готовностью, не моргнув глазом, проглотил подкинутую ему шпильку.
— Можешь отпираться сколько влезет. Только помни, что я не первый год тебя знаю и неплохо сопоставляю факты. — «Факты»? Он вдруг замолчал, а мои нервы за время этой театральной паузы натянулись струной. — Я вообще-то не был уверен в своих предположениях, но этот эпизод у автобуса… Ты в курсе, что не слишком-то хорошо скрываешь свои чувства?
Перевоплощение в Человека-свеклу проходило как нельзя успешно, да ещё и пульс в висках с настойчивым уханьем отдавался в уши. Сердце колотилось так быстро, будто собиралось пробить рёбра и выскочить наружу. Нужно было что-то сказать, ещё раз отмахнуться и посмеяться, но я молчала, глядя себе под ноги, и чересчур шумно втягивала носом воздух. Подошва приятно тонула в толстом слое мха при ходьбе, и почему-то именно это ощущение полностью заняло моё внимание, а не тот факт, что Саске всё ещё ждал моих комментариев.
— Ты ему об этом говорила? — каждое слово Учиха произносил едва слышно, полушёпотом, за что я была ему безмерно признательна. Мой секрет, который теперь не такой уж и секрет, оказался в надёжных руках, и в этом я не сомневалась.
— Нет, — так же тихо, не поднимая головы, отозвалась я, и собственный голос показался мне каким-то чужим, сиплым и уставшим. Впервые я зареклась кому-то о чувствах к Итачи, и от этого стало как-то тревожно. Будто раньше всё было понарошку, не взаправду, а теперь обретало угрожающе реальные очертания.
— И не надо.
Это бескомпромиссное «не надо» отвлекло меня от созерцания почвы под ногами, и я вопросительно уставилась на Саске. Носиться за сэнсэем с признаниями я и так не собиралась, но подобная категоричность меня озадачила.
— Потому что он мой учитель? — мне казалось, что это логичное предположение, но Учиха, взглянув на меня, как-то странно усмехнулся и покачал головой, отчего я на секунду почувствовала себя наивной и глупой.
— Потому что он моралист. Уж я-то его знаю, — «моралист» он произнёс как ругательство, хотя по мне, так это хорошее качество для педагога. — Нравишься ты ему или нет… — Нет. — …исход будет один. Он скажет, что ему приятны твои чувства, но он, «к сожалению», не сможет ответить на них взаимностью, потому…
— Я и не собиралась ему ничего рассказывать.
Конечно, невежливо обрывать человека на полу фразе, тем более такого немногословного, как Саске, но у меня не было ни единого желания представлять, как Итачи меня отошьет. Мне и суровой действительности было предостаточно. Учиха не обиделся. Напротив — одобрительно ухмыльнулся.
— Просто предупредил. Иногда ты совершаешь довольно странные поступки.
Он едва заметно кивнул на идущего впереди Дейдару, и я сконфужено закусила губу. Саске единственный, кто знает, что в средней школе я призналась Тсукури в своих чувствах. Помню, как год назад он помогал мне доставать с дерева сумку, которую забросил туда предмет моих воздыханий, и спросил, за что «этот блондинистый кретин» на меня так взъелся. Я рассказала всё, как есть, без утайки, в благодарность за его помощь, хоть мне и было очень неловко. Учиха тогда ничего не сказал. Да и что тут ещё скажешь? Мне не повезло. Парень, которому я открылась, оказался полным придурком.
— Считаешь, девушки не должны делать первый шаг? — без особого энтузиазма поинтересовалась я. Иначе с чего ему называть мой поступок странным?
— Не в этом дело, — задумчиво ответил Саске, проведя рукой по волосам, а затем устремил свой взгляд куда-то вперёд. — Просто нужно знать, к кому его стоит делать, а к кому — нет.
Спустя мгновение я поняла, что Саске смотрит на Итачи. Тот шёл уверенно, ловко и о чём-то тихо переговаривался с Гаем-саном. Сегодня на сэнсэе футболка, которую он давал мне взамен до нитки вымокшего платья Ино, и ему она идёт явно больше, чем мне. Та ещё была ночь, но думаю, именно она заложила фундамент нашей дружбы. Я ведь могу называть его своим другом, верно? Словно услышав мои мысли, Итачи обернулся. Поймав его взгляд, я слабо улыбнулась в попытке хоть как-то урезонить повисшее между нами недопонимание, но он почти сразу отвернулся. Кажется, я заметила, как уголки его губ едва заметно дрогнули в ответной улыбке. Или… мне просто хотелось бы так думать.
И вот, наконец, перед нами открылась поляна, усеянная небольшими куполами палаток, как грибами. В центре поляны серело каменное плато - место для костра. На нём даже лежало несколько брёвен, правда, в совершенно хаотичном порядке. Очевидно, именно на них мы будем сегодня кормить комаров перед сном, попутно горланя нелепые песни или рассказывая страшилки из сборника «От шести до двенадцати лет». Жду не дождусь.
В лагере нас встретил второй проводник, увидев которого, Ино просияла и по-лисьему хитро зыркнула в мою сторону. Прекрасно зная, что означает этот её взгляд, я закатила глаза. Ну и кто мне вчера по телефону пел дифирамбы в честь «очаровашки Сая»?
— Ой, да не будь ты такой занудой. Просто признай, что он клёвый, — шёпотом промурлыкала она, почти мгновенно оказавшись рядом со мной.
— Он… — Раздетый по пояс мужчина с идеальным поджарым телом и добродушной улыбкой, от которой он чертовски мило щурится. Не хочется этого признавать, но… — …клёвый, — сдалась я, и на лице моей блондинки заиграла такая победоносная улыбка, что мне начало казаться, что в аду для нас уже готовят один котёл на двоих.
Какаши-сан, второй проводник, сразу же не понравился Кисаме-сэнсэю. Это было видно по напряженно заигравшим желвакам на его лице и по тому, как он отвёл новую мечту Ино в сторонку и тихо, но так, чтобы все слышали, попросил не светить перед школьницами своим голым торсом. «Сэнсэй прямо как моя бабуля, — умилялась Яманака. — С такой заботой нам совсем здесь будет не продохнуть!» И ведь как в воду глядела.
«…А в палатке номер пять будут проживать Тсукури, Учиха и Узумаки», — с такими словами закончил распределение учеников Хошигаки, и, честно говоря, оно просто создано для того, чтобы наутро по крайней мере треть из нас друг друга поубивала. К слову, нашей с Яманака соседкой оказалась Харуно, а Ино с Сакурой ещё со средней школы не в ладах. Сначала дело было в Саске, но даже когда Харуно перестала с ним общаться, их отношения не наладились. Интересно, каковы шансы, что между ними не возникнет «недопонимания» в пространстве два на два метра?
— Нами, ты спишь посередине, — не спрашивала, а утверждала Ино, кидая свёрнутый спальный мешок в угол палатки, и прежде, чем я успела возмутиться на её «вежливую просьбу», добавила: — Я рядом с этой лобастой не лягу.