Отец подсуетился, созвонился со своим знакомым (отцом Виолетты) и по окончанию школы сослал своё чадо в Италию, откуда, по его словам в нетрезвом состоянии, вытекали корни семейства Хон. Хотя о, так называемых, «корнях» в их семье говорило только двойное веко у трёх из восьми её членов и до неприличия острый интерес к зарубежным странам.
К примеру, мать преподавала японский язык и историю Японии в университете, старший брат уже лет пять, как слыл добропорядочным гражданином США и собирался жениться, а одна из младших сестёр строила грандиозные планы на счёт своего будущего вместе с каким-нибудь итальянцем.
Что же касалось самой Мэ Ри, то ей казалось, будто она не сможет жить в такой дали от своей семьи и поэтому в тот же вечер, когда были оглашены условия отца, весь дом сотрясался от скандальных воплей.
Зная тяжёлый нрав своего родителя, девушка, скрепя сердце, взялась за изучение страны, куда её отправляли в ссылку, и за три года достигла знания языка на уровне «чтение-понимание». Чему не научили в школе и на курсах, доучили в колледже.
Сейчас ей здесь нравилось, и отправляться обратно Мэри не горела таким яростным желанием, как в самом начале.
( – Ощутила вкус свободы и перестала помышлять о побеге под мамину юбку, – говорила Виолетта.
– Да, – соглашалась Мэ Ри, а затем добавляла. – Но думаю, что если в ближайшее время не найду себе спутника жизни, мама заставит меня залезть под неё обратно и вытолкает только тогда, когда лично найдёт мне жениха).
Летта смеялась, принимая это за шутку, а вот её знакомой было не до смеха, ибо свою мать она знала более чем просто хорошо.
II.
Выплатить компенсацию Савада согласился только при личной встрече, чтобы передать деньги из рук в руки и принести свои извинения за чересчур грубые слова друга.
По его словам, банковские терминалы не вызывали особого доверия и лучше проводить такие мероприятия, находясь рядом с тем, кому платишь.
«Мало того, что пижон, так ещё и мнительный» - подумала Мэ Ри, на словах лишь вежливо соглашаясь на встречу. – «Бог с ним, люди разные бывают»
Слушая попытки собеседника убедить её организовать их встречу в уютном ресторанчике, девушка грешным делом даже решила, что молодой человек искал повод для того, чтобы познакомиться поближе. А потом забросила эту мысль куда подальше.
Стоило только вспомнить, как она выглядела утром: с не расчёсанными волосами, стянутыми в подобие кулька на затылке, неестественно бледной для жительницы Италии кожей, внушительных размеров синяками под глазами, без каких-либо следов присутствия макияжа, да ещё и в мятой одежде.
Её быстрее за бездомную бы приняли, чем за объект симпатии. Если бы их вновь поставили рядом, люди бы подумали, что Мэ Ри просила милостыню у богатого господина.
Потому-то Хон и приоделась для их второй встречи, невзирая на то, что не ждала ничего особенного от неё и шла исключительно ради денег. Мол, подумает ещё, что она всегда такая неряшливая и посмеётся тайком.
– Добрый день, – вежливо поприветствовала уже ждущего её молодого человека девушка, присаживаясь в кресло напротив него. – Надеюсь, что я не опоздала.
– Ничуть, – Савада мягко улыбнулся, от чего Мэри ощутила, как внутри всё напряглось. – Закажете что-нибудь?
«Только потому, что мне будет неудобно разговаривать, если я не буду крутить что-нибудь в руках»
– Да, пожалуй, кофе, – Хон продиктовала подошедшей официантке, какую именно разновидность напитка предпочитала, и девица спешно удалилась, позволив Мэ Ри вернуть своё внимание на собеседника. – Вижу, что ваш друг сопровождает вас и сегодня.
– Так вы заметили?
– Довольно трудно не заметить человека, когда он буквально прожигает твою спину взглядом. Мне даже неловко стало.
Тсунаёши засмеялся, и девушке показалось, что он слишком расслаблен и непринуждён для человека, который с минуты на минуту потеряет кругленькую сумму денег из-за невнимательности своего знакомого.
– Я попрошу его больше так не делать.
Принесли кофе. Мэри несказанно обрадовалась этому, поскольку уже начинала нервничать. Что-то подсказывало ей, что нужно хорошо обдумывать свой ответ и тщательно подобрать слова, прежде чем сказать.
– Вы не коренная итальянка, верно?
– Странно, что вы спрашиваете о таких вещах, хотя национальные различия налицо, – девушка сделала маленький глоток и облизнула губы. – Я приехала из Южной Кореи.
– Понимаю. Я, как вы уже успели заметить, тоже не из местных…
– … В отличие от Вашего друга.
– Вы так заинтересованы в моём друге. Я начинаю думать, что лучше бы ему сейчас сидеть на моём месте.
– Это было бы немного не уместно, поскольку я очень долго не могла успокоить себя после стычки с ним и новые нервные потрясения мне ни к чему.
Между ними царило внутренне напряжение, прикрытое нарочито-вежливым спокойствием, которое беспокоило только девушку.
Даже если атмосфера, царившая вокруг, делала всё возможное, чтобы создать видимость «чудесной пары», Мэри отчаянно хотела поскорее вернуться домой, где ждал наверняка оголодавший кот и заинтересованная деталями сегодняшней встречи Виолетта.
– Вы не станете обижаться, если я попрошу перейти на «ты»?
Она помедлила с ответом, задумавшись.
Стоило ли это делать, будучи уверенной в том, что это была их последняя встреча?
Мэ Ри подняла глаза на своего собеседника и уловила пристальный взгляд, направленный на её лицо.
– Нет, можете… можешь называть меня Мэри.
– Мэри?
– Большинству людей тяжело правильно произносить моё имя.
Это была правда. Если в Корее для людей «Мэ Ри» было произносимым именем, то в других странах из двух составных делали одну и меняли ударение, получалось просто «Мэри».
Сначала это довольно раздражало, а потом девушка свыклась с этим и перестала замечать. Теперь же она сама предлагала тождественный вариант.
– Тогда и ты вправе называть меня по имени, – любезно предложил молодой человек.
– Думаю, что это будет справедливым решением, – согласно кивнула девушка. – Но мне бы хотелось узнать на счёт денег.
– Ты так спешишь отвязаться от меня? – в карих глазах появился хитрый взблеск, и Хон медленно сглотнула, но взгляд не опустила.
– А ты так не хочешь со мной расставаться?
– Почему нет?
Мэри моментально растерялась. Она никогда не оказывалась в такой ситуации и не знала, что сказать. Будучи довольно привлекательным внешне и не отталкивающим внутренне (по первому впечатлению, конечно же), Савада по какой-то причине вызывал у девушки смутные подозрения, как будто здесь в чём-то был подвох.
– Мило, но я не самый подходящий объект для флирта.
– Я бы поспорил на этот счёт.
– Любопытно. То есть, ты бы поспорил на счёт того, что меня нельзя окрутить?
Мэ Ри не имела саркастичных наклонностей или привычки унижать достоинство человека, чтобы довести его до белого каления. Её не забавляли лица, корчащиеся от гнева и раздражения. Скорее наоборот – она предпочитала, чтобы встречи проходили исключительно на мажорных нотах. Если это, конечно, не были похороны или свадьба.
(– Хорошее дело браком не назовут, – назидательно говорила Летта, соглашаясь с тем, что свадьба – далеко не увеселительное мероприятие)
– Не думал, что моя фраза прозвучит именно так, – всё так же, без особого напряжения или намёка на раздражение, с полуулыбкой отозвался Тсунаёши.
– А разве нет? – выразительно выгнув бровь, полюбопытствовала Хон и хотела добавить, что извиняется, если была не права, но осеклась, когда телефон, который она положила на край стола, завибрировал.
Вопреки всем ожиданиям, Мэ Ри и не думала о том, чтобы принять вызов, а просто смотрела на экран.
– Не ответишь?
– Ещё три секунды…
Выждав указанное время, девушка извинилась за то, что их диалог придётся прервать и провела пальцем по экрану.
– … Мэри… – из динамиков раздался всхлип.
– Летта, мне сейчас нек… Подожди, что? Что случилось?
– Мэри… можешь приехать? – сдавленно прошептала Виолетта и громко зарыдала. – Я недалеко от площади Пьяцца Претория.
– О чём речь? Я сейчас, только никуда не уходи оттуда!
Мэ Ри сбросила вызов и залпом допила свой кофе, наматывая на горло шарф и одновременно пытаясь достать деньги за напиток.
– Оставь, я сам заплачу. Случилось что-то серьёзное?
Девушка была не в том настроении, чтобы спорить, поэтому убрала купюру в карман и подхватила сумку.
– Пока не знаю, но судя по тому, что моя соседка воет, как белуга, то да.
Савада нахмурился и тоже встал с места, вынимая кошелёк из-за пазухи пиджака.
– Тебя подвезти?
– Если это не трудно…
III.
Мэ Ри ненавидела смотреть, как другие плакали. Почти так же сильно, как не любила морепродукты, на которые у неё была аллергия. Поэтому вид рыдающей в три ручья Виолетты, сидевшей на лавочке в ближайшем парке около площади не вызвал абсолютно никакого восторга.
Было так некстати, что Савада и его друг-сопровождающий решили отвезти девушек домой.
Феллини была совсем не в том состоянии, чтобы показываться на глаза кому-то, кроме Хон.
Но самой Виоле было не до этого, она просто тихо плакала всю дорогу от площади до их дома, на задворках сознания понимая, что нельзя захлёбываться слезами в истерике, находясь в машине у незнакомцев.
– Извини за это представление, – виновато склонила голову девушка, когда её соседка уже скрылась за дверью.
– Ничего, в конце концов, всякое случается, – качнул головой Тсуна и передал Мэ Ри бумажный конверт. – Как обещал.
– Теперь мы квиты, – улыбнулась Хон. Мысленно она добавила. – «Скажите спасибо за то, что у Вас такой ответственный начальник, синьор Гокудера». – Даже не знаю, как отблагодарить вас за то, что помогли. Теперь мне действительно очень неловко.
– Тогда давайте встретимся ещё раз… в благодарность, разумеется, – не упустил прекрасной возможности молодой человек и прежде чем успел услышать отказ, дополнил. – Я позвоню. Доброго дня.
– Чт… Пого… Постойте!
Вряд ли после того, как ты выкрикнула это, уезжающая машина остановится, Мэ Ри.
Но не стоило сейчас думать ни о Саваде, ни про их светскую беседу за чашечкой кофе в ресторане.
Сейчас её задачей было стать персонально жилеткой для слёз.
Не сказать, чтобы новость про тест с двумя полосками удивила девушку. Её больше привёл в замешательство тот факт, что достаточно практичная и дальновидная Летта вовремя не позаботилась о контрацепции.
Мэри знала, что её сожительница хотела семью и хотела детей.
Но она мечтала о семье, в которой сначала выйдет замуж, а уже потом задумается о детях, а не выйдет замуж «по залёту».
Если вообще выйдет, в чём Хон сомневалась. Вряд ли из нынешней «любви» Феллини выйдет достойный отец, если он не потрудился приобрести защиту в аптеке.
«Кстати об отцах…»
– А что господин Симон?
Услышав имя своего родителя, Виолетта только испуганно подняла голову и взглянула округлившимися глазами на Мэ Ри.
Даже если этой девушке было двадцать четыре, она всё ещё боялась гнева отца, как единственного воспитателя и защитника.
Симон Феллини ревностно оберегал дочь даже после её переезда в другой город. В основном, это и было причиной, по которой Мэ Ри и Виолетта жили вместе. Мужчина с больши́м энтузиазмом отнёсся к приезду девушки. Он считал, что нашёл подходящую смотрительницу для своего чада. Симон пристроил Хон в колледж и организовал девочкам совместное проживание.
Сейчас он раз в месяц стабильно приезжал навещать их, а потом докладывал всё, что видел своему другу – отцу Мэри.
И, если девушка не ошибалась, очередная проверка назначалась как раз на послезавтра.
– Мэри, что делать? Что мне теперь делать?
– Для начала – успокойся.
Виолетта сделала несколько глубоких вдохов, тем самым позволив соседке подумать.
– А теперь скажи – ты была в больнице?
Отрицательный мах головой.
– Вот сейчас звони, записывайся на приём и топай.
«И вообще, почему такое важное событие, как зарождение новой жизни всегда должно подвергаться такой панике?»
Они же не в средневековье живут, чтобы на Летте поставили жирный чёрный крест, обозначив шлюхой и осквернительницей рода. Сейчас воспитать ребёнка женщина вполне может сама. Не без поддержки, разумеется, но без кольца на пальце – это уж точно. И в Италии никто слова не скажет, не в пример той же Южной Корее.
(– В моей стране закон на стороне тех, у кого в наличии имеется член, – возмущённо бормотала Мэ Ри, когда читала в интернете статью о женщине, у которой отняли ребёнка из-за того, что она не хотела выходить замуж за его биологического отца).
IV.
Было весьма забавно следить за тем, как пьяная Виолетта сидела и размышляла о том, что пора завязывать с походами в ночные клубы и бары, и начинать подыскивать себе достойную пару для серьёзных отношений.
Как и предполагала Мэри, тест оказался ложным, чему Летта радовалась больше, чем снегу, который видела не чаще, чем раз в десять лет.
Однако вскоре выпивка закончилась, а неугомонная Феллини требовала ещё и выгоняла Хон из дома, отправляя за ещё одной или двумя бутылочками.
Мэ Ри не то, чтобы не хотела, она просто боялась ездить по темноте, а ближайший винный магазин находился в десяти кварталах от их дома.
Но Виолетту трезвую-то не переспоришь, а уж пьяную тем более.
(– Никогда не перечь пьяному и не раздражай его, – назидательно говорила мама. – Они за свои действия не отвечают и теряют всякое чувство меры).
И теперь девушка сидела за рулём своей покорёженной машины и искоса поглядывала на пакет с двумя бутылочками: одна со столовым полусладким вином, а другая с коньяком.
Нужно было меньше минуты, чтобы повернуть ключ в замке зажигания, передвинуть рычаг на коробке передач и нажать на педаль.
Ей не хватило всего пары секунд. Не засмотрись она на чёртов пакет, то уехала бы до того, как увидела, что к её машине подошёл человек.
Рывком открыв дверь, неизвестный забрался на сидение, соседнее с водительским, и, ни секунды не раздумывая, зажал Мэри рот, прежде чем она успела его открыть для громких возмущений.
Девушка обомлела и замерла. В нос ударил резкий запах крови и пороха.
Осознав ситуацию, Хон испуганно задёргалась, попытавшись укусить незнакомца, на что тот с болезненным стоном поднял вторую руку и прошипел:
– Дёрнешься ещё раз, и я сделаю дырку в твоих куриных мозгах, ясно?
Эти слова были едва ли более убедительными, чем дуло пистолета у виска.
– Будь послушной девочкой и не вздумай кричать или пытаться сбежать, усекла?
Кое-как сумев совладать со своим телом, Мэ Ри кивнула. Заслезились глаза и в носу защипало.
От страха и неверия в происходящее закружилась голова и кровь в жилах, кажется, застыла.
Мужчина убрал свою ладонь и переложил в неё оружие, опустив вторую на живот.
Взгляд девушки опустился следом – преступник совершенно точно был ранен.
– А сейчас, разворачивай свою машину и езжай туда, куда скажу.
Её не оставят в живых.
В фильмах свидетелей всегда убивали, не важно, обещали они сохранить всё в тайне или же угрожали тем, что полиция всё равно поймает злодеев.
Руки тряслись от растущего напряжения, в горле пересохло и саднило, а способность трезво мыслить куда-то исчезла, оставив только животный страх за свою жизнь, затмевающий рассудок.
Она ехала быстро. Выжимала всё, что только могла, потому что этому человеку необходимо было быть на месте встречи ровно в десять. Ни минутой позже. Каждый раз, когда она немного притормаживала, он орал, как бешеный и угрожал, что вышибет ей мозги.
Мэ Ри не смогла заплакать лишь по одной причине – она настолько боялась, что и это выведет из себя преступника, что даже дышала как-то вполовину, накручивая себе всевозможные варианты развития событий.
Последующие сорок минут прошли в безмолвной тишине, пока мужчина не сказал ей съехать на обочину и тормозить около заброшенных развалин каких-то строений. Девушка не знала этого места, она никогда не выезжала за город на машине.