Пластина била по костяшкам пальцев, напоминая, что завтра будут желтые синяки и теперь не похвастаться выносливостью в схватке с металлом.
Молли поменяла руки, ощущая прежнее расслабление от процесса. Голос отца в голове поддерживал ее, разве что не аплодировал как в первый раз, когда она блестяще выступила, не застеснявшись судий.
«Тебе нужно будет какое-нибудь броское имя, если ты будешь выступать в цирке. Представляешь себя в ярком блестящем костюме на большой арене, заполненной людьми, желающими увидеть тебя? Они все будут говорить о тебе как о Гуттаперчевой Молли»
«Я не хочу быть в цирке. Я хочу представлять Америку на соревнованиях и принести победу»
Отец из воспоминаний засмеялся, напоминая, что все в руках самого человека и дорога под ногами идущего. Боже, храни женщину с амбициями.
Нужно было сразу догадаться, что она не была особенной, да и все хорошее, что видел в ней отец, было лишь благодаря слепой родительской любви. Ни цирка, ни городских соревнований.
Горько усмехнувшись себе под нос, Молли повертела в руках предмет из прошлого, пытаясь натянуть ту улыбку, с которой она могла бы выходить под купол цирка, и неестественно откинув руку назад, постаралась сделать реверанс, раскручивая на правой руке все тот же обруч.
Могло быть и хуже.
Залп выдуманных аплодисментов смолк, стоило ей поднять голову и выпрямить спину. Она попыталась вырисовывать знак бесконечности, но рука предательски задрожала, и следом послышались уже настоящие овации ничем не походившие на фантазию.
Обруч выпал из руки и откатился в сторону.
Молли ошарашенно посмотрела по сторонам, но никого не было, и в соседских окнах был погашен свет и плотно зашторены окна. Паранойя и переутомление.
В детстве ей всегда казалось, что кто-то может увидеть ее тренировки и будет подсмеиваться. С возрастом это опасение ушло, но она могла поклясться, что несколько раз видела, как пожилой мужчина из дома напротив сидел на крыльце в плетеном кресле и не сводил глаз с нее, а порой и с Иззи.
Желание и прошлый азарт пропал также быстро, как и появился. С прежней бесшумностью Молли внесла предмет в дом, оставив на том же месте, и не убирая чашку со стола, скрылась в комнате.
Здесь всегда стоял запах сырости и в беззвучии настигали странные мрачные мысли о том, что случилось с дедушкой и бабушкой, почему отец не опоздал на работу и террористы выбрали своим объектом именно ту башню, где работал папа, а не любой другой небоскреб.
Как бы сложилась ее жизнь, если бы не родилась Джейн, и все шло бы по заранее выстроенному плану идеального будущего.
«…Видения! предзнаменования! галлюцинации! чудеса! экстазы! все уплыло по американской реке!
Мечты! поклонения! озарения! религии! полный корабль чувствительной чепухи!» - Аллен Гинзберг. Вопль
========== IV ==========
Иззи было запрещено входить в комнату тетки, но это был экстренный случай, на который не распространялись подобные правила.
В неприступной крепости Молли не было ничего особенного, а старые мебельные гарнитуры, которым бы больше подошла роль дров были завешены простынями. Кровать была разобрана и прогнившие от старости ламели служили чем угодно, а сам каркас давно нуждался в реставрации. Матрас в центре комнаты служил спальным местом, как и расположившаяся на расстоянии вытянутой руки старая настольная лампа. Эта комната больше остальных требовала капитального вложения средств, но на ремонт не было ни денег, ни желания.
Иззи была слишком мала, чтобы объяснить то, что произошло, и как она оказалась в ванной комнате, если еще пару минут назад все кругом было погружено во тьму.
- Тетя Молли, - девочка произнесла это почти шепотом. Мужественность и храбрость, которая овладевала ей во время проникновения в комнату, испарилась, стоило посмотреть на спящую родственницу. – Молли.
Она попыталась разбудить ее еще раз, тряся за плечо, как это делала Джейн по утрам, но Молли лишь отвернулась, закрывая лицо рукой. На костлявых руках обтянутых бледной кожей виднелись синие вены и желтые синяки. Ночью она не была в настроении снять с себя одежду и, оставив старые кеды у двери, бросила рядом джинсовую куртку не удосуживаясь донести предмет гардероба хотя бы до стула.
После трех безуспешных попыток Иззи громко крикнула имя тетки у последней над ухом и затрясла изо всей силы плечо.
- Если я сейчас встану, то вырву тебе руку, - прохрипела она, не открывая глаз и вытянув руку в то место, где предположительно могла стоять племянница. – Сколько раз я говорила не трогать меня?
- Оно забрало Джейн!
Молли нехотя открыла один глаз и, пытаясь сфокусироваться на пятне, которое быстро принимало обличье надоедливой родственницы.
- Кредиторы не смогут забрать ее. Она несовершеннолетняя и скорее всего, вышла в магазин, как и всегда.
С социальными работниками им не приходилось связываться хотя бы по той причине, что многие жители Дерри жили еще хуже, чем они. Все долги, которые оставались в Куинси были погашены заложением имущества, и не имелось ни одной причины, которая могла бы навести на них подозрения.
- Это было Оно! Оно, которое забирает непослушных детей! – от набежавших воспоминаний, которые сплелись в один клубок Иззи начала хныкать, пытаясь объяснить что-то на понятном ей самой языке, состоящем из услышанных слов взрослых с проглоченными окончаниями.
У Молли были веские причины, чтобы выставить девочку за дверь и списать все на то, что у детей богатое и отчасти больное воображение и эта история всего лишь выдумка с целью привлечения к себе внимания, несмотря на то, что притча про мальчика, кричащего «волк» рассказывалась неоднократное количество раз.
- Прекрати! Замолчи или говори внятно и четко как тебя учили, - прикрикнула Молли, поднимаясь на локтях. - Иззи, - уже как можно мягче произнесла она. – Это всего лишь страшные сказки, которыми пугают в детстве. Оно не существует и все это тебе приснилось. Я же говорила тебе не смотреть телевизор перед сном.
- Это правда, - всхлипнула Иззи, поправляя забрызганную кровью и грязью штанину комбинезона. - Он забрал нас и собирался убить. Клоун.
Последнее было абсурдом, но больше походило на правду. Еще вчера Молли видела сквозь стекло какого-то клоуна, но не обратила на него ни малейшего внимания. Суббота и людей в городе достаточно много, поэтому заподозрить что-то было бы сложно.
Первая мысль о последователе Гейси* сменилась подозрением, что это мог быть Уильям, жаждущий встречи с дочерью или решивший посмеяться в лицо беглянке Джейн. В представлении Молли он всегда был психом, хотя бы потому, что решился трахнуть ее сестру и не позаботился ровным счетом ни о чем, кроме своих желаний.
- Куда он забрал вас? Ты знаешь, что если все это исключительно выдумка, то я выпорю тебя публично, и мне не будет стыдно.
Молли с большим усилием заставила себя подняться и на всякий случай проверить лоб девочки на наличие жара. Лучше бы если весь этот бред был вызван наличием температуры. Отыскать в нераспакованных с переезда коробках жаропонижающее намного проще, чем в единственный выходной выбраться неизвестно куда.
Требовать от трехлетки с ограниченным словарным запасом подробное описание преступника или местоположение было бесполезно, хоть она и была частым слушателем «взрослых» разговоров касающихся бытовых тем.
- Ну, хорошо, - Молли зачесала пятерней волосы назад. – Как ты оказалась здесь, а Джейн в другом месте? Ты сбежала и почему разбудила меня только сейчас? И вообще, какого черта вас понесло разговаривать с чужим человеком? Сколько раз я должна повторять тебе, что нельзя разговаривать с незнакомыми людьми?
В этом был определенно ее собственный промах. Она никогда не проверяла поздним вечером, кто был дома, не видя в этом необходимости. Иззи ребенок, но Джейн… Пойти за незнакомцем было верхом глупости. Она же не девочка, чтобы повестись на ерунду, которую обычно вешают на неокрепшие умы.
Девчонка говорила про трубы совсем как в ванной, наталкивая на единственное место, где в Дерри можно спрятаться, куда не суются федералы и никогда не находятся волонтеры, лишь детишки из белых гетто готовы ступить туда за деньги – канализация.
В небольшом городе не так много мест, где можно исчезнуть из-под взглядов вездесущих знакомых. По крайней мере, в этом уверена Молли. Лет в семь она с местными мальчишками часто была неподалеку, смотря за тщетными попытками бравых смельчаков добраться до середины пути или спрыгнуть неподалеку с карьера, но никогда не набиралась смелости пройти до конца трубы. Неизвестность всегда пугает.
Кто-то подавал прошения с просьбой заварить вход в трубу, но пустые обещания остались словами. Никому нет дела до того, что в этих трубах дохнут кошки, а их разложившаяся шерсть плавает в реке.
«Беспокойтесь сами о своих любимцах. Вы за них в ответе»
Молли не боялась спуститься к самому черту в преисподнюю, промочить ноги в чужой моче или столкнуться с Уильямом, высказав ему все, что вздумается, поблагодарив за содеянное. Желательно еще харкнуть в лицо и прострелить яйца, предложив взять под свою ответственность двух особ близких к олигофрении.
Она оставила Иззи в салоне пикапа с пачкой печенья и наставлением, что если кто-нибудь потревожит ее, то сразу же звать на помощь, привлекать внимание соседей и бежать из дома в сторону супермаркета.
У самой Молли не было выбора должного оружия, с которым можно было наброситься и нанести не тяжкие телесные повреждения, минуя статью и судимость. Старый дедушкин топор был туповат и явно не относился к той категории оружия, чтобы выдвинуть предположение повышенной самообороны, как и винтовка по состоянию, оставшаяся прародителями-конфедератами с гражданской войны. Перцовый баллончик – банально, а травматический пистолет был давней мечтой.
***
Пробираясь по заросшей старой тропе к знакомой трубе, Молли искренне надеялась, что ранним утром воскресенья никто не встретит ее с этой винтовкой в руке и не поинтересуется куда она направляется.
Ноги прели в старых резиновых сапогах на размер меньше, не предназначенных для долгих маршрутов. Если это и в самом деле не Уильям, а какой-нибудь серийный убийца то Молли понятия не имела, как следует обороняться, чтобы не оказаться за решетку. Если Джейн уже мертва, то придется иметь дело с социальными службами и заниматься удочерением надоедливой девчонки. Или закрыть глаза на всякое родство сдать в детский дом и начать все с чистого листа, не думая о совести и моральных соображениях.
Вопреки старым детским сказкам здесь было лишь темно, сыро и под ногами хлюпала вода, просачиваясь в сапоги. Где-то вдали было слышно, как капает вода и завывает ветер. С каждым пройденным футом связь на мобильном телефоне, сообщая об отсутствии сигнала, и внутренний голос твердил о достижении точки невозврата. Если им предстоит сдохнуть в канализации и труп обглодают жирные крысы, то это будет один из худших исходов событий.
«Джейн»
Она не хотела выдавать своего присутствия, и даже произнося имя сестры одними губами, слышала, как оно разносится эхом по всему коллектору.
Джейн. Джейн. Джейн.
Молли была уверена, что ходит по кругу, будто бы попала в особый лабиринт, который никогда не прекратится и не имеет ни выхода, ни входа. Чем дальше она продвигалась, тем чаще натыкалась на гниющие куски материи или обувь, вынесенную сюда с помоями.
Джейн.
- Молли?
Голос сестры был слишком близко, будто бы она стояла все это время позади.
- Джейн?! Джейн, где ты? – девушка пыталась кричать как можно громче, но снова и снова слышала лишь собственное эхо, растворяющееся во тьме.
Это все могло быть исключительно игрой подсознания, и разум выдавал желаемое за действительное. Батарея на телефоне садилась, показывая, что осталось меньше двадцати процентов, а связи по-прежнему нет.
Уже позднее отмываясь под горячей струей крана, Молли могла бы списать все на наваждение или путь как из хлебных крошек. В какой-то момент, когда отчаяние вернуться наружу достигло пика, она увидела свечение вдали.
Это было сердце коллектора, куда сводилось несколько труб и груда ненужных вещей.
Джейн была, по меньшей мере, без сознания, что можно было установить по вздымающейся грудной клетке на бетонном полу, окрашенном в алый цвет. И кругом ни души.
«Что же случилось с Бэби Джейн?»
- Джейн, очнись, - девушка попыталась привести сестру в сознание легкими пощечинами. Ее лицо во мраке казалось пепельно-серым. - Нужно выбираться отсюда.
- Молли, - она зажмурилась, отгоняя от себя видение, которое никак не желало испаряться. - Оно убьет тебя. Ты должна вернуться.
Старшая сестра в свою очередь будто бы не слышала ее мольбы, осматривая обезображенную левую ногу. Задняя область голени была окровавлена и прокусана до кости. Молли прикоснулась губами ко лбу, как когда-то учила мама, ощущая жар. Скорее всего, заражение крови и конечность придется ампутировать.
- Прекрати говорить чушь. Ты можешь подняться? - это был глупый вопрос, но мысль о том, что придется протащить на себе сестру, вселяла ужас, если прибавить обстоятельства погони. - Надо уходить, пока никого нет.
- Оно уничтожит тебя, - голос Джейн срывался, а нижняя губа слегка подрагивала. - Уходи. Оно здесь.
Взгляд младшей сестры был направлен в одну точку, зрачки расширились.
Молли резко обернулась, сжав рукоятку винтовки, но позади нее никого не было. Гора ненужных вещей приковала к себе внимание. Она состояла из детских игрушек, проржавевших от времени самокатов и велосипедов, колясок для кукол и куклы-голышки, которые по виду сохранились с 50-х годов прошлого века. Дорогие фарфоровые куклы с отколотыми лицами и пустыми глазницами и когда-то золотыми синтетическими волосами.
- Джейн, - Молли встала на одну из игрушек, потягиваясь за одной из вещей коллекции. – Это же мои булавы. Я забыла про них, когда кончилось лето. Я, кажется, одолжила их кому-то и уехала. Разве такое возможно, Джейн? Откуда оно здесь?
Она прокрутила предмет в руке. Совсем как пятнадцать лет назад. Только серебряная лента стерлась и инициалы, выведенные сбоку стали незаметными.
- Оно сзади! – хрипло выкрикнула Джейн, указывая пальцем куда-то в сторону. Как и прежде на ее лице застыла гримаса нескрываемого ужаса от того, что находилось в непосредственной близости.
Молли мгновенно обернулась, держа пальцы на спусковом крючке винтовки. Если сейчас предстоит выстрелить в брюшную полость и задеть какой-нибудь жизненно важный орган, то ей не миновать тюрьмы, но разве найдется смельчак среди равнодушных жителей, который полезет искать труп в коллекторе?
Снова никого. Жар и чрезвычайная мнительность.
- Джейн, прекрати, - цокнув, произнесла девушка, разворачиваясь обратно.
Прямо перед ней было лицо чертового клоуна, согнувшегося, чтобы быть ближе к ней.
- Пикабу!**
Молли непроизвольно вскрикнула скорее от неожиданности, чем от страха, пятясь назад, несмотря на тот факт, что отступать было некуда. Неверный шаг на глупую машинку и она потеряла равновесие – нога поехала вперед. В попытке удержаться Молли попыталась ухватиться за что-то, выпустив из рук оружие, позабыв о первоначальном плане действий, но тщетно упала на бетонный пол, чувствуя пронзающую боль от неудачного приземления на копчик.
Клоуна это все забавляло и, отшвырнув в сторону винтовку, он вцепился пальцами в ее горло, без усилий поднимая вверх на уровень своего лица криво усмехаясь.
Голова непропорционально крупная для тела, два кривых «кроличьих» зуба и желтые глаза. Для любовника сестры его внешность была специфична и граничила от «необычной» до «уродливой». Ригс никогда не видела Уильяма вблизи, а строила его портрет, опираясь на рассказы сестры состоящими сплошь из прилагательных «красивый», «добрый», «необыкновенный», «с мягким взглядом» и прочей ереси, которую могла сказать влюбленная девочка-подросток. Каким бы сумасшедшим не был выбор Джейн, вряд ли она бы позволила своему возлюбленному впиваться кому-то в ногу.
Обнажив ряд острых желтых зубов, клоун был готов впиться ей в глотку, если бы почувствовал тот же страх, как и при первом взгляде. Девчонка должна была бояться, но вместо этого она все еще жадно хватала кислород ртом.