Тэлана не сразу поняла, о чем он. Покачала головой:
— У меня нет спутника, это одежда брата. Он не против, он мертв. Он был солдатом и погиб год назад. Месил грязь на чужой земле во благо империи. Заразился чем-то и умер там же.
— Мне жаль.
Тэлана посмотрела на эльфа с удивлением. Сейчас сомнений в интонации не оставалось, в его словах действительно слышалась скорбь.
— Когда умирает кто-то из моего народа, это всегда траур. Мы зажигаем огонек и пускаем его в небо, чтобы дух нашего собрата присоединился к звездам, — Кинарис помолчал. — Когда по нашим землям пошла империя, небо стало сияющим от этих огней.
Он залпом едва ли не допил всю чашку, поморщился от горечи и снова закашлялся, хотя не так сильно, как раньше.
— Твоя сестра осталась там?
— Да, — эльф кивнул. — Младшая. А старшие братья и родители где-то здесь, в Валагаре. Их нет в Приютах, я обошел все. Хочу найти их.
Так вот почему он оказался на улице! Кинарис просто хотел отыскать семью.
— Ты уверен, что они в городе?
— Да. Нас привезли вместе, но потом мы случайно разделились.
— Что ж, пей и ложись. Тебе надо выздороветь, потом и отыщешь своих.
Кинарис быстро пошел на поправку. На имперском он говорил бегло, хотя некоторые понятия путал. Не из-за того, что не знал языка, просто культуры у них всё-таки были разные.
Его волосы после мытья и высыхания оказались не столько белыми, сколько серебристыми. Его манеры и правда были изысканными, хотя он часто сидел на полу, бесцеремонно скрестив ноги, нередко перебивал и вел себя до крайности самоуверенно. О прошлом он рассказывал мало, воспоминания явно причиняли боль, и Тэлана не особо расспрашивала. Она решила, что ее гость вряд ли был дворянином при эльфийском дворе, уж слишком мало у него привычной чопорности и много залихватской бесцеремонности.
На поправку Кинарис и правда пошел быстро. Искренне полюбил шерстяное одеяло, которое выдала ему Тэлана, и охотно ел всё, что ей удавалось урвать на кухне без лишних подозрений.
— А я слышала, что эльфы привередливы к еде! — рассмеялась она, когда Кинарис уминал луковый суп.
— Когда не знаешь, когда поешь в следующий раз, не до того, чтобы привередничать.
Кинарис живо расспрашивал у Тэланы об имперской жизни и о Валагаре, сам охотно рассказывал об эльфах, хотя и не о себе.
Всё изменилось два дня спустя. Тэлана слышала о беспорядках на улице, а когда вернулась из лавки, служанка рассказала, что раскрыли какой-то бунт среди эльфийских беженцев. И будто бы на главной площади устроили показательные казни, все эльфы сейчас там.
Кинарис слушал об этом, возбужденно ходя по комнате из угла в угол. Кашель его еще мучал, да и лихорадка стихла только этим утром, но он уже горел жаждой действий.
— Там же будут все! — возбужденно сказал он. — Может, и моя семья.
Тэлане не нравилась идея, но собственное любопытство взяло верх.
— Идем.
Никто не обратил на них внимания, а на площади так вообще царил сущее сумасшествие! Стража, толпы просты горожан и множество эльфов. В воздухе веяло возмущением, и Тэлана схватила Кинариса за запястье:
— Уходим! Пока толпу не начали разгонять.
Он растерянно кивнул, явно теряясь среди народа.
А потом кто-то рядом с ними обронил, что повесили самого эльфийского короля и его старшего сына. Дескать, они-то и мутили восстание.
Кинарис тут же изменил направление движения и ринулся к плахе.
— Придурошный эльф! — прошипела Тэлана.
Она уже хотела бросить его, но потом вспомнила, что он не выздоровел до конца, явно непривычный к таким толкучкам… да его здесь затопчут, если ему снова станет плохо! Тихонько ругаяясь, чего Тэлана не позволяла себе дома, она начала расталкивать локтями людей и эльфов.
Кинарис нашелся сразу перед виселицей. Там стояла пара стражников, но тела снимать не торопились, видимо, в назидание остальным. Они тихонько покачивались на ветру. Тэлана глянула на них всего раз и тут же отвернулась, надеясь, что ее сейчас не стошнит.
Смерть уравнивала всех, так что теперь тела двух эльфов и эльфийки не казались прекрасными.
Тэлана потянула Кинариса за руку, но тот не реагировал. Он смотрел на трупы, не отводя глаз, и что-то едва слышно шептал на эльфийском.
Тэлана не знала языка, только пару слов. Когда-то им обучил поставщик, который порой сам заходил в лавку. Ему казалось забавным, что девочка интересуется их языком, он-то и обучил немного. Тэлана вряд ли смогла бы сказать хоть фразу, а вот отдельные слова в бормотании Кинариса разобрала легко.
«Мама», «папа», «брат».
Глаза Тэланы расширились, когда она поняла, и она еще сильнее потянула Кинариса в сторону. Тут и толпа двинулась, поток их подхватил, так что удалось вовремя двинуться в сторону и вовсе убраться с площади.
Тэлана с трудом соображала, что происходит, и куда они двигаются. Она чувствовала только тычки со всех стороны и запястье Кинариса под своей ладонью. Запах пота, страха и почему-то конского навоза. Кто-то закричал, что стражники всех разгоняют, другой крик раздался на эльфийском, он явно к чему-то призывал, но Тэлана не поняла.
Она перевела дыхание, только когда они выбрались на боковую улочку. А оттуда уже знала, как добраться до дома.
Кинарис молчал всё время.
Наконец-то оказавшись в своей комнате, Тэлана усадила его в кресло. Эльф безучастно смотрел перед собой. Может быть, он ранен? Но ничего такого Тэлана не увидела. Она растерялась, не зная, что ей делать.
Сходила на кухню за отваром из листьев и только поднимаясь по лестнице, осознала: у нее в комнате сидит эльфийский принц! Пусть самый младший, но эльфийский принц! Да, и он только что видел покачивающиеся на ветру тела казненных родителей.
Кинарис сидел там же, где его оставила Тэлана. Он послушно выпил отвар, даже не поморщившись. Так же покорно лег в кровать, закрыл глаза, когда девушка сказала об этом. Но явно не уснул.
Тэлана не знала, что ей делать. Ее гость в шоке? Что вообще делать с эльфийским шоком? Он придет в себя?
Она так и забылась в кресле беспокойным сном.
И не знала, что ее разбудило ночью. Из окна щедро лился лунный свет, тело затекло от неудобной позы. Зашарив взглядом по кровати со сбитым одеялом, Тэлана увидела, что эльфа там нет. На его привычном месте на тахте тоже никого.
Подскочив, Тэлана не успела испугаться, потому что наконец-то увидела эльфа.
Кинарис сидел у раскрытого окна. На его вытянутой ладони появлялся огонек магического света, он подбрасывал его, и тот взлетал, уносился в небо.
Видимо, это был последний, третий. За каждого погибшего сегодня члена семьи.
Тэлана подошла к окну, не зная, что сказать. Кинарис сам к ней повернулся, и теперь на его лице не было и следа безучастности. Он хищно, задорно улыбался, и лунный свет серебрил его бледное лицо, вытянутые уши и белые волосы.
— Мой брат — наследник эльфийского трона. Он явно ушел сегодня от виселицы, значит, я должен отыскать его. И помочь. Людям нас не сломить! Ты со мной?
Тэлана кивнула, не очень понимая, на что сейчас соглашается. А потом с удивлением увидела в окне сотни и сотни огоньков, которые поднимались к звездам.
Эльфийские беженцы отдавали дань павшим монархам.
========== 2. ==========
Во что она ввязалась, Тэлана начала понимать, смотря на полыхавшую магическим огнем виселицу.
Зрелище одновременно вызывало восторг и ужас. Тэлана, конечно, слышала о том, что эльфы творили магию куда легче людей, но никогда не видела воочию. И не слышала, чтобы они могли сделать это так легко… иначе бы никогда не покорились империи. Значит, Кинарис не только принц, но и маг? У эльфов вообще есть маги?
Сначала идея выглядела очень даже уместной: вряд ли его брат, оставшийся после смерти родителей и старшего наследником, будет терпеливо ожидать там, где его можно легко найти. Если он не в плену и смог скрыться, то будет продолжать это делать.
— Я не буду его искать! — заявил Кинарис. — Я заявлю о себе так, чтобы он понял, что это я. И пришел.
Поэтому эльфёныш решил поджечь виселицу, на которой казнили его семью. Ярко заявить о себе.
Тэлана стояла на площади, придерживая капюшон плаща, скрывавшего ее с головы до пят. У нее на лице танцевали отблески сине-фиолетового пламени, которое не имело ничего общего с привычным огнем.
Тела, конечно, убрали. Может, они и провисели тут весь день, но в сумерках виселица была пустой, с уродливой балкой, на которой болтались только обрывки грубых веревок.
Площадь почти пустовала, когда они пришли. Страже тут делать было нечего, для горожан развлечений не предвиделось, так что у стены сгрудилось только несколько эльфов, Тэлана не знала, что они делали. Может быть, жили здесь.
Тэлане не хотелось думать, что беженцы искали в изрытой ногами грязи оставшиеся от горожан полезные вещи. Или еду.
Она почти пропустила момент, когда Кинарис начал колдовать. Он сложил ладони вместе, будто молился Великому Богу, зашептал что-то по-эльфийски, прикрыв глаза. Потом развел ладони в стороны, когда между ними вспыхнули искры и тут же понеслись к виселице.
Тэлана во все глаза смотрела не шею Кинариса, где из-за великоватой ему рубахи был виден кусок завитка от татуировки. Теперь-то Тэлане точно не показалось: узор засветился синеватым светом и будто шевельнулся.
А потом оставалось только придерживать капюшон, когда Тэлана чуть задрала голову, с удивлением и восторгом рассматривая, как сине-фиолетовое пламя лизало дерево. То трещало, как при самом настоящем огне, хотя жара не ощущалось.
В сумрачное небо Валагара взметнулся сноп искр. Да уж, такое сложно не заметить!
Кинарис смотрел на огонь с ошалелой улыбкой, так что Тэлане пришлось ухватить его за запястье и утащить в тень на дальней стороне площади. Они укрылись среди колонн зданий суда, со стороны наблюдая за суетой вокруг горящей виселицы.
— И сколько будем ждать? — спросила Тэлана, нервно оглядываясь.
— Он придет.
Магия явно не давалась Кинарису без проблем. Он тяжело прислонился к колонне и прикрыл глаза, как будто от усталости. Он дышал тяжело и часто, по виску стекала капелька пота.
Если на магию тратится столько сил, понятно, почему имперские мечи оказались сильнее.
Правда, всего через пару мгновений Кинарис явно пришел в себе и уже скользил тенью между колонн, выглядывая закоулки вокруг площади.
Тэлана видела только паникующих горожан да пару стражников, которые наверняка позовут остальных.
Дома у отца была великолепная библиотека. Он сам читать не любил, считая, что это пустая трата времени, но собирал книги, потому что это считалось привилегией зажиточных горожан. Почти как у аристократов. К тому же, читать любила мать, а за ней и сама Тэлана.
Много часов она провела, перелистывая страницы и вчитываясь в чернильные слова о чужих приключениях и авантюрах. В книгах герои лихо расправлялись с проблемами, в последний момент избегали опасности и, конечно же, были теми, кто менял мир.
Наверное, Тэлана хотела быть героиней одного из таких романов. Но только в тени колонн, в отсветах синеватого магического пламени, она поняла, во что ввязалась. Она-то не героиня книги, здесь всё происходит взаправду. И пусть рядом с ней настоящий эльфийский принц… но вообще-то он беженец из разрушенного королевства, и кто знает, за что повесили его семью. Может, очень даже за дело. И вдруг его брат, который может и вообще не явиться, преступник? И за связь с ним Тэлана может огрести вовсе не приключений.
— Там! — Кинарис кивнул вроде бы в направлении абсолютно темного переулка. Он с волнением добавил еще что-то на певучем эльфийском, и Тэлана вспомнила, что у него не только слух острее, но и зрение.
На этот раз Кинарис схватил Тэлану за руку и потянул в ту сторону. Что ж, она в любом случае была рада убраться с площади.
Переулок был грязным, в нем воняло нечистотами, и Тэлана подумала, что это последнее место, где могли бы встретиться два эльфийских принца. Но когда Кинарис застыл на месте, и от стены отделилась фигура, Тэлана поняла, что это действительно брат ее спутника.
Вообще-то она не особенно различала черты эльфов. На взгляд Тэланы, у них у всех были примерно одинаковые раскосые глаза и длинные уши с чуть подрагивающими заостренными кончиками.
Но сумерки только сгущались, в окнах горел свет, так что Тэлана видела, что у вышедшего эльфа такие же чистые голубые глаза. Что-то неуловимо похожее в выражении лица… и в том, как он держал себя. Одетый в какие-то потрепанные обноски, эльф стоял, гордо выпрямив спину и расправив плечи, как и сам Кинарис.
Что ж, поняла Тэлана, они нашли старшего брата. Нынешнего эльфийского наследника.
Кинарис замер, не веря, что перед ним действительно Аладор. В последнее время произошло слишком много всего, чтобы он позволял себе всерьез надеяться.
Но брат стоял там, смотря с удивлением и, кажется, тоже боясь поверить. Его глаза расширились, кончики ушей подрагивали в волнении. Аладор был в такой же неизящной имперской одежде, как сам Кинарис, только сам чуть выше, не такой худой да серебристые волосы подлиннее и аккуратнее подрезаны.
Кинарис застыл, будто его застали за чем-то постыдным. Или как хищник, который шел по следу и внезапно столкнулся лоб в лоб с тем, за кем шел.
— Кин, — прошептал Аладор одними губами. — Кин, это правда ты?
Это словно подтверждало, что всё происходит взаправду. Простые слова на родном языке. Больше Кинарис не медлил. Он буквально подлетел к брату, крепко его обнял, ощущая грубый запах имперского мыла и что-то едва уловимое, напоминавшее о доме.
Аладор был повыше, он опустил голову, зарываясь лицом в волосы брата. Обнимал его в ответ и, кажется, улыбался, когда говорил:
— Кин… поверить не могу! Я боялся, ты уже давно мертв.
— Я искал вас, — прерывающимся голосов ответил Кинарис. — Но не смог…
— Мы тоже тебя искали. Но ты всегда умел скрываться.
Аладор отстранился и вмиг стал серьезным.
— Надо убираться отсюда, — он перевел взгляд на Тэлану. — Она?..
— Она помогла мне. Она может быть полезной.
Аладор не стал больше спрашивать, кивнул Тэлане, а потом скользнул на одну из улочек, уводя за собой. Кинарис уже научился неплохо ориентироваться в Валагаре, так что не удивился, когда понял, что Аладор водит их кругами: брату он доверял, а вот Тэлане точно нет. Что ж, не лишняя предосторожность.
В какой-то момент Кинариса снова скрутил кашель, о котором он успел позабыть. Горло драло так, что пришлось остановиться, уперевшись руками в колени, а на глазах даже выступили слезы.
— Кин? — на плечо легла рука Аладора, рядом раздался голос Тэланы, видимо, что-то пояснявшей. — Во имя Древа, Кин, почему ты не сказал, что болен? Мы бы пошли коротким путем.
Он говорил на имперском, явно чтобы и Тэлана его понимала. Кинарис только покачал головой, восстанавливая дыхание. Горло першило с того момента, как он выпустил магию, чтобы поджечь виселицу, но он даже не подумал обратить внимание.
Дальше Аладор правда повел коротким путем, так что вскоре они уже сидели на каком-то стиснутом домами пятачке, рядом с танцевавшими языками настоящего пламени. Вокруг угадывались тени других эльфов.
Кинарис уселся на стоявшую бочку и наблюдал, как Аладор подозвал эльфа, и тот начал обсуждать что-то с Тэланой. Потом принялся доставать мешочки с травами из-под пол длинного плаща, а она кивала.
Аладор уселся на бочку напротив и во все глаза смотрел на брата.
— Я уже не думал тебя увидеть, — тихо сказал он по-эльфийски. — Я был рад, что тебе удалось улизнуть… но потом мне казалось, с тобой могло случится всё, что угодно в этом безумии.
— Не такой уж я беспомощный.
— Знаю. Но империя слишком жестока.
Кинарис невольно вздрогнул и обхватил себя руками. Он прекрасно знал, насколько неумолима империя, какие темные стороны у Валагара и его жителей. В родном Эльранде он бы никогда не подумал, на сколь многое готов пойти, лишь бы выжить.