«Будь, что будет» – она пнула под зад, стоящего рядом с ней гоблина и, прежде чем тот, перевалившись через хилое ограждение рухнул в бездонную пропасть, успела выхватить у него меч.
– Держите их!!! – верховный гоблин, в гневе елозя на троне раздавал указания, но сам вступить в битву не решался.
Как бы хорошо Астарта и Боромир не владели оружием, отбиваться от полчищ гоблинов, которые буквально сыпались откуда-то сверху, было непросто.
– Убить!!! – король гоблинов молотил ногами и стучал кулаками по подлокотникам трона. – Мерзавцы!!!
Астарта наотмашь размахивала мечом, даже не целясь по кому-либо – руки онемели, ноги словно налились свинцом, а уродливые морды окружавших их гоблинов сливались в одну картинку.
Понимая, что сил у них осталось немного, Боромир, схватив Астарту за рукав платья, потащил эльфийку за собой, расталкивая гоблинов и нанося удары мечом.
– Бежим!
Они кинулись к деревянному мосту. Тому самому, по которому Астарту привели сюда и хотели было свернуть в один из коридоров, но на пути у них выскочили с десяток отлично вооруженных гоблинов.
– Попались! – радостно оскалился один из них.
Бежать назад не имело смысла, прорываться через оцепление тоже, так что они бросились по деревянному мосту, идущему вдоль каменной скалы и не имевшему каких либо ограждений. Стараясь не смотреть вниз, Астарта бежала вслед за Боромиром, крепко держа гондорца за руку. А за их спинами слышался топот ног и боевые кличи настигавших их гоблинов.
Наконец, они свернули на один из попавшихся на пути мостов, но, в отличии от двух предыдущих этот был веревочным и подвесным. Выглядела конструкция не слишком прочной, но выбора, не было, так как и позади и впереди на них летели полчища гоблинов.
Однако, когда они оказались на середине моста, на противоположном краю скалы их уже поджидала кучка гоблинов, некоторые были вооружены арбалетами и направили их на беглецов.
С другой стороны пути отхода также были оккупированы.
«Вот и все», – с каким-то странным спокойствием подумала Астарта.
Однако, Боромир, судя по всему, пока не собирался отдавать душу и отправляться в пристанище предков.
– Придется прыгать, – он без особого энтузиазма посмотрел вниз. – Скорее всего, мы погибнем, но хотя бы не попадем в лапы гоблинов. – Я не могу! – голос Астарты вдруг прозвучал по-детски беззащитным. – Я боюсь высоты, это у меня с детства.
Боромир посмотрел по сторонам. Гоблины с мерзкими улыбками стояли по обоим краям пропасти, не спеша ступать на мост, и, видимо, желали от души поиграть с пленниками.
– Астарта, времени мало, – Боромир попытался вразумить ее.
Эльфийка лишь покачала головой.
– Нет... Ты прыгай, спасайся. А я не могу. Не могу все и тут.
Боромир тяжело вздохнул и пожал плечами.
– Ну, ладно, как знаешь... Удачи. Только, позволь кое-что сделать на прощание. – Что?
Он схватил ее за плечи и, притянув к себе, крепко поцеловал.
Совершенно не ожидавшая такого Астарта, шокировано глядела на него.
– Прости, – выдохнул Боромир. – За что? За поцелуй? – Нет. За это.
С этими словами, Боромир легко подхватил эльфийку на руки и вместе с ней прыгнул с моста.
Эленриэль еще спала, когда он проснулся. За окнами еще не рассвело, и комната утопала в мягких лиловых сумерках.
Леголас осторожно повернулся, боясь разбудить ее, но все же не удержался и нежно откинул с ее лица прядь каштановых волос. В этот момент она казалась такой милой и трогательной, и дело было даже не в том, что Леголас давно уже не ведал женской ласки – с Эленриэль было не просто хорошо, за время их знакомства она стала близка и дорога ему, а ведь он думал, что после того, как его невеста неожиданно для всех уплыла в Валинор, уже не сможет кого-то полюбить. Легким, но неосторожным движением, он случайно разбудил ее и Эленриэль, открыв глаза, посмотрела на Леголаса. На мгновение в ее глазах промелькнул испуг, но в следующую секунду, она улыбнулась. – Доброе утро, – он мягко провел ладонью по ее щеке.
На несколько секунд в ее глазах мелькнул страх.
Глядя на него и беспомощно хлопая глазами, она инстинктивно отползла в сторону, натягивая на себя одеяло, и едва не свалилась с кровати.
– Осторожней, – Леголас вовремя подхватил ее, не дав упасть. – Спасибо, – пробормотала эльфийка, все еще не отпуская несчастное одеяло.
Видя все эти эмоции на ее лице, Леголас невольно почувствовал себя виноватым.
– Ты расстроена?
Теперь уже настал через Эленриэль ощущать вину.
– Нет... Что ты... просто... – она почувствовала, что вновь краснеет, и отвернулась, – все случилось так неожиданно и... Я не знаю.
Это было совсем непохоже на романтическое утро двух влюбленных, какие обычно описываются в любовных романов, скорее уж, нечто сродни их первому не слишком удачному поцелую, но зато все было искренне, рассуждал Леголас, а это, определенно лучше, чем наигранность.
– Ты стала очень дорога мне, – прошептал он, наклоняясь к ней и целуя в плечо.
Эленриэль улыбнулась, но в то же время немного отпрянула, почувствовав прижавшееся к ней обнаженное тело.
– Ты мне тоже. И я не жалею, что это случилось.
Он еще крепче прижал ее к себе.
– Я хочу, чтобы ты была рядом. Для меня это важно.
Наверное, этот разговор был не в тему, но Эленриэль важно было убедиться.
– Но ты ведь так мало обо мне знаешь. Как ты можешь говорить такое?
Он улыбнулся и снова поцеловал ее.
– Возможно, все знать и не нужно. К тому же, я не совсем уверен, что хочу это слышать.
Первый раз за всю жизнь Эленриэль почувствовала себя действительно кому-то нужной. Ни преемницей и наследницей, ни вынужденной приятельницей и случайной попутчицей, а по-настоящему нужной. Слова «любимой» она старалась избегать – уж больно разный смысл некоторые в него вкладывают.
Лежать, прижимаясь друг к другу, было, конечно, здорово, но обитатели Медусельда уже начали просыпаться, и так как Эовин привыкла забегать в комнату Эленриэль, едва проснувшись, они весьма рисковали быть застигнутыми врасплох. – Эовин скоро проснется... – прошептала Эленриэль, уткнувшись ему в грудь. – А она почти каждое утро приходит, чтобы разбудить меня...
Леголас еще раз поцеловал ее, и с неохотой отпрянул.
Арагорн что-то говорил о сигнальных огнях Гондора, Теоден о том, что бедняга Денетор, судя по всему, рехнулся, Гимли не терпелось вновь поохотиться на орков, Эомер твердил что-то о том, что пора собирать армию... Леголас был согласен со всеми ними. Хоть сейчас броситься на помощь Гондору, лично привести в разум наместника, порубить на винегрет пару сотен урук-хаев – да что угодно! Обычно самый сдержанный из всех, он с трудом сохранял невозмутимость, хотя в этот момент чувствовал себя готовым на любые безумства. А перед глазами стояло ее лицо. До этого он всегда относился к таким порывам с практичностью и даже скептицизмом, иногда даже посмеиваясь над такими вот «влюбленными рыцарями», а сейчас сам чувствовал себя по-дурацки счастливым.
Арагорн, судя по всему, о чем-то догадывался, ибо исподтишка глядя на друга, еле заметно усмехался. – Странная ты какая-то, – задумчиво проговорила Эовин, наблюдая за Эленриэль, когда они прогуливались по улочкам Эдораса. – Со мной все в порядке, – улыбнулась Эленриэль.
Эовин усмехнулась.
– Я и вижу. Даже более чем. И, кажется, догадываюсь с чем, а точнее, с кем это связано. У вас и правда все так хорошо?
Вдаваться в подробности Эленриэль, конечно же, не стала какой бы близкой не была для нее Эовин, и ответила:
– Да. И я действительно счастлива, хотя и не знаю, что нас ждет. – Если все время думать о том, что нас ждет, то проще уж сразу сброситься с Башни, – хмыкнула она.
Они обе рассмеялись.
– Ладно, пойдем, я еще хотела забежать в ткацкую лавку, посмотреть пряжки для ремней.
Эленриэль улыбнулась.
– За это я тебя и люблю. Никаких дурацких лент, кружев и прочей дребени!
В Медусельд они вернулись к вечеру, и в зале уже накрыли стол к ужину. Разговоры о войне не прекращались ни на минуту, и кажется, что ожидание грядущей битвы, было хуже непосредственно самой битвы.
Эленриэль исподтишка поглядывала на Леголаса, время от времени перехватывая его взгляд и чуть заметно улыбаясь.
– Несмотря на то, что воинов у нас недостаточно, я верю, что мы можем одержать победу, – уверенно заявил Теоден. – Или хотя бы на время задержать их, – Эомер не был так уверен в успехе, хотя храбрости ему было не занимать.
На протяжении всего ужина Эовин молчала, хотя явно хотела что-то сказать, но долго не решалась.
– Знаю, что вам не понравится, то, что я скажу, но, думаю, после того как мы с Эленриэль проявили себя в битве при Хельмовой Пади, мы имеем право пойти с вами.
Эомер закатил глаза, очевидно, ожидая от сестры чего-то подобного.
– А я все ждал, когда ты это скажешь, сестренка, – ухмыльнулся он. – Скажи, почему ты не можешь усидеть дома, увлечься шитьем, книгами, рисованием и прочей положенной принцессам ерундой?
Эовин мягко улыбнулась.
– Ты сам только что ответил на свой вопрос. Ерундой, Эомер, ЕРУНДОЙ. И что? Я могу расценивать это, как положительный ответ? – Разумеется, нет! – вмешался Теоден. – И более того, знай я заранее о твоей выходке в Хельмовой Пади, я бы лично запер тебя на замок. И вообще, бери пример с Эленриэль. Посмотри на нее – сидит себе тихо и молчит, как порядочная девушка. Эленриэль было стыдно признаваться в этом, но все ее мысли в тот момент занимала отнюдь не грядущая битва и помощь Гондору. – Боюсь, я молчу лишь потому, что мне нечего добавить к словам Эовин, – сказала она. – Выжили в одной битве, даст Эру, переживем и другую. – Никто не позволит вам ехать с нами, – довольно жестко заявил доселе молчавший Леголас.
Сколько бы романтической пены не было в голове Эленриэль, его интонация ее задела.
– Во всяком случае, МНЕ никто не сможет ничего запретить. И не стоит забывать, что я все-таки сама по себе, и только мне решать, что делать с моей жизнью, в том числе и когда рисковать ею.
На миг воцарилась тишина.
Поскольку Эленриэль до этого не отличалась упорством и неповиновением, такая реакция несколько ошарашила присутствующих.
– Позволь заметить, что сейчас ты с нами, и мы все в какой-то мере несем друг за друга ответственность, – напомнил Леголас. – И что? Это не дает никому из вас права указывать, что мне делать.
Арагорн тихонько усмехнулся. «Кажется, котенок выпустил коготки» – читалось в его глазах.
– Думаю, обсуждать этот вопрос бессмысленно, – сказал Теоден. – Эовин моя племянница, стало быть, должна подчиняться мне, а вы, леди Эленриэль, позвольте напомнить, находитесь в МОЕЙ стране, а, значит, и под моей властью. И вообще, все это для вашей же безопасности. А сам разговор я считаю глупым и нерациональным. Я все сказал.
Эленриэль промолчала. Слова Теодена ее не обидели, а вот, то, как разговаривал с ней Леголас, совсем не понравилось. Еще вздумал указывать ей, что делать!
После ужина она вернулась к себе в комнату и, захватив в полки первую попавшуюся книгу, плюхнулась на кровать. Следующие полчаса Эленриэль безуспешно пыталась сосредоточиться над происходящем на страницах, но мысли то и дело возвращались к прошедшей ночи. Однако, сейчас к этим чувствам добавились обида и даже некоторое разочарование. Она, конечно, понимала, что Леголас просто-напросто переживает за нее, тем более, что так случалось и прежде, но раньше в его голосе ни разу не было этих властно-покровительственных ноток. Уж чего-чего а власти над собой Эленриэль хлебнула сполна, ведь именно это была одна из причин, по которой она решила удрать от отца. И теперь малейшая попытка заставить ее или склонить к чему-нибудь, неважно, с чьей стороны была эта самая попытка вызывала у нее ассоциации с той же клеткой в которой она по милости Саурона просидела две тысячи лет.
Эленриэль понимала, что ведет себя как ребенок, но поделать ничего не могла. Не сказать бы, чтобы она так уж рвалась в битву, в отличии от Эовин, но все дело было в том, каким именно тоном ей это запретили.
Однако, ей все же было стыдно за свое поведение.
«Я просто поговорю с ним утром и извинюсь за свое поведение» – подумала она, укладываясь спать.
А в это же время в одном из залов Медусельда продолжались разговоры о предстоящей битве.
– Если и не одержим победу, то хоть умрем так, что не стыдно будет, – несмотря на столь «оптимистичное» заявление Эомера, голос его звучал вполне бодро. – Может быть, воинов у нас и немного, но один роххирим стоит пары десятков урук-хаев, и в Хельмовой Пади мы в этом убедились, – сказал Теоден. – Рассчитывать на одну лишь удачу не стоит, но если скоординируем свои действия с армией Гондора, шансы наши более чем велики. – Но вы сами говорили, что Денетор немного «того», – Эомер многозначительно покрутил пальцем у виска, но наткнулся на суровый взгляд короля и замолчал. – Очень не хотелось бы верить, что он, как ты выразился «того», – вмешался Арагорн. – Но меня больше беспокоит то, что мы не знаем о точных планах нашего врага.
Эомер хмыкнул.
– Велика задача! Сровнять Минас Тирит с землей – вот его планы!
Теоден задумчиво расхаживал по залу из угла в угол и глядел в пол. Так всегда бывало, когда он о чем-то размышлял.
– Но мы не знаем, сколько именно орков и прочих тварей в его распоряжении, не знаем, с какой стороны он нападет, не знаем, уцелел ли Осгилиат и не призвал ли он на свою сторону наемников... Впрочем, надо быть готовыми ко всему. И когда зажгутся огни, а я надеюсь, что они зажгутся, ибо все еще верю в благоразумие Денетора, то наша армия должна быть приведена в полную готовность не менее, чем за два дня. Ты понял меня, Эомер? – Более чем, – кивнул племянник.
Эомер явно о чем-то думал, но делиться своими соображениями не спешил. Или не решался.
– Послушайте, а что если бы мы знали о планах врага? – вдруг сказал он. – Знали бы, что задумал этот сукин сын? Это позволило бы нам выработать такую блестящую стратегию, что... – он не договорил. – Вот только мы об этом не знаем и знать не можем, – сказал Леголас.
Эомер посмотрел на него.
– Почему? Можем. У нас есть палантир!
В зале воцарилась тишина. Теоден стоял посреди комнаты под взглядом трех пар глаз, которые смотрели на него не то как на сумасшедшего, не то шута.
– Забыл, что стало с Пиппином? – сказал наконец Арагорн. – Нам не совладать с палантиром. – Я смогу! – уверенно воскликнул Эомер. – Только подумайте, какое преимущество это даст нам!
Теоден подошел к нему и положил руку Эомеру на плечо.
– Тебе нужно отдохнуть, мой дорогой племянник. Иди к себе и ложись спать.
Утром, выйдя из своей комнаты, Эленриэль первым делом направилась в главный зал. Именно там в последние дни Леголас, Гимли и Теоден с Эомером коротали все свободное время. Арагорн же едва ли не спал на посту одной из башен Золотого Чертога, выжидая тот момент, когда зажгутся сигнальные огни. Эленриэль было его жаль – это добровольное дежурство здорово измотало его, а ведь впереди их ждала если и не решающая, то очень важная битва, от которой зависел исход войны.
Вот и в этот раз в главном зале Медусельда собрались все, за исключением Арагорна.
Эленриэль подошла к стоящему у окна Леголасу и виновато улыбнулась.
– Я хотела извиниться за вчерашнее, – шепотом, чтобы не услышали остальные, сказала она. – Глупо получилось... – Я лишь забочусь о тебе, – Леголас положил руку ей на плечо и увидевший это Гимли, деликатно отвернулся. – К тому же не понимаю, зачем тебе это надо. – Ты думаешь, я смогу спокойно остаться в тылу, зная, что ты находишься на поле боя? – А ты думаешь, я смогу спокойно сражаться, зная, что тебя в любой момент могут убить? – вопросом на вопрос ответил он.
Эленриэль на секунду замолчала.
– Скажи, что привлекло тебя во мне?
Леголас усмехнулся.
– И сам не знаю. Ты явно что-то о себе не договариваешь, вечно суешь нос, куда не просят, норовишь исподтишка проскочить на поле битвы и при этом ведешь себя, как маленький ребенок. И, по-моему, ты чокнутая. Вот, наверное, и все причины, – он улыбнулся. – Ах, да, чуть не забыл. Ты еще чертовски красивая. – Если не брать в расчет последнего, то тебе нравится мой характер, а раз так, если я спасую и никуда не пойду, значит, это буду уже не я, а кто-то другой, верно? – Верно. Это будет благоразумная, осторожная эльфийка. Такая, какой им и положено быть. – В твоем окружении, наверное, полным-полно таких. Так почему же ты еще не женился? А? На какой-нибудь правильной, хорошей эльфийке? – Потому что с ними невообразимо скучно. – Он строго посмотрел на Эленриэль, – но это еще не значит, что я позволю тебе идти с нами.