Любимому мужу Александру
Пролог
Стук в дверь заставил Константина резко встать. Даже работа не смогла его отвлечь от тревожных мыслей.
– Входите! – стиснув зубы, он замер в ожидании вестей. Тяжелая дверь глухо заскрипела. В покои взволнованно вошел Торен, первый заместитель канцлера Константина.
– Ну что? – выдохнул Константин не в силах больше ждать вестей.
Торен замялся и, словно собравшись с мыслями, набрал воздух в легкие.
– Сэр канцлер, – Константину сразу не понравился официальный тон, с которого начал заместитель, – ваша сестра родила девочку.
– Что с Амелией? – канцлер выскочил из-за большого дубового стола.
– С ней все хорошо, но…, – Торен помедлил, но заметив искры ярости в глазах канцера за медлительность, быстро отчеканил, – есть все подозрения, что родилась следующая жрица.
Константин замер. Медленно его глаза расширились.
– Повтори.
Заместитель сглотнул и покосился на дверь.
– Родилась девочка с белыми, как снег, волосами и красными радужками глаз. Я сам видел.
Ноги Константина подкосились – он рухнул обратно в кресло и нервно прокрутил перстень. Алый рубин блеснул, отражая свет камина и свечей.
– Сколько людей знают об этом?
– Только повитуха, две служанки и я.
– Беги обратно и запри всех. Не дай информации распространиться.
Торен кивнул и выскочил за дверь. Переодевшись в рясу, Константин вызвал стражу и приказал срочно разбудить Феофана и собрать Совет, несмотря на позднее время.
У него был всего лишь час, чтобы разобраться во всем. Длинные русые волосы с проседью, заплетенные в косу, быстро раскачивались при каждом шаге.
Морщины меж густых бровей и в уголках голубых глаз стали глубже – казалось, он за несколько минут стал старее. Стража поклонилась и отворила дверь в покои Амелии.
Служанки и повитуха сидели в гостиной в напряжении, нервно мня юбки ситцевых платьев. Увидев канцлера, они вскочили и поклонились. Никто из них не посмел поднять взгляда на него. Юный Михаил, племянник канцлера, затравленно улыбнулся ему.
Махнув бездумным взглядом по ним, Константин вошел в спальню: жар, аромат парафина, пота, крови окружили его; огонь камина и свечей отбрасывали жуткие тени на стены. Канцлер перевел взгляд на закрытые двери на балкон и, не решаясь посмотреть на сестру, отворил их. Холодный воздух обжег лицо, и ему стало легче.
– Нас же услышат, – запротестовала Амелия осипшим голосом. Ткань зашуршала.
– Амелия, не вставай, – Торен тоже был здесь.
– Константин, пожалуйста, только не говори, что ты собираешься отдать дитя Совету.
Канцлер поднял взгляд на сестру. Бледная, растрепанная, она полусидела, облокотившись на огромные подушки. Искусанные в кровь губы горели на бледном лице, придавая ей болезненный вид. Константин опустил глаза на маленький сверок, который нежно сжимала сестра, и сделал шаг.
– Нет! – глаза испугано вспыхнули, и Амелия отпрянула на другой край кровати. – Торен, не позволь ему это сделать!
Торен напряженно положил руку на плечо Амелии.
– Не вставай.
Сердце колотилось пойманной птицей. Амелия сильнее прижала ребенка к себе, испугано следя как приближается Константин…
Как только Амелия увидела взгляд брата, она поняла, что участь ее дочери решена.
Из глаз брызнули слезы.
– Прошу, Константин. Она ведь ничего не сделала. Она твоя племянница! Умоляю!
– Покажи ее. Я должен удостовериться, что это не ошибка.
Амелия замялась, переводя взгляд то на Торена, то на Константина. Слезы, не прекращая струиться, стекали по щекам, подбородку и крупными каплями падали на маленький сверток, который закряхтел и пошевелился.
– Это наша расплата за убийство жриц. Господь хочет, чтобы они жили. Ты разве не видишь?
Руки Амелии опустились. Маленькое, словно кукольное личико показалось из ткани. Жиденькие белые волосики обрамляли лицо, миниатюрные ручки дернулись и схватились за мамин пальчик. Амелия громко всхлипнула. Почувствовав неладное, маленькая жрица открыла глаза. Сердце Константина пропустило удар. Он шумно втянул воздух. Черные зрачки младенца окружали красные радужки. Амелия как волчица взвыла, прижала ребенка к груди и громко заплакала. Маленькая жрица закряхтела вслед за ней.
Константин упал на кресло возле камина.
– Значит это правда....
– Константин, я тут подумал: ей можно выколоть глаза, чтобы никто не узнал, что она жрица. А волосы, ну у многих светлые волосы. Как-то решим этот вопрос.
– Господи! Торен! Что ты несешь? – закричала Амелия. – Это же наш ребенок!
– Это для нее единственный выход. Тогда никто не узнает, – повысил голос Торен, пытаясь перекричать маленькую жрицу. – Дай, наконец, ей грудь.
Амелия покраснела и кинула взгляд на сидящего полубоком Константина.
Канцлер уставился на языки пламени невидящим взглядом. Он все думал, как заставить совет оставить в живых младенца.
Последние двести лет жриц убивали при рождении. Каждые несколько лет рождалась новая, и каждую Совет приговаривал к смерти. Стоит ли поступить как всегда? Оставить жрицу в живых – большой риск.
Но за время отсутствия демонов церковь ослабла. Без жрицы и ее силы исцеления люди утратила веру в Бога. С каждым годом паломников все меньше, пожертвований тоже…
– Константин, – не выдержала Амелия. – Что ты намерен делать?
Он медленно повернулся.
– Если мы оставим жрицу в живых, то демоны могут вернуться в мир людей.
Тягостное молчание накрыло комнату, сдавливая сердца присутствующих, которые предчувствовали неминуемость приговора.
Торен погладил жену по руке и, собравшись с мыслями, заговорил:
– Если жрица никогда не выйдет за стены Святой земли, этого не случится. Мы ведь всегда сможем убить ее. Посмотри с другой стороны, если мы объявим, что родилась жрица, то церковь вновь восстанет из пепла. Только представь: жрица будет исцелять нуждающихся прихожан, пойдет молва… Людям нужно чудо! Уже многие считают демонов – вымыслом. С каждым годом прихожан все меньше. Сейчас идет война и людям нужна надежда. Она, – Торен махнул в сторону младенца, – решение наших проблем. Ты хотел рычаг влияния на другие страны – вот он. Господь снова и снова возвращал жрицу на землю. Амелия права: если бы жрица не должна была быть здесь, она бы и не рождалась. Это знак свыше.
Амелия, тяжело выдохнув, спустилась с кровати и медленно подошла к Константину. Ее руки дрожали, когда натужно улыбнувшись, она протянула руки с младенцем. Брови Камаэля удивленно поднялись, но, все же, он принял маленький горячий сверток.
Дыхание участилось. Канцлер посмотрел на мирно спящую краснощекую девочку. Вдруг она улыбнулась во сне, и непроизвольно Константин ответил ей улыбкой.
– Пожалуйста, Константин! – взмолилась Амелия. – Юфелия не должна умереть так.
– Юфелия? – выдохнул он. – Ты хочешь назвать ее в честь нашей матери?
Сквозь слезы Амелия улыбнулась и кивнула. Сердце Константина защемило.
– Есть вероятность, что я не смогу уговорить Совет.
– Я в тебя верю, – широко улыбнулась Амелия. И шепотом добавила, – Спасибо.
Канцлер Константин сглотнул вставший ком в горле и вновь опустил глаза на маленькую жрицу.
– Юфелия всю жизнь проживет в стенах Эль Гаара. Жизнь она посвятить исцелению людей и служению Святой земле, – произнес он и про себя добавил: “В любой момент я смогу убить ее, чтобы уберечь мир от возвращения демонов”.
Глава 1
Начало конца
Замерев на секунду перед массивной исписанной рунами дверью, жрица Юфелия нервно откинула с лица покачивающуюся нить из белого жемчуга. Дверь тяжело вздохнула и распахнулась. Солнце ослепило. Нахмурившись, жрица как в пропасть сделала шаг.
Разговор оборвался на полуслове. Присутствующие в просторном бальном зале повернули головы к только что вошедшей жрице. Мелодия виолончели запнулась и рассыпалась.
Словно белоснежный ангел, спустившийся с небес, она ступила на мраморный пол. Белые радужки глаз, сливаясь с белком, блеснули. Черный зрачок маленькой бусинкой забегал в глазницах, пронзая своим острием.
Нити жемчуга и камней, ниспадающие с белоснежных волос, колыхнулись от движения головы и заиграли огнями, бросив на лицо и грудь сотни маленьких бликов.
Юфелия нахмурилась и, найдя взглядом своего дядю канцлера Константина, поспешила к нему. Наваждение прошло, и все, словно опомнившись, зашептали. Музыка вновь заструилась из-под смычка.
– Да прибудет свет, канцлер, – Юфелия сделала реверанс и, не обращая внимания на юношу рядом с Константином, резко встала. – Почему вы не предупредили меня, что здесь будет столько людей? Я не цирковая лошадь, чтобы давать представления!
Константин резко схватил жрицу за локоть и развернул так, чтобы она расслышала его тихий голос:
– Рядом со мной – принц Александр. Он твой жених. Будь вежливой, пожалуйста… Ты же знаешь, что мы зависим от Империи Феникса.
Прозрачные брови взлетели, а белые ресницы задрожали от раздражения. Юфелия знала о договоренности Империи Феникса со Святой землей о браке, но до последнего не верила в то, что Святая земля, ее дядя канцлер Константин, продает ее Империи Феникса.
Жрица перевела взгляд с руки Константина, отпустившей ее локоть, на младшего из пяти принцев Империи Феникса Александра III.
Ему было лет четырнадцать. На шесть лет младше Юфелии. Совсем мальчишка! Черные как смоль короткие волосы ложились завитками и обрамляли смуглое лицо. Карие глаза на миг расширились и, уловив взгляд жрицы, он замер, нервно перехватив серебряную ручку трости.
Юфелия сжала губы в тонкую полоску, воспринимая его как своего врага. “И он станет моим мужем?”
Холодок пробежался по спине Александра. Жрица наводила благоговейный ужас.
Скромное белое платье до пят подчеркивало округлые формы, мертвецки бледная кожа, белоснежные волосы, собранные в причудливую прическу делали ее похожей на призрака.
Александр остановил взгляд на алых губах, единственным ярким пятном светившимся на ней, и непроизвольно сглотнул: слухи не врали.
Не возможно было понять сколько ей лет. Невысокая. Одного роста с ним. Она могла быть еще совсем юной девушкой или же тридцатилетней женщиной.
Жрица выдохнула и элегантно сделала реверанс, подняв на него глаза. Пугающие белые радужки глаз сливались с белком. Маленький черный зрачок бегал в глазницах.
Принц машинально кивнул на ее приветствие все еще не в силах отвести взгляда. Присутствующие в зале исподтишка поглядывали на них. Как только канцлер Константин громко приказал слугам поставить стулья посреди зала, все разом как-то воодушевились и окружили их.
Юфелии сразу стало тяжело дышать, и она раздраженно повела плечом. Александр тяжело рухнул на свой стул, повесив трость на спинку.
Уловив недовольный взгляд жрицы, принц нервно посмотрел на Константина.
Канцлер Святой земли взмахнул рукой и гомон стих.
Юфелия шумно втянула воздух и, взяв себя в руки, наклонилась.
Принц был уверен, что кожа жрицы холодная, но ее руки были почти горячие. Аромат роз пощекотал нос и Александр чихнул.
Равнодушно жрица присела на придвинутый слугами стул. Принц подавил желание выдернуть руку.
Она прикрыла глаза и наклонила голову. Юный принц заметил глубокую складку меж сливающимися с кожей бровями.
Вдруг он почувствовал жар от ее рук. Жар усиливался. Александр взволнованно бросил взгляд на канцлера Константина. Дрожь пронзила тело жрицы и передалась Александру. Еще мгновение и жар охватил его спину.
Шумный полустон-полувыдох, – и жрица откинулась на спинку кресла.
Александр растерянно моргнул, толком не поняв, что должен сейчас чувствовать, но боли не было.
Два года после падения с лошади он с трудом мог ступать на одну ногу, и все передвижения давались ему с величайшим трудом. Боль стала его частью.
И вдруг она пропала.
Недоверчиво он согнул ногу и осторожно встал со стула.
Боли не было. Он посмотрел на улыбающегося Константина и обернулся к жрице. Та как раз медленно вставала. Она стала еще бледнее, чем была.
Присутствующие восторженно зааплодировали, а жрица, сделав реверанс, поспешила из зала. Александр пытался уловить ее взгляд, чтобы поблагодарить, но она так и не оторвала глаз от пола.
– Жрица Юфелия в очередной раз показала нам чудо! – воскликнул Феофан – престарелый ректор Академии экзорцистов.
Юфелия недовольно бросила на него взгляд, но, не удержавшись на ногах, схватилась за его сухую от старости руку.
Все плыло перед глазами Юфелии. Это было второе исцеление за день. Ее предел. Всего два человека в день она могла исцелить. Много это или мало? Юфелия не знала. Но она точно знала, что остальные жрицы были сильнее. Она была самой слабой из двадцати семи ее предшественниц.
До сегодняшнего дня она не верила, что помолвка – это правда. Она чувствовала себя преданной Святой землей. Она всю жизнь посвятила служению церкви, исцелению людей и что в итоге получила? Ее продают. Ее выдают замуж за нелюбимого.
Она до последнего надеялась, что ей не понадобится исполнять план побега, что она вынашивала как узнала о помолвке.
Но именно сейчас, Юфелия поняла, что пути назад нет. Она должна была собрать все свои последние силы и исполнить план, что продумывала много месяцев.
План побега из золотой клетки под названием Святая земля.
Дверь за спиной Юфелией захлопнулась, отрезая ее от оглушающих звуков зала.
Уловив любопытный взгляд стражника, она, почти срываясь на бег, поспешила по коридорам. Тревога придавала сил.
В глубине души она надеялась, что оказавшись на свободе, наконец, сможет встретиться с человеком, которого она любила больше жизни…
Сегодня в связи с приездом принца Империи Феникса была суматоха на Святой земле. Именно это и должно сыграть на руку Юфелии.
Час спустя, без подозрений привычно распустив служанок, жрица переоделась в одежду для тренировок: рубаха, заправленная в облегающие брюки и высокие сапоги, а поверх накинула самый неприметный плащ. Юфелия уцепилась за мощную ветвь плюща и спрыгнула со второго этажа балкона.
Заметив стражника, она спряталась в тени деревьев и натянула капюшон сильнее. Сердце отчаянно билось в сомнении.
Весело хохоча, парочка в бальных нарядах прошла мимо, ища уединенное местечко. Юфелия побежала дальше, приближаясь к громкой музыке и гомону бального зала замка Эль Гаар.
Тут вдруг жрица заметила высокую фигуру в яркой белой парадной мантии экзорцистов. Золото нашивок на рукавах и стойке воротника переливалось в огнях освещенного зала. Юфелия вжалась в ствол каштана, моля чтобы ее брат главэкзорц Михаил, не заметил ее.
Он ни за что не позволил бы ей выполнить задуманное. Он не понимал ее. В последний их разговор они поругались.
Михаил, словно почувствовав что-то, огляделся. Жрица в этот момент двести раз пожалела, что решилась на побег.
Взгляд синих глаз Михаила лизнул по каштану, за которым пряталась Юфелия, и скользнул дальше.
– Главэкзорц! – крикнул подходящий к нему Феофан. Михаил обернулся и пожал руку ректору.
Юфелия шумно выдохнула от облегчения и, дождавшись, когда брат и ректор скроются за колонами замка, побежала в сторону конюшен, где были оставлены кареты приглашенных.
Юфелии казалось, что прошли часы, перед тем как кто-то решил уехать с бала. За время двадцатиминутного ожидания у жрицы с непривычки затекли ноги и спина. С трудом встав, она поковыляла к амбару, волоча затекшую ногу. Спрятавшись за приготовленной каретой, Юфелия услышала голоса и в панике забралась под нее. Как назло карета остановилась над лужей. Промокнув, Юфелия вцепилась в рейки днища и запоздало подумала, что плащ будет волочиться по дороге, норовя попасть под колесо.
Карета тронулась. Юфелия боялась разжать пальцы и молила всех жриц-предшественниц помочь ей.
Руки и ноги тряслись от напряжения, но она твердо намеревалась сбежать и изо всех сил держалась.