========== Глава первая. ==========
Возможно, это наша судьба, проклятие человечества,
— никогда не знать и не понимать друг друга.
Мы создаём своё мнение о другом человеке,
основываясь на его словах и поступках,
и получается хрупкая конструкция, почти мираж,
существующий только в нашем сознании.
(с)
Я нервно прыснул, несколько раз подряд перечитав последнюю строчку книги. Конец? И это, по-вашему, конец? Ну и история. С самой первой страницы — захватывающий сюжет, который в итоге закончился пустотой. Из последней главы я так и не понял, что случилось с главным героем, его возлюбленной, а также врагами, которым он мстил с самой первой страницы. Достиг ли главный герой своей цели? Согласилась ли девушка на предложение руки и сердца? И зачем автор вообще делал это предложение, если в итоге из сказанного так и не ясно, выжил главный герой или нет?
— Что за чушь, — разнервничался я, захлопывая книгу и отправляя её на прикроватную тумбочку.
Глаза бы мои её не видели. Книгу, а не тумбочку. Тумбочка ни в чём не виновата.
Повернувшись на бок, я сердито обнял подушку, сжав её в крепких объятиях, и уставился в стенку, нервно засопев.
В дверь постучали. Бабушка.
Увидев включённую лампу и меня, всё ещё не спящего, она осуждающе покачала головой.
— Арсений, тебе ведь завтра в школу…
— Я помню. Проснуться в семь утра не проблема. Проблема заснуть сейчас.
Бабушка вздохнула, немного постояла в дверях и прошла в мою комнату, сев рядом со мной на кровать.
— Ну и чего тебе не спится, дурачок? — ласково спросила она, но ответ, видимо, нашёлся сам, когда её взгляд соскользнул с меня и нашёл только что дочитанную книгу. — Опять читаешь?
— Читаю.
— Лучше днём читай, не порти зрение.
— Днём не читается, — я попытался пожать плечами, правда, получилось не очень хорошо, в лежачем-то положении.
— Зато теперь говоришь, что уснуть не можешь.
Не могу. Посмотрев на бабушку, я невольно улыбнулся. У неё всегда были добрые глаза. Добрее глаз я в жизни не видел. Ни у кого в семье не было таких глаз. Ни у папы, ни у мамы… ни у меня. О своих глазах я вообще ничего толкового не мог сказать. Каждый раз, когда я видел себя в зеркале, на меня смотрел странный человек с совершенно потерянным выражением лица. А бабушка… Бабушка была доброй. Всегда. Я никогда не слышал от неё плохих слов.
Она была моим спасением.
— Если ты будешь здесь сидеть и смотреть на меня, то завтра я точно просплю, — серьёзно сказал я.
На самом деле я никогда не просыпал и редко опаздывал. Не знаю, от кого мне достался талант с лёгкостью вставать по утрам, но он был очень полезен. До самой поздней ночи я старался не засиживаться, потому что недосып всё равно сказывался на работоспособности ближе к полудню следующего дня.
Бабушка лёгким движением поправила большие очки, съехавшие почти на кончик носа, и щёлкнула меня по лбу.
— Ау! — взвыл я, хоть и было не особо больно.
— Актёр, — сказала она.
— Ты больно бьёшь, — соврал я.
— А врёшь ты ещё лучше.
Ну, и на этом спасибо. Только вот если я так хорошо вру, почему она всегда догадывается об этом?
— Ладно, спи, Сеня.
И она ушла, пожелав мне спокойной ночи.
Не люблю, когда моё имя сокращают. Это было позволено только бабушке. Исключений нет и быть не могло. Но и называла так она меня редко. Я до сих пор не смог вычислить моменты, когда бабушке хотелось назвать меня уменьшенным вариантом имени. Наверное, здесь должна была присутствовать какая-то закономерность, но… разгадать её было сложновато.
Бабушка выключила свет и закрыла за собой дверь. Я остался наедине с темнотой.
А завтра — школа. Новая школа, новый класс и новые люди. Я впервые в жизни переезжал в другое место и переходил в другую школу, поэтому немного волновался. Особого таланта сходиться с людьми у меня не было. Чаще всего я стоял и глупо улыбался, чувствуя себя совершенно лишним.
Расстаться с прежними знакомыми оказалось на удивление легко. Наверное, всё дело как раз в моей привычке оставаться в стороне. Хоть тех людей я и знал с самого первого класса, но не испытывал печали, когда увидел их в последний раз. Тогда я попытался решить, мог ли хоть кого-то из них назвать другом. Настоящим другом. И пришёл к выводу, что таких людей не было.
Все они воспринимались мной не более чем фоном. Декорациями. А менять декорации довольно легко.
Завтра я выйду уже на новую сцену. Нужно будет хорошенько постараться, чтобы переступить через себя и завести хоть одного друга. В общем и целом я прекрасно обходился без друзей. Мне хватало знакомых, держащихся от меня на расстоянии и периодически возникающих в моей жизни. Когда мне это не было нужно, они не мешались, но скучные моменты в нужное время скрашивали.
Сейчас же начинался новый этап. Мне были необходимы не просто знакомые, а хорошие знакомые. Такие, чтобы с ними сложился разговор на важные для меня темы. Я надеялся, что новой школе среди них найдётся тот, кто поможет мне в одном важном дельце: я собирался стать частью этого мира. Не верится, но это так. Собирался стать не просто новичком, топтавшимся в сторонке, а нормальной ячейкой общества.
Я закрыл глаза. Ни на секунду не сомневаюсь, что это будет сложно.
***
Утром, как и ожидалось, я легко проснулся, затем умылся, оделся в чистую рубашку и брюки, а после отправился завтракать. Бабушка знала, что утром я не переносил ничего кроме кофе и бутерброда с сыром. Либо так, либо лучше вообще не есть.
— Ты выглядишь радостным, — заметила она.
— Конечно, — кивнул я, дожёвывая кусочек сыра.
Рюкзак был собран ещё со вчерашнего вечера. До школы по моим подсчётам нужно добираться около пятнадцати минут пешком, поэтому я особо не торопился. Доев бутерброд, я помыл кружку, остановился, улыбнувшись бабушке, подошёл и крепко обнял её, прошептав на ухо:
— Не беспокойся. Я справлюсь. Обязательно.
Её глаза ответили мне без слов. Так непременно и будет.
В город мы приехали всего несколько дней назад. Я успел изучить только ближайшие окрестности, а также дорогу до школы, когда мы с бабушкой приходили туда, чтобы поговорить с директором и передать ему документы. На зрительную память я не жаловался, поэтому добраться до школы вновь не составило особого труда. Глянув на наручные часы, я приободрился. До звонка оставалось ещё целых двадцать минут. Как раз для того чтобы мысленно настроиться на приветствие новому классу.
В школе не было ничего особенного. Старое здание из кирпича, в пять этажей, правда, с новенькими пластиковыми окнами. Внутри же ничего особенного. На первом этаже почти сразу после входа — зеркало. Около него крутились несколько девчонок, поправляя причёски. Чуть дальше — гардероб, в котором дежурили школьники. Из-за ранней осени и достаточно тёплой погоды курток на крючках было мало, поэтому две девочки-дежурные проводили меня скучающими взглядами.
Странно немного. Мой родной маленький городок хоть и именовался гордо городом, но всё равно оставался деревней. Да, именно так я его и называл — деревня. Много частных деревянных домов, перекосившихся от старости, много незаасфальтированных дорог и много велосипедистов. Многоквартирные дома можно было пересчитать по пальцам. Школа, как надо догадаться, не была чем-то выдающимся. Но даже там у нас работала гардеробщица, а не школьники.
Ответив девочкам таким же озадаченным взглядом, я шагнул дальше и сразу же наткнулся на охранника. Он как-то недобро посмотрел на меня.
— Я новенький. Сегодня первый день.
Он хмыкнул, оглядев меня с ног до головы, и пропустил дальше.
По старой памяти я поднялся по лестнице до третьего этажа и свернул в длинный коридор. Перед первым уроком школьники были ещё сонные, поэтому лениво стояли у стеночки или у дверей кабинетов. Общее количество учащихся здесь, как мне сказали, около трёхсот пятидесяти человек. Немного, но и немало. Все как на ладони.
Мне понравились высокие окна и цветочные горшки на подоконниках. Они создавали некий уют. Но вот от изучающих взглядов мне стало не по себе. Да, наверняка вычислить новое лицо здесь не составляло особого труда. Я старался не обращать внимания на окружающих меня людей и твёрдой походкой отправился в учительскую, располагавшуюся в конце коридора на третьем этаже.
Добравшись до открытой двери, я несмело заглянул внутрь. Несколько учителей сидели за столами, уткнувшись в какие-то бумажки и журналы.
— Эм, простите… — неуверенно начал я, оповещая о своём появлении.
Все сразу посмотрели на меня.
— Я новенький.
Какая-то учительница выпрямила спину, хлопнув в ладоши. Её лицо просияло, и она лучезарно улыбнулась мне, сказав:
— Ты, видимо, Арсений?
Я кивнул.
— Иосиф Кириллович! Второй мальчик пришёл! — громко крикнула она, обернувшись в направлении другой двери.
Я посмотрел на табличку, пытаясь прочитать название. Кабинет завуча. Хм. Кабинет завуча, спрятанный в учительской. Интересно.
Почти сразу же оттуда вышел мужчина средних лет в светло-сером костюме, в прямоугольных очках и с всё ещё густыми тёмно-русыми волосами. Мужик как мужик, ничего особенного. Хотя могу поспорить, что даже сейчас с ним были готовы переспать многие женщины. Его я уже видел, когда приходил сюда отдавать документы о переводе. Он будет моим классным руководителем.
Иосиф Кириллович бросил на меня дружелюбный взгляд и, снова заглянув в кабинет завуча, что-то негромко сказал, после чего распрощался и окончательно вышел оттуда. Я почему-то ощутил лёгкий дискомфорт. В прошлый раз такого не было. Мне не понравилось, как смотрел на меня Иосиф Кириллович, хотя в его взгляде не было ничего предосудительного.
Он подошёл ко мне, по пути поблагодарив ту женщину — Елену Анатольевну — за то, что сообщила ему весть о моём приходе.
— Молодец, в первый день и без опозданий! — похвалил меня Иосиф Кириллович, похлопав по плечу.
Я смущённо улыбнулся.
— Я никогда не опаздываю. Почти.
— Хорошее качество. Очень хорошее. Люблю пунктуальных людей, — он выразительно приподнял брови и, теперь уже положив руку на плечо, жестом показал на выход. — Ну что, пойдём к классу.
И мы пошли.
Иосиф Кириллович сказал, что первый урок будет проходить в кабинете на четвёртом этаже. Вообще, третий и четвёртый этажи отданы под кабинеты для старшеклассников. Второй этаж полностью занимали младшеклассники. На первом этаже ничего интересного кроме большой столовой, актового зала, мастерской, какого-то склада и большого спортивного зала не было.
На пятом этаже располагались несколько дополнительных кабинетов, которые сейчас использовать было нельзя. Там шёл ремонт.
— Лучше не поднимайся на пятый этаж. Там пыльно, грязно и даже опасно. Штукатурка может на голову посыпаться, — подмигнул мне Иосиф Кириллович.
— И не собираюсь, — отшутился я.
Его рука крепче сжала моё плечо, и я вздрогнул. Весь путь по лестнице и коридору четвёртого этажа он так и не отпускал меня, весело рассказывая о структуре школы. Мне хотелось вежливо попросить, чтобы он убрал руку, но я не нашёл подходящих слов и момента. Вдруг ещё решит, что я эдакий недотрога, с первого дня показывающий характер? Проблем мне хотелось в самую последнюю очередь, тем более с классным руководителем.
— Ты ведь вроде отличник? — продолжал тем временем Иосиф Кириллович.
— Хорошист, — поправил я его.
— Понятно. А с какими предметами проблемы?
— Ну… С историей. — Историю я не любил. Просто не любил, без особых причин. — С информатикой наверняка будут…
— С информатикой? Почему же? — удивился он. — Вы, подростки, нынче опытнее нас во всех этих технических штучках!
Иосиф Кириллович рассмеялся. Мне очень хотелось бы поддержать его шутку, но я не мог. Пришлось признаться:
— Я до этого жил в городке, представлявшем собой большую деревню. О технических новинках там не очень-то и заботились. В школе даже не было компьютеров… И дома тоже. Поэтому можно сказать, что в компьютерах я полный ноль.
Иосиф Кириллович немного замедлил шаг.
— То есть вообще ноль?
— Несколько раз пытался научиться у знакомого, у которого имелся компьютер…
— Но этого всё равно мало, — закончил он за меня.
Я согласился. А что мне оставалось? Да, моя главная проблема — это не столько взаимодействие с людьми, сколько взаимодействие с техникой. Любой. Для меня даже сотовый телефон — большая проблема. Которого, в общем-то, у меня тоже никогда не было. Необходимость в нём отсутствовала.
Мельком взглянув на Иосифа Кирилловича, я попытался угадать, о чём же он думал. Наверняка о том, что я полный болван и отсталый от современного мира человек. По крайней мере, об этом говорило его выражение лица.
— Молодой ещё, научишься, — ободряюще произнёс он после паузы.
Какая заученная фраза. Хоть он так и сказал, но думал наоборот, в этом я был уверен.
— С преподавательницей информатики я поговорю. Пусть уделит тебе внимание… Или если хочешь, то мы с тобой можем иногда оставаться после уроков в компьютерном классе. Я хоть дяденька и взрослый, но в компьютерах кое-что понимаю, — он заговорщицки подмигнул мне. — Пару лет назад даже вёл несколько уроков информатики, когда преподавательница уходила на больничный.
— Если вас это не затруднит, то можно, — уклончиво согласился я.
А деваться-то всё равно некуда. Придётся осваивать то, в чём раньше я совершенно не нуждался.
— А с алгеброй у тебя как дела? С геометрией?
— Неплохо. Всегда была твёрдая четвёрка.
— Молодец! — Кажется, его мнение обо мне снова немного улучшилось. — Я как раз преподаю алгебру и геометрию. Покажешь, на что способен!
Мне показалось, что я должен был уловить скрытый смысл в его словах, если судить по интонации, но я его не уловил. Не смог понять, что именно скрыто за пеленой таких простых слов.
— А вот и он, — несколько приглушённо произнёс Иосиф Кириллович, когда мы уже подходили к кабинету.
— Он? — не понял я.
— Второй мальчик, — Иосиф Кириллович нервно кашлянул. — Сегодня ты здесь не один новенький.
— Вот как, — протянул я и повернулся в сторону кабинета с открытой дверью.
В коридоре на четвёртом этаже уже было пустовато. Видимо, время звонка приближалось. У кабинета я увидел стоящего в одиночестве парня, который уставился в мобильный телефон. Услышав звук наших шагов, он поднял глаза и первым делом посмотрел на меня. Сначала я растерялся — его взгляд был холодным и колким, — но быстро собрался и приветливо улыбнулся. Парень никак не отреагировал. Потом я понял, что он смотрел уже не на меня, а на руку Иосифа Кирилловича, до сих пор покоящуюся на моём плече. Видимо, мой новый классный заметил это, поэтому удивительно быстро убрал её.
Губы парня искривились в усмешке, и лишь после он посмотрел на Иосифа Кирилловича.
Почувствовать тяжёлую атмосферу было несложно. Не знаю, что конкретно изменилось, но от прежней непринуждённой беседы не осталось и следа.
— Что ж, пойдёмте в класс? — Иосиф Кириллович отошёл от меня, похоже, занервничав, и исчез в кабинете.
Я проводил его удивлённым взглядом и собирался последовать за ним, но меня остановил тот парень. Даже не знаю, что меня волновало сильнее: он или пара десятков новых одноклассников за этой дверью.
Мы не перебросились и словом. Просто стояли и смотрели друг на друга. Я испытал жгучее желание поскорее уйти от него — настолько этот взгляд прожигал и выворачивал душу наизнанку. Серые недобрые глаза, скрытые за неровными прядями рваной длинной чёлки. Кстати, остальные волосы были куда длиннее — некоторые пряди доставали аж до ключиц.
Наверняка модная стрижка. В этом я совершенно не разбирался, да и никогда особо не интересовался своими волосами. Я вообще редко стригся. Поэтому, видимо, погорячился вот так сразу осуждать его внешний вид. У меня самого волосы постоянно оказывались чересчур отросшими, как сейчас. Но ведь это не специально! Я ж почти деревенский, не до красоты мне.