После звонка Кай сразу встал и вышел из кабинета, а я даже не успел поблагодарить его.
***
После уроков я поплёлся в библиотеку. Показал библиотекарше список учебников, после чего получил нехилую стопку из семи книг. В рюкзак эта гора явно не влезет, а пакета с собой нет. Я уже хотел было извиниться и прийти завтра, но решил попробовать унести учебники в руках. Не так уж и тяжело.
В итоге я прикинул, что сил у меня хватит, хотя пятнадцать минут без груза и с грузом весьма отличаются. Повезло, что на выходе из школы я столкнулся со Стасом. Он посмотрел на мой груз и предложил помощь:
— Тебе пакет дать? Я всегда с собой ношу на всякий случай.
Сегодня я ничего не могу сделать без помощи. Вообще. Хотя от пакета отказываться будет глупо.
— Теперь буду должен и Каю, и тебе за сегодняшний день, — улыбнулся я, положив учебники на подоконник, пока Стас доставал пакет.
— Кстати, с какого хрена этот Кай подсел к тебе на информатике? Он один, что ли, не мог справиться с таким простым заданием?
Пока Стас держал пакет открытым, я осторожно складывал в него учебники. Ручки у пакета крепкие, выдержат.
— Дело не в Кае, — признался я. Стас на информатике сидел достаточно далеко от меня, поэтому не видел и не слышал, как я паниковал при встрече с компьютером. — Дело во мне. Я с компьютерами не дружу.
Стас чуть пакет из рук не выпустил. Ну вот, приехали к насмешкам. Сейчас начнётся.
— Ты что, уговорил Кая помочь тебе? — выпалил он, застыв с открытым ртом.
Я пожал плечами. Сегодня какой-то неправильный день.
— Он сам предложил. Я его даже не просил пересаживаться…
— О-фи-геть, — по слогам протянул Стас, явно находясь в восторге от того, что я сказал. — Кай предложил тебе помощь? Да он, по-моему, даже ни с кем первым не заговаривал за всё время. И не помогал. Не того плана человек.
— Так вот оно что, — понимающе кивнул я.
— Ты прям особенный какой-то. Хотя я до сих пор не вижу веских причин, чтобы Кай вообще продолжал оставаться здесь. Я бы на его месте не возвращался после того, как ушёл.
Последние фразы Стас явно говорил для себя. Мысли вслух. А я, получилось, подслушивал. Стас вздрогнул, когда вспомнил, что находится не один, и шутливо улыбнулся.
— Упс.
— Что-то не так?
— Всё так. Просто ты новичок, незачем тебе грузиться нашими проблемами из прошлого, — махнул рукой Стас, когда отдал мне пакет.
— И это связано с Каем?
Стас перестал улыбаться. Мне показалось, что его что-то гложет, но он не хочет говорить об этом.
— Забей, а? Не грузись по поводу Кая. И одиннадцатиклассников старайся стороной обходить. Они нервные личности. Если заметят, что ты с Каем порываешься общаться, то… — глаза Стаса на мгновение потухли. — Он не лучшая кандидатура в друзья. Иди домой. Пока-пока!
В конце Стас улыбнулся, но улыбнулся натянуто. И ушёл. Вернее, убежал. А я остался с пакетом и гнетущими мыслями. Вся школа что-то скрывает. Все мне врут, покрывая какую-то тайну. Я ещё не совсем понял, как такое может быть, но чаши весов были неравны. На одной из них — ученики вместе с учителями, а на другой — один только Кай.
Только вот на самом ли деле они были неравны?
========== Глава пятая. ==========
Наверное, терять мать проще в младенчестве. Я всегда считал именно так. Тогда не остаётся воспоминаний и сожалений. Возможно, лишь любопытство: а какой она была?
Я же её прекрасно помнил. Помнил, как она вечно надевала цветастый фартук и варила что-то у плиты, тихонько напевая себе под нос старые песни, которые я так же слышал и от бабушки. У неё были длинные русые волосы, которые мама собирала в аккуратный пучок.
Я помнил её руки. У неё были красивые руки. Очень худые в районе запястий, с каждой выступающей косточкой и длинными тонкими пальцами. Я всегда считал, что она была пианисткой, но это не так. Пианиста она решила сделать из меня. Помню, как однажды вечером, перед сном, мама подошла ко мне, погладила по голове и сказала, что теперь три раза в неделю я буду ходить к тёте Наташе, что жила на соседней улице в таком же частном домике, что и мы. У тёти Наташи было фортепиано. Старенькое, но с прекрасным звуком. Мама сказала, что в своё время она преподавала игру на фортепиано, а теперь, выйдя на пенсию, скучает.
Деньги платили чисто символические. Тётя Наташа оказалась хорошей женщиной: доброй, весёлой, отзывчивой. Порой я задерживался у неё на целый день, приходя сразу после школы и возвращаясь домой поздно вечером. Поначалу я думал, что меня будут ругать за поздние возвращения. Мне ведь тогда было всего лет восемь-девять. Но мама улыбалась и говорила, что я могу оставаться у тёти Наташи столько, сколько пожелаю.
Тогда я впервые почувствовал: она мне наврала. Дело было не в том, что мама мечтала сделать из меня выдающего пианиста и шла на всё, даже на поздние возвращения. Только вот правду узнал я лишь спустя год после начала занятий.
День, когда я вернулся домой гораздо раньше уже привычного, я запомнил на всю жизнь. Тётя Наташа приболела и, попросив меня купить ей в аптеке таблетки, отправила меня домой на пару часов раньше. И я пошёл. А дома меня не ждала радостная мама с тарелкой вкусного борща. Меня ждали пьяный отец, крики и его ссора с мамой.
Папа ушёл от нас, когда мне было года три. Мама этого не скрывала и даже рассказывала о нём, когда я просил. А когда я его увидел, то понял настоящую причину того, почему разошлись мои родители. Отец сильно пил. И часто. В таком неконтролируемом состоянии, после увольнения с работы, он начал являться к нам домой и ругаться с мамой. Говорил, что это она виновата в его неудачах, за что должна вернуться к нему, потому что ему не на что жить.
В тот день бабушка забрала меня к себе в комнату, уложила в кровать и положила на ухо подушку, чтобы я ничего не слышал.
Мама ушла. Через несколько дней. Оставила записку, чтобы мы с бабушкой её не искали. Ни адреса, ни телефона в ней не было. А также никаких новых вестей следующие несколько лет. Кроме одной нашей встречи полгода назад, после которой больше я её не видел.
Вздохнув, я укутался в одеяло чуть ли не с головой. Спать не хотелось. В этом городе я всего лишь чуть больше недели и только второй день в школе. Вроде бы ничего особенного не происходило, но я вымотался так, словно месяц пахал в огороде без остановки.
Школа оказалась проблемной. Неудачный выбор? Возможно.
***
На следующий день — в среду — третьим уроком была алгебра. Иосиф Кириллович выглядел бодро. Похоже, он находился в хорошем расположении духа. Он объяснял новую тему. Точно так же, как и в прошлый раз, не обошлось без шуток и веселья. Когда дело дошло до решения примеров, он заинтересованно посмотрел на меня, но я ответил ему таким недоброжелательным взглядом, что на его лице отразился испуг. К доске меня не вызвали. Зато вызвали Стаса, который довольно резво отправился решать пример.
Решал он добрых пол-урока. Постоянно ошибался в вычислениях и последовательности действий, хотя буквально пять минут назад Иосиф Кириллович в подробностях объяснил решение точно такого же примера, но с другими цифрами, разумеется.
В конце я не выдержал и, несильно стукнув по столу, выкрикнул с места:
— Там пять икс, а не шесть икс!
Иосиф Кириллович сделал мне замечание и напомнил, что перед ответом нужно поднимать руку. Я засопел, но покорно согласился. Класс быстро потерял ко мне интерес, зато Стас на той же громкости поблагодарил меня.
— Хочешь заделаться зазнайкой? — спросил Кай.
— Я заделался им в самый первый день. Почему бы не продолжить? — Настроение сегодня было ни к чёрту. Ночью мне приснилась мама, а в конце сна произошло что-то плохое, из-за чего я подскочил в пять утра и больше не уснул. Да, вымещать злость на других — это не самый лучший путь поднять себе настроение, но и тихо сидеть я не мог.
Кай усмехнулся.
— А ты самоуверенный. Но твой практически идеальный образ подпорчен полным незнанием компьютера.
— Эй! — возмутился я.
Чересчур громко. Иосиф Кириллович сделал мне второе замечание и попросил задержаться после урока. Я вроде бы даже согласно кивнул, но отпустил своё же согласие куда-то мимо памяти.
— Между прочим, это было сделано не специально, — вернувшись к шёпоту, я нагнул голову ниже, думая, что так у меня получится спрятаться.
— Зато сейчас как раз так.
— Нет! Просто я не могу молчать, когда вижу ошибку!
— У других ошибки видишь, а свои в упор не замечаешь? У тебя ответ неправильный.
Я недоверчиво уставился в свою тетрадь. Пример-то я уже решил, но не знал, что его решил и Кай. Сравнив свой ответ с ответом Кая, я обнаружил, что они не сходились. Пришлось пересчитывать. Ошибка нашлась ближе к концу, в предпоследнем действии. Потерялась запятая. В итоге вместо десятичной дроби у меня выскочило целое число. После пересчёта ответ получился таким же, как у Кая.
Я хмуро глянул на него. Кай выглядел довольным.
— Если ты так хорош в математике, почему тебя никто к доске не вызывает? — возмущённо прошипел я.
Кай заметно дёрнулся.
— Это уже в прошлом. Раньше вызывали.
Он повернул голову в сторону, и я заметил то, чего раньше не замечал. Воротник рубашки, в которой он появлялся в эти дни, и длинные пряди прекрасно скрывали его шею. Но сейчас после небрежного движения я увидел шрам от ожога, который остаётся на коже после контакта с огнём.
Продлилось это буквально пару секунд, но мне их хватило с лихвой. Кай, увидев, как пристально я на него смотрел, небрежно повёл плечом. Прядь волос вернулась на нужное место, выполнив, как мне казалось, своё предназначение по маскировке.
— Кай…
— Молчи. Ты ничего не видел.
Понятное дело, что я ничего не видел. Объяснять мне ничего не положено. Все говорят держаться на расстоянии и ничем не выделяться. А я и не особо стараюсь. Но что поделать, если получается наоборот?
Настроение ухудшилось ещё сильнее. Злиться на Кая я не имел права. Мы ведь не друзья, да и не хотел я с ним дружить. Рассказывать про шрам, который скрывался, он не должен. Тем более человеку, знающему его третий день.
После урока Иосиф Кириллович ещё раз обратил внимание на то, что на уроках лучше не отвлекаться, не болтать с соседом по парте и не кричать без разрешения. Он учитель, он прав. А я ученик — я неправ в любом случае. Напомнив, что сегодня после пятого урока мы встречаемся в кабинете информатики, Иосиф Кириллович отпустил меня на следующий урок.
***
Последний урок отменили, поставив вместо него занятия в библиотеке. Завуч посчитал нужным, чтобы библиотекарша провела внеплановое занятие и рассказала нам о новых поступлениях книг. В основном это была, конечно же, классика, необходимая для уроков литературы.
Большинство одноклассников откровенно скучали. Некоторые зевали, некоторые и вовсе порывались спать. Кроме меня библиотекаршу внимательно слушали от силы человека четыре. Ничего нового она нам не поведала, но зато позволила выспаться несчастным вечно занятым подросткам.
После окончания занятия я проследил за тем, как одноклассники уходят, путаясь в ногах и сладко зевая. Они направились к выходу, я же сразу свернул в другую сторону. Нужно было подниматься на четвёртый этаж, для дополнительного урока с Иосифом Кирилловичем. Но перед тем, как я успел преодолеть хоть одну ступень, меня поймал за руку Кай. От неожиданности я с трудом удержался на ногах.
— Чего тебе? — спросил я, вырывая руку из хватки.
— Не ходи, — последовал короткий совет в приказном тоне.
— Да какая тебе разница, куда я иду?
— Никакой. Просто не хочется, чтобы из тебя получился ещё один изгой и мальчик на побегушках.
Я вопросительно приподнял брови, не улавливая сути.
— Не понимаю, о чём ты.
— Будешь сопротивляться до последнего? — вздохнул Кай.
— У меня нет выбора, сколько раз тебе ещё повторить? Я справлюсь. Не знаю, чем тебе так не угодил Иосиф Кириллович, но, по-моему, он классный мужик.
— Классный, говоришь? — Кай перекинул рюкзак на другое плечо и вдруг отошёл от меня. — Только завтра слёзы не лей.
Я остался один. Кай, похоже, любил говорить загадками. Меня учили прислушиваться к советам других людей, но только если эти советы были обоснованы. Кай же словно ставил ультиматум без возможности остаться при своём мнении. Да, он учился здесь раньше и лучше меня понимает, о чём говорит. Но я-то не понимаю!
И слёзы лить не буду. Ни за что.
Поднявшись на четвёртый этаж, я обнаружил, что Иосиф Кириллович уже сидел в кабинете информатики. Жалюзи почему-то были закрыты. Работал только один компьютер. Не тот, за которым я сидел, а другой — в самом углу, подальше от окон и двери.
— Солнце мешает, — пояснил мне Иосиф Кириллович. — Работать за преподавательским столом в это время совершенно невозможно.
Я улыбнулся.
— Понятно, — и успокоился.
Иосиф Кириллович встал, сложив в стопку проверяемые тетради, и пригласил меня пройти к работающему компьютеру. Я пошёл к нему, а Иосиф Кириллович в это время закрыл дверь и, кажется, щёлкнул замком. Не могу сказать точно — я слышал лишь тихий щелчок, но не был уверен, что это был замок.
— Ну, рассказывай, что за проблемы у тебя, — учитель пододвинул стол к столу, вынуждая меня оказаться впритык со стеной. — Как прошёл вчерашний урок информатики?
— Нормально, — честно ответил я.
— Нормально?
— Да. Мне помог Кай.
В глазах Иосифа Кирилловича появился холод. Одно упоминание имени Кая вызывало у него подобную реакцию — тщательно скрываемую ненависть. Это чувство я охарактеризовал бы именно так.
— Кай, значит… Ты его попросил?
— Да, — неожиданно для себя соврал я. — Мы оказались за соседними компьютерами. Я его попросил, и ему пришлось помочь, хотя он не хотел.
После пояснения лицо Иосифа Кирилловича смягчилось. Он даже улыбнулся, после чего тронул мышку, пробуждая компьютер.
— Хорошо. Начнём с того, что ты вообще знаешь о компьютере?
Пришлось нехило потрудиться, объясняя, что я читал в газетах или книгах. Как оказалось, теоретических знаний для этого ничтожно мало. По словам Иосифа Кирилловича, компьютер лучше изучать на практике. Как только появятся минимальные навыки, всё остальное постепенно придёт само.
Дальше он рассказал о стандартных программах, которые проходят в школе. Во время его рассказа я поражался, насколько много может знать человек, преподающий совершенно другой предмет. Неужели я такой отсталый от современной жизни? Но я этого и не чувствовал до того момента, как переехал сюда.
Иосифу Кирилловичу удалось заговорить мне зубы. Я настолько увлёкся его рассказом и слежением за происходящим на мониторе, что забыл обо всём вокруг. И о времени. Время пролетело незаметно. Ощущение реальности пришло в тот момент, когда я уже увлечённо щёлкал мышкой и рассматривал элементы меню в программах Офиса. Поначалу я даже и не понял, что кто-то осторожно положил руку мне на колено. Вроде бы ничего особенного, ничего странного и неприятного. Но когда рука начала потихоньку гладить меня, я перестал щёлкать мышкой и замер.
Иосиф Кириллович сидел гораздо ближе ко мне, чем в начале занятия. Практически вплотную. Одна рука удобно расположилась на моём колене, второй же он тронул затылок и чуть погладил волосы. Я почувствовал его дыхание — близко-близко, около самого уха.
— Ты такой красивый, Арсений. Такой… податливый, — возбуждённо шепнул он.
Очнувшись, я отшатнулся в сторону. Естественно, меня подпирала стена, поэтому далеко отклониться не удалось. Ошалело взглянув на учителя, я сразу же забыл о компьютере. Моя реакция его позабавила. Сняв очки и положив их на стол, он снова нагнулся ко мне.
— Ну что же ты так? Я сделал что-то неприятное? Тебе ведь нравилось, — и он опять коснулся моего колена.
Я взбрыкнул.
— Не было такого, — твёрдо возразил я.
— Не было? — он удивился. — Хватит смущаться. Когда ты только пришёл отдавать документы о переводе, я сразу понял, что ты тот, кто мне нужен. Добрый, улыбчивый мальчик. А в первый день учёбы ты это подтвердил, позволив обнимать себя.