- На сколько ты старше меня?
- Примерно, на полгода. Я родился в феврале, а ты – в августе того же года.
- А какого числа твой День Рождения?
- Только не смейся, ладно?
- Обещаю!
- Мой День Рождения пришелся точно на четырнадцатое февраля – Валентинов День. А самое обидное, что точное время моего рождения – 23:55! Родился бы на пять минут позже – и днем моего рождения считалось бы пятнадцатое февраля. Не так обидно было бы.
- Над тобой смеялись?
- Нет. Я с самого начала отбил у всех желающих эту странную привычку.
- Это как?
- Сразу объяснил окружающим, что со мной шутки плохи. Кому-то достаточно было злого взгляда, а кому-то пришлось дать в глаз при всех. В этом случае, они тут же затыкались. Но, опять же, без необходимости я кулаками предпочитаю не махать. И тогда так же было. Я пускал в ход физическую силу только в одном случае: когда требовалось защитить либо самого себя, либо кого-то из слабых.
- Это все у тебя пошло с рождения или со школы спецназа?
- Нет. Там нас учили совсем другому. Говорили, что мы не должны бояться убить человека, если это нужно для нашего дела. Там во мне смогли воспитать только упорство и выдержку. А уж то, кого и от чего защищать, я решал сам.
- А что это, вообще, за школа? Не знала, что такие есть.
- А их и нет. Формально. Хотя, фактически такие школы есть почти в каждой стране. Сама подумай: если детей учить с малолетства, толку будет куда больше.
- Выходит, школы должны прятаться, чтобы власти их не заметили?
- Не власти. Власти, вообще-то, и дают распоряжения создавать такие школы. Из страха друг перед другом правительства разных стран создают особых солдат, коими воспитанники таких школ и являются. Но это – строжайшая тайна. Не дай бог, шпионы других стран что-то заметят! Представляешь, что тогда будет? Вот, к примеру, мою школу маскировали, как обычный кадетский корпус. И никто даже не догадывался, что за высокими стенами готовили почти боевые машины…
- Ты поэтому оттуда ушел?
- Именно. Когда мне сказали, ЧТО я должен сделать для получения последнего уровня…
- Какого уровня?
- В нашей школе было несколько ступеней обучения. Четыре, если быть точным. Каждой ступени соответствовал номер уровня. Когда ребенок только начинает учиться, он находится на четвертом уровне. Затем, когда преподаватели решают, что пришло время, он проходит испытание, после которого получает третий уровень. Затем, в процессе дальнейшего обучения, преподаватели принимают решение организовать для него очередное испытание, пройдя которое, ученик получает второй уровень. Ну, а затем, третье испытание и первый уровень.
- А что это за испытания?
- Для каждого уровня есть свой тип испытания. В общем виде, это огонь, вода и…
- Медные трубы? – захихикала я, вспомнив старую сказку.
Федерико расхохотался.
- Не поверишь, но я предположил то же самое, когда директор озвучивал эти самые испытания на моем собеседовании. Он ответил: «вроде того», и на этом тема была закрыта.
- Постой. Если эта школа, а точнее, ее специализация – такой уж супер-секрет, то как ты туда попал?
- Хороший вопрос. Я сам толком до сих пор не пойму. Знаю только, что, когда в возрасте семи лет, я влез в драку с третьеклассниками…
- В какую драку?
- Шел однажды по улице и увидел, как пятеро довольно больших мальчишек задирают девчонку лет четырех. Ну, сама посуди: кто бы на моем месте не вмешался?
- Не скажи. Бывают и такие, которые прошли бы мимо. Впрочем, я уже давно поняла, что ты не из их числа. Так что же тогда произошло?
- Сам не пойму. Так получилось, что драка происходила прямо под окнами у одного из преподавателей школы. Он услышал шум, выглянул... Хоть убей, не пойму, почему он выделил именно нас… то есть меня. Та драка закончилась стандартно – моей разбитой физиономией. Я дрался до последнего, пока ребята сами не устали и не убрались восвояси. Но это, конечно, ерунда. Короче, понятия не имею, почему именно я, но факт остается фактом: через неделю меня пригласили на собеседование.
Я внимательно прислушивалась к интонации возлюбленного, но слышала лишь искреннее недоумение. Забавно. Он, действительно, не понимает, что благородство и смелость тогда решили его судьбу. Боже, какая скромность! Но я не стану об этом говорить. Так будет лучше. Мне подсказывает интуиция.
- И что же? – подытожила я. – Ты пришел, поговорил с директором…
- Да, верно. И началась учеба. Клянусь, все это мне нравилось. Ведь спецназ занимается тем, что защищает мирных людей. Я выдержал и огонь, и воду. Вот только последнее испытание оказалось мне не по зубам. Слава богу.
- Почему?
- Потому что, как выяснилось, школа должна была не просто подготовить нас к работе в спецназе. Нет. Из нас пытались сделать профессиональных убийц.
- Что?!
- Да. Третьим испытанием было убить человека. То есть, сначала мы все принимали участие в их задержании. Это оказались мужчина и женщина. Их обвиняли в убийстве собственного ребенка. Да, это ужасно. Но от нас потребовали убить обоих после суда. На этом суде мы, конечно, присутствовали. Я слышал, как мужчина клялся, что они с женой тогда были в состоянии наркотического опьянения. Видел, как рыдала и звала своего ребенка женщина. Тогда я еще не знал, чем все это закончится, поэтому был полностью согласен с приговором суда о смертной казни через расстрел. Но когда нас отвезли на полигон, дали автомат и велели привести приговор в исполнение, мы поняли, что не можем этого сделать.
- Кто – мы?
- Ну, то есть я. Я понял, что это мне не по силам.
- Знаю. И это нормально.
По правде говоря, я с трудом сдерживала дрожь. Просто не хотела пугать возлюбленного. Но этот рассказ наполнял сердце ужасом. Боже, сколько он пережил!
- И что же ты сделал? – спросила я после небольшой паузы.
- Я? Я бросил автомат к ногам преподавателя, заявил, что не стану никого убивать, повернулся и ушел. До города добрался пешком – благо, было не так уж и далеко. Вот, после этого мы с мамой поговорили и решили, что больше, чем боевые искусства, я люблю только музыку. Но в Пескаре не были школы с таким уклоном. К тому же, не все бывшие соратники адекватно восприняли мой уход.
- Не поняла, – удивилась я. – При чем здесь они? Тебе было так важно их мнение?
- Да нет, – рассмеялся тот. – Мне было все равно, что и кто думает. Я просто счел ненужным кому-то что-то объяснять. Но ребята меня в покое не оставили. Они решили, что я – трус, который не справился с заданием.
- Это же не так! – возмутилась я. – Ты отказался убивать людей, потому что слишком добр и благороден для этого!
- Возможно, – согласился Федерико. – Тем не менее, я понимал, что у ребят, в общем-то, имеются основания для подобных заявлений. И вот, тогда мы с мамой перебрались сюда. Здесь все пошло по-другому. Я, наконец, получил возможность раскрыться во всех интересных мне сферах. Пел, сочинял песни, осваивал новые музыкальные инструменты. Это было реализацией моей тяги к музыке. А по вечерам гулял по городу, реализовывая стремление к дракам, адреналину и защите слабых.
- Подожди! – не поняла я. – При чем здесь прогулки и защита слабых?
- Ну, я ведь не гулял, где попало. Только в особых местах. Ты, конечно, не знаешь, но в некоторых кварталах Рима, вообще, лучше не выходить на улицу после заката, если только у тебя нет определенных боевых навыков и ножа в рукаве.
- И ты специально совался в такие кварталы?!
- Да. С друзьями. Оказалось, что нас – охотников за адреналином – не так уж и мало.
- Но ты ведь понимал, что поступаешь безответственно и глупо? А если бы в одной из таких драк тебя…
Я не договорила. Вспомнила свой сон, всхлипнула и крепче обхватила возлюбленного. Я едва его не потеряла…
- Ну, что ты! – горячо зашептал Федерико, целуя меня в макушку. – Все это давно закончилось. Я так ходил только в первый год. Потом…
- Что? – не унималась я.
Мой возлюбленный снова тяжело вздохнул. Но, на этот раз, с огромной почти физической болью…
====== Глава 27 ======
Комментарий к Глава 27 Внимание! Настоятельно советую перед прочтением этой части запастись салфетками и валерьянкой, потому что даже я, когда это писала, обрыдалась горькими слезами. Так что... А, пофиг, вы же все равно не послушаете и почти наверняка этот бред не читаете.))) Ну, удачи.)))
- Потом произошло очередное столкновение, в котором мне не удалось увернуться от ножа, а одного из моих друзей, и вовсе, насмерть убили, – произнес Федерико после продолжительной паузы.
- Тебя ранили? – охнула я.
- Не бойся, – шепнул Федерико. – Все давно позади.
- Расскажи подробнее, – попросила я.
- А что рассказывать? – вздохнул мой возлюбленный. – Мы тогда с друзьями гуляли, как обычно. Было нас четверо. Я и еще трое парней: Эрнесто, Деметрио и Франко. Мы никогда в драки первыми не лезли. Ну, почти никогда. Только если пытались кого-то спасти. В тот вечер все было спокойно, пока прямо навстречу нам не выскочила странная и очень наглая компания. Их восемь, нас четверо. Силы не равны. По двое на каждого. И все с ножами. Я начал драться с одним из них, но тут услышал крик Эрнесто. Ему повезло меньше других. На него налетели сразу трое. Двое отвлекли, а третий пырнул в грудь. Эрнесто издал короткий изумленный вскрик и упал. Я метнулся к тому гаду, который его… Тут и меня кто-то полоснул. К счастью, сознания я не потерял. Сумел приложить одного из тех гадов кулаком по голове и ударить по шее ребром ладони второго. Третьего и четвертого Деметрио и Франко взяли на себя. А я кинулся к Эрнесто. Минуты три он еще был жив, но к приезду «неотложки» уже умер. У меня на руках. Мне до сих пор иногда снятся его последние секунды. И вот, после этого я сказал ребятам, что эти вылазки в погоне за адреналином пора прекращать, а то, не ровен час, нас всех перережут.
- Мудрое решение, – почти не дыша, заметила я. – Тебе было больно?
- От чего? – не понял Федерико. – От того, что потерял своего лучшего друга, или от раны.
- И то, и другое.
- Да нет, от собственной раны мне почти не было больно. Точнее, эта боль отошла на второй план. А что касается Эрнесто, да, мне было очень больно. И еще хуже становилось при мысли о том, что я не сумел ему помочь. К тому же, на него напал один из тех ребят, которые, по идее, должны были напасть на меня. Да, Вилу, мне было плохо.
- Федерико, но ты ведь не мог этого предвидеть! – воскликнула я. – Не вини себя! Я знаю, если бы ты мог, непременно спас бы своего друга. Но такой возможности просто не было.
Господи, он еще терзается чувством вины из-за того, что не принял на себя участь друга?! Да случись с ним что-нибудь… Нет, даже думать об этом боюсь! Теперь уже я, вообще, не представляю жизни без него, даже если бы никогда его не знала! Не могу без него! Люблю его больше собственной жизни! Его одного! Навсегда!
- Эрнесто много для тебя значил? – решила я сменить тему.
- Да, – признался мой возлюбленный. – Он был моим лучшим другом на протяжении всей жизни.
- Постой! – удивилась я. – Ты ведь сказал, что…
- Я не врал. Видишь ли, мы с Эрнесто познакомились еще в детстве. В Пескаре живет его бабушка, к которой он иногда приезжал. Нам было года по полтора. И, знаешь, мы как-то сразу почувствовали, что у нас одна судьба. Потом Эрнесто убедил мать перевезти его в Пескару совсем. Впрочем, она не очень и возражала. Эрнесто – ее сын от первого брака, а она тогда уже повторно вышла замуж. И Эрнесто с отчимом особо не ладил. Вот, с этого все и началось. Мы с Эрнесто всегда были вместе и, вообще, никогда не ссорились. Во всем друг друга поддерживали, все делали вместе. Вместе нас и взяли в школу спецназа. Мы и там держались вместе. Эрнесто был единственным, кто поддержал меня в решении уйти из школы. Нам ведь обоим вместе дали автоматы. И мы, не сговариваясь, одновременно отказались убивать людей.
- Но почему выбрали именно вас?
- Потому что мы лучше, чем кто-либо, справлялись с предыдущими испытаниями. Именно мы, а не кто-то конкретно. Мы все делали вместе, помогая друг другу, не бросая в беде и рискуя жизнями друг ради друга. Из любой переделки мы выходили вместе и категорически отказывались признавать, кто же все-таки победитель. Победы были нашими общими. Ты не поверишь, нас даже за близнецов принимали.
- А что, вы были похожи?
- Все коренные итальянцы в какой-то степени друг на друга похожи. Но это пошло от того, что нас с Эрнесто никто не мог представить порознь. Пару раз нас пытались рассорить – не выходило. Наверное, все дело в том, что мы, действительно, в каком-то смысле братья. А братские узы не так легко разрушить.
- Знаю. И тем тяжелее было потерять его, правда?
- Верно. Тяжело, еще как. Помню, когда врачи в больнице говорили, что его не удалось спасти, им пришлось заранее привязать меня к кровати, на которой я лежал, пока мне обрабатывали порез. Думаю, Франко с Деметрио предупредили их, чтобы отошли от меня, на всякий случай.
- И что же ты?
- Ну, для начала, замер. Потом до меня постепенно начал доходить весь кошмар сложившейся ситуации. И тогда началась самая настоящая истерика. Я очень долго метался по кровати, выкрикивая имя Эрнесто. Врачи даже вынуждены были вколоть мне сильнодействующее снотворное.
Я провела рукой по его груди, пытаясь таким образом выразить свою поддержку. Боже, мой бедный мальчик! Он через столько прошел в свои восемнадцать лет! И я так говорю не из банальной жалости. Нет. Это слишком просто. Причина в том, что я люблю его, и мне больно от того, что ему было больно. Нет, больше я не позволю ему чувствовать подобное! Никогда! Жаль, что не в моей власти избавить его от тоски по лучшему другу…
- Ты скучаешь по нему? – тихо спросила я после небольшой паузы. – По Эрнесто.
- Конечно, – вздохнул тот. – Даже словами не передать. Я, в первые три-четыре дня, вообще, из комнаты не выходил. Лежал и смотрел в одну точку. А перед глазами проносилось все то, через что мы вместе прошли. Снова и снова. Я, честное слово, не понимал, как жить дальше без моего лучшего друга.
- Понимаю, – шепнула я.
Хотя, это было сказано не совсем честно. То есть я, конечно, понимала чувства возлюбленного. Но в голове у меня была некая нестыковка. Я никак не могла провести параллель между тем, кем Федерико был раньше, и тем, кем он стал, когда мы познакомились. Это же два совершенно несовместимых образа! Тот милый, обаятельный, жизнерадостный мальчик, которого я видела изначально, и вот этот сильный, смелый, благородный юноша, прошедший через множество смертельно опасных испытаний и потерявший своего лучшего друга. Бред, абсурд! Чтобы два таких разных типажа скрывались внутри одного человека... Хотя, для меня и спецназ с музыкой – понятия несовместимые. Как бы то ни было, моя любовь к Федерико от этого меньше не стала. Я люблю его в любой импостасии. Он – самый родной для меня человек. Он такой один!
- О чем ты думаешь? – спросил мой возлюбленный, когда пауза затянулась.
- О том, что, оказывается, совсем тебя не знала, – шепнула я.
- И теперь думаешь, что лучше бы так и оставалось? – испуганно спросил Федерико.
Я задохнулась от возмущения. Это он так думает о собственном прошлом или обо мне?! Да я никогда в жизни не пожалею о том, что узнала, кто такой Федерико Гонсалес! Потому что люблю его без памяти! А что до его прошлого – оно лишь подкрепляет мою любовь огромным восхищением. Я восхищаюсь им! Восхищаюсь его поведением в подобных ситуациях. Не каждый парень бросил бы оружие, отказавшись убивать. Не каждый, потеряв лучшего друга, прошел бы через это с высоко поднятой головой. И не каждый стал бы прятать свою боль за улыбкой.
- Нет! – вскричала я. – Как ты можешь такое говорить?! Я рада, что узнала тебя лучше, Федерико! Потому что все сильнее осознаю: ты – моя жизнь!
- Я люблю тебя! – прошептал он, расслабившись.
- А я тебя! Просто не говори мне такие вещи больше никогда!