Тем не менее, Дин абсолютно уверен, что он не гей. Это убеждение имеет в его сознании непоколебимость, ясность, весомость правды, и он убежден, что не ошибается. То есть он действительно, на самом деле не гей — тут он себя не обманывает.
Правда в том, что влечение Дина к женщинам — неподдельное и сильное. Гораздо сильнее, чем слабые искры, пробегающие время от времени между ним и некоторыми парнями. То, что было у него с Лизой, определенно было по-настоящему; и до этого с Касси… (Касси… и как так совпало, что первую девушку, к которой у Дина были серьезные чувства, звали столь похоже на Каса?) С ней тоже все было по-настоящему. Эти отношения были реальными. И интрижки, которые у него порой случаются с цыпочками в барах, — тоже реальные… Да даже то, как женские формы всегда притягивают его взгляд! Если не считать оргию с близнецами и доктора Секси, тенденция налицо: половое влечение Дина действительно, на самом деле на девяносто девять процентов направлено на женщин. Парни Дина просто не привлекают. Во всяком случае большинство парней.
Но остается же этот один процент, да?
И Кас всегда был в другой категории, правда? Кас всегда был в совершенно отдельной категории. Во всех смыслах.
По крайней мере одно становится совершенно ясно: «Я хотел, чтобы он был только моим ангелом, — думает Дин. — Я не готов был ни с кем его делить». Но теперь это в любом случае не имеет значения. Так как, очевидно, Кас натурал.
Звучит сигнал микроволновой печи. Дин вздыхает и достает миску для попкорна.
***
Позднее, когда Сэм лег спать, Дин вступает в борьбу с собой по поводу того, стоит ли связаться с Касом — просто чтобы выяснить, с Эрин ли он сейчас. Может, написать ему сообщение? Или позвонить? Спросить типа: «Эй, ты там случайно не с Эрин?»
Это однозначно плохая идея, и Дин в итоге от нее отказывается. Чтобы закрепить это решение, ему требуется несколько стаканов виски.
Полчаса спустя его начинает клонить в сон, и Дин чувствует облегчение: сейчас он наконец-то уснет, не наделав глупостей, вроде того чтобы позвонить Касу насчет Эрин и совсем его спугнуть. Довольный таким результатом, Дин забирается под одеяло, но потом обнаруживает, что взял в руку телефон — только чтобы набрать Касу и по-быстрому объяснить, что Дин не собирается ему звонить. В сонном алкогольном тумане этот план кажется вполне разумным, поэтому Дин открывает «избранное» и тыкает в номер Каса.
Несмотря на поздний час (а уже за полночь), Кас отвечает на звонок.
— Дин! Здравствуй… — говорит он сонным голосом. — Здравствуй. Как дела? Как у тебя дела, Дин?
По голосу Каса похоже, что он еще не проснулся, но Дин переходит прямо к делу.
— Я только звоню сообщить, что я не собираюсь тебе звонить, — объявляет он. Ему приходиться сосредоточиться, чтобы выговаривать каждое слово, и он даже доволен тем, как хорошо выходят слова. Язык почти не заплетается.
— Ага… — отвечает Кас.
— Кстати, я не пьян, — сообщает Дин, и после паузы в порыве откровенности добавляет: — Не очень пьян.
— Значит, ты пьян, — подытоживает Кас.
— Да, — подтверждает Дин. — Я звоню тебе по пьяни.
— Хорошо, — соглашается Кас неожиданно невозмутимо.
— Я имею в виду насчет Эрин, — говорит Дин, которому становится тяжело удерживать нить разговора. Идея позвонить Касу казалась абсолютно разумной лишь несколько минут назад, но теперь беседа оказывается сложнее, чем Дин предполагал. Он начинает снова:
— Понимаешь… Я собирался позвонить и узнать подробности — про Эрин — на случай, если нужно провести с тобой разговор, но я… я… я не буду. Потому что я уважаю твою личную жизнь. Вот видишь?
— Разговор? — повторяет Кас. — Какой разговор? О чем разговор? Мне не нужен… разговор? — судя по тону, эта концепция его завораживает. В его речи есть что-то странное: он произносит фразы медленнее, чем обычно, монотонно растягивая их. — А что если… Дин, что если мне НУЖЕН разговор? Что если он все объясняет?!
— Ты хочешь разговор?
— Хочу. Я хочу… разговор, — говорит Кас, как будто Дин собирается поведать ему все тайны вселенной. — Я всегда хочу разговор.
— Ладно, — отвечает Дин, смутно понимая, что Кастиэль ведет себя как-то странно. Но Кас хочет разговор, поэтому Дин набирает воздуху и приступает. Выходит так:
— В общем, презерватив — это как твой ангельский клинок, его всегда нужно иметь при себе, но в кончике нужно оставлять место, и потом разворачиваешь его, как… как на банан, если бы твой член был бананом, то есть… когда он стоит — сначала надо, чтобы встал, потому что ты же не хочешь детишек, правда? Или… — (Какая там была вторая причина для презервативов?) — Хламидиоз, — заканчивает Дин.
Он не может придумать, что еще добавить.
— В общем, это главное.
— Круто, — говорит Кас.
— Супер, — соглашается Дин, кивая. (Стоп, это Кас только что сказал «круто?») — Так Эрин там… зависает с тобой? Вы там целуетесь или как? В смысле, прямо сейчас?
— Эрин работает, — отвечает Кас.
— Что, сейчас?
— Эрин иногда работает допоздна.
Дин очень рад, узнав, что Касу не на кого отвлекаться. Хотя, что еще сказать, он не знает. Наконец он спрашивает:
— Так… раз ты не целуешься, чем ты тогда занимаешься?
— Удерживаю время, — отвечает Кас.
— Что?..
— Удерживаю вместе секунды. Они то и дело норовят разбежаться. А мне нужно их поддерживать в ряду. Дин… а разговор все еще происходит? Это еще разговор? Или это память о разговоре? — Судя по тону Кастиэля, его посетило внезапное откровение. — А, погоди! — добавляет он. — Это все память о сне про разговор, да? Этого на самом деле не происходит, да? Или… нет? Это уже произошло?
— Э… — говорит Дин. — Не знаю. — Тут его осеняет. — Кас, и ты пьян?
— Нет, пьян ты, — отвечает Кас.
— А, ну да… — соглашается Дин, теперь совсем сбитый с толку. — Я только хотел убедиться, что ты понял про презервативы.
— Ты мне объяснил, — сообщает Кас. — Ты мне сказал, что мой пенис — это банан. Во сне. Только что. Когда мне снился сон.
— Тебе… снился сон? — повторяет Дин медленно. В том, как Кас разговаривает, есть что-то знакомое.
— Я сплю и смотрю на звезды, — отвечает Кас. — Они все расположены в ряд, и я тоже в ряду. Мы пьем и смотрим на звезды вместе. Часами, Дин. Жаль, тебя здесь нет.
И тут Дин вспоминает, откуда ему знакома эта манера. Такая же странновато-ленивая речь, перемежающаяся откровениями и вдохновленными отступлениями. Однажды раньше Дин уже слышал от Каса такое. Однажды, в будущем.
— Кас, ты что… траву курил? — спрашивает Дин.
В трубке слышен медленный хриплый смешок.
— Да.
— Кто тебе дал ее?!
— Эрин. Эрин мне столько всего показывает, Дин… Эрин… очень помогает. Чудесный человек.
Внезапно Дин снова ненавидит Эрин.
— Эрин имеет фамилию? — спрашивает он, уже втайне планируя ее погуглить.
— Клайн, — отвечает Кас услужливо. — Но не трудись проверять, Эрин — не демон. Я уже исследовал этот вопрос. Знаешь, это похоже на путешествия во времени, — добавляет он. — Эффект от травы, я имею в виду. Минуты все перепутываются. Помнишь, как я однажды потерялся во времени, пытаясь вернуться к тебе? Я тебе не рассказывал, но я случайно отправился раньше назад. Ты такой симпатичный в шесть лет! Конечно, ты и потом симпатичный. Но Дин, самое главное, ты счастлив? Это гораздо важнее всего остального. Теперь… я это понял. Я понял столько всего, Дин.
— Ты определенно обдолбан, — говорит Дин.
— А ты определенно пьян, — резонно замечает Кас.
— Да, но это законно!
— А это тоже законно…
— Ах, черт, ты же в Денвере, — вспоминает Дин, и все наконец встает на свои места. Денвер, в Колорадо… Колорадо — первый штат, где полностью легализована марихуана.
— Город в милю высотой… — говорит Кас с еще одной медленной гортанной усмешкой, и пока Дин думает: «Такую непристойную усмешку надо запретить», Кас добавляет: — Дин, мне пора. Эрин ждет моего звонка. Увидимся в декабре. Но… звони в любое время, Дин. В любое время, когда снова захочешь поговорить о моем пенисе, сразу звони.
***
На следующий день Дину так стыдно, что он не решается перезвонить Касу. Он даже не уверен, что помнит весь разговор, и изо всех сил надеется, что Кас не вспомнит его совсем. Сэму он сообщает только, что они с Касом «поговорили немного», Кас «в порядке» и у Эрин фамилия Клайн. Дин теперь слишком выбит из колеи, чтобы гуглить Эрин, как планировал, но Сэм вызывается навести о ней справки.
Тем временем представление Дина об Эрин и ее квартире начинает меняться. Теперь ее воображаемая квартира обставлена стильной подержанной мебелью, в ней много кальянов, и из чопорной консерваторши Эрин превращается в эдакую укуренную пофигистку. И Дин воспринимает ее еще более скептически. Ему совсем не нравится мысль о том, что Кас курит траву, якшается с какой-то денверской тусовкой хиппарей и скатывается в нигилистический гедонизм, как уже однажды случилось с ним в будущем. (Хотя Дин понимает, что его собственный пограничный алкоголизм ничем не лучше: кто он такой, чтобы судить?) Но по крайней мере, Эрин настаивает, чтобы Кас здорово питался. «Наверное, одна из этих хиппи, помешанных на всем натуральном, — заключает Дин. — Наверняка в своем красном миксере готовит кексы с ганджей. Надо предупредить Каса насчет употребления в пищу».
Сценки из жизни Каса и Эрин возникают в воображении Дина ежедневно — теперь они поставлены в живописных декорациях хипповской квартиры с гобеленами на стенах и подушками, вышитыми бисером. Дин даже начинает мысленно набрасывать распорядок недели Эрин. Когда он пробуждается в понедельник утром, Кас по-прежнему не дома, так что Дин думает: «Кас, должно быть, только что проснулся рядом с Эрин». Он, наверное, просыпается рядом с ней каждое утро. Наверное, они вместе завтракают, потом Эрин идет на работу (в качестве… кого-то, кто «иногда» работает допоздна. Официантки? Барменши? Может, днем она получает образование?) Тем временем Кас надевает голубой жилет и едет назад в Канзас на свою заправку.
В воскресенье Дин и Сэм едят блинчики в закусочной, и Дин размышляет: «У Каса и Эрин сейчас, наверное, поздний завтрак». Ведь поздний завтрак по выходным — это принято у пар? Эрин, наверное, что-нибудь приготовила. Может, полезные оладьи из цельнозерновой пшеницы? Намазанные этим ее йогуртом и органическим медом? (Раньше Кас любил оладьи Дина — до того как подвинулся на здоровом питании.) Дин гадает, умеет ли Эрин приготовить вкусный бургер. Кас обожал бургеры Дина.
Раньше.
***
К вечеру воскресенья Дин не находит себе места. Он не может выбросить из головы сцену, в которой Кас счастливо ест полезные для здоровья хипповские оладьи между сеансами утреннего секса. Поэтому Дин начинает шагать по бункеру в поисках чего бы поделать, чтобы отвлечься. Вскоре Импала вымыта и перебрана, все оружие почищено и смазано, и бункер сияет чистотой. У Дина кончились занятия, и он расхаживает туда-сюда, пытаясь придумать еще работу.
— Даже странно, да? — говорит Сэм, когда Дин снова заходит в библиотеку, обходя бункер по шестому кругу.
— Что?
— Мир не рушится. — Сэм отрывается от лэптопа и откидывается на спинку стула. — Работы нет. Все в порядке. Делать нечего, кроме как сидеть дома и валять дурака.
Дин тяжело вздыхает.
— Я скоро умом подвинусь.
— Ну съезди в Денвер, — предлагает Сэм.
Дин скептически смотрит на него.
— Я серьезно, — говорит Сэм. — Ты же хотел взглянуть на девушку. Прямо на стену лез… Так езжай, взгляни. Я по-прежнему считаю, что у тебя паранойя, но, по правде говоря… Я думал на днях над твоими словами, и вообще ты прав, Касу обычно не везет. Может, и стоит ее проверить хотя бы святой водой.
Дин фыркает.
— Что, столкнуться с ней и случайно пролить на нее пузырек святой воды? И насыпать ей соли в волосы? И пырнуть серебряным ножиком на всякий случай?
— Скажи ей, что ты неуклюжий, — смеется Сэм. Потом добавляет, уже серьезно: — Но правда, езжай проверь ее. — В его голосе слышно беспокойство, и Дин смотрит на брата. Сэм колеблется, но наконец говорит: — В общем, тут такое дело… Я не могу найти ее онлайн.
— Что ты имеешь в виду? — нахмуривается Дин.
— Я погуглил ее: Эрин Клайн из Денвера. Пару дней уже над этим работаю, на самом деле. — Сэм разворачивает лэптоп к Дину, и Дин наклоняется к экрану. — Видишь? В Денвере мне удалось найти только двух Эрин Клайн — одной четыре года, другой семьдесят восемь. Что-то я сомневаюсь, что Кас встречается с какой-то из них.
— Не все люди есть в интернете, — замечает Дин.
— О большинстве людей в интернете есть хоть что-то, — возражает Сэм. — Я пытался поискать разные написания фамилии «Клайн» и проверил окрестности Денвера тоже — на это у меня и ушло два дня. Я думал, может, стоит просто спросить у Каса, но… — Сэм колеблется, явно в нерешительности. — Может, заглянешь в его комнату? — предлагает он наконец неуверенно. — Посмотришь, нет ли где адреса этой Эрин или ее места работы? Хоть какой-то еще информации для зацепки. Наверняка с ней все чисто, но мне будет спокойнее, если я буду знать наверняка.
Дин по-деловому кивает, пытаясь скрыть переполох внезапно поднявшихся эмоций: тревогу и переживание за Каса, резкую подозрительность по отношению к Эрин и почти постыдное чувство надежды. То, как он воспрянул духом от мысли, что девушка Каса могла замыслить недоброе, обескураживает его самого.
Дин решает, что имеет смысл взять с собой в комнату Каса бутылку виски и стакан.
***
Минуту спустя Дин идет по коридору мимо спальни Сэма и осторожно приоткрывает дверь в комнату Каса. Он зажигает свет и останавливается в дверях, осматриваясь. Это простая комната, почти без убранства. Кровать, комод, стол, стул. Дверь шкафа приоткрыта, и в глубине виднеется Малый плащ, уже какое-то время не покидающий шкаф.
Дин чувствует себя виноватым, находясь здесь. Это должен был быть личный покой Каса — комната, которая навсегда его, как пообещал ему сам Дин, — а теперь Дин здесь что-то вынюхивает. Это как-то неправильно.
Но Эрин Клайн нет в интернете. Сэм не смог найти ее онлайн. Что-то не так.
Дин заходит и начинает осматривать комнату более внимательно. Его взгляд задерживается на кровати: Кас оставил ее опрятно заправленной. Дин вспоминает, как выглядел Кас, когда свернулся на кровати в мотеле во Флагстаффе — в каком беспорядке была постель и как он прижимал к себе подушку во сне. Теперь у него есть Эрин — обнимает ли он вместо подушки ее?
Обнимает ли он ее прямо сейчас?
Дин вздыхает и отворачивается — главным образом, чтобы не видеть кровать. Его взгляд падает на календарь, прикрепленный к стене над столом, и Дин видит, что Кас зачеркнул линиями недели, когда его не будет дома. Линии даже аккуратно надписаны словом «Денвер». Сейчас ноябрь, и линия проходит через весь остаток месяца. Ах да, Кас ведь даже сказал: «Увидимся в декабре». Значит, весь остаток ноября его не будет.
Приглядевшись, Дин вдруг понимает, что ближайшая неделя, через которую тоже проходит черта, — это неделя Дня благодарения. Сегодня воскресенье, и День благодарения уже в ближайший четверг. Дин как-то совершенно о нем забыл. Они с Сэмом никогда особо не отмечали семейные праздники, и только сейчас до Дина дошло, что Кас, по всей видимости, планирует провести День благодарения с Эрин. Вероятно, познакомиться с ее семьей.
Кас проведет День благодарения с другой семьей.
Дин усилием заставляет себя подумать: «Ну и хорошо. Хорошо. Я рад за него. Правда». Но сосущее чувство под ложечкой возвращается.
Стакан виски спустя неприятное чувство только усилилось. Теперь у Дина хватает сил лишь на то, чтобы сесть на стул, ссутулившись с бутылкой в одной руке и стаканом в другой, и глядеть на пустую кровать.
«Наверное, он сейчас с ней», — думает Дин, наполняя стакан. В его воображении сама собой возникает очередная живая сцена, на этот раз неприлично откровенная: обнаженный Кас растянулся над смутно привлекательной брюнеткой Эрин, обвивающей его ногами, и медленно двигается на ней, внутри нее… сначала медленно, потом все быстрее…