Как и всегда, мы одновременно закончили, а, когда внутри меня разлилось семя Федерико, упали на кровать, переплетясь руками и ногами. Несколько минут нам понадобилось для того, чтобы нормализовать дыхание. Тело мое охватило сладкое послевкусие. Так было всегда после занятия любовью с мужем. Я просто лежала на его плече и рисовала пальцами по груди.
— Ты в порядке, родная? — спросил Федерико, отдышавшись.
— А ты? — немедленно ответила я вопросом на вопрос.
— Все со мной хорошо, Вилу, — сонно рассмеялся мой муж. — Даже лучше. Теперь ответь и ты, а то я переживаю.
— Все замечательно, милый, — честно сказала я. — А если ты про тот эпизод с Леоном, в твоих объятиях я забыла обо всем, и о нем тоже. Все в порядке. Мне было хорошо без всяких нюансов.
— Слава Богу! — выдохнул Федерико. — Я так боялся, что ты еще не пришла в себя!
— Знаю, знаю, — заверила его я. — И ценю это, поверь. Но со мной, действительно, все в порядке. Да, выходка Леона сильно меня напугала. Да, у меня был стресс. Тем не менее, я быстро пришла в себя. У меня нет привычки сравнивать твои прикосновения с чьими-либо еще. Это просто глупо. То, что я чувствую, когда ты дотрагиваешься до меня, обнимаешь, гладишь, целуешь — это что-то особенное. Что-то, что позволяет мне узнать тебя даже с закрытыми глазами. Лишь твои прикосновения вызывают такие чувства. Прикосновения же Леона лишь напугали и унизили меня. Поэтому сейчас я и думать забыла о выходке своего бывшего. Потому что для меня не существует ничьих прикосновений, кроме твоих. Я люблю тебя!
— И я люблю тебя! — прошептал Федерико, целуя меня в макушку.
Я почувствовала, как по позвоночнику пробежал приятный электрический разряд, а сердце воспарило.
— Есть еще одна причина, — решив быть до конца честной, сказала я.
— Причина чего? — не понял мой муж.
— Ну, того, что мой страх так быстро прошел, — пояснила я. — Все дело в сегодняшнем происшествии. Точнее, в ужасе, который я пережила, когда мне сказали, что ты попал в аварию…
Даже теперь, когда все осталось позади, вспомнив те страшные минуты, я не смогла сдержать слез.
— Тише, тише, родная! — торопливо воскликнул Федерико. — Я здесь! Я жив и здоров! Все хорошо!
Он крепче притянул меня к себе, осыпая лицо горячими поцелуями. Ах! Непередаваемое ощущение! И я чуть навсегда его не лишилась! Из-за одной неосторожной мысли мужа…
— Никогда больше не смей думать, что не нужен мне! — воскликнула я сквозь слезы.
— Не буду, милая! — шепнул тот. — Обещаю! И, знаешь, давай больше никогда не будем ссориться! Во всяком случае, не до такой степени!
— Да, — согласилась я. — И ведь самое главное, что повода для той ссоры не было совершенно. Не знаю, что на меня нашло. Я не завидую Нати. Да и чему завидовать, если Макси и сделал ей этот подарок, скорее, ради самого себя? Мне не нужны никакие права и никакая машина. Не знаю, почему, но меня вдруг возмутила твоя чрезмерная забота.
— Что ты имеешь в виду? — напрягся Федерико, перестав гладить мое бедро.
— Ну, иногда ты относишься ко мне так, словно я могу в любой момент разбиться, как фарфоровая чашка, — пояснила я, самостоятельно прижавшись к мужу. — Не позволяешь просыпаться вместе с тобой. Паникуешь, стоит мне элементарно споткнуться…
— Милая, это — забота влюбленного человека! — рассмеялся Федерико. — Я люблю тебя больше собственной жизни и страшно боюсь потерять! Ты — мое счастье, моя жизнь и моя любовь! Я на все готов ради твоей улыбки! Ты достойна всего самого лучшего, поэтому я забочусь о тебе! И мне это нравится. Хотя, возможно, иногда я все-таки перегибаю палку. Но все это лишь потому, что я очень тебя люблю!
Ох, кажется, мое сердце сейчас выпрыгнет из груди от счастья! Какие слова! И каждое из них находит взаимность в моей душе. Ведь и я сама, в плане заботы, недалеко от мужа ушла. Взять хотя бы звонок Карле.
— Да уж, мы друг друга стоим! — рассмеялась я, осознав это лишь сейчас.
— Ты о нашей взаимной патологической ревности? — спросил мой муж.
— И о ней тоже, — веселилась я. — Но, похоже, нас объединяет не только она. Мы еще и бережем друг друга, как зеницу ока. Или ты думаешь, я просто так звонил Карле? Иногда, по степени чрезмерной заботы, я могу и опередить тебя.
— Это вряд ли! — тоже рассмеялся Федерико. — Честно говоря, я сам пару раз звонил ей с похожими вопросами.
— То есть? — поперхнувшись смехом, опешила я.
— Ну, это было давно, — вздохнул Федерико. — В первый раз я звонил, когда мы узнали, что у нас будет Луис. Помнишь, ты тогда весь вечер меня соблазняла, а я сопротивлялся, пока не убежал в ванную?
— Зато, когда вернулся, — заметила я, — все сопротивление испарилось.
— Оно потому и испарилось, что я позвонил Карле и спросил, не навредят ли наши игры тебе или ребенку.
Я вспомнила тот вечер. Вспомнила, как тогда хотела ощутить мужа внутри себя. Как жалась к нему и лезла целоваться. Он сначала пытался возражать, а после визита в ванную вдруг с энтузиазмом ответил на мои ласки. Что в этой самой ванной с ним произошло, я не знала, потому что он включил воду. Но факт остается фактом: сопротивление исчезло именно после похода туда. Теперь мне все стало ясно.
— А еще подобные случаи были? — спросила я.
— Один, — ответил мой муж. — Аналогичный тому, который я уже описал. Вот только произошел он уже после рождения Луиса. Ты тогда была очень настойчивой. Да и я так по тебе все эти месяцы скучал, что был вынужден спросить у Карлы, можно ли тебе уже… вернуться к полноценной жизни. А, поскольку, на тот момент, нашему малышу было уже полгода, разрешение я, конечно, получил. Вот такие истории. Правда, в обоих случаях, наша подруга без обиняков называла меня параноиком.
Он рассмеялся, крепче прижал меня к себе и еще раз поцеловал в макушку.
— Да, — тоже рассмеялась я, приподнявшись так, чтобы нависать над лицом мужа. — Значит, мы с тобой оба — параноики!
— Глупые влюбленные параноики! — заключил Федерико прежде, чем припасть к моим губам в нежном поцелуе.
И, с энтузиазмом издеваясь, я понимала, что мой муж прав. Параноики — ну и пусть! Главное, что мы любим друг друга! Я больше смерти с косой боюсь потерять его, а он — меня. Вся наша патологическая ревность, вся чрезмерная забота — не более, чем порождение этого страха. И, наверное, это никогда не изменится!
Комментарий к Глава 33
Итак, я все же умудрилась выложить главу вовремя! Что думаете? Кто больше заботится о своей второй половинке: Виолетта или Федерико? А нравится ли вам Карла в качестве “семейного доктора”? Ответы в комеентарии! Люблю вас! Проду постараюсь выложить на следующих выходых!
========== Глава 34 ==========
Утро для нас началось с самой настоящей идиллии. Проснувшись раньше Федерико, я сходила в душ, оделась и привела себя в порядок. Тут и мой муж открыл глаза. Пока он принимал водные процедуры, я спустилась на кухню и приготовила завтрак. Скоро спустился Федерико. Он отклеил пластырь с лица и шеи. Тут только я увидела, что все, действительно, не так страшно. Мой муж, и впрямь, лишь слегка содрал кожу, и скоро ссадина должна благополучно затянуться. Даже шрама вроде не останется. Да и на шее порез потихоньку заживал. Хотя, пожалуй, там след может и остаться.
— Подойди, — велела я супругу, разложив по тарелкам овсянку и разлив сок.
Федерико послушно приблизился ко мне и тут же получил нежный поцелуй в губы. Чувствуя, как бешено заколотилось мое сердце, я прильнула к плечу мужа, вдыхая родной и любимый запах. Мыло, зубная паста и… Федерико. Аромат его тела был для меня прекраснее всех духов на планете!
— Как ты? — спросила я, погладив кончиками пальцев висок мужа.
— Все хорошо, родная, — поспешил тот заверить меня. — Врач сказал, что я должен снять пластырь утром — так рана заживет быстрее.
— Знаю. Не болит?
— Нет, нисколько. Все нормально. Знаешь, давай сегодня вместе сходим погулять с детьми. Если, конечно, Луис уже в порядке.
— А как мы это узнаем? Он еще вчера говорил, что у него ничего не болит.
— Просто понаблюдаем за ним. Если ему будет больно, нам это понять труда не…
Сработал датчик. Это проснулась Элиса. Я пошла за дочкой, а мой муж — в комнату мальчиков. Переодевая, умывая и причесывая малышку, я слышала, как обрадовались наши сыновья возвращению отца.
— Папа! — в один голос завопили они, едва он вошел.
Обе двери оставались открытыми, поэтому я прекрасно слышала, как в ответ Федерико рассмеялся. Раздался шорох, топот маленьких ножек, снова шорох и смех. Очевидно, Эстебан, выскочив из постели, запрыгнул отцу на руки. Как я поняла, что именно Эстебан это сделал? Потому что через секунду мальчик громко крикнул:
— Луис, лежи на месте!
Обреченный стон второго мальчика, вперемешку с веселым смехом Федерико.
— Папочка, ну, хоть ты ему скажи! — захныкал старший сын. — Я здоров! Почему меня никто не слушает?!
— Твой брат заботится о тебе, сынок, — пояснил тот. — Прежде, чем позволить тебе встать, мы все должны убедиться, что с тобой все в порядке.
Снова шорох. Затем, тишина и голос Федерико:
— Так больно? А так? А здесь? Хорошо, молодец. Синяк большой, но это нормально. Главное, что он не причиняет боли. Сейчас мы с твоей мамой посоветуемся и решим, что с тобой де…
— Ой, пап, а где это ты поранился?! — охнул Эстебан. — Прости, что перебиваю, но я испугался.
— Ничего, малыш, все в порядке, — отвечал Федерико. — Я просто упал и ударился.
— Тебе не больно? — вторил брату Луис.
— Нет, не больно, — рассмеялся Федерико. — А теперь я схожу к вашей маме и вернусь.
Действительно, раздались шаги, а через мгновение мой муж заглянул в комнату Элисы. К тому времени я уже одела дочь, и теперь заканчивала расчесывать ее волосики. Едва процедура была закончена, как малышка, радостно лопоча, протянула ручки к отцу.
— Принцесса моя! — воскликнул Федерико, взяв девочку на руки и чмокнув в щечку. — Как ты?
— Бу-би-ба! — лопотала Элиса.
— Что там с Луисом? — тихонько спросила я, поднимаясь из кресла.
— У него, похоже, действительно, ничего не болит, Вилу, — тоже тихо ответил мой муж. — Он лезет на стену от безделья, и синяк, который появился на его боку, здесь ни при чем.
— Значит, думаешь, ему уже можно вставать?
— Да, если он не будет сильно напрягаться.
— Луис? Не будет напрягаться?
— Не волнуйся, мы попросим Эстебана за ним присмотреть. Как я понял, вчера он отлично с эти справлялся.
— Более, чем. Ну, что ж, ладно. Тогда мы можем завтракать и идти гулять.
Луис прямо-таки запрыгал от восторга, когда ему разрешили встать с условием, что он не станет пока бегать и драться. Эстебан, конечно, согласился проследить за братом. Когда же речь зашла о прогулке, оба мальчика просто расцвели.
— Луис, Луис тебе пока лучше не играть в футбол, — твердо оборвал всеобщую радость Федерико. — Покатаешься с горки, на карусели или качелях — не более.
— Кстати, да, — сурово поддержал отца Эстебан.- Поиграть мы всегда успеем, а сейчас лучше себя поберечь.
Луис как-то сразу сник. Мы позавтракали, умылись, почистили зубы и всей семьей направились в парк. К сожалению, такие совместные прогулки нам выпадали крайне редко. Тем драгоценнее для меня была каждая из них. Оказавшись в парке, дети разбежались, кто куда. Мы же с Федерико сели на скамейку так, чтобы видеть и Элису в песочнице, и мальчиков на качелях. К слову, наши сыновья оказались там одними из самых старших. Особенно, Луис. Вскоре ему надоело кататься с малышами, и он попытался улизнуть на футбольную площадку. Но Эстебан вовремя это заметил, эффектно спрыгнул с качелей (я едва сдержала испуганный вскрик), в мгновение ока поймал брата за шиворот и потащил к карусели. Луис подчинился с выражением покорности судьбе.
— Люблю, когда мы вместе гуляем с детьми, — заметила я, прижавшись к плечу Федерико.
— Я тоже, — ответил он, обняв меня за талию. — Разве может быть в жизни что-то более прекрасное, чем сидеть рядом с тобой и наблюдать за нашими чудесными детьми? В такие минуты я верю, что лет в семьдесят мы с тобой будем так же сидеть и наблюдать за внуками.
— В семьдесят? — рассмеялась я. — Тогда, скорее, за правнуками, если, конечно, ты не хочешь, чтобы твоя дочь вышла замуж в сорок.
— Она не выйдет замуж, пока в ее жизни не появится принц на белом коне. И это — не метафора. Я отдам нашу малышку только принцу. И то не всякому.
— Ты напомнил мне моего отца. Помнится, он когда-то говорил то же самое. И как в воду глядел. Мой любимый принц на белом коне сидит рядом со мной. Точнее, теперь ты — уже не принц, а король. Наши маленькие принцы катаются сейчас на карусели. Кстати, по твоей логике, каких жен ты для них пожелаешь?
— Пока не знаю. И, честно говоря, меня угнетает одна только мысль о том, что когда-нибудь наши прекрасные дети разлетятся в разные стороны, как повзрослевшие птицы из родительского гнезда. Одно могу сказать точно: не родились еще те женщины, которых я счел бы достойными наших сыновей. Наверное, так думают все родители о своих детях, но я…
Он осекся, потому что откуда-то справа раздался крик:
— Сеньор Дельяно!
Мы с мужем удивленно переглянулись, но повернули головы в нужном направлении. К нам на всех парусах бежала девочка лет шестнадцати. Судя по восторженному лицу, это была одна из оголтелых фанаток Федерико. Ох, только не сейчас! Но наглая девчонка целенаправленно бежала к нам и останавливаться явно не собиралась. Когда я рассмотрела ее поближе, мне очень захотелось закрыть Федерико глаза рукой. Девочка, хоть и была еще совсем юной, выглядела чуточку слишком взрослой. Длинные прямые волосы сияли неестественно-розовым цветом, как жевательная резинка. Косметики на лице было столько, что она невольно походила на клоунессу. Огромные шпильки делали ее без того худые ноги еще тоньше. Да и джинсы так их обтягивали, что видны были сухожилия на лодыжках. Топ лишь слегка прикрывал грудь, оставляя обнаженными плечи и плоский живот.
— Сеньор Дельяно! — выпалила девчонка, останавливаясь напротив нас. — Это ведь вы, правда? Солист «Мятежников»?
— Да, я, — со вздохом согласился Федерико. — Чем обязан?
— Можно Ваш автограф? — выпалила фанатка, протягивая моему мужу альбом для рисования и карандаш, которые держала в руках.
Федерико отпустил меня и разложил альбом на коленях. Ох, что я там увидела! Каждую страницу украшали портреты крупным планом. Портреты одного и того же человека: моего мужа! Нет, ну что за наглость?! Эта девица, вообще, знает, что он женат?! Наверняка, она не слепая и видит обручальное кольцо на его пальце!
— Как Вас зовут? — сделав вид, что не узнал себя, спросил Федерико.
— Джун, сеньор, — ответила девушка, зардевшись.
— Необычное имя, — констатировал мой муж, подписывая чистый лист в альбоме.
— Вообще-то меня зовут Юнона, — пояснила фанатка. — Но все называют Джун.
— Вот, держите, — сказал Федерико, — возвращая ей подписанный альбом. — Хорошие рисунки.
— Вы, правда, так думаете? — расцвела, девчонка. — Это все — Ваши портреты. Вы — мой вдохновитель! Я с ума схожу от Вашей музыки! Вы — просто супер! Я все о Вас знаю, бываю на всех Ваших концертах, покупаю все Ваши диски и всю атрибутику с Вами! Я…
— Милый, который час? — нарочито выделив голосом первое слово, спросила я, останавливая словоизвержение наглой девчонки.
Достав телефон, мой муж посмотрел на время и ответил:
— Без десяти двенадцать.
— Ох! — засуетилась я. — Пойдем домой, скорее. Мне пора готовить обед и кормить детей.
Детей я тоже упомянула не случайно. На одну страшную минуту мне показалось, что та девушка понравилась моему мужу. Но все сомнения в его верности повылетали из моей головы, когда Федерико быстро поднялся вместе со мной, обхватил за талию и сказал фанатке:
— Прошу прощения, сеньорита. Мы должны идти. До свидания.
— Дети, домой! — крикнула я.