Ужин еще не успел остыть, когда мы сели за круглый стол. Хозяин дома не появлялся, поэтому мы спокойно съели густой фасолевый суп с копчеными ребрышками, пирог с грибами и воздушное печенье с орехами.
Виконт появился, когда один из лакеев принес корзинку с вялеными фруктами и вино.
– Итак, господа, я пришел узнать, чем еще я могу вам помочь? – спросил он, непроизвольно морща выразительные светлые брови. Его загорелое и обветренное лицо с почти детским выражением странно контрастировало с суровым тоном.
Вайнор внимательно всмотрелся в лицо хозяина дома и начал разговор:
– Нам нужно как можно скорее пересечь границу с Вадерой. Мы плохо знаем эти места и, скорее всего, через день-два нас будут ловить хизардские воины на хороших конях.
– У вас проблемы с законом? – сухо поинтересовался виконт, поглядывая на Камила, играющего метательным ножом.
– Нет. Но ловить будут старательно, – король выразительно взглянул на хозяина дома и уточнил: – Это же хизардцы.
В глазах виконта мелькнуло любопытство, но он его благоразумно сдержал:
– Значит, вам нужен проводник и неприметные, но быстрые кони?
Вайнор кивнул. Он не торопил хозяина поместья, предоставляя ему возможность самому найти решение. Именно эта черта Вадерского короля снискала ему уважение среди специалистов – он всегда давал им возможность самим найти решение, обосновать его, и только потом ставил свою резолюцию или вето.
– Завтра на рассвете я отправляю в Вадеру небольшой табун жеребят- двухлеток, – решительно начал коневод. – Табун небольшой, но резвый. Сопровождать его буду сам. Несколько новых охранников никого не удивят.
– Благодарю вас, виконт. Мы оставим нашего друга на попечение вашей домоправительницы. Ему одному ничего не угрожает, даже если кто-то найдет его здесь. Через несколько дней за ним приедут наши люди. Они покажут вам такой же медальон. Единственная просьба – никому не говорить о нашем визите, даже вашей супруге!
– Моя жена сейчас гостит у тещи, дети с ней, – коротко ответил виконт. – Выезжаем на рассвете. Я прикажу приготовить вам пыльники и шляпы, все остальное будет в двуколке. Путь займет около двух суток, но на границе лошадям нужно будет отдыхать несколько дней.
– Это не проблема, – ответил король. – В Вадере я смогу договориться с комендантом крепости, либо со старостой ближайшего селения, чтобы вам предоставили все необходимое.
– Хорошо. Если вам что-нибудь понадобится – обращайтесь к домоправительнице, – виконт встал и коротко поклонился.
Король благосклонно кивнул в ответ, а Камил проводил гостя до двери.
Инира
Когда стих скрип половиц под сапогами виконта, я на цыпочках подошла к двери и распахнула ее. Невысокий кривоногий человечек ввалился в комнату, собирая носом пыль с ковра.
Камил молниеносно метнулся, прижав шпиона своим телом. Человечек задергался, пытаясь верещать, но я показала ему длинный тяжелый кинжал:
– Кто ты?
– Клопп, – дрожащим голосом ответил поверженный.
– Клоп? – Я демонстративно провела кончиком кинжала по обрывку ленточки, разрезая ее.
– Клопп Майст, леди. Я служил жокеем у господина виконта… до падения.
– А теперь? – поторопила я заикающегося человечка.
– А теперь служу госпоже виконтессе, приглядываю за лордом, пока она в отъезде… – Голос домашнего соглядатая прервался, а мы все дружно переглянулись.
Похоже, виконт не так прост, если собственная супруга за ним приглядывает.
– А что ты должен был узнавать? – спросил Камил, подпихнув замершего от ужаса бывшего жокея.
– Все, – торопливо ответил он. – Чем лорд занимался, сколько заработал, сколько за лошадей заплатил. Когда ездит куда-то в гости, то доложить с кем и сколько выпил. Если девки веселые были… т-т-тож-же…
Мы опять переглянулись и покачали головами: неумеренное любопытство виконтессы может существенно повредить ее мужу. Заметив наши переглядывания, пленник забился, но Камил его придержал и спросил:
– Когда возвращается виконтесса?
– Ч-через неделю, – теперь Клопп избрал другую тактику, он замер, притворяясь мертвым.
– Лорда забрать мы успеем, но этого молодчика придется прихватить с собой, чтобы не разболтал лишнего, – постановил король.
Глаза шпиона были готовы вылезти из орбит от ужаса, он явно представил себе, как кинжал вскроет ему горло. Тряхнув поверженного Клоппа, Камил ловко опутал его веревками и уложил на твердый диванчик у двери в купальню.
– Лежи смирно! Тогда покормим и отпустим живым! – веско сказал он бывшему жокею.
Клопп закивал, как деревянный болванчик, и замер в неловкой позе, стараясь слиться с пестрой обивкой.
В присутствии шпиона нам приходилось осторожничать – обращаться друг к другу без имен и званий, не выказывать манеры. Поэтому, пока я возилась с обессиленным лордом-стражем, Камил отыскал в коридоре бельевую кладовку с прочным засовом.
Клоппа покормили, сводили в уборную и засунули к стопкам чистых простыней и наволочек, наказав сидеть тихо. К этому времени человечек понял, что его скорее всего не убьют, и его редкие встопорщенные волосенки улеглись, облепив череп.
Потом мужчины принесли в спальню лорда Мияра тюфяки из соседних комнат и улеглись спать, перекрыв двери своими телами. Мне досталось место сиделки – большое кресло возле кровати.
В общем и целом ночь прошла мирно – к нам никто не ломился. Лихорадка у раненого лорда достигла пика, но мы были во всеоружии. Лед, отвары и обтирания уксусом быстро сбили температуру. Сыворотка и бульон утоляли жажду и подкрепляли его силы. К рассвету, когда на конюшне нетерпеливо заржали лошади, требуя утреннего питья, лорд уже спокойно спал.
Король Вайнор
Конюхи виконта трудились, не покладая рук, с раннего утра. Когда нам принесли завтрак, у кухни уже стояла крытая повозка, запряженная крепкими гнедыми конями. Пара дюжих парней в домотканых пестрых рубахах под руководством уже знакомой нам хлопотливой домоправительницы укладывали под парусину большие корзины.
Я понаблюдал за этой сценой из приоткрытого окна и мысленно похвалил хозяина: все должно быть как обычно, а табуны гонят по холодку. За спиной чуть слышно звякали приборы – Камил и леди Инира завершали завтрак.
Под утро, когда лорд Мияр метался в жару, леди Инира отошла от постели больного и приоткрыла наборные ставни, впуская прохладный ночной воздух. Проснувшись от ее легких шагов, я с чувством удивительной тихой радости наблюдал за ее движениями.
Освежив компресс из воды со льдом и каплей уксуса, леди осторожно обтерла лорда Мияра, потом укутала одеялом и убедившись, что больной спит, ушла в купальню.
Ее не было больше часа, но вернулась она посвежевшая и уже одетая в привычный костюм, скрывающий фигуру. Сейчас лишь легкие тени вокруг серьезных серых глаз указывали на бессонную ночь.
После завтрака виконт лично зашел за нами:
– Доброе утро, лорды, леди.
– Доброе утро, – я коротко поздоровался с хозяином. – Мы готовы, но возникло одно затруднение.
– Какое? – виконт задал вопрос с некоторым раздражением, вероятно, полагая, что леди Инира приболела или просто капризничает.
– Ваш домашний шпион.
– Шпион? – виконт был изумлен, а Камил, выйдя в коридор, извлек из кладовой сонного Клоппа.
– Клопп? – хозяин дома был в изумлении. – Что ты тут делаешь?
– У него во рту кляп, – ответил я. – Вчера этот молодчик подслушивал под нашей дверью, а когда его поймали, признался, что докладывает о всех ваших делах виконтессе.
Любитель лошадей побелел, потом покраснел и явно собирался разразиться некой тирадой, но я быстренько прервал его:
– Нам придется взять его с собой, – оскорбленный хозяин дома воззрился на меня в недоумении. – Или убить.
– Что ж, – вздохнул виконт. – Поедет в повозке, грузом. Лишних верховых у меня сейчас нет.
Камил поставил Клоппа на ноги, снял путы, вынул кляп и подтолкнул к купальне:
– Пять минут на все, хлеб получишь в повозке. – Пленник закивал в ответ и немедленно скрылся за дверью.
Утренняя прохлада еще не сменилась зноем дня, когда мы выехали за пределы поместья. Я наслаждался свежестью. Все же вокруг царило лето и каждая частичка моего тела радовалась теплу, солнцу, простору отличному от духоты парадных залов.
Широкополые шляпы скрывали наши лица, а просторные полотняные халаты с разрезами – фигуры. Виконт выделил нам крепких мохноногих лошадок, они не отличались особой резвостью, но могли долго держать заданный темп рысью.
Наблюдая за табунщиками, одетыми в такие же шляпы и халаты, как и мы, я понял, что такие поездки случаются довольно часто. Все действовали слаженно, без суеты. Наша тройка замыкала табун, чуть дальше пылила крытая парусиной повозка.
Гнедые жеребчики-двухлетки резво бежали, стуча по пыльной дороге нековаными копытами. Направлял караван сам хозяин. Через полчаса мы свернули с дороги в лес и до обеда неспешно ехали в густой тени берез.
Обедали мы на просторной поляне. Стреноженные кони мирно паслись, а табунщики спокойно развели костер на старом кострище. Кашеварил молодой парень с длинными соломенными волосами, заплетенными в сложную косу. На лбу волосы придерживал витой шнурок.
Я присмотрелся к парнишке: остальные табунщики стриглись довольно коротко, у двоих даже блестели на солнце бритые головы. Шнурок на лбу был посланием довольно серьезным: сирота, не женат, не имеет покровителей и защитников.
Тут повар повернулся в профиль, на фоне дыма от едва разгоревшегося костра четко проступил тонкий нос, высокие скулы и гордая посадка головы. Длинные пальцы рук, узкие ладони, прямая развернутая спина. Аристократ. Интересно, бастард или младший сын?
Камил, кажется, заметил мой интерес к парню и присел у котла, заводя разговор и внимательно наблюдая за движениями блондина. Повар тут же отвернулся, скрывая лицо и поудобнее перехватывая зажатый в руке нож. Собирается защищаться?
Леди Инира продолжала чистить своего коня, одновременно поглядывая на пару у костра. Интересно, что увидела в поваре она? Мальчик моложе ее лет на десять, но красив. Не слащавой красотой портрета, а живой красотой движения, юности и силы.
Тупая игла словно кольнула в сердце: маркизе Аннелоре понравился мальчик-табунщик? Однако леди равнодушно отвернулась, занимаясь задними ногами коня, а потом, передавая мне скребницу, шепнула:
– У мальчика родовая татуировка на шее. Немного видно, когда наклоняется.
Мне сразу стало легче, я улыбнулся, лаская взглядом ее запыленное лицо:
– Думаете, младший сын?
– Думаю, старший. – Девушка тут же уточнила: – Слишком сложная вязь, имеются цветные элементы.
Есть над чем подумать. В Квариллии не так много родов делают младенцам татуировки. Цветную получает прямой наследник рода, ему же полагается семейный девиз, иногда – герб матери. Младшие представители чаще ограничиваются небольшим гербом на груди или на запястье. Девочкам полагается и того меньше – родовой знак или фамильная корона.
Пока я размышлял, как наследник одного из старейших родов оказался в пограничье, мы дочистили коней. Леди Инира принялась осматривать и смазывать копыта, а мне досталась чистка подков небольшим металлическим штырем.
Камил уже закончил попытки разговорить парня и, расположившись рядом с нами, шепотом поведал то, что удалось узнать у других табунщиков:
– Поговорить с поваром не получилось, – телохранитель был изумлен своей неудачей и начал подбрасывать нож, чтобы чем-то занять руки. – Молчит или огрызается, как волчонок. Я с другими табунщиками поговорил. Парень служит у виконта полгода. Подобрали зимой на пастбище оборванного, избитого. Месяц провалялся, потом встал. Сказал виконту, что хочет работать, с лошадьми обращаться умеет, так что хлеб ест не зря.
– А что на счет его речи, манер? – я заметил, что леди Инира тоже «играла» ножом, повторяя знакомые мне элементы.
– Сначала молчал, думали – вообще немой, – пожал в ответ плечами Камил, – Потом понемногу стал разговаривать. Кашеварит как самый молодой. Держится со всеми дружелюбно, но отстраненно. Табунщики народ сдержанный, беседовать им некогда, так что они о нем ничего не знают, кроме имени, да и то оно, скорее всего, выдумано.
– Как его зовут?
– Ади.
– «Полководец» – интересно, имя говорящее. Надо с парнишкой поговорить.
Обедали вместе с табунщиками. Виконт как хозяин первым запустил ложку в котел с густой ячменной кашей, сдобренной вяленым мясом и луком. Вознес молитву Светлым и наполнил пищей небольшую серебряную миску. Повар тотчас подал хозяину пресную лепешку.
Следом к котлу потянулись табунщики по старшинству. Мы лезть вперед не стали и получили свои порции последними. Зато к каждой миске каши повар предлагал чищеный чеснок, сало и горсть сладких винных ягод. Ягоды табунщики прятали в пояса, очевидно для того, чтобы съесть в дороге. А сало и чеснок заворачивали в тонкие пресные лепешки, прозванные «подорожниками». Посмотрев на них, Инира ловко скрутила похожий «конверт» и с удовольствием откусила:
– Попробуйте! – подбодрила она нас, – это вкусно!
Мы сделали вид, что верим.
Все, включая виконта, пили воду, чуть подкисленную уксусом. Ее же наливали во фляги. Вина не было совсем.
Едва очистив миски, смуглые, обветренные мужчины вытягивались на кошмах и засыпали. Не спали только виконт и повар.
Хозяин табуна отправился лично осмотреть коней, а повар отошел в сторону от храпящих товарищей и принялся отдирать песком пригоревший жир. Я счел момент подходящим и присел рядом с ним:
– Давно сбежал из дома? – спросил я небрежно, покусывая сорванный стебелек.
Парень дернулся. Поднял голову и, убедившись, что никто нас не слышит, вновь уткнулся в котел.
– Что-то случилось? Или дурь в голову ударила? – Я пытался говорить с ним как с обычным оруженосцем или пажом, но он забирался в свою раковину все глубже. Ниже склонил голову, сжал широкие даже под мешковатым пыльником плечи.
Тогда я сменил тактику:
– Хорошо. Не хочешь мне рассказывать, давай я расскажу о тебе.
Повар даже не поднял головы, лишь скребок чуть медленнее заскользил по закопченному металлу. Что ж, неизжитое юношеское любопытство мой союзник.
– У тебя внешность аристократа, но крепкие руки и сильные плечи, да и с лошадями обращаешься умело. Заканчивал военную школу?
Повар вздрогнул.
– Но не закончил, слишком молод, – рассудительно произнес я. – Нож носишь в сапоге, как кавалерист-разведчик, был бы дворцовым – носил бы на предплечье, как я.
Я отвернул чуток широкий рукав пыльника и показал «полководцу» ремешок ножен. Глаза парня неожиданно расширились – увидел что-то знакомое? Но интерес явный, нужно продолжать.
– Цветные татуировки наследникам делают всего девять старинных родов Квариллии. Лишь в одном из них около года назад сменился глава рода.
Парень сжался в пружину и, кажется, всерьез собрался наброситься.
Побледнел, с лица схлынули все краски жизни, глаза стали затравленные, как у волчонка.
Тогда я добил его мелькнувшей догадкой:
– Отчим? Пытался убить? Все еще ищет?
Сжав в нитку бледные губы, парень кивнул и нехотя выдавил:
– Забрал из школы и отдал наемникам, они увезли в лес.
– Как же ты выжил? – я был искренне поражен и не скрывал удивления.
– Сбежал, пока они решали, как красивее развесить мои кишки на деревьях, – невесело усмехнулся повар.
Неслышно подошедшая Инира опустилась на корточки рядом с парнем и невесомо коснулась его плеча:
– А виконт знает?
– Догадывается, но не гонит, – тихо сказал юноша, не пытаясь отпрянуть.
– Значит, тебя продолжают искать? – уточнила Инира.
– Ищут, еще и как. И к виконту приходили, описание давали. Но он не выдал…
Инира внимательно слушала, открыто разглядывая мальчишку. Потом уточнила:
– У отчима родился ребенок?