Брось это Джулия, – яростно выругала себя она, тряхнув головой, пытаясь прогнать видение, будившее в ее теле странный трепет. – Больше это не повториться… но разве можно выкинуть из головы первый в жизни поцелуй, да еще и такой неожиданный?..
Не так она себе все это представляла. Ее не должен был целовать незнакомец, без каких-либо честных намерений. Господи да если бы об этом стало известно, он должен был бы жениться на ней. Какой ужас! Подумать только, иметь мужем такого безнравственного человека пусть и с титулом. Нет, нужно об этом просто забыть и точка.
Вот только кто этот человек? Никто не предупреждал, что в Адриан-Менор появиться новый владелец. Хотя, конечно, на такие имения претенденты всегда надуться. Все знали о трагической смерти его обитателей. Вокруг дома ходили странные слухи. Джулия знала только, что какое страшное зло свершилось в той семье и оно всех погубило.
Наверное, ужасно оказаться в таком положении. После смерти отца, семья Джулии тоже оказалась на грани краха. Только чудо и огромные усилия дяди смогли сохранить им незапятнанную репутацию, что оказалось очень кстати, учитывая то скудное финансовое положение, в каком они нынче находятся. Приятного в этом мало. Но если он их новый арендодатель, тогда, похоже, у них могут быть проблемы. Коттедж, который они снимают, был отдан им под весьма умеренную плату – он может это изменить. Мать никогда не простит, если узнает кто тому виной.
Кроме того, если он действительно хозяин Адриан-Менор Лейк тогда ее тихим часам у озера тоже настал конец. А что если он кому–то расскажет о ее падении?
Но он ведь пока не знает, как меня зовут, подумала она. Главное теперь не попадаться ему на глаза.
Бурный поток мыслей был прерван Аббигайл.
– Чего ты такая злая сегодня Жужу?
– Я просила не называть меня так!
– Ты просто высокомерная злючка, Жужу! – фыркнула Аббигайл, и, тряхнув светлыми, закрученными возле ушей локонами, резко отвернула свое лицо, скрывая ехидную улыбку.
Джулия еще сильнее разозлилась, хотя и пыталась это преодолеть. Тысячу раз она говорила себе, что если не обращать на эти выпады внимания, сестра двойняшка перестанет ее так называть. Но каждый раз она попадалась на одну и ту же удочку, ведь Аббигайл прекрасно знала, что Джулия выходила из себя, когда ее называли детским прозвищем.
Ребенком Джулия не могла произнести свое имя и называла себя Жужу, вплоть до семи лет. Тогда Аббигайл, младше своей сестры всего на три минуты, прозвала именем Жужу своего щенка, подаренного на седьмой день рождение отцом. С тех пор Жужу стало обращение к собаке, но Джулия все еще часто откликалась на него, и когда это случалось, все над ней смеялись. И теперь, когда Аббигайл хотела досадить, она звала сестру Жужу.
Глупость, а порой, и жестокость сестры часто доводили Джулию до исступления. Аббигайл никогда не упускала возможность случайно или специально навредить ей, вот как сегодня. Это счастье, что она вернулась домой пораньше, иначе и ее головной убор постигла бы печальная участь.
И все же, шляпка спасена, а злится бесполезно, надо уметь прощать. И как всегда, Джулия решила пойти на уступку и извиниться за вспышку гнева. Тем более не сестра тому причина, а тот наглец.
– Прости, я не хотела тебя обидеть Абби, просто не зови меня так, и не порти мои шляпки.
– Хорошо, – изобразив обиду, ответила та. – Так почему ты так быстро вернулась с прогулки, дождя вроде еще нет? – уже совершенно другим тоном поинтересовалась сестра.
Джулия прошла вперед и уселась в кресло, напротив сестры. Такая быстрая смена настроения в отношениях двух сестер была привычным явлением. Им редко удавалось найти общий язык, в большей мере из-за взбалмошности Аббигайл и ее вечных нелепых затей. И теперь, когда семья переживает тяжкие времена, сестрам особенно нелегко уживаться. Но бывали между ними минуты гармонии.
– Нет, но тучи уже висят над самой головой, – я не хотела шлепать по болоту, можно простудиться.
– И то верно, денег и так не хватает, возможно, только одна из нас сможет купить новое платье к рождественскому балу, не хватало еще на доктора тратиться, – серьезно заметила Аббигайл.
– Ты очень… заботлива. Да и чего ты уже о бале переживаешь, еще целых два месяца впереди.
– Целых два! Всего лишь два?! – серьезно поправила Аббигайл. – К тому же это единственное стоящее события за весь год. Что и говорить мечты побывать хоть на одном Лондонском сезоне пошли прахом, мама сказала дядя Эдгар отказал вывести в свет не то что нас двоих, а даже меня!
– Он нам ничего не должен!
– Тоже скажешь мне Джулия, у него никого нет, мог бы и помочь племянницам.
– Но он и так помог! Уплатил папин долг после его смерти, благодаря чему мы можем жить в этом доме, и даже имеем небольшое приданое.
– Да разве тысяча фунтов это много?
– Вполне! Эмми Уолтхем вышла замуж за Джона Гибонса, имея всего лишь пятьсот.
– Да, но она живет едва ли не на ферме, там и свиньи, и другие дикие животные.
– Свиньи не дикие животные, Абби! К тому же мне кажется, главное, что они любят друг друга!
– Как можно любить фермера и свиней, пусть и не диких?
– В нашей местности выбор невелик, но если постараться…
– Все равно выйдешь за фермера! Я бы сказала, Сэм Килфорд мог бы стать исключением, если бы не его маменька. Меня дико раздражает ее двуличие; тут вроде вся такая добрая, однако только почувствует опасность, тут же намекает, что бедная невеста им не ко двору. А он никогда не пойдет против ее воли. А я ему нравлюсь.
– А он тебе нет?
– Какое это имеет значение, – со вздохом ответила Аббигайл, – к тому же у них нет ландо, а только двуколка. Вот поэтому я побиваюсь. Когда мы жили в Бате, весь высший свет был в нашем распоряжении, а теперь приходиться волочить скудное существование здесь.
– Наша жизнь в Бате была слишком дорогой, и это в полной мере прояснилось, когда папы не стало. А здесь нас приняли, хотя все чем мы располагаем – это все еще уважаемое имя и немного средств.
– И что с того? Нам в мае уже стукнуло восемнадцать, время уходит, а ничего не происходит. Здесь ловить некого, вот если бы хоть на несколько дней выбраться в Лондон, всего лишь на один единственный бал, – тоскливо протянула Аббигайл, – мне бы хватило, чтоб заинтересовать самое меньшее наследника баронета, а то и кого-то познатней!
– Пришлось бы принимать первое попавшееся предложение, – засмеялась Джулия.
– Я бы ни секунды не колебалась, главное, чтоб жених был знатен, богат и имел свое ландо.
– А ты ничего не забыла?
– Забыла? Ах, ну да, конечно связи в обществе, без этого сейчас никуда. Вот если бы дядя разжалобился, и потянул свои старые кости в Лондон.
– Ты прекрасно знаешь, мы не можем ничего просить у него, после уплаты долга.
– Ох, Джули, да забудь ты о том долге, каких-то пару тысяч. Что для него потратить еще чуть-чуть на наряды, всего-то один раз?
– Ты рассуждаешь слишком плоско, разве для тебя только это и важно? А как же любовь?
– Любовь? – с насмешкой ответила Аббигайл. – Ты говоришь, как пустоголовая служанка. Любовь удел низов, лишенных всяких других благ. Разве ты не читала «Трактат о поведении истинных леди»? Нет там и слова о ней. Зато там есть описания тех чудных привилегий, которые получит девушка благоразумная, умеющая сдерживать свои эмоции, способные внушить благовоспитанной леди эту твою любовь к самому неподходящему объекту. Нет, надо мыслить трезво.
Озадачено, Джулия подняла изящные темные брови, не зная, как реагировать на столь противоречивое заявление сестры. С одной стороны, это показывает несвойственный ей во всем остальном рационализм, а с другой это все равно нелепо, как и большинство мыслей, облекаемых сестрой в слова.
– Какая ты у меня умница, Абби, – раздался голос матери, сразу раскрыв Джулии, откуда ветер дует. Такое сложное словообразование могло родиться у сестры только под влиянием любимой маменьки. – Как радостно слышать умные речи из уст своего чада, когда так много вещей вокруг постоянно дарят огорчения.
Миссис Честер с одобрением глянула на младшую дочь присев возле нее на диван. Она добродушно улыбнулась и в уголках ее тускло–серых глаз собрались морщинки, неумолимо напоминая, что их матери уже пошел пятый десяток. Она поправила пальцами светлый локон дочери и немного пощипала ее за щеки, чтоб придать бело-бледному лицу Аббигайл свежей краски. Та недовольно отодвинула руку матери и мать, повинуясь, убрала ее, решив поправить собственную прическу. И только сложив кисти на темном бархате своего платья она, наконец, обратила внимание на Джулию.
– Джули, дорогая, ты вернулась быстрее обычного? – После этих слов брови матери внезапно сошлись на переносице. – Что это на тебе?
Поняв, что поймана с поличным, старшая дочь виновато опустила глаза.
– Извините меня, маменька я сейчас же пойду, переоденусь.
– Да и причешись. Уму непостижимо, и ты так выходила из дому? Ты хочешь вконец уничтожить нас перед обществом?
– Никто меня не видел, – возразила Джулия, правда при этом немного покраснела, осознав, что соврала матери. Граф разглядывал ее довольно упорно.
Но мать не заметила в дочери неискренности.
– И слава Богу, ты же опять ходила к озеру не так ли?
– Да, а почему ты спрашиваешь? – насторожилась Джулия. Раньше мать никогда не интересовалась тем, где бродит дочь в обеденное время.
– Да как же вы не слыхали? В Адриан–Менор Лейк появился новый хозяин. Наследник старого лорда. Его младший сын, нынче, не кто иной, как его Сиятельство граф Редингтонский прибыл сегодня днем. Мне рассказала наша экономка миссис Патерсон, ей передала служанка Килфордов, а та в свою очередь узнала от своей свояченицы, что служит экономкой в Адриан–Менор. Так что сомнений нет.
Джулия затаила дыхание, почувствовав, как руки похолодели. Младший сын! Не какой-то там дальний родственник, случайно получивший наследство, а законный сын. А она–то считала, что у старого лорда только один сын. Вот незадача, и зачем она назвала его лжецом, бандитом и насильником?! Интересно надолго он в их краях?
– Джулия ты плохо выглядишь, иди, приведи себя в порядок, я уверена миссис Килфорд навестит нас сегодня и расскажет больше, ее сын уже отправил записку с намерением навестить нового соседа завтра.
– Да разве у лорда Редингтона было два сына? – заинтересовано спросила Аббигайл. – Расскажи, он молодой, старый – какой?
Джулия сникла, словно боясь, что на ее лице написаны ответы на эти вопросы.
– Не знаю, как он выглядит, – ответила мать, – но поскольку он младший, то ему около тридцати, наверное, – глаза матери загорелись. Тщеславие подмывало думать, что возможно одна из ее дочерей теперь имеет шанс. – Конечно, мы не могли о нем знать, его лет десять не было в этих краях, а мы здесь–то всего три года. Вот так удача!
– Но разве их имя не связано со скандалом? – попыталась урезонить мать Джулия.
Мать безразлично пожала плечами.
– Нам ли быть нынче ханжами. Не забывай он наш арендодатель. С его деньгами и титулом вскоре все забудется. Кроме того, это значительно повысит ваши шансы, по сравнению с теми, кто не отличается широтой взглядов и имеет возможность выбирать.
– Но все же, что там стряслось? – не сдержав интерес, спросила Джулия. Мать никогда не рассказывала подробности, хотя, несомненно, знала достаточно.
– Что бы там ни было вам этого знать не нужно.
– Боже ты мой, стать графиней– такая возможность выпадает не часто в такой глуши. Джулия ты должна дать мне свою шляпку в воскресенье.
– Вот уж нет, Абби, одевай свои – приличные.
Аббигайл нахмурилась, избегая внимания со стороны матери, но было поздно.
– Абби, что ты сделала со своими шляпками, отвечай немедленно, – строго отреагировала мать.
– Ой, мама, поверь, если бы я их надела в том виде, что были, он бы избегал меня как чумы.
– А ты надень то, что из них сотворила, – быстро подбежав, Джулия нацепила на голову сестры изрезанную шляпку.
– Жужу! – гневно вскрикнула Абби, одновременно глядя на изумленное лицо матери. – Маменька, не ругайте меня, я хотела их немного исправить.
– Да…, я вижу, – обе сестры смотрели на маму, которая пребывала в странном спокойствии, обычно и за меньшие проделки мать причитала, а тут молчит.
Джулия пожалела о своей выходке, когда мать ее осадила:
– Тебе следует перестать дурачиться, возможной графине это не к лицу!
– Что? – побагровев от гнева, сорвалась с места Аббигайл, – почему этот лорд достанется ей? Потому что она старше на три минуты! О боже это несправедливо, несправедливо… – завопила она, и бросилась горестно рыдать на диван.
– Что? – не менее гневно восстала Джулия. – Мама вы что? Я не хочу за него замуж! Абби не плачь, я не собираюсь никого у тебя отбирать – он весь твой, – твердо заверила Джулия, утешая сестру, решительно переча матери. В душе она чувствовала стыд и злость на себя. Предположение матери просто абсурдно к тому же, похоже, этот человек понятие не имеет о приличии, раз так себя с ней повел. Даже если он принял ее за служанку – это только подтверждает, что натура у него испорченная, а может и опасная.
– Успокойтесь вы обе. Я не сказала, что граф достанется Джулии, хотя, безусловно, это прекрасная партия, даже с учетом того, что его имя связано со скандалом. Повторюсь, нам-то выбирать не приходиться. Однако я говорю, что вам обеим надо вести себя подобающе, потому что на каждую из вас появился жених.
– На каждую? – утерев ладонью слезы, посмотрела Абби на мать и тут же радостно бросилась в ее объятья. Тогда как Джулия от такого поворота пришла скорее в ужас.
– Нам следует купить вам новые шляпки, – на радостях провозгласила миссис Честер, чем привела младшую дочь в еще больший восторг. Завтра поедем в город.
Джулия глубоко вздохнула, наблюдая, как Абби запрыгала от удовольствия, словно двухмесячный щенок. Поразительно, размышляла она – они с сестрой родились с разницей в три минуты, но выросли разные кардинально. Они отличались друг от друга, как ночь и день: у Джулии волосы темно русые с медовыми прядями, как у отца у Аббигайл очень светлые: у первой глаза зеленые как малахит, или как изумруд, если ее наполняю эмоции, а у второй темно карие, как у отца. Характеры тоже кардинально противоположны: сестра изменчива и капризна как мелкая горная река: то шумная, то тихая, то стремительная, то ленивая, то холодная, то теплая – никогда ее толком не поймешь. Джулия же, как дивное глубоководное озеро, спрятанное в объятьях лесистых гор; воды его прозрачные и обласканные на поверхности солнцем всегда спокойны, но если нырнуть глубоко, можно увидеть странный чарующий наполненный жизнью мир. Вот только решиться на это не всякий, ведь глубина не только чарует, но и пугает. Одним словом, они обе были привлекательными, только Джулия была более глубокая и загадочная, а Абби была поверхностной и праздной. Вот и сейчас ее волнует только одно – выйти замуж, а уж цель оправдывает все средства.
– А кто же он, кто? – продолжала выпытывать Абби у матери. – Кто тот другой жених? Мы его знаем?
– Конечно, милая, знаете. Наш дорогой дядюшка наконец изволил сделать для нас хоть что–то полезное, – лучась, заговорила мать, выказывая по отношению к своему шурину такое же непочтение, как и ее младшая дочь. – Недавно на скачках он встретил своего старого друга, сэра Пипарда, – возбужденно продолжала мать, вытягивая письмо от шурина. – Они разговорились, и оказалось, что его сын – Гарри – в поисках невесты. И естественно дядя расхвалил вас и более того пообещал солидную прибавку к приданному, той, на кого падет его выбор. Он бы не был так щедр, не желай он породниться со своим старым другом и очень состоятельным джентльменом. Однако уловки хитрого лиса нам не во вред. Любая из вас может стать леди Пипард и проживать в шикарном лондонском особняке всего в полутора милях от Гайд-парка! Это же просто невероятная удача. Вот он даже портрет прислал. Я в ответ выслала и ваши. – И мать протянула небольшое изображение плотненького мужчины с жиденькой шевелюрой, лет тридцати, не очень безобразного, но и не располагающего к себе.