- Возвращайся скорее, хорошо? – улыбнулась Геба, провожая ее до самого выхода.
- Да, конечно, матушка, - поклонилась Амая.
- И, да, не говори ничего Гере, хорошо?
- Безусловно.
Нью-Йорк. Город, который никогда не спит. Сейчас, когда время близится к полуночи, по улицам слоняются компании подвыпившей молодежи, которые перемещаются из одного клуба в другой. Есть просто парочки, прогуливающиеся мимо витрин магазинов. Амая вышла из Эмпайр-стейт-билдинг и прошла к служебному входу, в переулок, где было пустынно и безлюдно. Оглянувшись, она достала из мешочка драхму, бросила ее на землю и крикнула:
- Stêthi! – уже чуть тише она добавила. – Ó hárma diabolês!
«Остановись, колесница проклятия». Любой человек, не знающий значения фразы, может ужаснуться, услышав ее. Но этот только призыв, ничего более опасного нет в этой фразе.
Драхма провалилась под землю, не оставив следа. Потом потемнел асфальт, расплавился, превратившись в прямоугольник среднего размера, пузырясь красной жидкостью, похожей на кровь. Затем возник автомобиль дымчатого цвета. Стекло опустилось, оттуда высунулась старуха с кустистыми седыми бровями и крючковатым носом.
- Пропуск? – невнятно произнесла она, вытянув руку.
- Один. В Лагерь полукровок. – ответила Амая.
Старуха открыла заднюю дверцу машины и помахала, приглашая девушку сесть.
Внутри автомобиля все было каким-то дымчатым, однако выглядело вполне прочным. Обивка сиденья чуть потрескалась, не было плексигласовой панели, отделяющей обычно водителей от пассажиров. Кстати о водителях, впереди сидели три старухи, плотно прижавшись друг к другу на переднем сидении.
- Курс на Лонг-Айленд! – крикнула старуха, сидевшая за рулем, и дала по газам. Машина резко рванула с места.
- Привет! Это Ганимед, виночерпий Зевса, и когда я еду за вином для повелителя небес, то всегда крепко пристегиваюсь! – Амая фыркнула, услышав знакомый голос. Красавца-виночерпия она не переносила на дух, считая его слишком зазнавшимся. Может, его и стащили из царского, родного дома по приказу самого владыки небес, но он все равно обычный человек, всего лишь наделенный бессмертием.
Не сбавив скорости, такси свернуло с Западного Бродвея, и дама, сидевшая с краю, проорала хриплым голосом:
- Ну, куда ты едешь, а?! Правее бери, правее!
- Отдай мне глаз, Тревога! Я и увижу все, и руки трястись перестанут! – скрипучим голосом ответила старуха, сидевшая за рулем. Машину тряхнуло на резком вираже.
- Дрожь, а где монета?! – обратилась третья сестра к шоферке.
- На зубе у Тревоги, Ужас! - ответила та, вдавливая педаль газа до упора.
- Эй, моя же очередь! – завопила Ужас, вцепляясь в плечо Тревоги, сидевшей посередине.
Старухи ссорились, параллельно Дрожь умудрялась вести автомобиль так, что тот благополучно избегал встреч в лобовую с грузовикам и другими авто. Амаю трясло и швыряло из стороны в сторону, но она мужественно терпела и сдерживала тошноту.
- Нет, Алексиарес, конечно же, предупреждал, что вы – истерички, но чтобы настолько, - выдохнула юная дочь Гебы, вжимаясь в сидение.
Грайя, седые сестры. Они очень мудрые и знают, что делают. И в любом коллективе есть свои распри. Здесь они распространяются на зуб и глаз. Да, всякое бывает.
Амаю высадили у подножия Холма полукровок, и старухи, продолжая спорить, укатили. На вершине виднелась сосна Талии – дерево, охраняющее вход на территорию Лагеря. Оно было высокое и даже источало приятный хвойный аромат. Поправив накидку и удобнее перехватив корзинку, Амая взобралась на вершину и подошла к сосне. В этом дереве заключена душа дочери Зевса, Талии. Она пожертвовала собой, чтобы дать возможность своим друзьям спастись. У самого Лагеря она встретила атаку и, к сожалению, не выстояла в неравном бою. Зевс, чтобы хоть как-то помочь дочери, заключил ее душу в дерево. Возможно, когда-нибудь, ее душа освободится.
- Здравствуй, Талия, - тихо произнесла Амая, ставя корзинку на землю и обнимая ствол. – Уже прошло три года с тех пор, как мы не виделись. На Олимпе многое произошло, да и здесь, наверное, тоже. Я, наверное, навещаю тебя гораздо чаще остальных. Ведь кое-кто приходит только в день твоего рождения.
Четыре года назад они были маленькими девочками. И Амая, впервые вышедшая в большой мир, оказалась рядом с домом Талии. Их первая встреча случилась в саду, когда Амая помогла ей отбить атаку фурии. Две девочки отнеслись друг к другу с недоверием, поначалу, но потом доверились друг другу. Амая уходила с Олимпа, чтобы побыть с Талией, помочь ей, поддержать. Она давно планировала сбежать. И Амая помогла подруге собраться, даже снабдила ветвью кипариса, тайком взятой у матерью. Это была сильная защита, которой Талия не успела воспользоваться. В логове великана веточка была раздавлена. Дочь Зевса лишилась поддержки. И когда Геба и Геракл появились на поле битвы, было уже поздно.
- И снова прости, мы не успели спасти тебя – шептала Амая, крепче сжимая ствол. Подул ветер, и листва зашумела. Словно Талия хотела ответить, но не могла.
- Я принесла тебе подарки, - продолжала говорить Амая, подходя к корзинке и доставая оттуда ветви кипариса. Две она положила на землю, ближе к корням, а еще три распределила по ветвям. Сосна вновь качнулась, словно благодарила девушку.
- Еще не все, - улыбнулась дочь Гебы и Геракла, взяв в руки небольшой пузырек и откупорив его. Она подошла к стволу дерева, наклонила пузырек, и капли тихо потекли по коре, впитываясь в нее. Аромат стал сильнее и цвет насыщеннее.
- Надеюсь, тебе станет лучше, - улыбнулась Амая, намочив пальцы в воде и выводя им на коре имя Талии. – Я очень хочу тебя увидеть, Талия. И извиниться за все. Надеюсь, это скоро случится, - она вновь обняла дерево.
- Кто здесь?! – раздался мужской голос; со стороны Лагеря кто-то приближался к сосне. Амая немного отошла от нее и приблизилась к спуску. В этот момент она нос к носу столкнулась с высоким парнем лет семнадцати. У него были короткие рыжеватые волосы, а на шее висел шнурок с тремя разного цвета глиняными бусинами. Он был в подрезанных до колен джинсах и черной майке. В его правой руке был зажат меч. Он казался девушке знакомым.
- Эм… - Амая замялась, вспоминая все события. –Лука, верно?
- Да, это я, - настороженно произнес парень, разглядывая девушку. – А ты… Ты – Амая! Полубогиня с Олимпа.
Последнюю часть предложения он произнес с какой-то завистью или даже негодованием. Какое мелькало в голосе Талии, едва при ней упоминали отца.
- Поверь, это не совсем то, чем можно гордиться, - улыбнулась Амая, беря его за руку и опуская ее, чтобы острие меча не смотрело ей в ключицу. – Порой изо дня в день повторяется одно и то же. И так целую вечность.
- Значит, ты богиня? – уточнил Лука, глядя Амае в глаза.
- Если совсем точно, то мы – я и мои братья – боги на три четверти. Наш отец Геракл, все же полубог, несмотря на бессмертие, - пожала плечами девушка. – Может, уберешь меч?
- А, да, - Лука положил оружие на землю.
- У вас разве не комендантский час на ночь?
- Меня им не поймать, - самоуверенно ответил Кастеллан. – Мой отец – Гермес…
- Не очень любишь эту тему, - понимающе произнесла Амая, возвращаясь к своей корзинке. На ее дне еще лежала совсем маленькая веточка кипариса. Девушка взяла ее, подошла к Луке. Сняв тоненький, нитяной браслет с руки, она привязала к нему веточку и надела его на правую руку парню. Тот удивленно осмотрел сначала подарок, потом вернулся к девушке, которая уже пошла вниз по склону.
- Амая! – окликнул он ее, подходя ближе к дереву.
- Это подарок! – оглянувшись, ответила дочь Гебы и Геракла. – Я пришла к вам в гости, значит, что-то надо приготовить. Особенно тебе, ты же меня встретил. Пусть тебе поможет этот оберег! И не выходи сейчас за территорию Лагеря. Сам знаешь, это чревато нападениями монстров.
Вдали послышался рев.
- Вот и они… - протянула Амая. – Я отойду дальше от границы, чтобы отвлечь их, а ты возвращайся в домик. Не хватало только, чтобы тебя заметили и у тебя были неприятности из-за нашей маленькой встречи.
Махнув рукой на прощание, девушка скрылась в чаще леса. Лука еще раз осмотрел браслет, коснулся веточки кипариса пальцами и затем, прихватив меч, вернулся в домик, где, аккуратно перешагивая через спящих товарищей, добрался до своего места. Он лег, подложив левую руку под голову, и еще почти час смотрел в потолок, пока усталость и аромат кипариса не сморил его.
========== Глава 4. Кража. ==========
Можно сказать, что Лука был счастлив в последнее время. Не было мыслей о мести, о переворачивании устоев Олимпа с ног на голову. Его мысли были заняты другим. Усиленные тренировки, предстоящий поиск рядом с Сан-Франциско и прогулки с Амаей. Второе сильно будоражило душу, ведь в этом городе такой туман, что приманивает огромное количество монстров. Для полукровки Сан-Франциско – самое не безопасное место в мире. А еще предсказание оракула о том, что он окажется на волосок от гибели. О спасении ничего сказано не было, а половина Лагеря, во главе с Хироном и Аннабет, всполошилась, начали всерьез беспокоиться за старосту домика Гермеса. Но данный факт волновал Кастеллана меньше. Шла уже вторая неделя, а Амая так и не появилась на границе Лагеря. И Лука догадывался, почему.
Они общались уже около месяца. Амая приходила поздним вечером, после трапезы, два-три раза в неделю. Лука тихо выскальзывал из общей толпы, приходил к сосне Талии, и большую часть ночи они гуляли и разговаривали. Услышав о поиске, Амая взялась помочь ему с тренировками, показать пару «авторских» приемов, которым обучил ее отец. И во время одной из таких тренировок…
Прошло уже три недели со дня начала их общения. Лука готовился к поиску, назначенному через неделю. Амая снова прибыла вовремя к месту назначения, отсыпав сестрам Грайя пять драхм, чтобы те молчали о том, куда она уходит. Парень и девушка отправились на привычную опушку, где проходили тренировки.
- Ты взял только меч? – спросила Амая, ставя на землю небольшой рюкзак. Парень кивнул, надевая наручи. Амая расстегнула темный джинсовый пиджак, под которым оказался ее доспех, явно подкорректированный со времен ее победы в спарринге. Верхняя пластина, закрывающая грудь чуть выдавалась вперед. А в рюкзаке лежала сменная одежда: еще одни черные брюки, похожие на те, в которых сейчас была Амая, а также синий топ на широких бретелях. Девушка поправила наручи.
- Готов? – усмехнулась она, выходя на середину поляны; Лука, ответив хитрой ухмылкой, подошел ближе, махнув мечом. Амая сдернула кольцо с пальца, которое, мелькнув яркой вспышкой, обернулось мечом. – Спарринг, - тихо выдохнула она, атакуя первой. Удар не был сильным или хитрым, просто лобовая атака, с какой обычно начинается поединок. Лука с легкостью парировал его и контратаковал сбоку, целя в плечо. Амая выставила блок, плотно прижав лезвие своего меча к руке. Затем развернулась, отклонив оружие Луки рукой и нацелив кончик своего ему в ключицу. Парень быстро сориентировался и, перехватив меч двумя руками, выставил его перед грудью. Громкий, режущий звон стали огласил окрестности, а Кастеллан отшатнулся. Амая стремительно рванулась к нему, сделала подсечку, и Лука с глухим стуком рухнул в высокую траву.
- Прием отца? – хмыкнул он, садясь.
- Матери, - пожала плечами Амая, улыбнувшись и протянув ему руку. Парень поднялся на ноги, отряхнулся и повел саднящим плечом. – Задела? – девушка подошла ближе.
- Все нормально, - ответил Лука. Амая подошла к рюкзаку, вынула оттуда, из маленького кармашка, небольшой кусочек амброзии, разломала его и отдала парню. – Спасибо.
Они сели под дерево, отложив оружие, прислонившись друг к другу.
- Ты днем тоже тренировался, верно? – тихо спросила Амая, повернув голову. Парень, поморщившись, кивнул. – Ты совсем себя не жалеешь в преддверии поиска, ты должен больше отдыхать, понимаешь? – она посмотрела Луке в глаза.
- И мучить себя мыслями о том, что случится? Ты же слышала предсказание оракула, - Амая кивнула. – Вот, проще тренироваться, готовить себя и ни о чем не думать. Уж поверь мне.
Передохнув несколько минут, они снова поднялись на ноги и встали друг напротив друга, обнажив мечи.
- Ну, теперь держись, - хмыкнула Амая, приближаясь
В этот же момент Лука подался вперед, и атаковал сверху.
- Ах, ты!.. – улыбнулась девушка, отскакивая. Лезвие меча еле царапнуло доспех.
Лука улыбнулся в ответ и ринулся к ней, нанося серию искрометных рубящих или колющих ударов. Амая отступала, парируя или блокируя их, затем, присев, набалдашником нанесла удар по бедру и отскочила к соседнему дереву. Парень охнул и чуть не осел.
- Умно, - фыркнул он, снова бросаясь к ней. Быстрый и мощный удар сбоку девушка не выдержала, а Лука тут же ударил по эфесу, и меч вылетел из ее рук. Парень прижал ее к стволу дерева, подставив лезвие меча к горлу. Оба тяжело дышали, а Амая улыбнулась.
- Отличная тактика, - произнесла она, глядя на парня. Лука же, не отрываясь, смотрел в ее глаза, видя в них буквально искорки веселья. Красивые голубые глаза, очень красивые. Парень отбросил меч, крепко обнял Амаю и, пропустив мимо ушей удивленный возглас, поцеловал.
Первые пару минут девушка была явно в шоке, не сопротивляясь и не отвечая на поцелуй. Потом она словно забылась, слабо прижимаясь к нему и целуя в ответ нежнее, как будто пыталась умерить его пыл. Только Лука принялся целовать ее лицо, а нашла в себе силы и оттолкнула парня.
- Что же ты творишь? – тихо, с болью, произнесла она, убегая.
- Амая! – закричал Лука, пытаясь ее догнать. Но дочь Гебы и Геракла как в воду канула. Парень взъерошил волосы и со всей силы пнул дерево, ругаясь. В ответ на него посыпались шишки от оскорбленной дриады, защищавшей свой дом. – Ай, черт!
Амая рухнула на колени возле самой границы Лагеря, рядом с сосной Талии. Тяжело дыша от бега и кашляя, она прислонилась к стволу дерева, закрыв лицо руками. Затем сняла доспехи и накинула на плечи джинсовый пиджак.
- Прости меня, Талия, - глотая слезы, прошептала Амая. – Он же… Лука же нравится тебе, какое право я имею вмешиваться…
Девушка прижалась ближе, вдыхая хвойный аромат коры и успокаиваясь, медленно провела по ней пальцами.
- Ты же еще вернешься, Талия… Я знаю, вернешься.
- Лука! Будь внимательнее! Тебе нужно принести для Мистера Д. хотя бы одно яблоко, а ты зеваешь! – возмутился Хирон. – Так тебя к Аиду отправят мгновенно!
Лука махнул рукой наставнику, поднял меч и вышел из толпы.
- Я помню, Хирон, - тихо произнес он. – Просто не отдыхал.
Аннабет, подбежавшая к говорившим, обеспокоенно взглянула на друга. Он выглядел не лучшим образом с кругами под глазами и пробивающейся щетиной.
- Я провожу тебя в домик, - Аннабет подхватила его под руку и увела, не слушая протестов. Она же не знает, что Лука долго не уснет, как бы ни старался. И что тренировки позволяют ему отвлечься. Лука чувствует себя виноватым перед человеком, который понял его, стал дорог. Он просто поддался порыву, теперь за это расплачивается. И ближайшая экскурсия на Олимп только после его поиска. Только в этот момент он мог бы извиниться. Но не уверен, что вернется живым.
========== Глава 5. Раскаяние. ==========
Его путь оказался не самым легким: ему встречались фурии, адские гончие и несколько низших представителей загробного мира. Лука еле живым добрался до Сан-Франциско и сейчас отдыхал в небольшой гостинице. Стоило подготовиться перед марш-броском до Окаянной горы, отдохнуть. Кастеллан проверил запасы амброзии и нектара, которых, как оказалось, должно еще хватить на обратный путь, если тот пройдет без происшествий. Потерев урчащий от голода живот, Лука вынул из рюкзака завернутые в пленку три бутерброда, распаковал и взял один, оставшиеся уложив обратно. Парень сел на кровать, откусив приличный кусок, и посмотрел в окно. На город опускался туман, а значит концентрация монстров на один квадратный метр возрастет в несколько раз. Что не есть хорошо. Кастеллан нахмурился.