Джер развернулся на табурете так, чтобы оказаться к нему спиной. Рискованно отклонился назад, и в конце концов прислонился лопатками к груди мужчины, а голову запрокинул ему на плечо. Стало очень уютно. Но ещё лучше было бы конечно, если бы Адам обнял его за талию — вот как сейчас. Джер смотрел на плоские витражные окошки под потолком и они слегка покачивались в такт дыханию.
Адам осторожно развернул парня и удостоверился, что тот готов самостоятельно усидеть на табурете.
— М-мм, — недовольно протянул тот, явно надеясь продолжить ласку.
— На сегодня тебе хватит, — тихо и твёрдо сказал Адам, и жестом подозвав бармена, попросил, — машину и счёт.
— Почему это? — вознегодовал Джер, стряхивая пелену опьянения. Всё было так здорово, прямо «карты в масть»… нет, определённо этот вечер должен был закончиться совсем не так!
— Во-первых, я не хочу чтобы ты сделал что-нибудь о чём потом пожалеешь, — весомо сказал Адам. Джер презрительно фыркнул. — А во-вторых, у меня тут нарисовалось одно срочное дело по работе.
Джер снова фыркнул, ещё громче:
— Время заполночь. Какая работа? Ты что, мальчик по вызову? — он хихикнул; шутка была вполне на уровне театральной тусовки.
Адам встал. Не глядя вложил в книжечку счёта пару купюр, и внимательно уставился на собеседника.
— А что, ты категорически это осуждаешь?
— Ну отчего же. В каждом деле должны быть профессионалы! — остроумно выкрутился Джер, не давая себе труда вдуматься в смысл беседы.
— И то верно, пойдём.
Ночной воздух должен был бы окатить волной зябкой трезвости, на деле же только заставил съёжиться, сжаться в комок в стремлении сохранить тепло.
Адам открыл дверцу машины, Джерфид без разговоров забрался внутрь, только потом сообразив, что машина другая, и на водительском месте уже кто-то сидит. Перегнувшись через него, Адам назвал адрес, и прежде чем Джер успел что-то сказать или спросить захлопнул жёлтую дверцу с шашечками на боку. Машина мягко снялась с места и поплыла в сторону шоссе.
Оставшись в одиночестве, Адам не стал мешкать. Встряхнулся, прикинул количество выпитого, и решительно пошёл к замершему в ожидании «Cayen» у.
17
***
Клуб «Паутина» справедливо считался одним из тех злачных мест, приближаться к которым без крайней необходимости не рекомендуется категорически. Ясмин с облегчением выдохнула, преодолев узкий, воняющий всем чем только можно проход между оградой котельной и забором ремонтно-гаражного комплекса (судя по состоянию видневшихся из-за сетки машин, местные мастера на все руки собирали новёхонькие иномарочки из разбитых и обгоревших остовов). Традиционно подвальное помещение было мрачным, сигаретный дым не просто пропитал всё вокруг, он плавал в воздухе клоками, и правда здорово напоминая обрывки полотнищ паутины. Музыка, пока ещё просто ритмичный фон, больно била по ушам. Ясмин никогда не было комфортно в таких местах.
Она невесело усмехнулась. Насколько же легче выплывать в непривычных обстоятельствах, когда есть хороший, уверенный проводник… впрочем, здесь он бы вряд ли оказался полезен, да и вряд ли бы он оказался здесь вообще. Не то место, не тот человек. С другой стороны, манера Адама обращаться с окружающей реальностью оставляла в душе определенный след, заставляя задуматься, а так ли всё сложно на самом деле, как кажется?
Протолкавшись к стойке, она заказала пиво. Отхлебнула, поморщилось (пиво было преотвратное) и пошла по залу, сжимая неудобный пластиковый стакан, в поисках местечка потише, откуда хоть как-нибудь видно было бы выступающих.
Тут кругом началось ощутимое оживление, на сцене закопошились, перебирая провода, музыка на фоне утихла, оставив звон в ушах и неравномерный гул голосов собравшихся. Ясмин стало весело: патлатые, разряженные кто как артисты суетились, стараясь переругиваться так, чтоб этого не услышали в зале. Выразительнее всех рычал сквозь зубы Кот, успевая обласкать всех, и при этом настраивая микрофон.
— Раз-раз… раз-два-три-четыре-пять, я говорю-говорю, эхо убирай, потому что мне иначе нифи--чего не слышно, что я говорю-говорю-говорю…
Дз-вуэмм! — резанула гитара. Гитарист, лишенный права голоса из-за отсутствия микрофона, наклонился к Коту и что-то сказал (точнее проорал) ему в ухо.
— Басы подтяни… раз-раз…
Дз-вэууум!
Прежде Ясмин никогда не обращала внимания на то, как занятно смотрится эта предконцертная суета. Как правило была занята размышлениями о том, зачем она вообще пришла, и куда бы деться, чтоб никто к ней не пристал. Но сейчас ей стало весело. Оставив недопитое пиво возле большой урны, она уверенно протолкалась вперёд, к самому ограждению у сцены, и принялась ждать, когда Кот её заметит. Но он смотрел вперёд, поверх толпы, туда, где у задней стенки лепилась над шаткой лесенкой будка звукооператора. Экзальтированная девица с волосами электрического голубого оттенка влезла на ограждение и докричалась-таки до меланхоличного обладателя бас-гитары. Тот неспешно подошёл к краю сцены, нагнулся вперёд и поцеловал её — причём создавалось ощущение что по большей части просто чтобы отвязаться. Посчитав свой долг выполненным, он развернулся и пошёл вглубь сцены. Ясмин захлебнулась истерическим хохотом: чёрные кожаные штаны артиста имели на заднице здоровенную полукруглую прорезь, сквозь которую некую часть этой самой задницы было отлично видно. Впрочем, публика кругом была иного мнения, многие девушки завопили «ва-ау!».
Наконец все настроились, встали «в строй», и без того тусклый свет начал окончательно меркнуть. В сгущающейся тьме Кот обвёл взглядом подтянувшуюся толпу, заметил наконец, улыбающуюся Ясмин, и моргнул ей, не имея уже возможности сказать что-то более вразумительное.
Первый аккорд даже не ударил по ушам — он взорвался в голове, как сочный арбуз, сброшенный с большой высоты на кирпичи. Электрогитара пилой чиркнула по рёбрам, ударные и вторящий им бас отдались в грудном отсеке физически ощутимой вибрацией. Один всплеск звука, другой, ещё громче… в первый миг по хребту пробежала холодом судорога: опасно! Беги отсюда! Спасайся!
И поддавшись странному, инстинктивному, животному порыву, Ясмин закричала… и стало легче. Крик её смешался, слился с воплями толпы, которых всё равно было не слышно за рёвом музыки, которая заполнила пространство. В какофонию вплелся голос певца, иррационально, нелогично слышимый сквозь толщу звуков. Ясмин завизжала снова, уже задорнее, восторженно, вместе со всеми вскидывая вверх руки и тряся головой, словно в припадке…
Жизнь, распятая на раскалённом поле,
Твоим правом,
Твоей волей,
Как крестик на исписанной странице.
Ты будешь
Мне сниться.
И кровь вскипает в жилах — берегись,
Ценю
Назначив жизнь!
Но плавится душа…
18
Когда всё наконец закончилось, она побрела по залу — полумёртвая от усталости, не в силах даже ускорить шаги по направлению к двери, как вдруг кто-то хватил её за руку. Обернувшись, она увидела ту самую девицу с волосами феерического цвета, целовавшую басиста. Раскрасневшаяся и потная, с размазанным по всему лицу боевым макияжем, девушка производила ещё более неизгладимое впечатление.
— Эй, ты чего? — Ясмин сама не услышала своего голоса.
— Пойдём! — потянула её незнакомка.
— Куда? Никуда я с вами не пойду!! — вяло уповая на то что официальный тон хоть чем-то поможет, попробовала возражать Ясмин.
Не слушая больше, субтильная синеволосая особа потащила её обратно к сцене и в сторону, в закуток, где стоял охранник, а на двери красовалась табличка «Служебное помещение».
К немалому удивлению Ясмин, охранник кивнул, воровато огляделся и подвинулся, пропуская их внутрь.
Тусклый свет комнаты резанул по глазам после полной темноты зала. Ясмин с трудом разглядела вроде бы какие-то низкие диваны, на которых кажется, сидели люди.
— О, вот она! — возрадовался кто-то незнакомый напряженным, неестественным голосом. И немедленно заключил её в крепкие, совершенно мокрые объятья.
Едва понимая, что происходит, Ясмин сфокусировала взгляд и узнала Кота. М-да. Если они с синеволосой барышней просто вспотели и размазали грим, то на артистов жалко было смотреть. Блестящую концертную рубашку Кот снял, а плотную бежевую майку его можно было выжимать. По лицу капли катились градом, Кот смахнул их, но они тут же стали собираться снова. Остальные выглядели не лучше. На диване, вытянув длинные ноги через полкомнаты, откинулся гитарист — под правой рукой неизменный гитарный гриф, под левой — анорексичного вида блондинка, умилённо обтиравшая полотенчиком его плечи. Глаза он закатил и на внешние раздражители не реагировал. В углу незнакомый угрюмый парень, очевидно, командир ударной установки, курил, подёргивая плечом и левой ногой отстукивая довольно сложный ритм.
— А где Бертран? — спросила синеволосая.
— В душе, — не открывая глаз отозвался гитарист.
— Спасибо, — улыбнулся девушке Кот, и обратился уже к Ясмин, — ну и куда ты собралась? А как же чествовать героев сегодняшнего дня?! Пришлось Джессике за тобой бегать. Ты бы хоть… оделась как-то поярче, а то пока я объяснил, кого вести, ты чуть было не ушла…
— Так подошёл бы сам! — фыркнула девушка, с трудом начиная осваиваться. Гул в ушах отступал, подсыхала влага на лбу (видимо тут работал неплохой кондиционер).
— Нет, ты слышала? — Кот заговорщицки кивнул Джессике, и снова перевёл взгляд на подругу, — если я сейчас туда выйду, то домой вернусь только по частям. Знаем, проверяли.
— А-а, — протянула девушка, подумав, что действительно совершенно не учла этого обстоятельства.
— Так, милые дамы, кто идёт за пивом?
— Схожу, — кисло протянула Джессика, оценив растерянность Ясмин по достоинству, — толку с неё. Давай деньги.
— В бумажнике возьми, — Кот протянул ей цветастый рюкзак, и Ясмин заметила, что руки у него ощутимо подрагивают. — Ну, как тебе? — спросил он, плюхаясь на свободный диван, когда синеволосая снова ускользнула в дверь, ведущую в зал.
Ясмин невольно расплылась в улыбке.
— Понравилось. Нет, правда здорово!
Собственно говоря, ей было так хорошо, словно она содрала наконец плотную, давно намозолившую шкуру. Та облетела лохмотьями, оставив ощущение усталости и небывалой лёгкости.
— Я видел, — самодовольно ухмыльнулся Кот, тщетно пытаясь вытереть лицо насквозь мокрой майкой.
— Ври больше, «видел он», — беззлобно огрызнулась Ясмин по привычке.
— Ничего подобного — первые ряды со сцены видно очень хорошо!
Джессика вернулась, таща по три стакана пива в каждой руке — кончиками пальцев подцепив их, как подъемный кран цепляет на крюк бетонный блок. Плюхнула на стол их порцию, и пошла отпаивать гитариста (блондинка зыркнула на неё так «приветливо», что Ясмин бы после такого вылила пиво ревнивице на юбку — всё равно ничего толком не прикрывает).
— Твоё здоровье, — улыбнулась Ясмин. Кстати, пиво перестало казаться таким уж противным. А Кот, так и вовсе отхлебнул половину стакана одним глотком. Потом покосился по сторонам, словно в поисках других кандидатов на общение; не нашел, и некоторое время сверлил её задумчивым взглядом.
— Ну, как у тебя дела?
— Я же говорю, мне понравилось, — удивлённо вскинула брови девушка.
— Ясмин, — Кот снова отёр со лба пот и решительно продолжил, — окажись ты месяц назад на нашем концерте, тебя было бы не вытащить из угла. Чувство гражданского долга, и всё такое: ты приходила, пряталась в угол, и потом по два дня дулась за испорченный и бестолковый вечер. А теперь сидишь, и с невозмутимым видом рассказываешь, как тебе понравилось прыгать в толкучке в первом ряду? Ты сама-то можешь объяснить, что происходит?
— Брось, — отмахнулась Ясмин, но тут же почувствовала непреодолимое желание защититься, — сначала ты зовёшь меня на концерт, а потом не доволен, что мне было весело?!
— Нет, просто удивляюсь такой быстрой перемене.
— Отлично, — завелась девушка, — больше не приду, так и знай!
Кот помолчал. Из неприметной двери в задней части комнаты вылез свежевымытый басист, и Джессика бросилась с ним обниматься. Они ушли, не прощаясь, Кот вяло махнул рукой им вслед. Гитарист по одной медленно поднял с дивана сначала блондинку, потом и свои части тела, гитару аккуратно уложил на освободившееся место и нога за ногу поплёлся в душ — блондинка преданной болонкой засеменила следом. Угрюмый барабанщик остался наедине с двумя стаканами пива и пачкой сигарет — и ушёл в астрал.
— А кто тот парень, что привёз тебя домой позавчера? — совершенно без перехода спросил Кот.
19
— А кто тот парень, что привёз тебя домой позавчера? — совершенно без перехода спросил Кот.
— Какой парень? — не поняла Ясмин; а как только сообразила о чём идёт речь, почувствовала, как к щекам прилила кровь, и понадеялась что за размазанной косметикой этого не видно.
— Дорогущая белая тачка, цивильный костюм, насколько я разглядел, блондин, — невозмутимо изложил приятель.
— А ты что, взялся за мной следить? — оскорбилась Ясмин, чувствуя, что направление беседы ей совершенно не нравится.
— Нет, просто интересно, откуда у тебя знакомый с такой машиной.
— Нормальная у него машина. И сам он нормальный. Случайно познакомились в кафе, поболтали, погуляли немного, ну он и подвёз меня. Что тут такого?
— Угу, — Кот с серьёзным видом кивнул, что-то обдумывая. — А случайно познакомились вы недели две назад. — Он не спрашивал, скорее констатировал факт.
Ясмин сложила руки на груди и демонстративно отвернулась.
— Понимаешь, в чём дело, — не дождавшись ответа, продолжал Кот, — я не знаю, в курсе ты или нет, но за последнее время ты изменилась. Круто изменилась, я бы сказал. Улыбаешься, забросила книжки, где-то пропадаешь по полдня. Если бы я не знал тебя лучше, подумал бы, что у тебя наконец завёлся хороший любовник.
Девушка фыркнула, но собеседник игнорировал это с вопиющим равнодушием. В гордое молчание и пренебрежительные жесты он явно не верил.
— Так вот, меня это очень радует, давно пора…
Ясмин вперилась в него таким взглядом, что кто похлипче стушевался бы моментально.
— Но когда я увидел этого парня, признаюсь, удивился. Где ты его взяла? Какие у вас могут быть общие интересы? И что скажут твои обожаемые родители, если — хоть твой же брат — по простоте душевной им сболтнёт, что ты катаешься со взрослыми дядьками на понтовых машинах?
Это был удар ниже пояса. Последнее обстоятельство немало напрягало саму Ясмин, поэтому она крепко решила не упоминать при Джерфиде о своих встречах с их общим знакомым, потому что на случайность списать их уже не получится, Джер не поверит. Ни один нормальный человек, не поверил бы.
— Я не «катаюсь на понтовых машинах», — отчеканила она.
— Хорошо, — сдался Кот, исчерпавший, видимо, аргументы. — Только пообещай мне одну вещь.
Ясмин хмыкнула, что обозначало приглашение озвучить просьбу.
— Будь с ним поосторожнее. Это тебе не Томас… и не надо делать такое лицо: я прекрасно знаю про ваш с ним бурный роман: два месяца переживаний ради трёх ночей бездарного секса. Собственно, не только Томас, тут даже я, пожалуй, не дотягиваю…
Девушка через силу улыбнулась.
— Вот видишь, тебе есть куда стремиться, — сказала она, и голос прозвучал на удивление холодно, — перестань страдать фигнёй, найди приличную работу вместо того чтобы с воем прыгать по сцене, купи себе дорогую тачку и… не завидуй.
Кот слегка покачал головой.
— Береги себя. Обещаешь?
— Как всегда, — тоном «отвали, не твоё дело, и вообще не суй нос в мои дела» отозвалась она.
— Умница, — улыбнулся Кот, но улыбка вышла немного грустной.
Гитарист с блондинкой выбрались из душа.
— Наконец-то, — возрадовался Кот, — пойду искупаюсь.
Ясмин посмотрела ему вслед. И подумала, что она бы вряд ли полезла купаться после того как там побывала эта парочка: мало ли чем они там занимались. На душе отчего-то было противно. С Котом они цапались регулярно, но раньше казалось, что не так… Отставив пустой пивной стакан, она бросила в пространство никому не нужное «Пока!» и отправилась домой.