========== I. Начало ==========
Он пробовал уже неоднократно и поэтому опасается, что, скорее всего, снова получит отказ, но хочется, безумно хочется, чтобы на этот раз наконец удалось преуспеть. Это же американцы, передовая нация, воплощение всего прогрессивного, так почему бы им не оценить его инженерный гений по достоинству? Тогда ему не придётся снова очаровывать какую-нибудь одинокую наивную даму, не придётся ввязываться в очередное преступление, не придётся… Как там зовут эту девушку, которую ему предлагает обольстить сестра, — Юнис? Она, несомненно, богата, вот только никому не нужной её трудно назвать, так правильный ли это выбор? Лучше бы вообще никого не выбирать, а получить финансирование законным путём, так что нужно верить, что сейчас удача будет на его стороне. Однако страх не отступает, подкатывает к горлу противным, мешающим свободно дышать комом, и ритм сердца предательски ускоряется.
Томас Шарп входит в контору мистера Картера Кушинга. До презентации глинодобывающего устройства осталось совсем немного времени, хоть Шарп и пришёл чуть раньше назначенного, и у него возникает непроизвольное желание как-то оттянуть этот момент. Ощущение родом из детства — если маленький Томас умудрялся допустить какой-нибудь проступок, он знал, что за этим последует суровое наказание, и замирал от ужаса в ожидании, несмотря на то, что старшая сестра всегда брала вину на себя. Когда Люсиль заявляла, что та или иная шалость — её рук дело, Томас не мог не чувствовать облегчения, и тот самый комок в горле постепенно рассасывался, уступая место мукам совести, ведь Люсиль страдала из-за него. Впрочем, эти терзания становились всё слабее от случая к случаю, уж очень часто повторялся сценарий — так часто, что начал казаться обычным и естественным.
Первая, кого Шарп видит в конторе Кушинга, — миловидная светловолосая девушка за печатной машинкой, аккуратно собирающая кипу листов. Томас хватается за этот предлог, лишь бы заговорить с ней, лишь бы не думать о предстоящей встрече с мистером Кушингом. Шарп пробегает взглядом по строкам. Видимо, это какая-то история о призраках, судя по тому, как часто мелькает это слово, вот только при его упоминании в тексте не появляются избитые клише вроде «кровь застыла в жилах» — напротив, для героини, кажется, привидения не являются чем-то пугающим. Томас на миг забывается, погрузившись в чтение, и мысли о презентации перестают крутиться в голове мучительным вихрем. «Это я написала роман, он мой», — говорит девушка, и в её голосе смешиваются радость и смущение. Томас всматривается в её лицо, которое словно бы светится. Правда, здесь, вдали от мрачного Аллердейл Холла, всё светится, всё — в непривычно ярких и светлых тонах, но эта девушка даже светлее всего остального. Шарп любуется тёплой улыбкой на её лице, и ему хочется, чтобы это мгновение длилось как можно дольше, но мистер Кушинг никогда не опаздывает, поэтому волшебный момент тут же уходит в прошлое, и Томас крепче сжимает цилиндр, пытаясь не поддаться новой волне страха.
***
Покинув здание конторы, Шарп ещё долго не может прийти в себя, в ушах звучит гневная отповедь Картера Кушинга. Это не просто отказ, это — сокрушительный провал, такие жёсткие упрёки от предполагаемых спонсоров Томас слышит в свой адрес впервые. Его проект называли труднореализуемым, несостоятельным, называли бредовым, но ещё никто не позволял себе отчитывать его самого, как мальчишку. Шарп чувствует себя уязвлённым, даже оскорблённым, а ещё, что странно, больше всего переживает не из-за того, что ему вновь не удалось получить финансирование, а из-за того, что его новая знакомая видела, как мистер Кушинг его унизил. По иронии судьбы она вдобавок ко всему оказалась дочерью Кушинга. Томасу следовало бы поразмыслить, как переубедить несговорчивых спонсоров, однако вместо этого он раз за разом прокручивает в голове их колкие нападки, пытаясь понять, насколько жалким оказался в глазах мисс Кушинг.
— Какое мне дело до этого? — наконец, одёргивает себя Шарп. Он устало проводит пальцами по лбу, стараясь не поддаваться унынию, но сегодняшняя презентация — далеко не первая неудача на счету Томаса, и сейчас у него не получается не падать духом. Полуденное солнце словно в насмешку заливает улицу радостными, кричащими лучами, и Шарп надевает тёмные очки, в которых выглядит весьма хищно, хоть и импозантно. Он так долго готовил накануне речь, с которой собирался выступить перед спонсорами, что сейчас ему тяжело с нуля придумывать новый план. Однако у него есть Люсиль — и вот её-то планы ещё ни разу их не подводили. Томас невольно вспоминает, чем обернулась в своё время идея сестры женить его на богатой женщине, чтобы получить крупное наследство… Это было только начало…
========== II. Первая партия ==========
Комментарий к II. Первая партия
Soundtrack - Damien Rice, “The Blower’s Daughter”
— Но она души во мне не чает! — вскрикивает Томас, желая образумить сестру.
— Вот и замечательно, — Люсиль улыбается, и её улыбка выглядит довольно кровожадно. Почему-то мысль о том, чтобы женить своего брата, а затем доказать жене, что Томас принадлежит только ей, Люсиль, доставляет мисс Шарп плохо скрываемое удовольствие.
— Не вижу ничего замечательного, — упрямится Томас. — Ты же знаешь, что у меня к ней нет никаких чувств. Конечно, она милая девушка, но я не могу ответить ей взаимностью.
Люсиль издаёт хрипловатый смешок.
— Это мне и так прекрасно известно, — говорит она, приближаясь к брату и становясь за его спиной. — Ты дал мне слово…
Шарп ощущает, как ладони сестры ползут по его груди. Разумеется, ему не нужен никто, кроме Люсиль, она — весь его мир. Достигнув совершеннолетия, Томас стал полноправным владельцем Аллердейл Холла и забрал Люсиль из лечебницы под свою опеку. С этого момента минуло четыре года, и баронет не представляет своей жизни без сестры, как не представлял и в детстве.
— Ты уверена, что это будет верным решением? — спрашивает он и чувствует, хотя и не видит этого, как Люсиль кивает головой.
Юная Памела Аптон, дочь состоятельного лондонского джентльмена, действительно безоглядно влюблена в Шарпа, его безупречный внешний вид и изысканные манеры сразу покоряют впечатлительную болезненную девушку, чья возможность радоваться жизни существенно ограничена инвалидной коляской и косыми взглядами окружающих. Как бы ни старался её отец сделать жизнь дочери лёгкой и беззаботной, Памела с детства тяготится своим положением, и ей не без оснований кажется, что любой, кто видит её, прячет за фальшивой улыбкой сочувствие, а порой и отвращение. Но только не Томас Шарп. Молодой баронет, с которым она познакомилась совсем недавно, вскружил Памеле голову — ведь его улыбка выглядит абсолютно искренней. Мисс Аптон не знает, что Томас умеет так улыбаться всем и каждому, она верит, что по-настоящему заинтересовала Шарпа. А его, тем временем, интересует пока лишь одно — необходимость изыскать деньги на восстановление родового поместья…
— Разве ты потерпишь другую женщину в доме? — осторожно выпытывает Томас.
— Она хрупка и изнежена, — ядовито замечает Люсиль. — Думаю, что долго она не протянет.
Томас смотрит на сестру, чуть нахмурив брови. Сказать по правде, он не догадывался, что Люсиль рассчитывает на скорую кончину Памелы. Эта идея кажется ему странной – да, мисс Аптон слаба физически, но это не является залогом того, что её дни сочтены. Шарп хочет возразить сестре, но та прикладывает палец к его губам, пресекая попытку поспорить с ней.
— Она от тебя без ума, — говорит Люсиль, избегая называть Памелу по имени. — И это нам на руку — мы сможем использовать её средства, как нам будет угодно, ведь она не посмеет тебе ни в чём отказать.
Томасу довольно быстро удаётся заглушить доводы разума в самом себе. Раз Люсиль считает, что женитьба на мисс Аптон способна поправить их дела — так тому и быть.
***
Гостиница в Буффало, где остановились Шарпы, находится неподалёку от конторы Кушинга, поэтому обратный путь занимает у Томаса немного времени. Баронет не успевает прийти в себя, и при виде его Люсиль тут же понимает, что брат потерпел очередную неудачу. Томас хочет что-то сказать, но она опережает его, прижимая к себе и гладя по голове.
— Миссис МакМайкл ждёт нас послезавтра на званый вечер, — шепчет Люсиль ему на ухо. — Не думай о плохом.
Это совсем не то, что Шарпу мечталось бы услышать. Ухаживать за самовлюблённой дочерью миссис МакМайкл вместо того, чтобы заслужить одобрение спонсоров и получить финансирование — удручающая перспектива. Томас не может отделаться от впечатления, что его сестре нравится разыгрывать эту партию раз за разом, а вот ему самому становится тошно от мысли о новой, пусть и временной хозяйке Аллердейл Холла.
— Люсиль, — произносит он, набравшись смелости. — Мне претит необходимость делать это снова.
— Потерпи чуть-чуть, золотце, — отвечает сестра, произнося знакомую с детства фразу. — Обещаю, это — в последний раз, больше ничего подобного делать не придётся.
Люсиль не приводит ни одного здравого аргумента в подтверждение своих слов, но её проникновенный, обволакивающий голос сам по себе действует на Томаса успокаивающе. В объятиях сестры он чувствует себя защищённым, и поверить, что все невзгоды вот-вот останутся позади, очень легко.
Но вдруг перед глазами Шарпа возникает образ Эдит Кушинг. Незаметно для себя баронет мысленно перебирает все черты лица девушки, вспоминая, как засияли глаза Эдит от похвалы её книге, как волосы переливались мягким светом, вызывая желание прикоснуться к ним, как уголки её губ расплылись в радостной улыбке. Томасу не привыкать к восхищённым взглядам, и всё же взгляд Эдит отличался от остальных особой искренностью и нежностью. Хотя… вряд ли она будет так же смотреть на него после того, как стала свидетельницей разноса, устроенного её отцом. Между бровями Томаса пролегает морщинка, и он отстраняется от Люсиль.
— Мне нужно развеяться, — говорит Шарп, надевая цилиндр. — Прогуляюсь по городу, соберусь с мыслями.
Сестра бросает на него недоуменный взгляд. Люсиль чувствует себя чужой в этом городе, и у неё нет ни малейшей охоты лишний раз выходить из гостиницы, поэтому ей трудно представить, как прогулка может поспособствовать её брату. К тому же, Люсиль была уверена, что, вернувшись после презентации, Томас останется с ней. Однако Шарп уже выходит из номера, и упрёк так и не слетает с губ Люсиль.
Баронет разглядывает здания, разительно контрастирующие с теми, что он привык видеть. С тем единственным, что он привык видеть, если быть честнее. Аллердейл Холл порядком опостылел Шарпу за долгие годы. Поместье, как чёрная дыра, поглощает все скудные сбережения хозяев, а все попытки отремонтировать дом оказываются бесплодными — как бы ни старался Томас привести здание в божеский вид, оно с завидным упорством разрушается.
— С завидным упорством, — хмыкает про себя Шарп. — Вечно я думаю про этот дом так, будто он — нечто одушевлённое…
Неудивительно, что все жёны Томаса приходили в ужас, увидев, где им предстоит жить. Пожалуй, наиболее сдержанную реакцию продемонстрировала Памела. Её щёки стали ещё бледнее обычного, но она стиснула руки и быстро справилась со своими эмоциями. Мисс Аптон была присуща определённая стойкость духа, и, переехав в Камберленд, новоявленная миссис Шарп постаралась безропотно принять новые условия для жизни. Поначалу Томасу казалось, что Памела даже чувствует себя в доме хорошо, однако вскоре ситуация изменилась, и девушка стала угасать на глазах. Томас не мог сообразить, в чём дело, пока не увидел, каким победным взглядом смотрит Люсиль на тающую Памелу. Он побоялся узнать у сестры, как именно она губит миссис Шарп, но уже не сомневался в том, что Люсиль прикладывает к этому руку. Подобное открытие шокировало бы любого человека, но Томаса, с детства повидавшего множество ужасов, было трудно чем-либо шокировать, и голос его совести очень быстро затих.
Томас раздосадовано взмахивает рукой. Даже здесь, на улицах Буффало, его мысли роятся вокруг Аллердейл Холла и всего, что с ним связано, и отвлечься никак не получается. Хотя, справедливости ради, нужно заметить, что своих почивших жён Шарп не вспоминал уже давно. Ничего радостного в этих воспоминаниях нет, и баронет злится на самого себя за то, что позволил им разбередить его душу. На помощь снова приходит образ Эдит — вот о ней думать куда приятнее. Томас не задаётся вопросом, отчего мимолётная встреча произвела на него такое впечатление, он просто вновь и вновь воссоздаёт в памяти изящную фигурку мисс Кушинг. Эдит ничуть не похожа на Памелу. Она излучает бодрость и пышет здоровьем — по крайней мере, именно такое впечатление возникает при первом взгляде на неё, и Томас уверен, что оно абсолютно верное. Шарп пытается представить, как мисс Кушинг будет выглядеть в бальном платье — то, что он увидит её на званом вечере у миссис МакМайкл, не вызывает у него сомнений. На лице Томаса появляется рассеянная улыбка, и морщинка между бровей наконец разглаживается.
***
Перед приёмом у МакМайклов Шарп решает нанести визит мистеру Кушингу. Томас объясняет Люсиль, что ещё раз попытает удачи и попробует переубедить его — вдруг в разговоре тет-а-тет Кушинг проявит больше снисхождения. Люсиль эта затея кажется бессмысленной, а уж тем более её не приводит в восторг то, что Томас появится у МакМайклов чуть позже неё, и она будет предоставлена самой себе в чужом обществе. Однако Люсиль привыкла потакать брату в его стремлениях, если они не выходят за пределы того, что она считает допустимым, и, так как мисс Шарп пока не подозревает о существовании Эдит, в итоге она соглашается. Томас спешит к особняку Кушингов, предвкушая встречу с Эдит и убеждая себя, что его заботит только вопрос о финансировании собственного проекта. Но судьба распоряжается иначе — Шарп становится свидетелем того, как Картер Кушинг и Алан МакМайкл покидают дом без Эдит. Будучи не в силах справиться с разочарованием, Томас поддаётся порыву и стучится в дом Кушингов, хотя он прекрасно осведомлён, что задумка, которая только что пришла в его голову, идёт вразрез со всеми правилами приличия.
…Эдит пахнет ландышами и немного — лавандой. В бальном платье она выглядит как изумительная фарфоровая статуэтка, Томас не ошибся, предполагая, что такой наряд будет ей очень к лицу. Лёгкий румянец, появившийся на щеках девушки во время танца, ещё больше украшает её. «Я не хочу закрывать глаза, я предпочту держать их открытыми», — говорит она, и в это мгновение Шарп полностью с ней согласен. Он без тени смущения смотрит на Эдит, словно стараясь запечатлеть её облик в памяти навсегда. Она же заметно смущена, но всё же отвечает Томасу не менее пылким взглядом. Смелая, дерзкая мисс Кушинг, бросившая вызов всем собравшимся на вечере гостям. Шарп просто не может заставить себя крутиться вокруг Юнис, когда рядом с ним — такое дивное создание. В этот момент он ведёт себя как маленький ребёнок, не способный отказать себе в сиюминутном удовольствии и не задумывающийся о последствиях своего поступка. Вальс подходит к концу, и Эдит, не веря своим глазам, замечает, что свеча, которую держал в руках сэр Шарп, и в самом деле не погасла. Взор мисс Кушинг отражает неподдельное восхищение, и Томас чувствует, что его распирает радость от того, что фокус со свечой произвёл на его партнёршу такое впечатление. Но в следующий же миг баронет встречается взглядом с сестрой, которая смотрит на него с тревогой и затаённой обидой, и волшебство момента сразу же рассеивается.
И всё же вальс становится поворотным пунктом. Отныне идея о союзе с Юнис, пусть и недолгом, кажется Томасу совсем уж отталкивающей, а всё своё свободное время баронет стремится провести с Эдит. Ему удаётся убедить Люсиль в том, что мисс Кушинг идеально подойдёт на роль его следующей супруги. Она — не менее богатая наследница, чем Юнис, родственников у неё куда меньше, один лишь отец, а завоевать её сердце и вовсе не составляет труда. Люсиль стоит услышать, как Шарп называет Эдит невзрачной серой мышью, способной с первого взгляда влюбиться в таинственного иностранца, как она наивно утверждается в мысли, что брат именно так и считает.