========== Мустафа ==========
Александру Аникину
Султанша Кёсем была очень раздражена. Мустафа опять позволил себе всякие вольности, и Диван просто настоял на его низложении. Сколько можно? Сын Ахмеда и Хатитдже Осман пал жертвой страшного заговора. Казалось бы, она нашла на его место сильного приемника и тут же эта ужасная болезнь - безумие - как будто кто-то на него наслал. Кёсем не могла внушить Осману своих талантов - так как не была ему матерью, но она относилась к нему как мать, хотя Хатидже постоянно устраивала ей нервотрёпку. Осман был красив, начитан, но тяжёл по характеру и не сумел удержать власть в своих руках. Осман был первый из сыновей Ахмеда, и его недолгое правление оставило в сердцах Османов печальный след. Мать Османа Махрифуз постоянно раздражала Кёсем - она была хорошим провокатором, но как-то - Кёсем не выдержала. Она плакала всю ночь от угроз Махрифуз, и в итоге женщина была выслана в Старый дворец, где провела остаток дней своих. Но Османа Кёсем любила как сына. И Осман платил ей взаимностью. Осман не помнил Махрифуз - она у мерла ещё тогда, когда он был ребёнком, и для него матерью была Кёсем. Не смотря на беспокойный и нервный характер, унаследованный от предков, Осман привязался к Кёсем и видел её своей матерью. Когда родился Мурад, он стал для Османа братом. Дядя Османа и Мурада Мустафа родился в Манисе в 1591 году, и был сыном Халиме Султан. Женщина была абхазской. Она родилась в Пиитусе, который сейчас именуют Пицундой среди красивых вековых сосен и пляжей. В ранней юности она не слыла красавицей, но приглянулась пиратам - морским разбойникам, которые похитили её для того, чтобы она стала самой влиятельной женщиной своего времени. Когда она появилась в гареме, она плакала также как и все, не желая расстаться с любимым морем и родной страной, в которой она пасла коз, но прошло пять дней и Махрифуз смирилась со своей участью, и решила служить своему избраннику - Мехмеду. От Мехмеда у неё был сын Мустафа и дочь Эсма. Эсма в 1604 году вышла замуж за визиря Кара Давут-пашу. И стала одной из самых влиятельных женщин в Османии. Лучшего счастья для Махрифуз не было. Она любила своего зятя, и всячески помогала ему. Когда Мехмед стал султаном, Халиме переехала в роскошнейший дворец Топкапы, где всюду правила властная Сафиё. Едва взглянув на Халиме, царственная особа уже сделала свои выводы - она ей не понравилась. С этого жизнь Халиме превратилась в ад. Махмуда могли дважды задушить, и всё время его от верной смерти спасала Халиме - мать. Но Ахмед оказался хорошим братом, и сохранил Мустафе жизнь, когда горе постигло всю страну в 1603 году - когда умер Мехмед. Ахмед сохранил жизнь Мустафе, и всё пошло по заданному кругу.
========== Венеция. Нежданный мир ==========
_______
Александру Аникину
1635 год. Османская империя. Сатрап Маниса. Ибрагиму жутко наскучило сидеть в Манисе – фактически в том же замкнутом пространстве, что он сидел Роскошная жизнь надоела брату Султана Мурада, и он решил, что ему пора действовать. Его наложница Зульфия из местных наскучила Ибрагиму своей покорностью, и мать ему привела в гарем русскую
кошечку Надежду Милославскую, которую не так давно похитили из России пираты. Матушка позаботилась о сыне как нельзя лучше – невеста была лицом бела, как снег зимой в далёкой России, откуда она была родом и черна волосами, как дивные венецианские ночи.
Кёсем одобрила товар, и Надежду увели прочь – с плачем и с криками из роскошной залы. Кёсем ждала появления любимого сына. Над Османией нависал вечер……Мушкетёрам всё же пришлось уехать из полюбившейся им Венеции, когда духи из пачули для королевы Анны были готовы. Александр сильно жалел, что сломанная рука не дала ему возможность
вернуться во Францию. Ярина думала иначе: она была рада уединиться с мужем в дали от шумного французского двора, который перемещался с места на места, постоянно шутил, танцевал и веселился. Ярина успела от этих бесконечных танцев устать. Александр ухмыльнулся, подумав иначе: Ярина приревновала его к королеве Анне, или к какой-нибудь госпоже де Шеврез. Но ревность молодой женщины к нему Александру даже
понравилась, и он решил, что при удобном случае захочет снова испытать её чувства. Хотя мужчина понимал, что играет с огнём. Тем не менее, Ярина всколыхнула в нём нечто особенное. Дело близилось к ночи, и, несмотря на свой страх перед Кёсем за Ярину и Фису, Александр всё-таки решился написать письмо Касым-паше, супругу Алёнки, которую теперь в Османии называли Айшей. Касым-паша в срок получил письмо от Александра, и ответил купцу, что несмотря на сложную атмосферу в отношениях между Венецией и Османией, правильно они сделали.
Александр был рад узнать, что у его Алёнушки всё в порядке и что их сын Осман растёт крепким и здоровым малышом, что хорошо стал есть и крепко спит в своём маленьком мире – в своей кроватке. В Сухум-кале была красивая природа, и отец уже смирился со своим заморским зятем. Тем не менее, Ярина в тайне от Александра продумывала о том, что – как
у того поправится рука – они съездят в Сухум-кале, и навестят Алёнку и Касым-пашу. Как-то вечером, после сытного ужина, Ярина подошла к купцу и спросила:
– Дорогой, не хотел бы ты навестить Алёнку в Сухум-Кале?
На что Александр, посмотрев на Ярину, ответил:
– Конечно, моя радость, как только пройдёт рука…
Ближе к лету была запланирована их поездка в Сухум-Кале, но они не стали писать об этом Алёнке – во-первых потому, что не хотели её волновать; а во-вторых потому что не хотели так далеко загадывать.
Кёсем, правда Ярина написать осмелилась, чтобы мать Мурада разрешила им въехать в Сухум-Кале.
ВЕНИЦИАНСКИЕ СНЫ
Александру Аникину
Александру Аникину
Венеция! Ещё ни один город не вызывал столько поэтических вздохов и сонетных откровений как Венеция. В этот шикарный город и приехали наши друзья.
Венеция располагалась на множестве островков, и называлась по-другому - Лагуной. Город в 1634 году постепенно оживал от эпидемии чумы 1630-1631 годов, унесшей множество невинных жизней.
Страшная беда настигла город в 1630 году…
Попрошаек и бродяг заживо бросали в темницы, чтобы те не распространяли заразу, а правительство обязалось в случае исцеления большинства горожан Воздвигнуть храм Пресвятой Девы Марии. В то время считалось, что чуму приносят испарения, поднимающиеся от сырой земли - так называемые миазмы. 1630 год для венецианцев был
страшным. Каждый день безжалостная чума уносила по 500 человек (как сообщают источники), а то и больше. Город закрывали. Бордели, склады, мастерские - всё позакрывалось, а большинство горожан попросту остались без работы. Общественной жизни как таковой и не было. Да и какая общественная жизнь, если многие из горожан каждый день выкидывали тела умерших родственников за дверь. Воздух был наполнен
смрадом от сжигаемых тел. Некоторым людям удалось выздороветь - их переводили на другой остров - в Новую больницу.
На Новом Острове жилось лучше - там были рыба, мясо и достаточное количество провианта. Но в самой Венеции творились страшные вещи. Город вымирал. Людям уже начинало казаться, что впереди будет ещё только чума. Те, кто был измучен созерцанием страшного - пили много вина - чтобы забыться от ужасов бытия. Чума трясла город 18 месяцев, и по истечении этого ада правительство построило собор Санта-Мария-
делла-Салюте. Руководить строительством Собора в честь Пресвятой Девы Марии, как и обещало правительство - было дозволено молодому тогда архитектору Балтазару Лонгину - с высочайшего благословения Господа. В 1634 году Венеция оживала от последствий чумы. В XVII веке находилась известная аптека на Campo San Fantin. После эпидемии чумы стали снова налаживаться торговые связи и знаменитые Венецианские купцы ждали
только своих коллег для того, чтобы с ними торговаться по поводу парфюмерной продукции. Александр понял, зачем Ришельё настоял чтобы ехали они с Яриной - не хотелось признавать, но Альберт вряд ли сумел бы договориться. Тем более, что знаменитые мушкетёры, как ни крути были скорее мужланами, чем изящными кавалерами и в переговорах они не смыслили ничего. Мушкетёры вскочили на лошадей, Александр и
Яра забрались в повозку, и все вместе тронулись в путь - к Венецианским купцам и Венецианскому карнавалу. Но Ярина и Александр знали, что морем уже далеко удрал герцог Бэкингем, и не дай Бог - Бэкингем окажется на месте раньше них. Хотя это по сути была всего лишь безобидная шутка Ришельё, желающего угодить королеве, но тем не менее
герцог любил сражаться не в шутку. В Париже он получил имя Анри де Шатийон. В Великобритании о нём благополучно забыли, посчитав погибшим от руки Фельтона. Король, да и жена герцога проживали благополучно свои жизни, хотя в замке Жиля де Реца верная герцогу служанка Люсинда воспитывала его сына Эрика, которого ему родила
королева Анна Австрийская. Чтобы Людовик не заметил родов организовали очередной Марлезонский балет и инсценировку смерти герцога, которого теперь звали дворянин Анри де Шатийоном. На это имя Людовик махнул рукой, сочёл только, что Шатийон жутко похож на Бэкингема. И успокоился на этом, позволив милорду спокойно обосноваться в замке Жиля де Рэ, чтобы охранять Францию от англичан, пиратов и прочих османов. Людовик XIII был рад такой охране. Сейчас герцог сто процентов опережал Альберта и его команду, но Альберт не отчаивался, и спокойно ехал в Венецию, куда они прибыли к середине
апреля 1634 года. Венеция поразила всех скорбью, и между тем роскошью. Венеция в XVII веке дышала гармонией, не смотря на страшные последствия чумы, приехавших сюда друзей, удивила какая-то духовность этого города. В 1402 году у неаполитанского короля был остров Корфу, из которого происходила Кёсем. Александр про себя подумал, что
романтичная Венеция - это Солнце планет. С одной стороны город открывало Палаццо Дожей и великолепный собор, с другой стороны путешественники могли видеть площадь святого Марка. Александр спускался по улице Мечериа до моста, Риальто они шли в Палаццо Мочениго, который пригласил их погостить - и заодно посмотреть на парфюмерные достижения Венецианцев. Венеция была вся в каналах. Особенно Ярине понравился Канале Реджио; там был ещё Гранд Канал и некоторые другие. И, конечно же, особой славой пользовался венецианский рынок. Венеция издревле считалась республикой купцов, и
Александра интересовал прежде всего деловой квартал, правда не уступающий по торжественности дворцу Дожей. Прежде всего, мушкетёры, Александр и Ярина - как предложили знакомые купцы Александра - осматривали монастырские приходы. Каждый приход жил своей жизнью, и Александру даже показалось, что это город в городе. В Сан-Марко было больше десяти приходов, а в Сан-Кроче -шесть. Дворец Дожей был
монументальным сооружением, из огромных прекрасных колонн и путешественники увидели, что он просто поражает своим великолепием и величием. Портос даже открыл рот, когда осматривал Дворец Дожей. Вода в Венецианских каналах казалась священной, подобно крови в венах человеческого организма. По улицам города мушкетёры, Александр и Ярина передвигались на лодках вместе с их проводником Франческо. В
какой-то степени Александр сравнивал Венецию с кораблём. Венеция оправлялась от страшных последствий чумы, постепенно в повседневную жизнь горожан возвращались привычные праздники, чуть нарушавшие строгую жизнь жителей Прекрасной Лагуны. Неудобство для жизни составляло отсутствие канализации это при наличие шикарных ванн в самих дворцах. Александр даже думал, что чума проникла в город из-за
грязи, и предпочитал мыться, хотя мушкетёры это не соблюдали за исключением Альберта, который легче всех перенёс в итоге пребывание в Венеции. Портос с трудом справлялся с тяжёлой пищей, но под конец - и после того как выздоровел в итоге привык. Александр только диву давался когда ему друзья купцы рассказывали о несчастных случаях в
отсутствии водостоков. Но что поделаешь - купцы были элитным сословием и вынуждены были терпеть всяческие неудобства. В Венеции частыми были помимо всего прочего землетрясения.
Мушкетёры, Александр и Ярина шли по восстанавливающимся улицам города. Серые улицы и здания, красно-кирпичные дома, крыши, башенки и балконы, и огромные гигантские дворцы, возвышающиеся над остальным миром, всё это предстояло увидеть друзьям и ждало своего восхищения. Александр и Ярина знали куда им идти - в районы Торчелло,
где издревле жили богатые купеческие семьи, известные своими красочными дворцами и расписными витражами. Александр уже начинал думать, что Ришельё послал его только за этим - чтобы Альберт не наделал глупостей и не впутывал туда господина Портоса. Что же, о том, где достать знаменитые духи с запахом пачули - можно было бы спросить у его старого друга - венецианца Марко де Поло, а заодно увидеть его двух дочерей - Сильвию и Аделину. Сильвии исполнялось семнадцать лет, Аделине шестнадцать и обе слыли в Венеции писанными красавицами. Чтобы не выдавать замуж дочь за турка, Марко был счастлив выдать её замуж за человека с положением в обществе, но постарше - за
англичанина Джорджа О’Нила. Богатого дворянина должен был знать Бэкингем. Александр себя одёрнул - Анри, конечно. И Анри француз. - Ты о чём-то задумался? - Спросила Ярина, поравнявшись с ним. - Просто думаю спросить у де Поло то, что нужно Альберту да и всё. А то с мушкетёрами вечно мороки. - Подмигнул Александр Ярине и пошёл вперёд. Девушка зашагала рядом с ним, посмеиваясь над мушкетёрами. - Ну не надо так. - Заигрывала с Александром Ярина. - Это же охрана. - Я что-то сомневаюсь в этом. - Бурчал Александр. - Ты - моя лучшая охрана, а мушкетёры вечно попадают в передряги и нам самим приходится их выручать.
- Потом говорить королеве Анне о том, что мушкетёры нам помогли. - Усмехнулась Ярина. Александр с лукавством посмотрел на подбегающего к ним толстяка Портоса.
- Слушайте, как здесь могут делать духи? - Сказал он громко. - Здесь такой ужасный запах, что мне периодами кажется, что он хуже даже запаха парижских улиц. - Здесь была чума. - Сказал Александр. И пошёл быстрее. Портос зашагал рядом с ними. Они, наконец, минуя пару старинных улиц, оказались в знаменитом квартале Торчелло.
В 1634 году, в Венеции, куда прибыли наши друзья, было всё относительно спокойно.
Пятая турецко-венецианская война закончилась, и взгляды османов перекинулись на Польшу. В Венецию часто стекались беженцы,
В 1633 -1634 годах разразилась страшная польско-турецкая война, и Александр думал, что Катеринка прозорливо оказалась рядом с Мурадом, а не погребённой где-нибудь в своей родной стране. Летом 1633-1634 на Речь Посполитую двинулся Абаза-паша. Он шёл через
Дунай и Молдову, где встретился с молдовским господарем, и вышел на позиции султана Османа II. Против османов вышел Станислав Концепольский. Катеринка сильно переживала за свою родную страну, но Мурад был непреклонен. Айше торжествовала над соперницей. Кёсем-султан не была уверена в лёгкой победе. Она как-то, утром весны 1634
года, вызвала сына к себе в кабинет и завязала с ним разговор:
- Поляки будут оказывать сопротивление. - Начала Кёсем-султан, повернувшись к окну и якобы смотря на лучи ясного солнышка, которое грело её кожу. Потом Кёсем резко повернулась к Мураду, и сказала:
- Что ты делаешь?
- Мама, Абаза-паша вторгся в пределы Польши, даже не подумав о Катерине. - Заключил Мурад. - Он делал это без моего согласия. - Так останови его. - Строго приказала Кёсем. - Если твой военачальник настолько не уважает твою семью, я лучше пожертвую твоим
военачальником. И Кёсем оставила сына одного. Мурад задумался. Мурад пошёл к