========== 1. Вероломное коварство ==========
Ни один мужчина не в силах одержать победу
над коварством женщины.
— Маргарита Наваррская
***
Было раннее весеннее утро, когда они получили Патронус с посланием:
«На Третьей авеню труп. Причины неизвестны. Прибыть немедленно».
Альбус Северус нахмурился, ворча про себя, что вот опять их вызывают по пустякам, а более крупные дела, как всегда, достаются кому угодно, но только не им. Вообще Поттер никогда не страдал тщеславием, но иногда он действительно не понимал, по какой системе Аврорат магической Британии распределял дела.
— Скорп, поднимайся, у нас происшествие, — вяло бросил он через плечо, накидывая черную мантию. Несмотря на апрель, стоявший на улице, было прохладно, и лил мелкий дождь, который грозился стать ливнем.
Ответом ему послужил шорох и тихий шепот, и Альбус был уверен, что его друг чертыхался точно так же, как и он.
— И что на этот раз? Очередные разбушевавшиеся студенты? — весь его тон был пропитан иронией, а особый акцент на последнем слове навеял воспоминания. Да, когда они только окончили курсы и получили долгожданные «пропуска», то первое, что им поручили — успокаивать чрезмерно активных молодых людей, которые нередко выбрасывали магию в маггловских местах. И даже по прошествии двух лет они по-прежнему занимались исключительно чем-то таким: мелким и бессмысленным.
— Только на этот раз, видимо, мертвые, — проговорил, развернувшись, и увидел, как Скорпиус приподнял бровь. Особого желания вылетать у них не было.
Когда они вышли из кабинета и пошли по наполненному людьми залу, Альбус меланхолично погрузился в свои воспоминания. Каждый раз, стоило ему только пройтись по такому знакомому центральному холлу Аврората, в сердце начинало немного покалывать от разочарования — вся работа, которая в детстве казалось грандиозной, в реальности стала лишь обузой. А еще отец, который поначалу в его глазах был чуть ли не Богом и который с таким горящим взглядом отправлялся на работу… Альбус считал, что жизнь, лисица, подставила ему грабли, которые он вовремя не разглядел. Быть аврором в вроде бы мирное время, а особенно молодым и неопытным аврором, было максимально скучно и неполезно: ни тебе никаких преступлений, ни тебе никаких удачных связей и знакомств. Сплошная тоска, окрашенная порою чьими-то хладными трупами.
Они спешно подошли к специальным кабинкам и трансгрессировали. Синеватый дым окутал Альбуса, и он на мгновение прикрыл глаза, почувствовав невесомость, но из дремоты его вытащили холодные капли, которые медленно стекали по лицу — они прибыли. Прямо в центре площади, которая, надо отдать должное, была немноголюдной, лежал труп, укутанный в черные одежды, рядом — шляпа, которую носили в пятидесятых прошлого века. Тело человека распласталось на земле, левая рука неестественно была выгнута вперед, а лицо его было почти что впечатано в асфальт.
— Ну, ребятки, — весело прокряхтел мистер Джонас, аврор старой закалки, который по совместительству являлся еще и их куратором. Это был грузный широкоплечий мужчина средних лет с сединой на висках и вечно беззаботным выражением лица. Поговаривали, что оно не изменяло своего внешнего спокойствия даже во время Второй Магической Войны, — и на вас нашелся случай. Считайте, эволюционировали.
Скорпиус незаметно поморщился, но Альбус успел уловить этот мимолетный жест мимики. Он невзлюбил Ричарда Джонаса сразу же, как только тот начал бравировать фамилией Малфой. Надо отдать должное: неприязнь была взаимной.
— Опознайте личность, передайте родным и составьте протокол, — немного легкомысленно заговорил Ричард, вытащив из кармана пергамент, и что-то начал внимательно изучать. — У меня еще куча дел, поэтому некогда. Свидетелей мы уже опросили и воспоминания собрали. Дело пустяцкое: от него до сих пор перегаром несет за километр, вот бедняга и залез в пьяном бреду на крышу, а потом упал. Глянь, как лицо разнесло, никак не опознаешь, да и палочку он потерял. Хе-хе.
От этого смешка оба немного скривились, но никто возражать не стал. Это было как минимум бессмысленно: мистер Джонас был начальником, а они всего лишь его подчиненными, даже если бы у них и были мысли, их стоило скрывать. Тщательно.
Альбус внимательно наблюдал, как его куратор с ближайшим помощником исчезают с громким звуком, а потом лениво подошел к трупу. Выглядел он действительно неважно. От лица, казалось, не осталось живого места, а запах огневиски, терпкий и очень резкий, смешиваясь с запахом смерти, становился неприятным душком. Но делать было нечего.
— Его надо в Мунго для опознания, — медленно проговорил Скорпиус, который примостился с другой стороны, брезгливо отодвигая шляпу в сторону. — Запах еще тот.
— Знаешь, даже удивительно. У Джонаса и мысли не возникло, что это может быть убийством.
— Ты серьезно удивлен? Он увидел, что дело невыгодное, вот и спихнул сразу на несчастный случай. Зачем разбираться, если орден Мерлина не светит? Наивный ты Альбус, а еще со Слизерина.
Поттер невесело усмехнулся, оглядевшись по сторонам. На площади не было жилых домов: все здания, которые находились здесь, либо были в явном запущении, либо производили вид аварийных. Странная это была улочка. Людей почти не было, а те немногие, бессмысленно уперев взгляд в пустоту, проходили мимо, не обращая никакого внимания на мертвое тело. И только один бар с яркой вывеской — «Мщение» — был единственным ярким пятном. Он-то и привлек его внимание: здание было построено по-магловскому образцу с вычурными железными прутьями по бокам, а свисавшие над вывеской гирлянды, которые сверкали от капель дождя, местами были выбиты.
— Эй, Поттер, чего заснул? — проговорил недовольно Скорпиус. Альбус повернулся и заметил, что друг почти что околел — странно, он даже не заметил, что на улице было настолько холодно. — Сколько тебя, Драккл раздери, еще ждать? Отделаемся побыстрее и освободимся наконец.
Возражать было нечем, поэтому, обсудив план действий еще раз, они покинули площадь.
***
Еще когда Альбус не получил письма из Хогвартса и не до конца стал осознавать, что его отец — герой всей Британии, он стал замечать, насколько много внимания уделяется его семье. Стоило им только куда-то выйти, их фотография тут же попадала в Ежедневный пророк, а люди, на которых они случайно натыкались, извечно начинали что-то щебетать. Альбус не помнил. Ему тогда было неинтересно.
Когда же он ехал в Хогвартс и волновался, как бы его не распределили на Слизерин, Альбус заметил, с каким восхищением и ненавистью смотрят на него и всю его семью. Эмоции в их глазах были абсолютно разными, но все взгляды всегда были обращены на них. Уже в поезде многие стали подходить и пытаться подружиться, отчего он чувствовал себя абсолютно неловко: Альбус Северус не любил много общаться и предпочитал в одиночестве созидать жизнь, посматривая из окна. Другое же дело был его брат. Джеймс постоянно был с кем-то, весело смеялся и лохматил свои волосы. Даже его глаза смеялись, а стоило ему только начать раззадоривать своего младшего брата и получать от него достаточно (так считал Альбус) бурную реакцию, как тотчас заливался пестрым смехом.
Вся эта суматоха так выбила его из колеи, что когда он подходил к шляпе, то даже не обратил внимания, насколько чудесен был Волшебный зал: ему хотелось побыстрее скрыться от людских глаз и заняться анализированием собственного положения.
«Интересно», — шептала ему шляпа, а он недовольно морщился. Как же ему хотелось покинуть этот стул. — «Я вижу ум, смекалку, но все это направлено исключительно на интерес, на то, что может принести пользу. Мой юный друг, что скажете о Слизерине?»
Альбус обреченно вздохнул. За все то время, в течение которого над ним подшучивал брат, он уже принял это как должное и даже осознал, что иначе быть не может. Самая большая задача, что стояла перед ним — оценить все преимущества и недостатки своего положения, а шляпа только забирала время.
«Можно, пожалуйста, быстрее? Мне нужно как можно раньше начать осваиваться за столом. Первое впечатление и все такое, понимаете?».
— СЛИЗЕРИН!
Резонанс был страшный. Не то, чтобы все прямо так ужаснулись, но удивились точно. Однако Альбуса это не волновало: самое страшное, что было для него, это реакция семьи. Но она была достаточно…спокойной, по крайней мере, он получил письмо с поздравлениями от родителей и тотчас забыл о всех своих опасках. Даже Джеймс, в начале немного расстроенный, что не учится с братом на одном факультете, потом весело стал шутить, что он пророк и что ему пора смещать Трелони.
Труднее было проложить дорожку понимания со своими однокурсниками.
Слизерин его годов был пестрой коллекцией: остатки вымирающей аристократии и люди без голубой крови, но с нешуточными амбициями — все они были такими разными, но стоило кому-то с других факультетов хотя бы косо посмотреть на одного из Слизеринца, весь факультет это запоминал. И мстил при удобном случае. Сквозь тернии к звездам, но Альбус смог впоследствии завоевать как минимум интерес, а потом и вовсе влиться в компанию Малфоя и начать наслаждаться школьными годами.
Скорпиуса Малфоя нельзя было назвать иначе, чем противоречивым человеком. Он был брезглив и крайне язвителен, не было ни одной ситуации, которую Малфой не мог бы испортить своей иронией, а его насмешки и прищуренный взгляд, в котором всегда было превосходство, настраивали общество против него. Да, к тому же, он был сыном Пожирателя, что тоже не доставляло ему особой репутации. Но была у него удивительная особенность: какую бы гадость он ни сделал, его невозможно было поймать на месте преступления или уличить в чем-то. Хитер, как лис, Скорпиус прокладывал свой путь к цели, а она была такова — стать аврором, чтобы заткнуть все эти рты, которые так любили напоминать ему о прошлом его семьи.
И он ее добился.
Но чего желал Альбус? Он не знал. Наблюдая за другом, который, казалось бы, был явно несчастнее его по многим причинам, Поттер понимал, что намного-намного больше разочаровался в жизни.
Оторвав свой взгляд от окна, он посмотрел на Скорпиуса, который пытался получить результаты опознания, но медик упирался, недоверчиво косясь на его фамилию в пропуске. Этот мир был помойкой стереотипов, где те, кто по собственным или нет причинам однажды отклонился от общества, был вынужден быть изгоем навсегда.
— Слушайте, вы задерживаете следствие, мешаете оперативной группе, мне что сюда свой отдел вызвать? А кто вам труп вчера принес, не я разве? — Малфой уже порядком начинал выходить из себя, о чем свидетельствовал бешеный блеск в глазах.
— Ну, понимаете…сейчас такое время…документы…
Скорпиус резко развернулся, вперив взгляд в друга. Альбус все понял без слов и достал свой пропуск.
— Ах, мистер Поттер, — тут же затараторил медик, хватаясь за его руку и тряся ее. — Простите, не узнал. Конечно, держите результаты…
Убитый оказался обычным министерским работягой, о котором и сказать толком нечего было. Работал и не высовывался. Мистер Сэлинджер был абсолютно ничем не приметный мужчина, у которого была жена и единственный сын, к которым им и пришлось отправиться. Эту часть своей работы Альбус ненавидел больше всего: общаться с людьми и говорить им о горе, а потом терпеть их эмоциональные порывы и слезы. Это было невыносимо. Проще было бы работать в отделе по борьбе с опасными животными, чем с людьми.
Сэлинджеры жили в бедном районе на западе магического Лондона. Однако их дом в сравнении с другими на этой улице выглядел очень опрятно и убрано, отчего у Альбуса сразу появилось подозрение. Если у них был достаток, зачем они жили здесь, среди грязи и вони? Его гложило предчувствие. А когда им открыли дверь и авроры увидели хозяйку, это впечатление только усугубилось.
Перед ними была высокая худая рыжеволосая женщина, чьи волосы давно утратили весь цвет и будто бы поблекли, а ее глаза, серые в крапинку, были такие светлые, что будто бы терялись в этом бледном лице. Ее зрачки судорожно бегали по их лицам, а рука плотно держалась за ручку двери. Она недоверчиво косилась куда-то в сторону и всем своим видом показывала, что не рада незваным гостям.
— Здравствуйте…миссис Сэлинджер, — женщина поморщилась, а ее пальцы с такой силой сжали ручку, что костяшки стали совсем белыми, — мы авроры, которые вчера расследовали инцидент на Третьей авеню, где было обнаружено тело вашего мужа. Фельмонта Альхауса Сэлинджера.
Женщина вздрогнула, изумленно посмотрев на них, и в удивлении открыла дверь шире, непроизвольно пропуская внутрь. Комната, в которую вошли они, была захламлена и заставлена мебелью: кругом валялись газеты, книги и грязные чашки, а из-за плотно зашторенных окон в комнате было так темно, что включенный свет не спасал ситуацию. Все производило вид полного запустенья, как будто хозяйку не интересовало состояние ее дома.
— Что вы сказали? — наконец проговорила она, но не успел Скорпиус вставить и слова, как она продолжила, — неужели…
— Все в порядке? — осведомился Альбус немного настороженно. Женщина не плакала и не истерила, она лишь зловеще посматривала куда-то в сторону, заламывая пальцы.
— Карма, — с хрипотцой произнесла она, резко вперив взгляд в Поттера. — Всех настигает карма. И он не исключение.
Скорпиус тихо присвистнул, немного наклонившись ближе, и произнес:
— Вы что-то знаете?
Воцарилось молчание, женщина неестественно пустым взглядом смотрела на оппонента, пока ее руки беспорядочно перебирали подол мантии в руках. Наконец улыбка, которая была похожа скорее на оскал, озарила ее лицо, сделав его окончательно некрасивым, исказив мелкие черты лица:
— Что вы, он бросил нас чуть больше месяца назад, я его уже знать не знаю. И рада, что больше не придется.
Малфой разочарованно вздохнул. Все как всегда было слишком банально и не стоило внимания. Имеет все-таки Джонас нюх на дела, не иначе.
— Скажите… — вдруг проговорила она спустя минуту молчания. Скорпиус лениво посмотрел на нее в ответ, ожидая. — Вы сказали, он умер на Третьей авеню, но каким образом?
— Напился в баре на той улице, кажется…как его там звали…
— «Мщение», — тихо проговорил Альбус, внимательно наблюдая за тем, как на мгновение какая-то тень проскочила по лицу женщины. Он вновь окинул взглядом грязную комнату, на секунду остановившись на гобелене, где золотыми буквами были вышиты имена ее семьи. Кроме трех имен от Клариссы Сэлинджер шло ответвление, но он не успел толком разглядеть.
— А палочка? Была ли у него палочка? — лихорадочно перебирая ткань мантии, проговорила она.
— Нет, он ее потерял, — ответил Скорпиус, немного сбитый с толку. Обычно вдовы не задавали такие вопросы, а рыдали либо, поджимая губы, строили скорбную мину.
— Что ж, — Кларисса немного понизила голос и резко отдернула свои руки, — думаю, вам пора.
Скорпиус неопределенно передёрнул плечами, но промолчал.
Прощаясь, Альбус на секунду из любопытства опять окинул взглядом комнату и вновь вперил взгляд на хозяйку. Кларисса не смотрела на авроров, они явно не интересовали ее, и было что-то в выражении лица решительное, будто она что-то тщательно продумывала для себя.
Миссис Сэлинджер непонятно бормотала про себя, и, когда Альбус прошел мимо нее, направляясь к выходу, краем уха уловил:
— Ригель…
Что-то знакомое было в этом слове, но только он не мог никак ничего припомнить, поэтому, выйдя на улицу и мечтательно посмотрев на улицу, почти сразу забыл об этом.
— А все-таки интересный денек выдался, — проговорил Малфой. — То ли нас еще ждет впереди.
Альбус промолчал. Ему в это не верилось.
— Правда, как бы и нас карма не настигла, — продолжал он, и его голос понизился на последних словах. Скорпиус тоже о чем-то задумался.
Дождь, который шел второй день подряд, усиливался, отчего Альбус плотнее укутался в мантию.
Даже если карма придет, он с ней прежде поиграется, а потом уже даст захватить свою жизнь.