Она шла вперед, лениво посматривая по сторонам, когда увидела его. Маркус лежал на земле, почему-то лицом к траве, и не двигался.
«Какая глупая игра», — насмешливо пронеслось у нее в голове. Право, зачем он вообще разлегся посередине парка на холодной, мокрой траве?
— Маркус, — пролепетала беззаботно, но он молчал. С его губ не сорвалось ни слова.
Что-то внутри вздрогнуло. Ей хватило секунды, чтобы осознать, что это была никакая не игра, а что-то серьезное, и примерно столько же, дабы добраться до него и перевернуть к себе лицом. Ригель закричала, задрожав всем телом и резко отпрыгнула, продолжая с ужасом таращиться на брата.
Его лицо было синим, неественно, болезненно синим, и он смотрел такими пугающими большими глазами, что ее все начало колотить.
— Маркус! Маркус! — закричала она сильнее, опять подбежав к нему и начав трясти его за плечи. Он не говорил ничего и не подавал никакого признака жизни, и чем дольше она дергала его бездыханное тело, тем сильнее внутри у нее все разрывалось на части. — Ну же, очнись!
Слезы градом катились из глаз, закрывая ей обзор. Ригель с отчаяньем стирала их и продолжала звать брата, а потом с криком упала на его грудь, надрываясь от рыданий.
Маркус был мертв, она это знала, ощущала, видела, но не хотела принимать. Ей не верилось, как же так, только не сейчас, когда у нее вышло найти выход…как мог он покинуть ее?
Внутри был пожар. Он, обугливая ее легкие, грозился полностью уничтожить Ригель, а потом из него пламенем вырвалась такой мощи ненависть, что от нее распирало грудь. Это чувство застилало все: боль, потерю, отчаяние — она дышала этой эмоцией, срасталась с ней вместе.
У нее перед глазами предстало все: унижение, тетя, которая отказала ей в помощи, Самайн, который так жаждал ей обладать и который обещал дать новую жизнь.
И этот дождь, который будто бы оставлял синяки на ее теле — Ригель помнила это все и с каждым мгновением заставляла себя вспоминать упорнее.
И в душе ее родилась ярость, стирающая грани, а вместе с ней Ригель начинала видеть перед своими глазами Клариссу Сэлинджер. Если бы она помогла ей тогда, этого бы не было; если бы просто одолжила эти чертовы деньги, которые, по сути, украла у матери, то ей бы удалось спасти Маркуса. Он не лежал бы сейчас на мокрой траве с этими страшными глазами и синим лицом.
Ригель плакала, обнимая брата, цепляясь за его рубашку, зарываясь в нее носом. Все непролитые слезы, что в ней были, омывали ее щеки, а потом просто перестали. Механизм надорвался, обвалился с гулом в бесконечность, оставив пустоту. Ей было смешно: хохоча, она сильнее сжимала ткань в своих руках, морщась от боли.
После всего пережитого у нее в голове осталось только одно слово, оно заполняло ее сердце, отравляя кровь, и было это мщенье.
М-щ-е-н-и-е.
Она мечтала заставить Клариссу захлебнуться в боли, что сама испытывала. Лежа на груди мертвого брата, Ригель смеялась, представляя, как уничтожит ее, как втопчет в грязь. А потом Забини встанет, расправит плечи и заставит всех заткнуться. Они будут смотреть на нее с обожанием или ненавистью, испытывать противоречивые чувства, но никогда больше никто не посмеет задеть ее гордость.
Нет.
Ригель уничтожит каждого — безжалостно и беспощадно. Она отомстить за брата и воскреснет, как птица Феникс, откинув все свои чувства. Для нее больше ничего не существует, кроме мщения и выгоды, и Ригель будет жить только этими ценностями.
Захлебываясь от смеха, Ригель сжала кулаки, прикрыв глаза, со свистом вдохнув ртом воздух.
Да. После падения дорога будет одна, и ведет она только вверх, куда она непременно заберется и откуда ее больше не сбросит никто.
========== 11. Последняя игра ==========
Осторожнее, когда заключаешь сделку с дьяволом.
Он всегда приходит забрать своё.
***
Было шумно: музыка сливалась с разговорами людей, из-за чего Альбус чувствовал себя так, будто он переставал слышать и понимать, что происходит вокруг. Он смотрел на этих людей с лицемерными улыбками и сам не отличался от них, внимательно выискивая глазами, с кем ему стоило поговорить, а кто не достоин даже его минуты. Поттер уверенно делал карьеру в Министерской среде, выдвигая правильные, истинно отцовские лозунги, на которые покупались многие, а потом налаживал отношения со своими оппонентами, полностью погружаясь в эту лживую среду.
Альбус был счастлив. По крайней мере, он впервые не ощущал непонимания внутри себя и вообще перестал находиться только в своих мыслях — пред ним вдруг открылся мир больших возможностей, где выигрывают только отпетые мрази со стальными нервами, и он был таким. Ничто не могло побороть его жажду власти и стремления добиться высот.
— Милый, — Альбус дернулся, но тут же нацепил на свое лицо милейшую улыбку и загадочный, полный опасности и тайн взгляд. Женщины были так падки на его ауру, что он не мог этим не пользоваться. — Твоя сестра такая красавица!
Целиссия Гарвард улыбалась искренне, повиснув на его руке, а Альбус безразлично слушал ее восхищенные реплики, не желая даже вникать в нелогичный поток своей невесты. Все, что ему нужно было от нее — влияние ее отца и приданое, а сама Цили пролетала мимо всех его интересов, ему было глубоко все равно на нее. С какой-то стороны, Альбусу даже было жаль это наивное, капризное создание: она была так влюблена в него, смотрела такими горящими глазами и полностью подчинялась его воле. Дура. Таких он ненавидел больше всего, но ради мисс Гарвард делал исключение и прятал это чувство подальше.
— Да, — ответил он, ища взглядом Лили. Она была в длинном свадебном платье и улыбалась так счастливо, будто даже не верила, что можно быть настолько довольной собственной жизнью. Мысленно, Альбус ей аплодировал: Лили добилась всего, чего желала, переплюнув вековые устои Малфоев, и сегодня официально примерила эту фамилию.
А рядом с ней стоял отец, и у него, как и всегда, было меланхоличное лицо, которое сегодня окрасилось еще и печалью. Он так любил свою дочь, что расставание с ней казалось ему казнью, но надо было отдать должное, Гарри Поттер был на самой волне всенародной любви — три месяца назад он засадил мистер Кроусона-старшего, обвинив его в участии в мафии, предъявив доказательства, а также смог выбить имена и других лидеров. Правда, как считал Альбус, это были скорее пешки и как таковую мафию ему не удалось истребить, ведь она глубоко пустила свои корни, но спокойствие волшебников и их благодарность к семье Поттеров только играла на руку Альбусу. Он ни на минуту не жалел о том, что помог Ригель — это было выгодное действие для всех.
В груди что-то кольнуло, но Альбус лишь отмахнулся. Ригель была чем-то запретным, о ней можно было позволить себе мечтать только во время сна или убогого секса с Цили, представляя заместо нее Забини, думать, будто он ласкал ее тело и ловил стоны с ее губ. Эти карие глаза выжгли все его сердце, оставив после себя только пустоту и какой-то металлический привкус во рту. Они не виделись, у Ригель было все замечательно — ее пышная свадьба с Самайном была главной сенсацией начала лета, а заголовки долго еще пестрили подробными разборами ее платья.
Усмехнувшись, он опустил глаза, пропуская мимо ушей слова своей невесты, и почувствовал, насколько ему было хорошо: так бывает, когда какую-то тайную горечь пытаешься прикрыть несуществующим счастьем.
Все вокруг смеялись, звенели бокалы, и Альбус заметил, насколько довольно усмехался Драко Малфой: он уже видел, как много выгоды принес этот союз, и, видимо, обдумывал, на что именно ему стоит потратить весь потенциал сближения с Поттерами. Черт возьми, в этом зале были довольны все, но больше всех, он видел, Скорпиус и Лили, которые стояли немного в сторонке, обнимаясь и что-то говоря только друг другу. Для них ничто и никто не существовал, в их маленьком мирке никому не было места, и Альбус не мог не понимать этого их счастья, действительно радуясь за самых близких людей.
Где-то на окраине души он опять почувствовал потаенную скорбь, но, улыбнувшись, откинул ее прочь, не видя никакого смысла в грусти и меланхолии — жизнь слишком коротка, а у него столько планов, поэтому самобичеванию здесь просто нет места.
— Пойдем, может, поздравим их? — услышал он после того, как она настойчиво задергала его за рукав. Раздраженно сверкнув глазами, Альбус спокойно произнес:
— Конечно, почему бы нет?
Продвигаясь сквозь толпу, Альбус на мгновение услышал знакомый голос, но, оглянувшись, так и не смог найти его источник. Подумав, что, возможно, ему просто послышалось, он подошел к другу и пожал ему руку, похлопывая второй по плечу. Скорпиус усмехнулся, отвечая на рукопожатие, а затем лишь сильнее обнял Лили, приблизив к своему лицу. Они были так красивы и молоды, что у него на мгновение сперло дыхание.
— Мерлин всемогущий, вы просто потрясающе смотритесь! — затарахтела Цили, хлопая в ладоши. Лили улыбнулась ей снисходительно, пролепетав слова благодарности, а потом удрученно поджала губы, понимая, что словесный поток не прекратиться.
Среди этого грохота и слов, Альбус не мог добраться до самой сути, поэтому просто стоял и смотрел на своего лучшего друга, испытывая умиротворение. Все, что делало счастливой Лили, заставляло и его улыбаться, поэтому он широко смотрел на них, передавая глазами намного больше смысла, чем Цили словами.
Вдруг, мягко высвободившись из объятий Лили, Скорпиус, что-то прошептав на ушко удивленной жене, подошел к другу и отвел его в сторону, к бокалам с виски, предлагая выпить. Выцеживая жидкость и морщась, Альбус молчаливо смотрел на танцующие пары, ожидая слов Скорпиуса, но тот отчего-то тоже молчал.
— Ты выглядел таким унылым, что, знаешь, заслужил хорошенькую порцию пинков, — протянув наконец он, приподняв насмешливо брови. — Но так как я сегодня по-особенному добр, то просто предложу тебе выпивку.
— Да уж, спасибо за такую щедрость, — рассмеялся Альбус, покручивая бокал в руке. Все тело наполняла знакомая легкость, а голова размягчалась, мысли сбегали прочь.
— Удачная партия, но слишком уж пустое нутро. Кроме денег ничего в мисс Гарвард нет.
— А мне другого не надо.
— Уверен? — Скорпиус насмешливо приподнял брови, посматривая на друга искоса. — Надоест быстро.
— Уже, — спокойно ответил Альбус, облокотившись о стол. — Но меня это не волнует, после свадьбы я не буду с ней видеться часто. Максимум, что нас будет связывать, ребенок, но это непрочная связь, как ты знаешь.
Усмехнувшись, Скорпиус покачал головой в знак согласия. Он все еще иронично приподнимал свои темные брови, посматривая на Лили, и от его взгляда мог расплавится даже металл, так много в нем было нежности и в то же время необузданной любви.
— Мы пригласили чету Кроусонов, — резко и неожиданно, и если бы не его природная выдержка, то Альбус бы вздрогнул. — Ригель сверкает, как и всегда.
— Она здесь? — слишком быстро и эмоционально спросил он, из-за чего Скорпиус внимательно посмотрел на друга, и в этом взгляде вдруг появилось понимание. Мысленно чертыхнувшись, Поттер ругал себя за столь яркую реакцию и за то, что забыл, насколько наблюдателен и умен его друг.
— Да, возможно, — медленно протянув гласные, — ты даже успеешь переброситься с ней парой фраз.
Не думая о том, как жалко и глупо выглядело это для Скорпиуса, он резко поставил бокал на стол, устремившись в толпу. Только один раз…хотя бы одним глазком, но увидеть ее, рассмотреть это знакомое тело, этот надменный взгляд и красные губы. Вспомнить на мгновение нежность ее рук и нацепить на себя маску безразличия, но увидеть. Впитать аромат прямо в себя. Такое желание, единственно искреннее, горело внутри ярким пламенем, выжигая остатки своего «я».
Но ее не было. Остановившись, Альбус ударил со всей силой себя по лбу, ругая и бушуя внутри из-за его излишней эмоциональности. Что он делает, идиот? Зачем так рванул поспешно? Он же презирал все эти чувства и сентиментальность, так отчего сейчас готов был продать остатки собственной души за один только взгляд?
Зачем чувства брали над ним верх, когда разум работал так ясно?
Все то, что не поддавалось его власти, нужно было истреблять, уничтожать, но почему любовь была такой мощной? Откуда у нее такое влияние над его несуществующим сердцем?
Он стоял, готовый упасть, вспоминая тот последний вечер, когда дал зарок никогда не вспоминать и не искать встреч, но сейчас…готов был броситься на край пропасти и предать самого себя, но увидеть…увидеть…услышать.
— Здравствуй, Поттер.
Внутри все замерло. Этот голос, томный, пронзающий каждую клетку тела, он узнал бы из тысячи. Это была она, Ригель. Развернувшись, Альбус почти задел ее, потому что она стояла так близко, но и при этом так далеко, что у него сжималось сердце.
Ригель смотрела этими карими-глазами, в которых он видел треугольное солнце, и взгляд у нее был высокомерный, злой, и где-то на дне зрачков болталась какая-то печаль. В ней все было идеально: вычерченные губы, бардовое платье до пола и дорогие серьги со сверкающими от электрического солнца бриллиантами. В ней всей не изменилось ничего, но только губы больше не изгибались в улыбке. Они хранили дань какому-то внутреннему трауру, и он видел, по ее дрогнувшему левому глазу, по полуоткрытым губам, что Ригель вспоминала ту ночь и его.
Она не забыла, не смогла вычеркнуть из памяти и отказаться от чувств, но и подойти еще ближе тоже не пыталась. Ее жизнь принадлежала другому, безмерно влюбленному в нее идиоту, который уничтожит эту роскошную жизнь в миг, если Ригель пуститься в бездну.
Альбус это понимал. Он читал это по тоске в глазах.
Сил улыбаться и накидывать безразличие не было, потому что, когда сердце так дергалось в грудной клетке, трудно управлять собственным лицом.
Ему было тяжело, но уголок губ его дернулся, через секунду расплывшись в улыбке. Она повторила этот жест и только глаза, печальные и злые, были искренними на этом лице.
Сердце сжалось.
Игра окончена: она была восхитительной и захватывающей. Пора снимать доспехи и наслаждаться победой, но отчего-то не получалось. В выигрыше больше не было счастья, одна только выгода, и они намеренно предпочли такой исход.
Прикрыв глаза, Альбус усмехнулся иронично, но безразличие не хотелось клеиться на лицо.
— Давно не виделись, Ригель.
Игра окончена. И ты в ней проиграл самой главное, Альбус Северус Поттер.
Комментарий к 11. Последняя игра
Lost the game — two feet.
Запятая. Последнее, что будет здесь опубликовано, бонус, третий, последний, но написанный раньше всех. Однако после того, как я окончательно дописала работу, то поняла, что он как раз-таки конечный, ставящий точку.
Буду рада всем, кто оставит свое мнение, поделиться чем-то и даст толчок для того, чтобы работать дальше.
Спасибо всем, кто читал и комментировал. Для меня это было очень мотивирующе. Спасибо!
========== bones 3 ==========
Ты ведёшь себя так неестественно,
и это обернётся трагедией
лишь для тебя.
***
Трудно находится на вершине выдуманной иерархии и заставлять других думать, будто она реальна. Ежедневно цеплять на себя маску безоговорочной стервы и лидера, который свернет любую гору на своем пути — Ригель не раз думала, а стоит ли все эти представления таких усилий? Не проще ли бросить всю эту блажь и стать проще, менее строгой к себе? Но каждый раз она только старательнее вырисовывала помадой губы и прятала мешки под глазами.
Все знают, что мисс Забини — это чистые, идеально выглаженные рубашки, высокие каблуки и наигранный смех. Все видят то, что она так упорно выстраивала внутри себя, и никому, Ригель уверена, никогда не станет интересно, что скрывается внутри нее на самом деле. Никому нет дела до тебя настоящей, в особенности, если ты обычная пустышка без харизмы.
И она хорошо выучила этот урок, идя по жизни с высоко поднятой головой. В конце концов Ригель - ученица Слизерина, и ей простительны любые отрицательные черты. Право, это добавляет шарма.
Возможно, Ригель даже не могла иначе: она очень рано осталась без материнского взгляда, а отец, вечно занятой своими проблемами, мало проявлял участия в ее судьбе. С самого рождения Забини осознавала, что все, что она сможет добиться, исключительно в ее руках, и она никому не даст встать на ее пути.