Говорить на эту тему больше не хотим ни я, ни он.
- Ты есть хочешь? - слегка привстаю, но в ответ получаю лишь отрицательное покачивание головой.
Ладно.
- Я…сейчас, - никогда не думала, что сказать про туалет будет так унизительно.
Парень кивает, а я с хлопком закрываю дверь и обессиленно сползаю вдоль стены.
Вот почему я ненавижу работу сиделкой. Слишком больно смотреть на бессильных бабушек, руки которых трясутся или на парней, попавших в аварию и понимающих, что больше никогда не встанут на ноги.
Но смотреть на слепого и беспомощного отца своего ребенка - это совсем другое.
Когда я возвращаюсь в палату из…ну, скажем так - моего места отлучки - я вижу, как по коридору проносится ватага парней в белых халатах.
А им сюда можно?
Я не успеваю удивиться, что все эти лица мне знакомы, как мальчишки юркой лентой протискиваются в палату Андрея. Последним заходит пожилой мужчина, коротко кивнувший мне.
Ну, точно! Полный состав “Медведей”!
Приникаю к стеклу и робко улыбаюсь. Может, и правда - друзья - это главное в жизни?
Алина, тебе вообще не стыдно? Студентка медицинского университета, а туда же - подсматривает под дверью!
Спохватившись, отхожу в сторону, сверяюсь с личным расписанием пациента. Время еще есть, можно с чистой совестью оставить ему немного личного пространства…
- Извините, а Андрей Кисляк в какой палате? - запыхавшийся юноша в явно наспех накинутом халате тяжело дышит передо мной.
Кивком головы указываю ему на заветную дверь и уже собираюсь вернуться к прерванным мыслям, как с екнувшим сердцем замечаю одну вещь.
Последний прибывший сжимает в руках книжку.
- Стой! - я пытаюсь метнуться наперерез, но категорически не успеваю.
- Смотри, что я тебе принес!
Смотри.
Что мне остается? Правильно.
И я с тяжелым вздохом вновь прижимаюсь к стеклу.
Товарищи по команде от души пинают парня в бок, тот непонимающе смотрит на них.
- Сеня, это ты? - подает голос Андрей.
- Я. А ты что, меня не узнал? - со всей наивностью удивляется тот.
Ой-ой-ой.
Хуже, чем не узнал.
И почему ему никто не сказал?
Я уже готова вытолкать этого неуклюжего из палаты, когда Кисляк нетерпеливо протягивает руку:
- Что там у тебя, Сень?
Соври что-нибудь! Хотя что уж тут придумаешь…
- Книга, - обреченно признается тот. - Тарасова. Которую ты искал.
“Которую ты искал.”
Все еще хуже, чем я думала.
Слезы щекочут горло, я изо всех сил пытаюсь загнать их внутрь.*
Пальцы Андрея проходятся по корешку, перебирают страницы:
- Ого! Страниц 400? - как же он хорошо держится!
- 500, - вздыхает парнишка.
- Спасибо. Я ее обязательно прочту, Сень! Обещаю!
Здесь я все-таки не выдерживаю, и слезы льются градом. Бедный Андрей!
- И еще один анекдот! - жизнерадостно продолжает Андрей, когда дверь тихонько приоткрывается,и заведующий отделением манит меня пальцем.
Парни уже ушли, и Кисляк развлекает меня анекдотами уже примерно с полчаса.
- Сейчас, меня зовут, - виновато произношу я.
Надо будет попросить всех заходить в палату громко, бедный Кисляк наверняка не понимает, когда я вот так вот просто прерываю его.
- Вы что-то хотели?
- Ты сегодня все сделала? - вопросом на вопрос отвечает заведующая.
Киваю, и та сбивчиво тараторит:
- Вот и молодец, Алина, можешь идти. Сюда его жена пришла, они справятся.
Жена.
Переносит в прошлое мгновенно. Мозг - лучшая машина времени.
- Так. Еще раз: вишневый или мультифрут? - Кисляк поднимает в воздух обе пачки и трясет ими.
Я хмурюсь. Мои любимые соки, как вообще между ними выбрать?
- Мультифрут, - тыкаю пальцем в правый и возвращаюсь к просмотру фотоальбома. Андрей кивает, открывает упаковку, разливает по стаканам и садится рядом со мной.
Этот альбом я нашла на полке несколько минут назад и, к моему несказанному удивлению, Андрей разрешил мне его полистать.
Детские фотоальбомы - это нечто! Я не припомню, когда я до этого так смеялась. - Эй! Я был ребенком! - назидательно произносит парень, когда я сгибаюсь пополам от хохота при виде фото, на котором маленький Андрюша сжимает крокодила.
- Кто занимался этим фотоальбомом? - фыркаю я.
- Мама, - признается тот.
Обожаю людей с чувством юмора.
Где-то через несколько минут я вижу кадр, на котором 10-летний Андрей показывает рожки девочке-ровеснице.
Я даже не успеваю задать вопрос, когда парень тянет альбом на себя.
- Это Яна. Мы дружим с детства. Еще наши отцы дружили, - отрывисто произносит он.
Когда с этим альбомом покончено, я кладу его обратно в ящик и беру в руки следующий - с мартышкой на обложке.
На первой же фотографии - двое малышей.
Я листаю его и убеждаюсь, что предмет целиком посвящен именно “лучшей подруге” Андрея.
- Вы встречались?
- Ага, как же! - фыркает парень и небрежно отправляет предмет в ящик стола. Я не успеваю опомниться, как его губы накрывают мои.
Нет, я, конечно, знала, на ком женился Андрей, и даже наблюдала их свадьбу, но ТАКОЙ я Яну еще не видела.
Взгляд девушки полностью застыл, губы трясутся.
- Андрюш?
- Ян, ты плачешь? - мгновенно напрягается тот. Я узнаю это выражение лица.
Тревога. Паника. Страх.
- Прости меня…
- Ян, не надо! - боль.
- Я очень хотела, чтобы он родился, - и девушка падает на Андрея, прижимаясь к его груди и заходясь в рыданиях.
- Ян, не надо. У нас еще будут дети. Много детей. Я обещаю, - в забытьи шепчет тот, снова и снова проводя ладонью по ее волосам.
А пазл в моей голове наконец складывается в ужасающую картинку.
Яна потеряла ребенка. Вот почему Андрей так отреагировал на слово “сын”.
Внутренности скручиваются в узел, а к горлу подступает ком.
Что бы случилось со мной, если бы долгожданный Никитка не родился?
Я не могу об этом думать. Выбегаю из больницы, несусь под дождем, ловлю лицом холодные капли.
Я бы мальчика хотел. Сына, - слова Андрея сами всплывают в моей голове.
Ждать ребенка. Мечтать о нем. Выбрать имя. Представлять его. И потерять при родах.
Маленький Никитка сидит в его любимой “игровой зоне” - резиновый синий коврик, на котором сейчас выстроилась целая пирамида кубиков, вот-вот грозящая “разбомбиться” динозавром.
Игрушек в нашем доме миллион, и все они находятся в доступности, на расстоянии вытянутой руки от моего сынишки.
Кит даже не успевает опомниться, когда я подхватываю его на руки, прижимаю к себе и несколько секунд вдыхаю теплый запах его затылка. Мягкие волоски Никитки пахнут яблоком и чем-то сладким.
- Мама! - тихо бубнит ребенок.
Моя радость. Я просто счастлива, что ты у меня есть!
Я медик. Я разбирала кучу ситуаций. Я была беременна и читала про различные риски.
Но я никогда не думала, что это может произойти на самом деле. Считала все это…страшилкой, что ли. Глупо? Возможно.
- Алин, ну ты даешь! Влетела, не поздоровалась, даже куртку не сняла! Что-то случилось? - мама заходит в комнату.
Нет, мам. У меня как раз есть все причины для счастья.
Комментарий к 2.
* - Прим. автора: единственный момент, на котором я плакала.
https://vk.com/fanfics_mms
========== 3. ==========
- Хочу купаться! - категорично заявляет Никита, весьма недвусмысленно ударяя меня в бок ладошкой.
Как и все маленькие дети, сын просто обожает возиться в ванной. И немудрено - в углу той комнаты целый короб, битком набитый всякими резиновыми уточками, корабликами, пробковыми самолетиками и просто флаконами из-под пены.
Я с улыбкой смотрю на сына. Этот хитрец явно знает, как добиться своего, потому что наивно несколько раз хлопает длинными ресницами. Знает все мои слабости!
Подхватываю хохочущего сына под мышку и тащу его в комнату. Одной рукой открываю шкаф. Никитка настороженно следит за каждым моим движением. Глаза ребенка вспыхивают, когда я торжествующе снимаю с одной из полок мягкий голубой халат и персиковое полотенце.
- Твоя взяла! - с улыбкой заявляю сыну.
- Купаться! - тот устраивает настоящее представление, с визгом хлопает в ладошки и вертится.
Настраиваю воду, ставлю ребенка ногами на пушистый коврик - появился в нашем доме только после рождения Никитки.
- Выбирай, какие игрушки возьмешь.
Вы когда-нибудь замечали, что для маленьких детей это призыв к действию?
Вода бьется о дно ванны, а Кит выкидывает на пол различные предметы. Я кошусь на выбор сына: кораблик, резиновый динозавр, флакон, две разноцветные лягушки, водяной пистолет. Наконец определившись, ребенок подходит ко мне и демонстративно показывает пальцем на флакон с клубничной пеной: - Пену хочу!
Сын копошится в пушистых белых шапках пены, сдувая их со своих рук и громко смеясь. Я вся мокрая. С ног до головы. В принципе, закономерно.
- Бултых! - громко вопит Никита, и брызги летят мне на кожу.
Косые струи расчерчивают небо. Льет, как из ведра.
Да уж, нечего сказать, удачно я зашла к одногруппнику за лекциями.
А зонтик, как назло, остался дома…
Делаю шаг с крыльца подъезда и неприятно поеживаюсь от ледяных капель.
Прячу драгоценные лекции в подоле одежды и бегу по улице, надеясь все-таки добраться до остановки.
- Линка! - знакомый голос. Практически родной.
Андрей Кисляк бежит ко мне, проносясь по лужам своими дорогущими туфлями.
- Ненормальная! - налетает на меня вместо приветствия. - Жить надоело? Хорошо еще, что я увидел!
- У тебя есть зонтик? - шепчу я.
Брови Андрея ползут вверх.
- Лучше, - шепчет он, а потом внезапно одним резким движением расстегивает куртку.
Я не успеваю даже опомниться, как предмет одежды оказывается у меня на голове.Перевожу взгляд на белую футболку, уже успевшую за это короткое время промокнуть, которая обтягивает тело Андрея и бормочу: - Я так понимаю, что в твой план входит заболеть?
- Это только часть моего плана, - шепчет Кисляк, а потом в его кармане коротко пищит брелок.
Ну, конечно. Машина!
Кожаное сиденье противно скрипит. Я с видимым сожалением рассматриваю его. Наверняка соберутся противные лужи.
- Ты вообще в курсе, что я живу не здесь? - осведомляюсь я, рассматривая подъезд.
Тот отмахивается:
- Здесь живу я. И я совершенно точно знаю, что делать, чтобы сохранить тебя здоровой.
Собственно говоря, именно в тот день я нашла тот фотоальбом. А спустя 9 месяцев родился Никита…
А еще с тех пор я люблю дождь.
- Все? - выныриваю из воспоминаний и смотрю на сына. - Накупался? Вода уже не такая, вылезай!
Выхватываю сынишку из пушистых объятий пены, сразу же закутываю в халат.
- Китенок… - сонно бормочет ребенок, утыкаясь в мое плечо.
- Китенок… - эхом повторяю я, трусь щекой о его щеку.
Мой сын всегда засыпает после ванны. Я так люблю смотреть на это умиротворенное личико.
Кладу его в кровать, накрываю пестрым одеялом, тщательно слежу, чтобы даже маленькая клеточка была в тепле.
А потом опускаюсь на колени возле кровати, вглядываясь в его лицо.
Пушистые ресницы отбрасывают тень на щечки, на подбородке - знакомая родинка.
- Ты вообще знаешь, что ты красивая? - шепчет Андрей, проводя ладонями по моему телу.
- А ты? - вопросом на вопрос отвечаю я.
- Видишь, как нам повезло! - фыркает тот.
Я смеюсь и бесшабашно обхватываю его руками за шею, позволяя нашим губам и телам сократить и без того кратчайшее расстояние между ними.
Я знаю, что это мои домыслы. Никто другой в жизни не увидит в Никите главного разбивателя сердец Андрея Кисляка.
Я раньше злилась на этот дурацкий “развод”. С рождением Никитки остыла. А теперь наоборот - жалею.
Жизнь его достаточно наказала.
- Алин, все хорошо? - мама замирает на пороге.
Я прижимаю палец к губам и испуганно смотрю на нее. Почему-то думала, что она уже давно ушла. Да уж, внимания у меня - ноль.
К счастью, та правильно растолковывает мой взгляд. Подходит ко мне, обнимает за плечи:
- Да куда я уйду? Здесь ты, Никита. С вами так хорошо! Алин? - женщина с мольбой смотрит на меня. - Может, обратно, домой? И тебе легче будет, и нам с папой веселее. Большой дом же, да и мы рядом, будем помогать!
Я задумываюсь. Эта квартира у меня уже давно, еще с первого курса, когда я почувствовала себя взрослой и решила съехать от родителей. А теперь это ведь действительно становится бесполезным.
Перевожу взгляд на сына. Разве справедливо лишать родителей полноценного общения с внуком?
- Мам, я подумаю, - быстро произношу я. Мама грустно улыбается - я сотню раз произносила эту фразу, но я тут же прибавляю: - Честно! Я тебя люблю! - обнимаю ее, вжимаюсь носом в плечо. Мягкие, приятно пахнущие лимоном, руки обнимают меня в ответ.
- Алин, ты ничего не хочешь мне сказать?
Сердце падает. Откуда она знает? Я что, оставила на тумбочке в прихожей карточку больного?
- Папа сегодня звонил. Он знает про то, что Андрей в больнице.
Я вздрагиваю и невольно отшатываюсь, с упреком заглядывая маме в лицо.
- Я ему не говорила! - быстро выпаливает та. - Он просто сказал, что вам нужно быть особенно осторожными, потому что такое средь бела дня творится! - видит мое недоверчивое лицо и в тон мне произносит: - Честно! Так как?
Я медленно качаю головой, чувствуя, что мои глаза наполняются слезами.
Раньше я все время мечтала, что когда-нибудь столкнусь с Андреем, он меня узнает, и все будет хорошо. А теперь… Врач прямо сказал, что не стал бы давать никаких гарантий на то, что к парню вернется зрение.
Перед глазами пролетают все эпизоды сегодняшнего дня: товарищ Кисляка по команде с этой дурацкой книжкой, ладонь Андрея, нежно ощупывающая ее, Яна, лицо которой залито слезами, и…боль на лице парня.
- Тише, ты чего? - встревоженная мама заглядывает мне в лицо. Я ее понимаю: редко плачу. Последний раз - после разрыва с Кисляком, когда у меня случилась настоящая истерика, и я дня три тупо пинала кулаками подушку.
- Мама… - и я рассказываю ей все.
Комментарий к 3.
https://vk.com/fanfics_mms
========== 4. ==========
- Тебе завтра в больницу надо?
- Конечно, - удивляюсь вопросу. Читаю всю информацию на лице мамы и тут же виновато развожу руками: - Мам, меня все устраивает, правда.
Она вздыхает, но не спорит - привыкла.
Еще несколько минут мы наблюдаем за умиротворенно посапывающим Никитой, а потом тихо перемещаемся на кухню.
Утро следующего дня начинается с громкого крика сына. Я просыпаюсь мгновенно, будто получив битой по голове. Открываю глаза, вскакиваю и тут же наталкиваюсь взглядом на сына, который стоит возле моей кровати.
- Что случилось? - сажу его к себе на колени, с тревогой вглядываюсь в испуганное личико.
Вместо ответа Никита крепко обнимает меня за шею и зарывается носом в волосы. Я по привычке проверяю, не плачет ли он, а потом нежно перебираю пальцами вьющиеся волосики.
- Страшный сон приснился?
Сын не отвечает, но его плечи судорожно вздрагивают. Я осторожно кладу ребенка на свою кровать, накрываю его одеялом, сажусь рядом.
- Я буду тебя охранять, - пылко обещаю я.